Глава 34. Петрикор
– Покажи фотку, – в который раз попросила Риша, потянувшись к Юлиному паспорту. – Вдруг ты – именно тот человек, который хорошо выходит на фото для документов?
– Отстань, Риш...
Девятиклассники стопились у парадного входа чужой школы. Они сбивались в группки, шутили, пытаясь избавиться от волнения, или пролистывали заметки, в последний раз повторяя материал. Череду экзаменов замыкал английский – предмет по выбору в большинстве школ, но точно не в тех, где языковой профиль являлся основным.
Юля судорожно прокручивала в памяти структуру письма. Словно назойливые насекомые, кружили в голове линкеры, шаблоны, речевые клише...
– Эй! – сорвалось с Юлиных губ, когда Риша самым подлым образом выхватила паспорт у неё из рук. – А ну верни! Риша-а-а!
Риша благоразумно подняла добычу повыше и, оценивающе прищурившись, уставилась на сделанный два года назад снимок.
– Ой, какая ты тут лапочка! Я думала, ты раньше всегда с косичкой ходила...
– Отдай, говорю! – раздражённо повторила Юля и, изловчившись, отняла паспорт у бросившей сопротивляться Риши.
– Ладно-ладно, твоя взяла. Зато я теперь знаю номер твоего паспорта, – чересчур радостно заявила та.
Время шло, а сдающих по-прежнему не впускали в аудитории. Июньское солнце припекало, и даже школьный устав не мог удержать школьников от порывов стянуть ненавистные пиджаки из плотной ткани.
– Какая вообще тема может попасться в письме? – принялась размышлять Юля. – Мы столько раз писали про экологию... Или, может, что-то про школу? У нас было письмо про любимые предметы...
– По-любому какую-то дичь подсунут, – прервал её рассуждения Денис. – Серьёзно, задания составляют люди с больной фантазией.
Юля нервно улыбнулась в ответ.
– Вроде бы на пробниках дают более сложные варианты, чем на самом экзамене, – подключилась к беседе Риша. – По крайней мере, наша англичанка повторяет это, как мантру.
Само собой, Юля слышала о том же от своей учительницы, однако относилась к необоснованно оптимистичным прогнозам с недоверием.
Впрочем, будь что будет, только бы закончилось томительное ожидание...
– Ты вообще как, Юльчик? Готовишься к новым рекордам? – полюбопытствовал Денис, приобняв Юлю за плечи.
Юля вздрогнула и не то смущённо, не то с раздражением пробормотала:
– Не говори ерунды.
– Нервничаешь?
– Вовсе я не нервничаю, – отрезала Юля, хотя внутри всё скрутило от напряжения.
– А зря, Юлечка! – мягко пожурил её Денис. – Обычно вокруг тебя прямо воздух искрится, зато потом ты такой результат выдаёшь! Поделишься секретом, кстати? А то у меня сплошной хаос в голове.
Не успела Юля придумать достойный ответ, как в разговор вклинился Игорь. Судя по всему, он краем уха услышал, о чём шла речь.
– Это всё из-за гормонального фона, – заявил Игорь. – Есть такой гормон, окситоцин, который снижает тревожность, а вместе с ней – способности к концентрации и запоминанию. У тех, кто нервничает, этого гормона синтезируется меньше. Поэтому у них это... когнитивные способности лучше. Так что секрет в том, что секрета нет. Ну, то есть есть, конечно, но тебе он ничем не поможет.
– Фига! – по достоинству оценил эрудицию одноклассника Денис. – И откуда такие познания?
– Так ютубовский научпоп же! – ответил Игорь таким тоном, будто это было очевидно.
Денис уважительно закивал.
– Крутяк! Ссылку кинь потом, – он скользнул взглядом по толпе, заметил рядом Серёжу и воодушевлённо его окликнул. – Серый, эй, Серый! А твой биолог в курсах про окситоцин и вот это всё? Ты бы ему рассказал, что ли!
Серёжа поморщился и отвернулся. Денису это не понравилось.
– Ну, ты чё, Серый? – воскликнул он. – Не дуйся! Я ж к вам со всей душой! You're awesome, gays!
В их сторону начали коситься: громкие голоса, да ещё в атмосфере всеобщего возбуждения, невольно привлекали к себе внимание.
– Правильно "guys", – осторожно поправила Дениса Юля.
Тот хлопнул себя по лбу.
– Ну я дебил! Сорян, Серый! Я ж говорю, у меня в башке каша. "Gay" – это же из этого... Перси Биши Шелли.
Денис откашлялся и продекламировал:
Whilst skies are blue and bright,
Whilst flowers are gay,
Whilst eyes that change ere night
Make glad the day...*
– Красиво, – сказала Юля.
Судя по тому, что оглядываться на Дениса стали чаще, ему удалось произвести впечатление не только на неё.
– Думаю, экзаменаторы будут тронуты и даже пустят слезу, проставляя нули за всю эту красоту вместо монолога по теме, – вставил Тимур.
– Спокойно! – отозвался Денис. – У меня все ходы просчитаны.
– Что, уже чипировался и принимаешь сигналы из космоса?
Денис приложил к губам указательный палец.
– Не пали контору, чувак!
Юля с усилием выдавила улыбку и рассмеялась. Почему-то шутки помогали от волнения лучше, чем заботливо распечатанные учителем правила с подсказками. Правда, и их эффект оказался недолговечным: когда двери школы наконец распахнулись и сдающие хлынули внутрь, сердце забилось чаще, а глаза судорожно забегали по исписанным тетрадным листам.
Обратно на солнечный свет Юля выбралась нескоро: она просидела в аудитории до тех пор, пока там не остались пять человек, считая наблюдателей. Вздохнув и в последний раз пробежавшись по бланку ответов, Юля поднялась с места.
Все ли её одноклассники уже разобрались с заданиями? Она вышла последней или стоит подождать кого-то ещё? Юля не знала, поэтому, очутившись на улице, замерла у подножия лестницы.
Неприглядные в пасмурные дни дома были залиты солнечным светом, и стены с паутиной замазанных трещин обрели давно утраченную яркость. У школы своих отпрысков дожидались немногочисленные родители, а только сдавшие последний экзамен ребята сбивались в компании и разбредались в разные стороны.
Юля окинула взглядом двор, но не заметила ни Дениса, ни Риши. Сплошь незнакомые лица. Помявшись ещё немного, она в одиночестве прошла через калитку.
Пока не получалось осознать, что эпопея, длившаяся целый год, закончилась. Что больше не нужно будет вставать по будильнику, торопливо закидывать в сумку паспорт и гелевые ручки, надевать школьную форму и в сонном шуме утреннего города тащиться в незнакомую школу через несколько кварталов. Неужели осталось пережить только выдачу аттестатов и приём в десятый класс?
В это Юля поверила лишь на торжественной церемонии через неделю.
Когда директриса назвала её фамилию, Юля направилась к сцене на негнущихся ногах. Больше всего на свете она боялась споткнуться и полететь на пол на глазах у всей параллели и родителей.
Пожимая директрисе руку, Юля натянула широкую дежурную улыбку. Она бы предпочла никогда не узнать, как выглядела в тот момент, но папа, отпросившийся ради неё с работы, ни за что не оставил бы любимую дочь без пары десятков фотографий.
– Красотка, Юлечка! – подмигнул Юле Денис, когда она протискивалась между близко стоявшими рядами кресел, придерживая юбку одной рукой и стискивая норовящий выскользнуть из пальцев аттестат второй. Юля попыталась бросить на Дениса полный осуждения взгляд, но почувствовала, как к щекам приливает жар, и торопливо отвернулась.
Денис любил бросить фразочку, балансирующую на грани между комплиментом и уколом. И всё же Юля знала: в его словах не было издёвки. Не было, даже когда они больше походили на насмешку.
– Клавочка сегодня в ударе, – кисло заметила Риша, когда Юля наконец добралась до своего места. – Просто концентрированный пафос в мешке из кожи.
Риша почему-то была не в настроении и отпускала едкие комментарии до тех пор, пока из динамиков не полилась выбранная для вальса музыка. Риша стояла в паре с Тимуром, и, хотя она не упускала шанса его раскритиковать, Юля находила их вполне достойными друг друга.
Сама Юля танцевала с Сашей. Это была идея хореографа. Идея, стоит признать, вполне здравая: самый низкий в классе парень и самая миниатюрная девушка – чем не идеальный дуэт?
Конечно, когда Юля услышала об этом впервые, у неё сердце оборвалось. Неужели она не заслужила хотя бы покружиться с Денисом по залу на выпускном? Она ведь не претендовала на большее... Однако сама судьба велела Юле закатать губу. Ей оставалось наблюдать, как Денис обнимает за талию Олю, вздыхать и, едва касаясь потной Сашиной ладони, следовать за музыкой и за ним.
В общем, поначалу Юля нашла расстановку ужасно несправедливой. А потом случилось внезапное озарение: школьный вальс – не про какую-то там справедливость. Не про свободу выбора. Даже не про романтику.
Это был ритуал. Имевший, как и всякое действо такого рода, своей целью удовольствие не исполнителей, а некой высшей силы. Хореографа. Педагогического состава. Родителей. Он должен был стать красивой точкой, безупречной картинкой в выпускном альбоме – или, ещё лучше, на первой странице районной газеты.
Разумеется, чтобы на последнем звонке всё было исполнено в лучшем виде, требовалось отточить каждое движение на репетициях. Юля замечала, что некоторые к их концу смотрели друг на друга волком. Очевидно, припоминая партнёрам ошибки, а соседям – неумение держать свои локти при себе.
Конечно, большинство относилось к происходящему проще. Кто-то даже умудрялся поймать в процессе дзен. Чего нельзя было сказать о Юле.
Она ощущала, как накапливаются внутри раздражение и усталость. Юля не хотела бы чувствовать нечто подобное по отношению к Денису. Не хотела ворчать на него ещё и из-за такой ерунды – хватит с него её замечаний и упирания рогом в работе над комиксом. И уж тем более не хотела испытывать терпение самого Дениса. К тому же, если бы всё прошло гладко, фантазия бы наверняка унесла-таки Юлю в параллельную вселенную. Обнадёживающую, даже слишком. Фальшивую насквозь.
Словом, танцевать с Сашей было, определённо, не худшим из зол.
Последний звонок вымотал Юлю эмоционально и физически. После такой встряски она предпочла бы запереться в комнате наедине с красками и альбомом как минимум на сутки. К сожалению, подобной роскоши Юля себе позволить не могла: уже на следующий день новоиспечённых десятиклассников официально зачисляли в старшую школу.
В маленькой рекреации у кабинета директора выстроилась огромная гудящая очередь из родителей и детей с документами наготове.
Казалось бы, записать старых учеников в новые классы – чего уж проще? Но в Юлиной школе из самого обычного события могли раздуть драму невиданных масштабов.
На стене напротив кабинета красовались рейтинговые списки, составленные на основании результатов экзаменов и среднего балла. Чем выше твоя фамилия, тем больше вероятность, что ты не только будешь принят, но и получишь право выбрать будущий класс.
Юля значилась в списке пятой и накануне проворочалась полночи, пытаясь принять правильное решение. Если она чему и научилась у своей школы, так это делать из мухи слона. Из четырёх прежних классов должны были сформировать два новых, и Юле оставалось только строить догадки об их составе. Правда, собранные за последние дни отрывочные отзывы несколько облегчали ей задачу.
– Пофиг куда, лишь бы не к Камбале, – написал Денис через три дня после сдачи английского.
– Все нормальные люди собираются в "Б", – почему-то не сомневалась Риша.
– Вы вообще слышали, кто собирается в "А"? Это же какой-то класс коррекции получается, – с театральным вздохом заявила Оля на последнем звонке.
– Подумываю податься в "Б", – сообщил Тимур. – Вслед за сливками нашей параллели, так сказать. Ни на что не променяю родной спето-спитый коллектив.
– Надеюсь, меня хоть куда-нибудь примут, – с улыбкой призналась угодившая в конец списка Вита.
Юля слушала их – и не верила, что здесь и сейчас, после девятого класса, разойдутся дороги тех, кого она знала с начальной школы. А ещё – это было очень глупо, но не менее глупо было бы отрицать очевидное – ей ужасно не хотелось терять гордое и привычное звание "ашки" на два последних учебных года.
Однако Юля понимала, что устоявшегося коллектива больше нет и не будет, что перемены всё-таки не слишком радикальные и что с ними придётся смириться. Так или иначе. И, сидя перед директором и двумя классными руководителями, судорожно сцепив на коленях пальцы, она уверенно произнесла:
– Я бы хотела учиться в "Б".
Наталья Владимировна едва заметно дёрнулась и коротко улыбнулась. Юле даже стало её жаль: в конце концов, сегодня эта потеря должна была стать лишь первой из множества.
Однако неприятные сюрпризы ждали не только Камбалу.
– Когда ты придёшь на отработки? – поинтересовалась директриса, не отрываясь от бумаг. – Под них выделено несколько дней в июне, перед каникулами, и в конце августа.
На лето в школе были запланированы ремонтные работы, и будущих десятиклассников в обязательном порядке отправляли трудиться на благо Отечества.
– Могу прийти на неделе, – ответила Юля, гадая, найдутся ли ещё желающие прибираться в кабинетах перед выпускным.
Желающие нашлись. Целый отряд самоубийц в "рабочей" одежде всевозможных цветов и фасонов. Юлю обрадовало то, что на отработку явились сразу несколько старых одноклассников. Это создавало иллюзию, будто всё оставалось по-прежнему. Тот же класс, те же учителя, те же...
– Как думаете, в библиотеке есть что-нибудь стоящее? Работать на чистом энтузиазме, конечно, круто, но со стороны школы было бы миленько выплатить компенсацию.
...шутки. Пожалуй, без них на "субботнике" пришлось бы тяжко.
В течение нескольких часов вчерашние девятиклассники перетаскивали стулья и парты из кабинетов в коридоры, возводили из них баррикады в рекреациях, отдирали старую жвачку ("Фу, почему я вообще должна этим заниматься?" – возмущалась Оля), разбирали учебники в хранилище библиотеки.
Где-то в два прибежала завхоз с журналом наперевес, отметила нужные фамилии и на глаз оценила сохранность школьного имущества. После этого, разумеется, выяснилось, что учащихся ждут ещё и в самой библиотеке для прохождения дополнительных кругов Ада, но прежде, чем об этом сообщили официально, самые расторопные работники успели улизнуть. Слишком медлительная и честная Юля осталась в компании нескольких девчонок протирать полки от пыли, поливать цветы и перебирать расставленные на шкафах поделки.
Осторожно передвигая бумажную копию Кремля, Юля задумалась о том, каким будет лето – настоящее лето, без экзаменов и отработок. Наверное, она будет просыпаться к полудню, рисовать часами и изредка выбираться с друзьями в парк. Они ведь не разъедутся сразу, правда? Хотя...
Ришу наверняка заберут на дачу – помогать бабушке на огороде. Денис много и увлечённо рассказывал об Италии. Судя по всему, он не отказался бы провести там все два с половиной месяца.
– Я в любом случае буду с тобой. Вот тут, – произнёс Денис, похлопав себя по груди. Там, где за рёбрами бьётся сердце. Юля залилась краской, подумав, что он видит её насквозь, но Денис всего лишь вытащил из нагрудного кармана куртки смартфон и потряс им. – Ну, онлайн. Для тебя – в любое время дня и ночи.
Юля кивнула, хотя знала, что сама на пару недель, вероятно, пропадёт с радаров – поговаривали, на острове в Белом море призывать сеть нужно чуть ли не с помощью шаманских танцев.
Конечно, Юля и без Дениса могла сделать многое. Заняться раскадровкой сцен, настойчиво вырисовывавшихся в голове. Прикинуть, какие эпизоды или даже отдельные реплики персонажей лучше вырезать, а какие следует добавить. Задать себе как автору дюжину неудобных вопросов – и, если получится, найти ответы на них.
Пожалуй, тут Юле пригодился бы совет бывалого человека. Человека, который работал над комиксом сам и потому мог бы стать хорошим бета-ридером. Давать не такие поверхностные комментарии, как знакомые Дениса, исполнявшие эту роль в данный момент. Человека... вроде Немо. Вроде Ивы.
Получить негативный отзыв от Ивы было бы в тысячу раз больнее, чем от любого из подобранных Денисом бета-ридеров, и всё же Юля без колебаний отдала бы все накиданные в директ "огоньки" за любую Ивину оценку.
Но у Ивы своих дел было невпроворот. Об этом кричали все её соцсети: подготовка мерча, заказные иллюстрации, какие-то учебные выезды, собственный комикс... Нет, Иве определённо некогда было вспоминать о существовании Мирабеллы-Юли. И тем более некогда вникать в её проекты.
Словом, будущее представлялось туманным. Юля надеялась, что по крайней мере выпускной пройдёт без осложнений. Вытащить себя на этот праздник стоило ей не меньших усилий, чем на декабрьский фестиваль, так что Юля не хотела пожалеть о вымученным решении.
Впрочем, даже впечатления от самого паршивого торжества сгладило бы проведённое с друзьями время.
"До конца недели никто никуда не уедет, – убеждала себя Юля. – И, если до тех пор продержится такая же прекрасная солнечная погода, мы сможем прогуляться после ресторана".
В общем, несмотря на все сомнения и опасения, ожидания от выпускного были высокими. И, следует признать, они оправдались. Пусть даже без накладок не обошлось.
Когда девятый "А" – теперь уже бывший – нестройными рядами прошествовал в ресторан, тучи синели вдалеке, над новостройками у залива. На улице было жарко. Юле хотелось как можно скорее сменить праздничную юбку и блузку на футболку с бриджами. Она готова была поспорить, что парням не терпелось избавиться от галстуков и пиджаков.
В толпе, пусть и полной знакомых лиц, Юля чувствовала себя чужой. Конкурсы, ради которых приходилось быстро соображать или делать глупости с серьёзным выражением лица, решительно ей не поддавались. Танцевать Юля не умела. Стоило ей очутиться на танцполе, тело сразу деревенело, и движения получались угловатыми, резкими, нелепыми. Вот почему Юля имела твёрдое намерение оставаться за столом как можно дольше. В идеале – до конца мероприятия.
На первых порах всё шло по плану. Юля ковыряла вилкой в тарелке, не привлекая к себе внимания. А потом кто-то стянул с неё шапку-невидимку.
– Кто это тут у нас?
Денис приземлился напротив Юли и подпер подбородок рукой. Юля вылупилась на него с выражением свойственного ай-ай** экзистенциального ужаса.
– Вижу, ты неплохо проводишь время, – между тем заметил Денис. – Но, может, всё-таки вылезешь из своей раковины? Мы не кусаемся, Юльчик, чесслово!
Против дара убеждения Дениса Юля была бессильна.
За два часа она успела порисовать с закрытыми глазами, составить из стаканчиков пирамиду на время и даже побиться в конвульсиях под музыку.
Когда праздник уже близился к завершению, Денис предложил всем желающим сходить в кино. Юля стояла у окна и видела, как по стеклу стекают первые капли дождя. Риша, прежде рвавшаяся в бой, тоже обратила на это внимание.
– Я не готова бежать кросс под дождём, – заявила она.
– Да ладно, – закатил глаза Денис, – тут идти минут пятнадцать. Десять, если быстрым шагом.
Ближайший торговый центр находился неподалёку. На последнем этаже располагался кинотеатр с обклеенным афишами холлом. До огромного зала с сияющим в темноте экраном, мягких кресел, навязчивого и родного запаха попкорна – рукой подать.
– Народ, погнали!
– Ты домой? – спросила Риша у Юли таким тоном, будто двух вариантов ответа существовать в принципе не могло.
– Даже не знаю... – честно призналась Юля. – А ты пойдёшь?
Риша бросила взгляд на направлявшуюся к дверям компанию. К Денису присоединились Оля с задорно блестевшими глазами, кокетливо улыбавшаяся Катя и Тимур, с хитрым прищуром посматривавший на спутников.
Поджав губы, Риша пожала плечами.
– Почему бы и нет? Мать сейчас дома сидит. А я с этой истеричкой общаться не хочу.
– Тогда я тоже пойду, – неожиданно даже для себя самой сказала Юля.
Риша удивлённо вскинула брови.
– Ух ты! Юлия Нечаева ступает на скользкую дорожку.
– Риша!..
– Все мы начинали с малого, – довольно пропела Риша, стиснув Юлино плечо.
Шестеро смелых покинули ресторан под торжественный стук набирающего силу дождя.
– Кажется, грядёт второй Всемирный потоп, – пошутил Тимур, вскинув голову к цеплявшимся за крыши панелек тучам.
Его слова оказались пророческими. Через несколько минут по асфальту уже текли настоящие реки. Вода хлюпала у Юли в туфлях, лёгкая блузка промокла насквозь и липла к телу. Юля обеими руками вцепилась в переброшенную через плечо сумочку.
– Ускоряемся! – призывно хлопнул в ладоши Денис и сорвался на бег.
Брызги летели во все стороны. В спину подгонял ветер, приносивший с собой сильные струи дождя. Юля безнадёжно отставала от остальных: туфли соскальзывали с ног, жалко было перепачкать намокшую юбку ещё сильнее.
Гроза подошла совсем близко: темноту рано посеревшего дня разрывали ослепительные вспышки молний, гром сотрясал внутренности, заставлял дребезжать оконные стёкла.
– Настоящий тропический ливень! – крикнул Денис, стараясь перекрыть шум дождя и ветра, когда ребята остановились на светофоре.
Запыхавшаяся Юля с восхищением и чем-то вроде благоговейного ужаса подумала: ничто на свете не способно смыть улыбку с Денисова лица.
* Отрывок из стихотворения "Mutability" Перси Биши Шелли ("Непостоянство", на русском также известно под названиями "Изменчивость" и "Превратность"). В художественном переводе К. Бальмонта:
Пока лазурны небеса,
Покуда ясен день,
Пока блестит цветов краса
И медлит скорби тень...
** Ай-ай, или мадагаскарская руконожка – эндемик Мадагаскара, представитель отряда приматов, ведущий ночной образ жизни. Имеет забавный облик: большие округлые глаза на сравнительно некрупной морде, ложковидные уши и удлинённые средние пальцы передних лап.