Икаровы крылья

Курсор мигал в начале строки.

Серёжа гипнотизировал его взглядом уже несколько минут, пальцы замерли над виртуальной клавиатурой, но нужные слова никак не шли на ум. Вздохнув, он наконец набрал сообщение.

"Буду завтра в 12 на площадке за школой. Придёшь?"

Да уж, над этим стоило размышлять целые сутки...

Серёжа поспешно отложил телефон в сторону, а когда решился вновь зайти в соцсеть – за окнами смеркалось, – кружок рядом с текстом пропал.

Сообщение прочитано.

Ответа нет.

Однако назавтра в четверть двенадцатого Серёжа уже выходил из парадной. Одной рукой он придерживал порядком износившийся баскетбольный мяч.

Когда-то на его пупырчатой поверхности красовался размашистый росчерк, однако со временем он затёрся и теперь угадывался с трудом. Денис не сомневался, что Серёжа будет беречь автограф, пристроит мяч в квартире на видное место, сделает из него что-то вроде иконы. И очень удивился, когда тот вдруг притащил своё сокровище на площадку. Не чтобы похвастаться перед соседскими пацанами – просто поиграть, будто самым обычным мячом. А Серёжа считал, что результат приносят тренировки, а не автографы, пусть даже выдающихся баскетболистов.

Да, этот мяч застал времена, когда шутки не превращались в болезненные уколы, дружилось легко, а баскетбол всё сильнее пускал корни в настоящем, прокладывая надёжную тропу в будущее, и казалось, что так будет всегда. А потом что-то стало неуловимо меняться.

Путь до спортивной площадки через пару кварталов от дома занимал около пятнадцати минут умеренным шагом. До самого перекрёстка Серёжа шёл, едва не срываясь на бег, и всё-таки рванул, как в школе на стометровке, когда на светофоре за переходом замигал зелёный.

И куда он так спешил? На свидание с покосившимся щитом?

"Ясно же, что никто не придёт".

С чего бы Мише рваться на встречу с ним после безобразно закончившегося дня?

Старая площадка, в отличие от той, что расположилась под окнами новостроек, пустовала. На стойке на связанных шнурках болтались бесхозные потёртые кроссовки.

Сердце билось с совершенно нездоровой частотой.

Серёжа запрокинул голову, глядя на лениво ползущие по небу облака.

Вдох.

Выдох.

"Всё в порядке. Всё, что можно было испортить, было испорчено позавчера".

Вдох.

Выдох.

"Даже если он не придёт, мир не перевернётся, верно? Никакой катастрофы не случится. А если всё-таки придёт..."

Вдох.

Выдох.

"Господи, как же это всё тупо..."

По ощущениям Серёжа бесцельно пялился в пространство минут двадцать и, когда взглянул на экран телефона, недоуменно вскинул брови: время едва перевалило за половину двенадцатого.

Облизнув пересохшие губы, Серёжа выпустил мяч из рук. Его стук об упругое покрытие казался оглушительно громким в тишине вымершего двора.

Серёжа разыгрывался медленно. Сперва просто сократил расстояние до кольца в несколько широких шагов и бросил мяч одной рукой. Тот ударился о щит и упал в корзину.

За первым броском последовала ещё пара таких же. Затем – первая "трёшка". Мимо.

Серёжа обходил воображаемых защитников, пробовал отточенные до автоматизма и подзабытые финты.

Постепенно темп становился выше. А точность – ниже. Сказывалось длительное отсутствие полноценных тренировок. Тело помнило многое, но его ресурсов пока не хватало, чтобы дотянуться хотя бы до прежней планки.

И всё же родная стихия, как обычно, спасала. На площадке всё было если не просто, то хотя бы понятно. Здесь решения принимались за доли секунды, а пульс подскакивал не от нервов, а от физической нагрузки. И это было гораздо приятнее, пусть даже мышцы уже начинали гореть.

Мяч с силой ударился о дужку кольца и отлетел Серёже за спину.

– Ля-а-а!

Будь Серёжа порасторопнее, сумел бы забрать отскок. Но сейчас, после длительного восстановления и в полном душевном раздрае, он "рассыпался" быстрее.

Раздосадованный, Серёжа крутнулся на месте и с удивлением заметил, как к мячу потянулись чьи-то руки. Знакомые руки.

Дыхание перехватило. Серёжа медленно поднял взгляд.

– И... давно ты тут стоишь?

Прокручивая в руках мяч, видимо, по оставшейся с волейбола привычке, Миша пересёк площадку и остановился на трёхочковой дуге.

– Не знаю, – признался он. – Пару минут?..

– Думал, ты не придёшь.

Миша задумчиво провёл пальцем по шву мяча. Тот наконец замер в его ладонях.

– Могу уйти прямо сейчас, если хочешь, – сказал Миша, глядя Серёже в лицо.

– Нет! – поспешно воскликнул Серёжа. – Это лишнее.

Миша не сдвинулся с места, лишь вновь отвёл взгляд.

– Я... это... наговорил позавчера всякого, – неуверенно начал Серёжа, предположив, что Миша ждёт продолжения речи. – Не знаю, что на меня нашло. Ты... ты, конечно, ведёшь себя нормально. Лучше, чем я заслуживаю. И мне... ну... нравится проводить с тобой время. Я просто и так в последнее время дёрганый, а тут ещё эта Ива со своими расспросами... В смысле, Ива, конечно, не виновата, но...

Серёжа окончательно сбился с мысли и замолчал. Миша, опустив голову, меланхолически водил по мячу пальцем. На мгновение задержался там, где когда-то красовался автограф.

Позавчера слова подбирать было не надо. Они сами слетали с языка. Оно и понятно: обвинения родились из опасений, с Отвала ввинчивавшихся в мозг особенно агрессивно. Сегодня составлять связные предложения оказалось куда сложнее.

Серёжа сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, сосредотачиваясь. Предпринял вторую попытку донести суть, на сей раз более связно:

– Так. Короче. Я хочу извиниться. Прости. Я реально мудак. Но я обещаю, что если дашь мне ещё один шанс, то такого больше не повторится.

Миша оторвался от стёртой поверхности мяча, снова поймал Серёжин взгляд.

– Так ты позвал меня сюда... чтобы извиниться? – осторожно уточнил он.

Серёжа передёрнул плечами.

– А ты думал, зачем?

Миша неопределённо качнул головой.

– Не то чтобы у меня были варианты... Но ты ведь мог просто написать.

Мог, как же. Чтобы опять остаться наедине с прочитанным сообщением. Сообщением без ответа.

– Ну, извини, что заставил сюда тащиться и всё такое... – проворчал Серёжа. – Но, как по мне, о некоторых вещах нужно говорить лично.

Миша задумчиво кивнул, и Серёжа зачем-то добавил:

– Знаешь, когда родители разбежались, отец решил снова сделать матери предложение. И даже реально сделал. По эсэмэске. Как нетрудно заметить, они всё ещё в разводе.

Не то чтобы это было смешно. Не то чтобы это была шутка. В общем-то, обычная история из жизни. Вероятно, даже не единственный в своём роде случай. Но такие истории помогали сбросить напряжение: когда не знаешь, что сказать, лучше всего травить байки и не затыкаться.

– Хорошо, что тебе не предложение делать надо, – вдруг, улыбнувшись, произнёс Миша.

Серёжа усмехнулся, недоверчиво выгнув брови.

– Что? Боже, нет, ты же так не шутишь! – протянул он. – Даже... Дэн так не шутит.

– Да, знаю... прости, – Миша снова улыбнулся, теперь как будто более скованно, потупился на мгновение, затем вновь заглянул Серёже в лицо. – Тебе сейчас сложно, я понимаю. То есть, конечно, понимаю не в полной мере, но... Я на тебя не злюсь... и не обижаюсь, если тебе важно это знать. И... в сущности, ты был прав. Мне хочется... не знаю, как это назвать... нравиться людям, наверное. Не провоцировать конфликты, не портить никому настроение... Хотя, конечно, это глупо. Как говорится, всем мил не будешь. Но у меня не так много знакомых и тем более – друзей, так что я цепляюсь за каждого.

Серёжа промычал себе под нос что-то нечленораздельное, не зная, что ответить. Придумал только:

– Ну, ты... это всё здорово, конечно, но ты слишком уж стараешься иногда, как по мне. Эта твоя гипервежливость и гиперзаботливость – убойная штука.

Миша усмехнулся, и Серёжа добавил:

– Давай как-нибудь без этого всего, о'кей? Я в баскетболе с шести. В спортшколе – с восьми. И что, думаешь, там все так деликатничают?

Пару секунд Миша переваривал услышанное.

– Хорошо, – озвучил результат размышлений он. – Возьму пару уроков неделикатного обращения у твоих товарищей по команде.

Серёжа фыркнул.

– Замётано. Можешь сразу обратиться к Бесу. Он в этом шарит.

Четырёхчасовые тренировки изматывали куда меньше разговора длиной в десять минут. Но, по крайней мере, теперь можно было вздохнуть свободно.

– Сыграем? – предложил Серёжа, кивком указывая на мяч, который Миша так и не выпустил из рук.

Мишин взгляд скользнул по давно не подновлявшимся линиям на площадке, по потёртой поверхности мяча и вернулся к Серёжиному лицу.

– Думаешь, стоит? – беззлобно усмехнувшись, уточнил он. – Ты в два счёта меня обыграешь. И решишь, что я нарочно поддаюсь, чтобы тебе... угодить.

Может, Миша и не обижался, но позавчерашний разговор явно осел у него в памяти.

– Чтобы мне угодить, нужно играть в полную силу, – парировал Серёжа. – Хорошо играть.

– Значит, придётся попотеть, – заключил Миша.

– Ну, если совсем не попрёт, можешь сказать, что я просто лучший баскетболист, которого ты знаешь, – смилостивился Серёжа. – А я сделаю вид, что поверил.

Миша улыбнулся.

– Ты действительно лучший баскетболист, которого я знаю.

Серёже почему-то стало неловко. Он отвернулся и бросил куда-то в пустоту:

– Ага, прям круче Карри*... – а потом отступил вглубь двухочковой зоны, к "краске". Здесь он был на своём месте. Здесь уверенность возвращалась. Серёжа призывно хлопнул в ладоши. – Вперёд! Я в защите.

***

Дорожка, ведущая к трамвайной остановке, долго петляла дворами. Бежала мимо стадиона, на котором с визгом, хохотом и матом играли в "горячую картошку", мимо похожей на замок детской площадки и ныряла в тень берёзовой аллеи.

– Какие планы на конец лета? – поинтересовался Серёжа, подхватывая мяч, который только что раскручивал на пальце.

Тяжёлые тучи заволокли небо, и казалось, будто солнце уже село, хотя день был в самом разгаре.

Миша пожал плечами, скользя взглядом по обшарпанным стенам панельных домов, выступавшим за резной берёзовой кроной.

– Наверное, – отрешённо проговорил он, – буду сидеть дома и...

– Читать, – закончил за него Серёжа.

Миша кивнул.

– Да. Читать. И не надо закатывать глаза. А почему ты спросил?

Серёжа провёл рукой по волосам, усмехнулся.

– Да просто... Вы с Ивой – такие... лягушки-путешественницы. И меня вот с собой пару раз вытащили. Так что я тут подумал... Как тебе идея скататься в Беларусь?

Миша растерянно захлопал глазами.

– Куда... скататься?

– Ну, в Минск, – небрежно бросил Серёжа. – Дня на три. Мы там на съёмной квартире жить будем.

– Понятно... – только и смог выдавить Миша.

– Там раньше мамин брат жил и мать её. Ну, бабка моя, – сам не зная зачем пустился в разъяснения Серёжа. – В смысле, в Беларуси. Не в самом Минске. В Борисове. Это городок такой, наверное, около часа от Минска будет. В общем, вот. Сейчас-то там уже никого не осталось, но... мы до сих пор совершаем паломничество раз в год.

– Традиция?

– Типа того. Мы обычно на квартире маминых знакомых в этом самом Борисове живём, в Минск только пару-тройку раз заскакивали, наверное. Решили вот ещё разок в этом году на него глянуть.

Миша закивал, как болванчик вроде тех, что ставят над приборной панелью автомобиля.

– Здорово, – только и сказал он. – Надеюсь, ваша поездка пройдёт гладко.

Серёжа вздохнул.

– То есть... не поедешь? – перевёл он на человеческий язык вежливое Мишино пожелание.

Миша в задумчивости прикусил губу.

– Спасибо за предложение, правда... – пробормотал он. – Но ты ведь сам говоришь: это семейная традиция. А я для вас – чужой человек.

– Ой, да фигня всё это! У нас там такая... сборная солянка будет. Смотри, – Серёжа принялся перечислять, загибая пальцы, – мы с Сонькой, мама с этим своим... хахалем. Ещё дочь его с парочкой ухажёров.

Слово "ухажёры" Серёжа подцепил от матери и скептически относился как к нему самому, так и к людям, которые им обозначались, так что прозвучало насмешливо.

– Так у вас и без меня полна коробочка, – нашёлся с очередным контраргументом Миша.

Но Серёжа отмахнулся и от него:

– Не парься, мы в этом году... на нормальной квартире ночевать будем. Не королевские апартаменты, конечно, но сидеть друг у друга на головах не придётся.

– И... твои родители не против, чтобы ты пригласил друга?

Серёжа дёрнул плечом.

– Ну да... То есть... Я пока не спрашивал прям так, напрямую. Но, готов поспорить, мать возражать не станет. Ты ведь... ну, не Дэн.

С металлическим скрежетом к остановке подкатил трамвай и приветливо распахнул старые двери.

Когда пейзаж за окном вздрогнул и неспешно поплыл назад, Миша наконец вновь подал голос. Вместо того чтобы смотреть Серёже в глаза, он упёрся рассеянным взглядом куда-то в район ключиц.

– В любом случае, я вряд ли смогу выбраться из города сразу на несколько дней, – сказал он. – Ещё раз спасибо, что предложил.

Серёжа кисло хмыкнул и, отвернувшись к окну, упёрся обеими руками в поручень.

– Слушай, я понимаю, что... ты мог бы найти себе компанию поприятнее, – через силу произнёс он. – Да и Беларусь – не Италия и не Кипр. Но... ты не отказывайся так сразу, ладно?

– Дело же... не в тебе, – мягко заметил Миша. – Я бы с радостью с вами поехал, но меня и так полмесяца дома не было. Теперь надолго не отпустят.

Серёжа фыркнул.

– Да разве три дня – это надолго?

– Всё зависит от обстоятельств.

– Могу попросить свою мать поговорить с твоей, – не сдавался Серёжа. – Она умеет... давить аргументами. В смысле, убеждать. Серьёзно.

Но Миша был непреклонен.

– Нет, спасибо. Не стоит.

Серёжа опять вздохнул.

– То есть... не поедешь? – напоследок уточнил он. – Точно?

– Думаю, да. Но, если что-нибудь изменится, я тебе обязательно сообщу.

Ничего не изменится. Серёжа почему-то ни секунды в этом не сомневался.

***

Серёжа давно не ставил по утрам будильник и, когда в сон неожиданно ворвалась назойливая мелодия, поморщился, не понимая, что бы это должно было значить. Он нащупал телефон в полудрёме и, даже не посмотрев, кто звонит, наугад провёл по экрану и поднёс его к уху.

– Да?

– Доброе утро, – донеслось из динамика. – Не разбудил?

Мишин голос подействовал как ведро холодной воды.

– Ну, так, немного, – просипел Серёжа. И, прочистив горло, добавил: – Что-то случилось?

– Да, я... хотел спросить. Когда вы уезжаете?

Серёжа недоуменно нахмурился.

– Куда? В Минск? В субботу утром.

– А... твоё предложение ещё в силе?

Серёжа подумал, что ослышался.

– Ты хочешь поехать? – кое-как выдавил он. – Серьёзно?

Секунду Миша молчал. Затем спросил не то с насмешкой, не то серьёзно:

– Ты расстроен?

– Скорее в шоке, – честно признался Серёжа.

Снова пара секунд тишины. Осторожное напоминание:

– Ты ведь сам предложил...

– Ну да... Просто не думал, что ты согласишься.

Приглушённое потрескивание на линии.

– То есть это было одно из тех предложений, которые делают из вежливости и только потому, что рассчитывают получить отказ?

И опять – то ли подтрунивание, то ли совсем не ироничный вопрос.

– Нет, я не... – сбивчиво возразил Серёжа. Уши предательски вспыхнули. Хорошо, что при разговоре по телефону не нужно смотреть собеседнику в лицо. – Я не то хотел сказать. Неужели реально так прозвучало?

Миша ничего не ответил. Этого было более чем достаточно, чтобы почувствовать себя косноязычным идиотом.

– Чёрт, я не специально, – попытался реабилитироваться Серёжа. – На самом деле, круто, что ты с нами. Скажу сегодня своим, чтоб имели в виду.

– Хорошо. Спасибо.

– Мы собирались выехать часов в семь утра. Ты как, успеешь добраться?

И вновь – пауза. По всей видимости, Миша прикидывал, как ранним утром добраться из одного конца района в другой и сколько на это уйдёт времени.

– Должен успеть, – наконец заключил он. – Кажется, трамваи как раз с шести часов пускают.

– Ага...

Сердце забилось чаще. Серёже пришла на ум одна дурацкая идея. Плохая идея, которую и озвучивать-то было неловко. Однако он сглотнул вставший в горле ком и как можно более непринуждённо произнёс:

– Слушай, а, может... у нас переночуешь? Отдельную комнату не обещаю, но ты мог бы спать в моей. Всё равно в Минске соседями будем. Надо привыкать.

Никогда ещё время не текло так медленно. По шее сползла тонкая струйка пота.

В Минске им и впрямь будет никуда друг от друга не деться. Мише хоть раз приходило это в голову? Или он действительно верит, будто они смогут спокойно ютиться в одной комнатушке, перекидываясь парой фраз по утрам?

Как же он тогда поступит сейчас? Откажется? Согласится? Если задуматься, оба варианта по-своему плохи. И, возможно, по-своему хороши.

Миша отказался.

– Разве Белого было недостаточно, чтобы привыкнуть?

– Ну да, точно... – безрадостно усмехнувшись, согласился Серёжа.

– Да и в целом, – продолжил Миша, – думаю, в этом нет необходимости. Я живу неблизко, но всё же не на другом конце города. Всё будет в порядке. Но за предложение спасибо.

– Да ладно... Это я так, на всякий случай.

Повисло молчание. И, когда Серёжа думал уже отключиться, Миша вдруг заговорил вновь:

– Лето уже подходит к концу... Так странно, правда? Мне до сих пор кажется, будто первое июня было только вчера.

– Ну, лето... оно всегда такое, – заметил Серёжа. – Пшик – и нет.

По крайней мере, так было раньше. До этого года.

– Да... – задумчиво протянул Миша. – Да, пожалуй, ты прав. Но знаешь, если оглянуться назад, восстановить в памяти этот отрезок времени... Лето – как будто целая маленькая жизнь. Как и каждый месяц, наверное. Даже каждый... день.

– Слишком глубокая мысль для девяти утра, – не сумев подавить зевок, заключил Серёжа.

Миша вздохнул.

– Значит, я всё-таки позвонил слишком рано... Прости, пожалуйста. Привык, что у нас к девяти уже никто не спит.

– Да ничего. Я так-то это... тоже до полудня обычно не валяюсь. Просто пытаюсь по максимуму воспользоваться последними днями свободы.

Миша зацепился за эти слова:

– Последними? А что потом?

– Ну, школа и... – Серёжа замялся.

Миша закончил за него:

– Тренировки?

– Ну да.

– Что-то прояснилось со спортшколой?

– Да не особо, – Серёжа поднялся, подошёл к окну, щурясь с непривычки, выглянул на залитую солнечным светом улицу. – Ну, то есть тренеру я о себе напомнил, но больше хвастаться пока нечем. Забей, короче.

Миша что-то понимающе промычал в ответ.

– Так, ладно, – после короткой паузы произнёс он. – Мне нужно быть у вас в субботу к семи утра. Запомнил. Постараюсь не опаздывать.

– Супер.

– Не буду больше тебя отвлекать.

– Вообще не отвлекаешь. Всё равно уже вста-а-ал, – Серёжа против воли опять зевнул.

Кажется, Миша рассмеялся.

– До встречи, – бросил он напоследок.

– Ага.

Пару минут простояв у окна, Серёжа кинул телефон на смятую постель и завалился рядом. Детали только что состоявшегося разговора пока не улеглись в голове.

За стенкой, в Сониной комнате, послышалось шевеление, взвилась и тут же оборвалась музыка.

Квартира постепенно просыпалась.

* Стефен Карри – американский разыгрывающий защитник, выступающий за команду "Голден Стэйт Уорриорз". Один из лучших снайперов в НБА, лидер по трёхочковым попаданиям и просто автор множества красивых игровых моментов.