Любитель живности

  Она всегда знала, что все, что с нами происходит прямо сейчас, уже кем-то предначертано. Что где-то на планете обязательно есть человек, который является твоим синонимом. И даже то, что в данный момент у нее заглохла машина под чьими-то воротами в каких-то джунглях в глухую ночь, обязательно кем-то задумано.

Три минуты назад она рулила по лесной асфальтированной дороге, фары освещали густые заросли кустов, а женщина за рулем понимала, что навигатор безбожно врет, и она все-таки заблудилась. А потом вдруг совершенно неожиданно у нее заглохла машина. Прямо под каким-то высоким забором. Чудесно. В целом, у нее уже нарисовалась картина и фоторобот этого субъекта, который живет здесь — в каких-то непонятных кустах, да еще и с высоким забором. И стало жутко. До такой степени, что даже не хотелось выходить из машины.

Она попробовала завести автомобиль. Еще и еще, а потом от злости только ударила ладонью по рулю и посмотрела вперед, на особняк, где она каким-то богом оказалась. Это как обнаружить посреди леса тарелочку аппетитных вафель с медом. Но ничего... Значит, так надо. Женщина все же рискнула выйти из машины, и стоило ей только хлопнуть дверью, как там, за большим железным забором, залаяла собака. По лаю она уже поняла, что собака большая, и, наверное, кусается.

Женщина понимала, что она попала в очень глупое положение, и даже элементарно позвонить в дверь она не могла. Нет, не потому, что стеснялась, а потому, что было очень страшно. Если логично подумать, кто и вправду может жить в таких кустах, за таким большим забором, да еще и с такой большой собакой? Еще и связи как назло нет... Придется звонить.

Стоит заметить, что эта особа была оптимисткой до мозга костей, потому что до того момента, пока ей не открыли дверь ворот, она думала о том, что так нужно. Даже если ее сейчас съедят.

Сначала была тишина. Но собака лаяла. Потом пес резко замолчал и начал довольно скулить, будто просился поиграть. Вот она уже слышит шаги, и вот дверь наконец открывается. И все равно женщина дернулась от неожиданности. Ее уже все пугает.

— Извините... — Голос не дрожал, а лишь куда-то пропал, а она аккуратно сделала шаг назад. — У меня машина сломалась, и сеть тут не берет, а еще я, кажется, заблудилась. Можно от Вас позвонить? — Женщина проговорила это максимально четко, сфокусировав свое внимание на источнике света за спиной мужчины, который открыл ей дверь. Благодаря свету стало спокойнее, но в то же время из-за него она не смогла разглядеть, есть ли у хозяина дома синяя борода.

— Боже... Какой кошмар. Конечно, заходите, у меня как раз ужин готов. — Мужчина проговорил это вполне себе дружелюбно, и, кажется, улыбался. Страннице было не видно, потому что свет безбожно бил в глаза.

Он отошел немного в сторону, пропуская ее во двор, который был залит светом от фонаря. Двор, как и дом, — на высшем уровне, как и полагается жить за городом. Главное, чтоб ее не съел либо хозяин, либо вон тот чудный песик, который уже на нее рычал.

— Спасибо, я сыта. — Женщина даже осмелилась улыбнуться, повернув на него голову. На убийцу и каннибала вроде не похож. Достаточно приятный мужчина, который однозначно старше ее лет на семь. — Мне только позвонить.

— Ну хотя бы чай. — И он явно был хорошим хозяином. Ну конечно... Кто ж с порога рвется накормить ужином? Хорошо хоть Татьяна не слышала, а то раскритиковала бы его в пух и прах.

— Куда я могу пройти? — А дом что снаружи, что внутри был внушительных размеров.

Но несмотря ни на что ее левая рука сжимала в кармане кардигана перцовый баллончик. Эх, знал бы Сергей Георгиевич об этом... А он ведь так старается быть приятным человеком, вести себя сейчас еще лучше, чем со своей живностью, все-таки новый человек, да еще и женщина, которая, кстати говоря, ему понравилась. Особа однозначно младше его, не намного, но выглядела молодо. Лицо приятное, где-то черты ребенка, что при свете вызывало у Сергея невольную улыбку.

— Меня зовут Сергей, а Вас? — Он улыбался так, как улыбаются мужчины из кино, когда сидят с дамой на первом свидании в ресторане. И ее это зацепило, но перцовку она не переставала сжимать. Хоть этот мужчина, который даже дома был одет в рубашку, ей нравился. У него были очень красивые руки, которые открывали закатанные рукава. Да и он был в форме. Она такое любила.

— Зовите меня Шурой. — Женщина обворожительно улыбнулась и протянула ему руку, которой сжимала перцовку.

— Очень приятно. — Сергей Георгиевич, улыбаясь и смотря ей прямо в глаза, слабо пожал ее руку и отпустил. — Можете пройти на кухню. — Мужчина показал рукой, где в этих хоромах кухня. Она же в свою очередь вернула руку в карман и сжала перцовку с новой силой.

На кухне стол был действительно накрыт на одну персону. Она начала звонить по предоставленному ей телефону, но там, в городе, где цивилизация, никто не отвечал. Она позвонила еще раз. Но тщетно.

— Молчат, — с некой обреченностью проговорила Шура скорее сама себе. Ей было все больше не по себе. Все пугало. И из-за этого она вела себя с телефоном как маленькая девочка, которую оставили одну дома, и она хочет поскорее позвонить маме.

— Как же так получилось, что Вы заблудились? — Мужчина проговорил это так, будто пытался развеять ее напрасные переживания. Но ее даже напрягали звуки приготовления чая у себя за спиной.

Женщина наконец смирилась с молчанием на том конце провода и осторожно повернулась к Сергею лицом. Теперь его одиночный ужин превратился в чаепитие. Чашка с чаем, корзинка с печеньем уже стояли на столе вместо ужина.

— Я ехала в пансионат. — Наконец женщина слабо улыбнулась, пытаясь расслабиться. А что ей еще остается? Да и синяя борода у него отсутствует. И слава богу. Пальцы в кармане медленно разжали перцовку. — Кстати, не знаете, в какую сторону? — Шура опустилась на стул возле чашки с чаем, прямо напротив него.

— Уж точно не в эту. — Он заулыбался и сел на свое место. — Вы про Лесной берег? — Его там можно частенько увидеть с банками для ужей обыкновенных и ящериц хвостатеньких. Там такая река и такие камни... Просто рай для его любимцев.

— Да, он самый. — Хоть что-то знакомое в этих джунглях. Как спасательный круг. Женщина наконец сделала глоток чая. — Я где-то не туда повернула? — Ее глаза стали изучать его лицо. Красивый мужчина. Она любила такой типаж. Заметная щетина, темная шевелюра, которую вовремя стригли и которой могла позавидовать почти вся мужская половина кафедры. Даже при простом взгляде на его лицо чувствовалась ухоженность. Наверное, все потому, что он даже дома ходил в рубашке. Да и сам он был высокий. Почти атлет по телосложению. Как какой-нибудь владелец фирмы. Хотя, судя по размерам дома, это вполне возможно. И как она могла только подумать, что он маньяк? Мужчина ей понравился.

— Вот, смотрите. Когда Вы ехали по шоссе, то, по всей видимости, свернули после знака, на котором было написано, что Вы едете по шестидесятому километру. А Вам нужно было его миновать и доехать до знака, что до Лесного берега еще три километра, и такая стрелочка налево, и только тогда повернуть. Понимаете?

— Так вот оно что... — Женщина заметно расслабилась. — А мне сказали, что пансионат как раз-таки на этом вашем шестидесятом километре.

— Правильно сказали, только не уточнили. — Он по-доброму улыбнулся. Почему-то в этот момент ему вспомнились слова его Горгоны, что со своей любимой живностью он справляется гораздо лучше, нежели с людьми. Видела бы она его сейчас!

— Вот ёлки... — Она сделала глоток чая, который уже не был таким горячим и как раз настолько вкусным, чтобы пить его без печенья. — И что теперь делать?.. — Все равно Шура проговорила это как будто стенам, размышляя над этим вопросом сама, словно в комнате никого и нет более.

— Вы могли бы заночевать здесь, а Ваш аккумулятор тем временем бы зарядился, а утром Вы поехали бы дальше. — Биолог рискнул сказать, пока женщина думала.

— А как же он сам зарядится-то? Тут машина нужна вторая. Я справлюсь... Дозвониться бы до кого-нибудь.

— А Вы думаете, я из этих джунглей до города на велосипеде добираюсь? — Он улыбнулся. Такое в истории бывает нечасто, когда биолог улыбается не только своей ненаглядной живности, но еще и людям. Да еще и искренне. Тащите фотоаппарат!

— Если Вам не трудно... — Ей было неловко. — Я могу даже заплатить. У меня самая обычная машина, и Вам, я думаю, сильно не разрядит. — Себя она явно не слышала.

— Не беспокойтесь. — Он был спокоен как удав, но улыбался, стараясь вселить в нее спокойствие. — Может, пока ванную, душ? — Или как там принято, если незнакомки на ночь остаются?

— Ванную? — Она нервно засмеялась. Видимо, так не принято, но он не отстанет. — Я Вам помогу с машиной. — Она попыталась оттянуть неизбежное куда-нибудь подальше.

— Просто дайте мне ключи от своей машины. — Мужчина улыбался, а она тем временем тяжело сглотнула и, попытавшись улыбнуться, положила ключи в его ладонь.

— Грейтесь. — Оп — и его нет.

Шура тяжело вздохнула и, осознав, что он точно не украдет ее машину, осмотрелась. Было уютно и очень красиво. Признаться, у нее всегда душа лежала именно к таким домам, а не к квартирам, но вот ей уже за сорок, а она все так же не решилась сменить свою двушку на что-то подобное, чтоб было два этажа, большая гостиная с камином и красивая кухня. Да и от такого мужчины в подарок она бы тоже не отказалась. Страх немного утих, и вот Шура уже думала о том, как сильно ей понравился мужчина, который даже дома носит рубашку. Пусть ее рукава и подвернуты до локтя, она толком не заправлена в брюки, четыре пуговицы сверху не застегнуты, но как же это шикарно выглядит...

— Так как насчёт душа? — улыбаясь, прямо с порога спросил мужчина после того, как все сделал.

— Я не хочу Вас стеснять. — Она слабо улыбнулась, напрочь забыв о перцовом баллончике у себя в кармане. Глаза ее блестели.

— Ой, успокойтесь. — Он отмахнулся и убрал чашки в раковину.

— Но Ваша жена наверняка будет против... — Как ломается, как ломается... На самом деле она с радостью останется, просто... ее что-то беспокоило. Наверное, факт, что она о нем ничего не знает. Абсолютно ничегошеньки не знает.

— Моей жене уже больше десяти лет на меня все равно, так что за это можете не переживать. — Сергей улыбнулся, расставляя только что помытую посуду на сушку.

— Тогда расскажите хоть что-нибудь о себе. — Шура непринужденно улыбнулась. Еще и неженатый...

— Я доктор биологических наук. — Он слабо улыбнулся, закончив уборку на кухню.

— А удостоверение у докторов биологических наук имеется? — Чем дальше, тем больше Шура раскрепощалась. Берегитесь, Сергей Георгиевич.

— Могу разве что показать аквариумы с паучками и прочими сожителями. — Он тоже улыбнулся с большей расслабленностью, но открыто не понимал, к чему это она. И вообще. Сейчас его больше волновал Мурзик, которого надо покормить, иначе он станет буйным. Если что, Мурзик — это паук. Большой такой... Размером с его ладонь и мохнатый. — А хотя у меня кое-что есть, да. Как раз свеженькая. — Сергею не составило труда пройтись из огромной кухни в огромную гостиную, где на каминной полке лежала сегодняшняя грамота, которую ему передала Татьяна Николаевна. А вот конвертом он уже похвастаться не мог... — Прошу.

Шура взяла в руки грамоту, на которой красовались золотые буквы, печать, подпись и его имя. Теперь она знает, какая у него фамилия.

— Убедили. — Женщина улыбнулась, посмотрев ему в глаза, возвращая грамоту.

— Но паучки в силе. — Он невинно улыбнулся, посмотрев прямо ей в глаза.

— Нет, спасибо, увольте. — Шура засмеялась.

— Тогда прошу наверх.

— Опыты будете ставить? — Уже поднимаясь по ступенькам, женщина улыбчиво повернула на него голову.

— Нет. В душ и спать. — Сергей широко улыбнулся своим же словам, но глаза немного прищурил, будто заигрывал с ней. — Сразу вторая дверь. Я только мусор вынесу.

Не успел хозяин дома даже открыть уплотнитель для мусора, как буквально на весь дом раздался страшный визг. В считанные секунды он добрался с первого этажа до второго, и вот перед ним картина ужаснувшегося посетителя дома. Она просто повернула не туда... Но что такого в паучках?.. Они наверняка испугались ее еще больше, чем она их.

— Может, воды? — Мужчина взял ее за руку и помог сесть на пуфик, а затем и сам опустился перед ней на одно колено.

— Водки. — Всегда чересчур оптимистичная Шура сейчас была серьезна и напугана как никогда. Зато теперь она на все сто процентов уверена, что он точно биолог, а не убийца. Хотя лучше бы убийца, ей-богу.

— Все-таки мне стоило вешать на воротах не предупреждение о злой собаке, а о...

— А сразу ставить билетершу, а то такая комната страха пропадает. — Она еще не совсем пришла в себя, но силы посмеяться и подняться с пуфика у нее нашлись. Вот она сейчас уже шутит, а голодный Мурзик со своими друзьями еще долго будет в шоке.

— Вы знаете, так и сделаю. — Он улыбнулся и, придерживая Шуру за локоть, провел ее до комнаты, которая обычно пустовала.

Щелк — и свет горит. Уютненько... И кровать двухспальная. Пока она осматривала комнату, он смотрел на нее. Надо же... человек. Это еще интереснее, чем наблюдать за пауками.

— Позволите выспаться? — Повернувшись к нему лицом, Шура улыбнулась.

— Конечно. Там ванная. — Сергей показал рукой на дверь в конце коридора. — А полотенца найдете у себя в комоде. — Как отель какой-то... Только в отеле не так уютно, и пауки в террариумах не живут. — Могу еще дать рубашку.

— У меня платье, спасибо. — Женщина уже совсем не смущалась его предложений. То ужин, то рубашка... Она только улыбалась, глядя ему прямо в глаза.

— А в нем удобно спать? — Теперь и мужчина улыбнулся.

— Относительно.

— Сейчас принесу. — Он уже развернулся, чтобы направиться в небольшую такую комнатушку, с малюсеньким окошком, чтобы взять для нее рубашку.

— Это неудобно, спасибо. — Но все равно Шура почему-то улыбалась.

— Уже несу. — Только по голосу она поняла, что он улыбался, потому что он уже переступил через порог комнаты.

— Я, кстати... учительница. Русского языка и литературы. Если Вам интересно... — Это прозвучало как-то неловко, но ей почему-то хотелось об этом сказать, чтобы у него осталось хоть какое-то четкое воспоминание о ней.

— Русского языка? Как интересно... А я вот по паучкам и бабочкам. — Он слабо улыбнулся и облокотился об дверной косяк.

Кажется, ему действительно интересно, и она для него не просто проходящая мимо, к которой он относится с преувеличенной вежливостью. Может, это судьба, а не часть ландшафта, как обычно?

— А делаете эти картинки из разных видов бабочек?

— Какие картинки?

— Ну, когда трупики насекомых помещаются в рамки и вешаются на стену. — Трупики... А главное, такая наивная-наивная.

— Господи... Как страшно Вы это описали. — Он улыбнулся шире. — Бабочку или другое насекомое накалывают на иголочку и прикрепляют к листу бумаги, а затем помещают в рамочку, и это выглядит очень красиво. И никакие они не трупики. Им положено жить всего трое суток, а дальше они усыхают. А так... приносят эстетическую пользу, так сказать. — Только зацепи этого биолога, сразу бу-бу-бу-бу. — У меня, кстати, много такого, я по молодости баловался. Хотите, покажу?

— Ой, нет. Спасибо. — Она улыбнулась. Слушать его было куда интереснее, нежели смотреть на те несчастные трупики.

— А какими судьбами учительница русского языка в этот пансионат?

— У меня там... друг. А один день уже впустую... Но я все равно хочу его найти. — Последняя фраза из ее уст прозвучала крайне решительно.

— Я Вас уверяю, Вы мало что теряете. Условия там так себе, да и кормят на троечку. А еще у них душ на улице. — Он говорил серьёзно, будто отдыхал там. Но на самом деле, чтобы словить зелёную ящерицу, а не серую, Сергею Георгиевичу пришлось убить там немало времени.

— Дружба между мужчиной и женщиной подразумевает под собой только полные выходные... — Шуре было не совсем удобно в этом признаваться, потому что хотелось как можно дольше оставаться для него идеальной. А ты, друг, наивный... Видишь, какое время пришло? В дружбе между мужчиной и женщиной должны быть только полные выходные. Полжизни пропустил с этой своей живностью ненаглядной. — Но раз уж там душ на улице, я все-таки воспользуюсь Вашим гостеприимством. — Женщина улыбнулась.

— Конечно. Полотенце в комоде, а рубашку я оставлю на кровати, — напомнил Сергей и наконец покинул комнату. Это все произошло так, будто его ни капли не расстроил тот факт, что она ехала в пансионат, чтобы переспать со своим другом. Но попала к нему... А может, это судьба, а не часть ландшафта, как обычно?