Икаровы крылья

Недавно за окном мелькали позолоченные солнцем макушки деревьев, но уже тогда над полями клубился туман, и теперь он поглотил поезд целиком. Белое марево перетекало с земли на небо. Рельсы как будто бежали по облакам в нескольких километрах над лесом. В вагоне, несмотря на ранний час, не горел свет, и расставленные вдоль прохода кресла утопали в тенях.

Ива спала, положив голову Мише на плечо и обвив его руку своими. Он смотрел в окно и тоже начинал клевать носом.

– Эй, – вдруг раздался приглушённый голос сзади. – Мы разве не должны были уже приехать?

Миша вытащил из кармана старенький мобильник и, сонно сощурившись, уставился на горящий в полутьме экран.

– Ещё полчаса. По расписанию наша станция в девять пятьдесят одну.

Серёжа шумно выдохнул и откинулся на спинку кресла. Когда несколько дней назад на баскетбольной площадке – Серёжа, как обычно, ворчал на то, что Миша неправильно держит мяч, локти и вообще техника броска у него ни к чёрту – Миша упомянул о поездке, которую наметили они с Ивой, и предложил Серёже присоединиться, тот согласился, не особо вникая в подробности. Чтобы добраться до поезда, достаточно было базовых инструкций, но, пожалуй, перед тем как с него сойти, стоило выяснить, на что же всё-таки Серёжа подписался.

Через пару минут его лицо опять возникло между сиденьями.

– С чего вам вообще приспичило тащиться в такую даль? – осведомился он. – Да ещё и в шесть утра...

Миша покосился на Иву – грудная клетка медленно вздымается и опадает, чуть подрагивают светлые ресницы – и осторожно повернул голову влево, боясь её потревожить.

– Места знакомые, – шёпотом ответил он. – И от города далеко, так что лес там ещё не превратился в лесоперерабатывающий комбинат под открытым небом.

– И часто вы в этом лесу бываете? – продолжал допытываться Серёжа.

– На самом деле, пока только один раз и были. Приезжали с палатками в прошлом году на несколько дней.

– Вдвоём, что ли?

– Нет, конечно. С группой от ЭБЦ.

– И что же вы там делали с этой группой? Варили отвар из мухоморов?

Миша глянул на него устало, как будто с лёгким укором.

– Учились узнавать птиц по голосам, собирали и определяли растения, лишайники... грибы. Даже порыбачить успели.

– Ясно, – со вздохом заключил Серёжа. – И сегодня вы тоже собираетесь слушать птичек и глазеть на цветочки. Угадал?

– Не совсем. Мы собирались пойти на поля и потом, если успеем, на озеро. В одну сторону километров десять. Тринадцать, если сделать крюк, – Миша замолчал, сел прямо, скрывшись из поля зрения, будто ставя точку в разговоре, но почти сразу же высунулся снова. – Кстати, извини, но... почему бы тебе не перестать "выкать"? Мне казалось, мы планировали провести этот день втроём.

– Ну, это ж вы всё распланировали... А я так... человек подневольный. Куда поведёте – туда пойду, что делать скажете – то и буду делать.

– План всегда можно скорректировать. Мы с Ивой – уверен, в этом она со мной согласится – с радостью выслушаем твои пожелания и предложения, если таковые возникнут. Мы ведь... коллектив, правда?

– Да правда, – буркнул Серёжа, – правда. Зануда.

Локомотив разразился пронзительным гудком, предупреждая о своём приближении вставшие на переезде машины. Вагон качнуло, и Ива неожиданно вскинулась, открыла глаза, нахмурившись, посмотрела сначала на Серёжу, потом на пейзаж за окном.

– Ух, как меня сморило. Скоро наша?

– Через пятнадцать минут, – ответил Миша, вновь бросив короткий взгляд на экран телефона.

Ива энергично кивнула и потянулась, хрустя суставами.

– Ну что, все готовы к великому путешествию? Нам столько всего нужно успеть!

Ивиного энтузиазма хватило бы на целый скаутский отряд, однако его всё равно оказалось мало, чтобы заразить Серёжу. Хмыкнув, он отвернулся и в оставшуюся четверть часа не показывался из-за спинки кресла.

Ива, напротив, ожила. Чем ближе подходил поезд к пункту назначения, тем быстрее становился поток её слов.

– Как только сойдём на платформу, я засеку время. Думаю, стоит вернуться на станцию хотя бы за двадцать минут до поезда. Если его пропустим, придётся ждать следующего до утра, а раз вокзал закрыт, ночевать будет негде. Разве что под навесом магазина на горке. Помнишь его, да? Там ещё вьюнок разросся у правой стены... Хотя это крайние меры, конечно. Если будем придерживаться графика, везде успеем. Должны успеть.

Они втроём оказались единственными пассажирами, купившими билеты до небольшого посёлка, зажатого между лесом и старым шоссе.

– Когда мы здесь были в прошлый раз, новый участок дороги ещё не открыли, – рассказывал Миша, пока они переходили совершенно пустую проезжую часть. – Тут то и дело проезжали грузовики с брёвнами, да и вообще движение было довольно активное.

– Зато теперь можно идти хоть по диагонали и не думать о том, что тебя собьют! – воскликнула Ива. Она шла впереди, с сачком на длиннющей ручке наперевес, и теперь взмахнула им, как бы демонстрируя справедливость своих слов. – Кстати, ты раньше бывал в лесу? – спросила Ива, переключив внимание на Серёжу.

Тот покачал головой, хмуро поглядывая на выраставшие впереди двухэтажные кирпичные дома.

– В лесопарке бывал, а в лесу... не особо.

– Ой, так у тебя сегодня премьера! – воодушевилась Ива. – Ты не пожалеешь, что поехал с нами. Вот увидишь! В лесу очень здорово, особенно по утрам, пока ещё все спят. Правда, мошки много... А спрей от комаров у тебя есть?

– Чего-о-о? – протянул Серёжа.

– Видимо, нет, – сделала для себя выводы Ива. – А у тебя, Миш?

Миша молча мотнул головой.

Ива цокнула языком.

– Ай, какие вы, парни, непрактичные!.. Вас на Белом гнус заживо сожрёт, попомните моё слово.

– Что, большой личный опыт? – фыркнул Серёжа.

– По части гнуса в принципе – вполне. Хотя на Белом я пока не бывала, – не стала лукавить Ива, – но у меня много знакомых, на собственной шкуре прочувствовавших гостеприимство тамошних чудесных двукрылых созданий. Так что будете вы ходить все в сыпи и чесаться, будто ветрянку подхватили. Кстати, вы болели ветрянкой? Я – да. У меня куча забавных фотографий, где я вся в зелёных пятнах, как жираф...

Серёжа нахмурился и многозначительно закивал, будто глубоко потрясённый её монологом.

– Так вот когда это началось... – пробормотал он.

Ива непонимающе вскинула брови. Её не так-то просто было озадачить, но Серёже это удалось.

– Началось что?

– Твоё увлечение неземными формами жизни. Сначала ты представляешь себя радиоактивным зелёным жирафом, потом – гулем с фиолетовыми волосами...

Ива сперва глупо улыбнулась, потом, окончательно осмыслив услышанное, расхохоталась.

– Это же совсем разные вещи! – горячо возразила она. – И ничего инопланетного в них нет. Особенно в жирафе. И вообще, если ты про фестиваль, я тогда выбрала образ гуля не просто так. Это была часть небольшого проекта, в рамках которого мы исследовали анатомию и физиологию гулей.

– Анатомию и физиологию гулей? – насмешливо переспросил Серёжа, смутно припоминая, что на фестивале действительно анонсировалось нечто подобное. – Вы что, пытались понять, когда у каннибалов начинаются глюки в виде щупалец, растущих из поясницы?

– Смотрю, ты с декабря подтянул теоретическую базу, – удовлетворённо заключила Ива. – Хотя идея всё равно на троечку. На самом деле, суть была в том, чтобы взять какой-то несуществующий организм и объяснить, как он функционирует и зачем ему вообще "лишние" в нашем понимании части тела или органеллы. В зависимости от уровня организации, который ты рассматриваешь. Например, можно было бы попробовать отследить, какое происхождение имеют крылья грифона. Это же вроде как третья пара конечностей, при этом крепящаяся к плечевому поясу. Но грифоны, по-моему, устарели, так что я решила рассказать про гулей.

– На фесте для анимешников?

– И не только для них, попрошу заметить! Но вообще да, это неплохая площадка для дебюта. И народ в теме, и напортачить с матчастью не так страшно. Я и Мишу звала выступать, только он отказался.

– Я сделал презентацию, – сказал в своё оправдание Миша.

– Это ту-то, которую посеял вместе с флешкой? – уточнил Серёжа.

– Это ту, флешку с которой ты героически вручил мне в руки перед фестом, – дипломатично поправила Ива. – Кстати, очень мило с твоей стороны.

Серёжа что-то промычал себе под нос – мол, пустяки всё это, – и разговор замялся.

Поселковые дома остались позади. Слева мелькнуло последнее строение, водонапорная башня с мелкими выбитыми окошками, и дорога нырнула в светлый разреженный бор.

Вскоре Ива сплавила сачок Серёже.

– Это тебе не трость, – добавила она, увидев, как тот постукивает им по камням. – Давай-ка с ним поделикатнее. Казённое имущество, между прочим!

Серёжа скорчил гримасу и перехватил сачок так, чтобы он не касался земли.

У Ивы в руках стремительно рос букет из колокольчиков и напоминавших башмачки бело-розовых цветов. Серёжа наблюдал за этим действом, не вмешиваясь, пока оно окончательно ему не наскучило. Когда же это произошло, Серёжа решил возобновить утренние расспросы.

– Так какие у вас... – он вовремя спохватился. Поправился: – Ну, то есть у нас... планы? Я слышал что-то про поля и ночёвку в магазине.

– Ночёвка – это на крайняк, если случится какое-то ЧП, – откликнулась Ива, выпутывая из высокой травы мышиный горошек. – А до полей мы непременно дойдём, да. Будем там косить.

Серёжа хмыкнул.

– Чего? У тебя что, кроме сачка ещё и серп с собой есть?

– Нет, – сказала Ива, – но сачка в данном случае более чем достаточно. Косить ведь можно не только косой. Машешь сачком – и в него сыплется всякое зверьё.

– Какое ещё зверьё? – нахмурившись, поинтересовался Серёжа. – Всякие жуки-пауки?

– Ага.

– И не противно тебе с ними возиться?

– С чего бы вдруг? – искренне удивилась Ива. – Они же такие лапочки! Нет, серьёзно, ты видел эти блестящие глазки? Подожди, сейчас найду фотографию со скакунчиком...

– Ива – большой поклонник наземных членистоногих, – шепнул Миша Серёже на ухо, пока Ива лихорадочно пролистывала галерею. – У неё на компьютере пара десятков папок с обычными и макрофотографиями.

– Класс, – проворчал Серёжа, сетуя про себя на то, что узнал об этом постфактум. И всё же, когда Ива радостным возгласом оповестила всех об обнаружении нужного снимка, он честно заглянул ей через плечо, чтобы оценить красоту паука-скакуна по достоинству.

– А зачем ты вообще их ловишь? – спросил он, когда Ива наконец убрала телефон. – Типа для коллекции?

– Да, в каком-то смысле, – откликнулась та. – Если бы нам попались яйца или куколки, можно было бы потом попробовать вывести из них взрослых насекомышей. Но они вряд ли свалятся в сачок, так что я сегодняшние сборы закину в спирт и потом смонтирую. Если уж быть честной до конца, мои научники занимаются клопами, вот я и собираю для них материал, когда еду за город.

– Говоришь так, будто уже учишься в универе и пишешь курсовую.

– Ещё нет, но тут дело такое: чем раньше найдёшь себе место, тем лучше, – мудро заметила Ива. – Мне вот нужна была исследовательская работа на олимпиаду, а у моей учительницы муж – энтомолог. Ну, она меня и пристроила. Тогда, правда, я в основном бумажной работой занималась. Печатала и ставила этикетки, вбивала экземпляры в базу... Что-то в таком духе. А теперь уже сама собираю материал и на кафедре бываю. Так что, когда поступлю в универ, меня там уже будут знать. Это круто.

– Да уж, – вынужден был признать Серёжа. – У тебя всё схвачено. Только протяни руку – и путёвка в светлое будущее в кармане.

– Ну, это громко сказано. Я так далеко не загадываю, чтобы потом не разочаровываться. Кто знает, что за год может случиться? Вдруг мне внезапно надоест биология и я пойду на дизайнера? Хотя, конечно, спокойнее, когда есть какая-то подушка безопасности. Как мои кафедральные знакомства.

Дорога вильнула влево и, мимо муравейников высотой от колена до половины человеческого роста, по спуску с выпирающими из земли валунами, через заросшую тонкими молодыми берёзками и осинками вырубку, вывела на поля.

Лес как-то разом разошёлся, уступая место открытым просторам. По обочинам иван-чай мешался с крапивой и колючими малиновыми кустами. Впрочем, через несколько метров почти пропали и они, вытесненные разнотравьем.

Поля бежали вдаль, упирались в горизонт, обрамлённые тонкой кромкой синего леса. Здесь словно бы даже дышалось легче. Ива раскинула руки в стороны, зажмурилась и, запрокинув голову, закружилась на месте. Вокруг с назойливым гудением вились какие-то серые твари с огромными, радужно переливавшимися глазами.

– Ты понравился слепням, – радостно сообщила Ива, наблюдая за Серёжиными потугами отогнать их единственной свободной рукой.

Вскоре она, как и обещала, забрала у Серёжи сачок и принялась размахивать им, зайдя в вымахавшую по пояс траву. Миша следовал за ней по пятам, держа наготове стеклянную банку со вставленной в крышку пробиркой. Внутри лежали полоски сложенной гармошкой бумаги. Миша с Ивой именовали этого "франкенштейна" морилкой.

– Морилки заправляют каким-нибудь ядовитым веществом, – проводил ликбез Миша, пока Ива затыкала пробирку ватой. – В прошлом веке для этого широко применялся хлороформ, но сейчас ему всё чаще предпочитают этилацетат. Это летучее соединение, так что в банке накапливаются его пары и насекомые...

– Засыпают вечным сном, – подхватила Ива.

– А мы с ними за компанию вечным сном часом не заснём? – уточнил на всякий случай Серёжа.

– Заснуть не заснём, но, если надышишься эфиром, может разболеться голова. Так что наслаждаться его прекрасным ароматом настоятельно не рекомендую.

Изучив содержимое сачка, Ива либо стряхивала его обратно в траву, либо поспешно перехватывала мешок где-то посередине и подносила сетку к отверстию открытой Мишей банки. Между бумажками стремительно накапливались букашки, которых Серёжа не мог разглядеть с дороги.

Из-за леса между тем наползали на поля тучи. Мигнув в последний раз, скрылось за ними солнце. Запах высушенных солнцем растений и прогретой хвои сменился другим, принесённым дождём: сырой земли, прелых листьев, мха. Пока с неба срывались редкие, мелкие капли, однако Ива решила не ждать, когда морось перейдёт в ливень. Она передала сачок Мише, натянувшему капюшон, покопавшись в рюкзаке, вытащила оттуда тёмно-зелёную накидку и зонтик, который всучила, несмотря на слабые отнекивания, Серёже.

Они сделали небольшую передышку, спрятавшись от непогоды под кроной единственной в бескрайних полях берёзы, и вновь тронулись в путь. Ива, как и раньше, шагала впереди, подставив лицо струям дождя.

Пока ребята добирались до озера, он затих. Устроившись на небольшом мысе, вдававшемся в бирюзовые воды, Ива принялась плести венки из собранных за день цветов.

Это была последняя – пожалуй, единственная настоящая с самого утра – остановка.

Тихо шелестела листва, звенели где-то птичьи голоса, изредка раздавался протяжный скрип потревоженных ветром стволов. Сквозь прозрачную толщу воды виднелись окатанные камни.

Тонкие пальцы ловко гнули прутья, сплетали стебли, и охапки полевых цветов на глазах превращались в красивые венки. Миша уже получил свой – из колокольчиков, нежные лепестки которых Ива ухитрилась сохранить почти нетронутыми.

– Поздравляю с боевым крещением! – провозгласила она, водружая Серёже на голову невесомый венок из ландышей. – Теперь ты – точь-в-точь Принц Леса.

– Как грёбаный Бэмби.

– Ход мысли верный! Хотя ругаться было необязательно.

– Это глупо, – проворчал Серёжа, стягивая с себя импровизированную корону.

– А, по-моему, тебе идёт, – заметил Миша, перехватив его руку, и вернул венок обратно.

Серёжа хмыкнул, но оставил попытки избавиться от творения Ивы. По крайней мере, его терпения хватило до конца привала.

Положив голову Мише на колени, Ива смотрела, как над озером плывут облака.

– План выполнен и перевыполнен, – торжественно объявила она. – Пацаны и пацанессы, мы с вами молодцы! Можно как-нибудь повторить.

– Что, и меня с собой позовёте? – полюбопытствовал Серёжа.

Ива приподнялась, смерила его оценивающим взглядом, откинулась вновь.

– Думаю, мы с Мишкой справимся и без тебя, – произнесла она. – Хотя я лично ничего не имею против прогулки втроём. Ты, Серёж, какой-то зажатый, но, в общем-то, неплохой парень. Так что выбирайся с нами ещё, если желание будет. Я тебе напишу. Ну, или Миша сам расскажет, как что-то наметится.

Венки уплыли по речке, терявшейся среди невысоких мшистых скал. Хотя солнце по-прежнему стояло высоко, день как будто уходил вместе с ними.

Остаток собранных цветов Ива перекрутила травинкой, будто верёвкой, и бережно положила под старым дорожным знаком, зачем-то установленном на одной из развилок в паре километров от посёлка. Когда ребята свернули на грунтовку, ведшую к железнодорожной станции, красный круг со стёртыми цифрами внутри ещё долго смотрел им вслед.

На вокзале пути ребят разошлись. Ива, в отличие от своих сегодняшних компаньонов, жила в северной части города. У входа в метро она крепко пожала Серёже руку – "Приятно было иметь с Вами дело!" – и, коротко обняв Мишу, бросилась перебегать дорогу на мигающий зелёный. Сачок подпрыгивал у неё за спиной.

Без Ивы, поддерживавшей разговор, как древнегреческая богиня Гестия – огонь в очаге, оживлённая беседа сменилась молчанием. И, когда на эскалаторе Серёжа задал очередной вопрос, Мише не сразу удалось вникнуть в его суть.

– Так вы... встречаетесь? Ну, вы с Ивой.

– В смысле... чтобы обсудить будущую поездку? – нахмурившись, уточнил Миша.

Серёжа с тяжёлым вздохом закатил глаза.

– В смысле она – твоя девушка?

Несколько секунд Миша пристально вглядывался в Серёжино лицо, пытаясь понять, шутит тот или говорит серьёзно. Не заметив и намёка на улыбку, Миша рассмеялся сам.

– Нет. Мы пересекаемся на олимпиадах, занимаемся в одной группе в ЭБЦ и иногда выбираемся куда-нибудь вместе, как сегодня. Я считаю её другом. Надеюсь, она меня тоже. Вот и всё.

– Чего она тогда так на тебя вешается?

– Для Ивы важны тактильные контакты, – терпеливо объяснил Миша. – Она бы, как ты выражаешься, вешалась и на тебя, если бы поняла, что не нарушит при этом твои личные границы.

Серёжа вскинул брови, медленно кивнул.

Эскалатор неспешно полз вниз, до схода с него было ещё далеко, и Миша вдруг добавил, задумчиво постукивая пальцами по поручню:

– Честно говоря, вообще не могу представить, чтобы у меня была девушка.

Для простого вопроса, который в итоге озвучил Серёжа, он переваривал услышанное слишком долго.

– Почему? Девчонкам ведь нравятся такие, как ты.

– Это какие же? Вечно извиняющиеся зануды?

Серёжа неопределённо повёл рукой, очерчивая Мишино лицо.

– Спортсмены с мечтательным взглядом и смазливой мордашкой.

– Не знаю, оскорбление это или комплимент, – помолчав, произнёс Миша, – но, в любом случае, ты слишком всё упрощаешь.

– Да?

– Да. Может, внешности достаточно, чтобы привлечь внимание, но не для того, чтобы его удержать.

– Что же тогда, по-твоему, для этого нужно?

Пожав плечами, Миша скользнул взглядом по рекламным щитам и тусклым лампам, проплывавшим мимо, и наконец вернулся к Серёжиному лицу.

– Наверное, чем-то заинтересовать. Уметь поддержать разговор. Рассмешить. Подбодрить в нужный момент.

– И ты ничего из этого не умеешь? Не верю.

– Начнём с того, что я толком не умею заводить знакомства. И совершенно точно не умею остроумно шутить. Да и находить тему для разговора – тоже. Я бы сказал, у меня в целом слабовато развиты навыки социального взаимодействия.

Серёжа недоверчиво фыркнул.

– Подожди, но с той же Ивой ты ведь как-то общаешься? И с Вороном. Хотя это вообще что-то на грани фантастики.

– Да, но... в случае с Ивой мне не надо брать на себя инициативу. Она сама кого хочешь уболтает.

– Я заметил... – пробормотал Серёжа.

– Что касается Дениса, – продолжил между тем Миша, – наше общение ограничивается волейболом. Он может попросить совета или предложить потренироваться ещё немного, когда все начинают расходиться. Как ты знаешь, он приглашал меня отметить со всеми нашу маленькую победу... Но только потому, что я – его товарищ по команде. Как человек я ему совершенно не интересен.

Серёжа пренебрежительно хмыкнул, но не стал в очередной раз комментировать умение Дениса вспоминать о людях ровно тогда, когда они ему понадобятся. Вместо этого он спросил:

– А я?

– Что?

– Ну, ты ведь и со мной общаешься. Вроде как.

Миша улыбнулся, уронил голову на грудь, как бы признавая поражение, однако по последовавшей за этим реплике нельзя было заключить, будто Серёжины аргументы заставили его что-то переосмыслить.

– Ты, как и Ива, сам подкидываешь темы для разговора.

– Если б ты эти темы не развивал, каждый разговор загибался бы, не начавшись, – возразил Серёжа.

– Что ж, мне приятно, что ты так высоко оцениваешь мой вклад в беседу, хоть это и очевидное преувеличение.

– Да хорош! Ты же читал мои косноязычные сочинения? Как по мне, очевидно, что я не мастер слова от слова совсем, – Серёжа замолчал, поморщился. Усмехнувшись, досадливо бросил: – Блин, вот опять байда какая-то вышла!

– Так и я не Александр Пушкин, – парировал Миша. – Но это ведь неважно. Слова – всего лишь физическая оболочка мысли. Так что без них, конечно, не обойтись, но главное – мысль, которая за ними стоит. А с этим, мне кажется, у тебя проблем нет, – он выдержал паузу, как бы раздумывая, следует ли остановиться на этом. Всё-таки добавил: – Только, возможно, на эмоциях ты иногда подбираешь... не самые удачные выражения.

Серёжа ощутимо напрягся и в свою защиту выдавил:

– Ну, блин... а кто их удачные на эмоциях подбирает?..

– Это сложно. Я понимаю, что в такие моменты тебе не до того, чтобы взвешивать каждую фразу, и ты вряд ли стремишься сказать что-нибудь заведомо неприятное, но... кого-то неосторожным словом можно сильно обидеть.

В Серёжиной голове явно происходил какой-то мыслительный процесс.

– Если я однажды вспылил, – процедил он, глядя в сторону, – необязательно мне это припоминать всю оставшуюся жизнь.

– Я и не собирался, – миролюбиво отозвался Миша. – Я в принципе не имел в виду какую-то конкретную ситуацию. Это было общее замечание. Ты можешь принять его к сведению или проигнорировать. Вот и всё. Мне жаль, если мои слова тебя задели.

– С тобой невозможно спорить, знаешь?

– А тебе очень хочется?

Серёжа поджал губы и первым сошёл со ступеней эскалатора на гранит платформы.

– Ладно, проехали. Но у тебя жесть ко всему серьёзный подход, конечно...

Миша потупился.

– Извини, если говорю слишком длинно и нудно. Собственно, вот поэтому меня мало кто и готов терпеть.

Из тёмного тоннеля налетел порыв ветра, растрепавший Мише волосы; рельсы залил ослепительный свет. Через мгновение на станцию с грохотом вынесся синий с белыми полосами состав. В этот час в вагонах и вестибюле почти никого не было. От привычного шума метро остался только гул рассекаемого электропоездом воздуха и лязг металла.

– Терпеть Ворона нужно, – сказал Серёжа, когда состав остановился, похоронив под своей громадой и эти звуки. – А ты всё хорошо говоришь.

Миша привычно улыбнулся уголками губ.

– Что ж... спасибо. Хотя, кажется, я всё-таки тебя усыпил.

Серёжа поспешно прикрыл рот рукой, однако не сумел подавить зевок.

– Да не, это я... отвык рано по утрам вставать, – попробовал объясниться Серёжа. – Трени-то несколько месяцев как накрылись. А сегодня ещё и по лесу этому целый день прошлялись...

Миша не нашёлся с ответом и просто кивнул. Только уже в вагоне, когда дёрнулась и поплыла за окнами платформа, спросил:

– А вы с Денисом... так и не помирились?

Серёжа криво усмехнулся и молча покачал головой.

* Автор иллюстрации – Vikkivi.