Moon Breath

— Ай, больно, – поморщилась гитаристка, — ты слишком туго затянула, я же дышать не смогу!

— Прости, – пробормотала я, в десятый раз по новой шнуруя корсет на ее спине. — Никогда раньше этого не делала.

— Надеюсь, во время выступления не упаду прямо на сцене от недостатка воздуха.

— Зато почувствуешь себя знатной дамой семнадцатого века. Тогда терять сознание из-за жёсткой шнуровки было вполне естественным явлением. Кажется, всё, готово.

Я подвела ее к зеркалу и слегка развернула, чтобы она смогла увидеть свою фигуру во всей красе. Кожаный корсет янтарного цвета с элегантными белыми вставками и черной шнуровкой подчеркивал ее и без того узкую талию. А еще демонстрировал грудь, которая грозилась выпрыгнуть из столь откровенного декольте.

— Пойдет, – махнула рукой Лиса и взъерошила отливающие медью волосы.

— Волнуешься?

Она сверкнула глазами.

— Я родилась с гитарой в руках. Чувствую инструмент лучше, чем свое тело. С чего мне волноваться? К тому же… Ты видела, что было вчера? Мы всех в клочья порвали!

Ее уверенно-стальной голос вернул меня на сутки назад.

Четвертьфинальный концерт отпечатался в памяти бешеным вихрем эмоций, хаотичными выступлениями оставшейся тридцатки участников, криками поклонников каждого конкурсанта. Но самая колоссальная поддержка была, конечно, у Moon Breath. Я и представить не могла, что здесь, в тысяче милях от дома, найдется столько любителей их музыки. Количество фолловеров в Инстаграме росло на глазах: до миллиона теперь не хватало буквально двух тысяч человек.

Они влетели в следующий этап, словно стрела, выпущенная из арбалета опытным охотником.

Точно в цель.

На полуфинал в качестве мирового хита группа готовила «Богемскую рапсодию» Queen, поскольку и Тэхен, и Джейсон, да и сама Грейс обожали эту песню.

С самого утра никого из группы не видела — они пропадали сначала на репетициях, а потом на генеральном прогоне. Элла весь день занималась соцсетями, а я опосредованно почувствовала себя «звездой», поговорив с представительницей какого-то интернет-издания о группе. Я кайфовала от своей практики французского и понимала, что такого шанса пообщаться с носителями языка до сих пор и близко не было.

Шурша серебристым платьем из синтетической фольгированной ткани, женщина влетела в гримерку и звонко отчеканила.

— Выступаете под номером пять, после француженок. Сразу после оглашения результатов будет пресс-конференция. Участвуете независимо от того, пройдете в финал или нет. Дженни, – она кивнула мою сторону, — надеюсь на тебя в роли переводчика. Подавляющее большинство журналистов местные, а еще будут блогеры.

Я слабо улыбнулась, пытаясь скрыть липкий страх. Желудок сжался от волнения — под объективом направленных камер я точно еще не находилась. Как бы хотелось сейчас забраться в свою постель дома, укрыться одеялом и закрыть глаза.

Не думать ни о чем, блаженно уснуть и проснуться под утро…

Мои мысли прервал звонок на мобильный.

Мама.

Наконец-то!

Незаметно, словно мышка, я выскочила в коридор.

— Мама, что ты творишь! Двое суток не могла до тебя дозвониться, места себе не находила. Как ты?

— Все хорошо, – ответила она как-то непривычно отстраненно и холодно.

— У вас там все в порядке? – я прикрыла одно ухо рукой, пытаясь перекричать посторонний шум от людей, снующих туда-сюда по коридору.

Мама ответила что-то невнятное.

— Повтори, пожалуйста, еще раз! – взволновалась я. — Ничего не слышно, да и связь здесь, цокольный этаж… Что ты сказала?

— Все хорошо. Когда ты приедешь?

— Скоро, мам… Завтра или через пару дней, если группа выйдет в финал. Боже, меня просто переполняют эмоции, я никогда не была на таких мероприятиях! Знаешь, мне столько нужно тебе рассказать….

— Береги себя, ладно? – неожиданно четко прорвался сквозь треск ее голос.

— Как Кай, мам?

— ….

— Ты слышишь меня? Мама?

Трое хохочущих парней в черных кожанках едва не сбили меня с ног вместе с телефоном. Смартфон выскользнул из рук и почти грохнулся на пол, но я успела спасти его от сокрушительного удара.

— Так что там с братом? Он хорошо себя чувствует? – запыхавшись, продолжила я.

На том конце провода уже никто не отвечал.

— Мама!

На экране высветилось: вызов завершен.

Растерянно оглядываясь, я неожиданно столкнулась взглядом с Тэхеном. Он подходил к гримерке — уже почти готовый к выступлению, в концертном костюме, с уложенными волосами, подведенными глазами и с консилером на лице.

Я легонько помахала рукой; он кивнул в ответ и улыбнулся краешком губ.

Не знаю почему, но в этом мимолетном соприкосновении было что-то сокровенное, понятное только нам.

***

— Добро пожаловать в клуб искалеченных душ.

Он вскинул руку, приблизив к моим глазам рисунок на запястье.

— Если хорошо присмотреться, можно заметить небольшой вертикальный шрам. Он давно побледнел, но полностью все равно не исчезает. И не исчезнет уже никогда: это доказательство моей боли и слабости. Я попытался забить его татуировками, и у меня это почти получилось. Жаль, что в сердце всегда сохраняется резервная копия, – грустно подмигнул он.

— Но зачем… – хрипло проговорила я, — зачем ты это делал?

— Я был подростком, бунтовал, слишком остро воспринимал все вокруг. Отец не соглашался с моими увлечениями и мнением, пытался свернуть любые мои начинания. Я не хотел уходить из жизни на самом деле, это был чистой воды протест.

— Теперь мне будет больно видеть эту татуировку, – призналась я.

— Ну, если честно, то это ерунда. Есть штука и посерьезней, – он закатал края свой чёрной футболки.

Я невольно скользнула взглядом по идеальному рельефу мышц и сетке кубиков под гладкой, чуть загорелой кожей. В области диафрагмы, сбоку от солнечного сплетения красовалась эффектная татуировка кобры с раскрытым капюшоном. Она была готова напасть в любой момент. Ким провел пальцем по изгибу змеиного тела — немного странного, удлиненного.

— На самом деле это тоже замаскированный шрам, – пояснил он, — Вот только его мне «подарил» уже сам отец. Мне было шестнадцать. Не помню, что именно его так взбесило: то ли я пришел слишком поздно домой, то ли общался не с той компанией, то ли в чем-то посмел не согласиться с его авторитетным мнением. Короче, я летал по всей комнате, как мячик от пинг-понга. И все бы ничего, но в нашей гостиной было много стеклянной мебели и острых углов. От одного из ударов я грохнулся на любимую скульптуру моей мамы – орла, держащего в лапе письмо в конверте. Этот стеклянный конверт, украшенный какими вензелями и сургучной печатью, нехило распорол мне кожу.

— Боже… – прошептала я, снова не находя слов.

— Зато именно тогда я сделал свою первую татуировку. Чему очень рад – она навсегда будет напоминать об этом «памятном событии» и не даст забыть жесткости отца. Я не считаю себя злопамятным, но есть вещи, который просто нужно держать в уме. Всегда. Просто знать, на что способен тот или иной человек.

— Он извинился?

— Сказал, что я сам виноват.

— Почему… Почему они причиняют нам столько боли? Ведь разве не они должны нас защищать от этого мира? А они бросают нас, издеваются, пытаются лишить всего, что нам дорого… Почему так, Тэхен? – слезы переполняли мое горло и готовы были вырваться наружу, в душе нарастал дикий ужас, словно я стояла на краю пропасти.

— Мы с детства считаем их небожителями и правыми во всем, но они просто люди, со своими слабостями и пороками. А еще, будучи родителями, они считают, что наделены беспрекословным правом решать нашу судьбу. Но только они забывают, что мы уже выросли и стали личностями, со своим мировоззрением и желаниями, позицией. Они этого не видят, продолжая распоряжаться жизнью уже взрослого человека. И тогда происходит… Бум… – он изобразил взрыв, — конфликт интересов.

Помолчав немного, парень добавил.

— Мне правда жаль твоего отца. Страшно представить, что тебе пришлось пережить в таком раннем возрасте. Если я еще могу спросить своего родителя, почему он вел себя как мудак, то у тебя нет такой возможности, и это, черт возьми, жутко несправедливо. Но знаешь, что? Советую тебе сейчас лечь спать, попробовать просто закрыть глаза и отключиться. Если что, я рядом, через три номера прямо по коридору.

— Спасибо, – искренне поблагодарила я.

— Не за что. Только прошу тебя: поменьше прокручивай в голове неприятные события. Иногда жизненно необходимо освобождать мозг от посторонних вещей.

Он помог мне подняться и бережно довел до кровати.

Мне больше всего на свете хотелось бы его обнять, но каждая мышца, каждая клетка тела словно налилась свинцом. Лишь когда за ним закрылась дверь, оцепенение стало слегка ослабевать, хотя все произошедшее до сих пор казалась галлюцинацией или слишком реалистичным сновидением.

***

Конкурсный вечер начался с задержкой — первые минут сорок были посвящены недавно прошедшему юбилею какого-то джазового музыканта.

На мой взгляд, не самое лучшее решение, тем более, зрители уже давно собрались. Только после тонны приветственных речей, музыкальных пауз и благодарностей ведущие начали приглашать на сцену участников. Публика уже порядком утомилась и никак не реагировала на шуточки ведущих.

Мы с помощницей устроились в гринруме, отыскав места поближе к мониторам с трансляцией. Удивительно, но здесь, в холле, по-прежнему было море людей, несмотря на то, что половина конкурсантов уже покинула фестиваль.

Наконец, действие началось, и друг за другом начали выходить участники.

На этот раз выступления показались более отточенными и отрепетированными. Даже пресловутые француженки выглядели не так вульгарно, как обычно и сделали вполне приятный кавер на Memory из мюзикла «Кошки».

Сердце забилась в сто крат чаще, когда на сцену поднялись свои — я уже невольно называла «Мунов» своими, хотя еще пару недель назад не могла такое представить даже в самых смелых фантазиях.

По спине забегали мурашки с самых первых нот. До этого я слушала «Богемскую рапсодию» лишь в исполнении Фредди, и искренне считала, что лучше исполнить невозможно. Но Тэхен явно не стремился переплюнуть великого артиста. Он решил пойти своим, собственным путем, сделал кавер непохожим на оригинал, но в то же время интересным и самобытным. Эффект с многоголосьем во вступлении заставил всех присутствующих замереть, а затем полилась сама песня — с привкусом дерзкого рока, невероятною эмоциональным вокалом и артистизмом, которым обладает не каждый театральный актер.

Ким снова подчинил себе зал, и вел себя так, словно это часть большого концерта его группы.

Ближе к финалу мои глаза наполнились слезами, а внутри все трепетало, но теперь уже не от волнения, а от гордости за ребят.

Публика снова разбушевалась и долго не отпускала «Мунов» со сцены. Дело дошло до того, что ведущие, тараторя на ходу легкими подталкиваниями и похлопываниями по плечам просто указали ребятам на выход. Но обижаться на этот жест не хотелось: слишком сильны были эмоции.

— Они сделали это! – кричала Элла, сразу после последних аккордов связавшись с Грейс по видеосвязи. Продюсер лишь аплодировала и промакивала глаза платочком.

Но расслабляться было рано, слишком сильна оказалась конкуренция.

Как-никак, полуфинал.

Не меньшими овациями встретили парня из Лондона по имени Адам. Он пел какую-то песню Тейлор Свифт и внезапно вызвал бурю восторгов и свистов. Элла шепотом пояснила, что это известный тиктокер, а потому на особом счету зрителей и вообще, главный претендент на победу.

Мне же так не казалось: по-моему, Тэхену он и в подметки не годился. Я то и дело оглядывалась на вход в гринрум, в надежде, что наши придут сюда, но, по-видимому, они вышли за кулисы через другую дверь на противоположной стороне.

Пока выступали остальные, шло голосование жюри и еще какие-то музыкальные вставки в интервале, я чуть не сгрызла ногти. На время даже забыла о тревогах за маму и Кая, не отпускающих уже который день. Находиться на расстоянии от дома мне нравилось, но одновременно было мукой.

— Финалист номер четыре… Группа Moon Breath!

Мы с Эллой, не сговариваясь, одновременно вскочили с кресел, обнимались и прыгали на месте, как будто пятилетние девчонки во дворе. На мониторе, тем временем, показали ребят, счастливых и просто шокированных новостью. Судя по всему, они были где-то здесь, в холле, но в толпе, среди участников и кучи гостей и организаторов увидеть их было невозможно.

Еще сюрреалистичнее казалась мысль о том, что они все-таки попали в финал.

Имена остальных избранных я слышала краем уха; среди них точно оказался и паренек из Тик-Тока. Что же, оставалось пожелать ему удачи.

Стуча каблуками по мраморному полу, я углубилась в извилистые коридоры, ведущие в гримерки; помощница отстала от меня и потерялась где-то в суматохе. Я не стала ее дожидаться, потому что старались нагнать парня и остальную группу, чтобы поздравить и восхититься выступлением. Наконец, я увидела их ярко-желтые спины возле одной из дверей и уверенно ускорила шаг. Ребята почему-то не вошли в гримёрку и топтались у распахнутой двери. Я, запыхавшись приобняла тайку, однако восторги и поздравления застряли в горле.

Теперь понятно, почему музыканты в недоумении стояли у порога: в гримерке все было перевернуто вверх дном, косметики разбросана по полу, вещи и порезаны на лоскуты. постер группы, единственный, привезены в собой был порвал, а каждый кусок — измят.  А самое главное: все, включая зеркало, шкафчик, диван, и вешалку с костюмами было облито коричневой краской.

«Вы все дерьмо», все той же краской было выведено на бумаге и прикреплено к двери.

— Какой ужас… – протянул Мин.

― Надо пожаловаться и найти этих уродов, – сквозь зубы процедил Джейсон.

Лиса и Майкл просто привалились в дверному косяку, шокировано оглядывая повреждения.

И только Тэхен, усмехнулись, вошел в гримерку, взял с туалетного столика пачку сигарет и, сев на край, от души затянулся.

― Здесь, вообще-то нельзя курить – сипло проговорила я, еще не оправившись от увиденного.

Наверняка, мой серый плащ, лежавший в углу комнаты, тоже пострадал от рук вандала с краской.

— Ви, тебя ничего не смущает? – откашлявшись, воскликнула Манобан.

— Меня? А что должно смущать? По-моему, все более чем круто. – он изучил пространство вокруг себя и снова с наслаждением втянул в легкие дым, — Нас ненавидят. Вот теперь мы действительно популярны.

***

После пресс-конференции, где я продемонстрировала отличное знание французского, хотелось одного ― рухнуть в постель. Но сон не пришел сразу, поэтому я предпочла включить звуки мантры и просто лежать с закрытыми глазами.

В дверь поскреблись.

Я, уже медленно проваливаясь в сон под медитативную музыку, слегка встрепенулась. Нехотя спустив наушники на шею, отперла замок.

— Ты что, уже спать легла? – тряхнув воздушной копной кудрей, женщина бесцеремонно ввалилась мой номер.

От нее пахло вишневым ликером и приторно-сладкими розами. К рукаву-фонарику прицепился красный лепесток, как свидетельство недавнего триумфа и всеобщего ликования.

— Не сплю, но собиралась. Ты в курсе, сколько сейчас времени?

— Хочешь сказать, что не присоединишься к празднованию выхода в финал?

— Эммм… Я… Не знаю... Наверное, лучше проведу эту ночь в тишине и спокойствии. Кажется, я не спала нормально с момента приезда.

— Слушай, когда еще выдастся такой вечер? Париж, музыка, море вина, пьянящий запах победы…

— По-моему, ты бежишь впереди паровоза, – усмехнулась я.

— Вообще-то, у нас есть еще один повод для вечеринки, – подмигнула и показала мне смартфон. — Ну что, впечатляет?!

Я выдохнула.

Число фолловеров в аккаунте Moon Breath перевалило за миллион.

— Ты давно этого ждала. Поздравляю!

— Да ты что, разве это моя заслуга? Это все ребята и Грейс. Ну, и ты внесла свою лепту, конечно.

Не могу сказать, что это дополнение в виде упоминания меня как-то могло приободрить.

— Элла, завтра у ребят решающий день репетиций. Я рада, что у них есть силы и желание праздновать, но вот у меня сейчас одна цель – хорошо выспаться. Серьезно, я не привыкла к ночной бурной жизни.

— Всё когда–то бывает в первый раз, – отмахнулась та. — Давай, шевелись, такси уже подъехало, а я не намерена платить еще десять евро за время ожидания.

Своим напором и неугасающим энтузиазмом она напомнила мне Лию. Подруга тоже способна вытащить меня практически из постели, в пижаме и домашних тапочках на тусовку, которую «ну никак нельзя пропустить».

Но еще более убедительным был сам Париж.

Элла распахнула окно, и в номер тотчас же влетел вихрь вкусных ароматов, приглушенный гул редко проезжающих машин и отрывки мелодичных бренчаний ночных музыкантов.

Спать в такое время и правда преступление!

Я решила не заморачиваться, и надела просторную футболку и джинсы, а уже в машине накрасила губы терракотовой помадой. Лия всегда говорит, что самое главное в макияже ― подчеркнуть брови и губы. Первые продемонстрируют мягкость или суровость твоего взгляда, а помада скажет о том, что ты настроена решительно и готова на всё, даже поцеловать первого встречного незнакомца. Естественно, я считаю это полной дурью, хотя сама концепция экспресс-макияжа мне понравилась: тратишь минимум времени, но выглядишь ярко.

***

«Муны» собрались, уже по традиции, в «Кроличьей Норе». Ради такого случая Матиас закрыл для посторонних двери своего бара на всю ночь. Внутри пахло жареными куриными крылышками, овощами и базиликом.

Когда мы вошли в зал, там уже витал сигаретный дым, сплетенный с нотками пива и какого-то крепкого алкоголя. Нас поначалу никто не заметил: все увлеченно слушали Кима, который, развалившись на диванчике, рассказывал и постоянно прерывался на приступ хохота.

— Так, какие бы еще дурацкие стереотипы об итальянцах рассказать… О! Вспомнил! Конечно, пицца и паста. Стоит мне приехать в Дублин, Лондон, Париж – неважно, сразу начинаются эти подколы. Все вокруг убеждены, что мы едим их каждый день, хотя это вовсе не так. Я вообще не люблю пасту, меня с детства от нее воротит. К пицце тоже равнодушен. Но, есть одна вещь, которую не потерпит ни один уважающий себя итальянец. Пасту нельзя подавать с мясом, и ни в коем случае нельзя заливать его кетчупом – это надругательство над традициями.

— Дай я угадаю: твоя бабушка в Сицилии отлично готовит пасту? – прыснула Лиса.

— На самом деле она ненавидит готовить, хотя делает это eccellente! (отлично)

— Bravi, bravissimi!

Пинты с пивом взмыли вверх, все дружно чокнулись, распыляя вокруг брызги пены.

— А вот и недостающая часть команды, – Джейсон широким жестом подозвал нас к столу. — Где вы пропадали? Лис, ты же предупредила Дженни, что мы едем сюда сразу после объявления резов?

― Кажется, забыла в суматохе, – пробормотала та, быстро отводя взгляд.

Можно было не сомневаться: она и не собиралась звать меня на вечеринку. Непонятно лишь, чем вызвана внезапная неприязнь.

— Как бы там не было, милости просим к нашему скромному застолью.

— Ничего себе скромному, – воскликнула Элла. ― Матиас, ты не думал на шеф-повара отучиться?

― А зачем мне учеба? Я уже давно сам себе шеф, – сказал паренек,, гордо тряхнув лохматой шевелюрой. ― Кто хочет овощи-гриль?

Я села за стол между помощницей и барабанщиком, оказавшись прямо напротив Кима. Он на меня никак не отреагировал; даже напротив, неожиданно умолк стер с лица улыбку, словно снова заперся в своем панцире, как в первые дни поездки. После выступления он переодеваться не стал ― только остался без рубашки, в пиджаке и галстуке на голое тело.

― Поскольку в нашем полку прибыло, предлагаю поиграть, – громко объявил Матиас.

― Смотря во что!

― Мне уже страшно.

― Если что, напоминаю: я женат! – подал голос Майкл из противоположного угла стола.

― Не волнуйся, твоим брачным узам ничего не грозит. Ну, почти, – хмыкнул Матиас и принялся пить пиво из горла.

— И во что мы будем играть? – спросила Лиса.

― Вот, – Матиас вытер рот и положил пустую бутылку на бок. ― Классика жанра.

― Прикалываешься? В бутылочку?! – усмехнулся Ким, ― Нам что, по шестнадцать лет?

― Не дрейфь, самое то, чтобы расслабиться.

― А мне нравится идея, – пожала плечами Манобан.

― Есть такой момент: девушек здесь меньше, чем парней, – резонно заметил Майкл.

― Вполне возможно, что сегодня пострадает чья-то гетеросексуальность, – хихикнула та.

— Раз ты это предложил, тебе и начинать, – Элла отпила пиво из высокого бокала, расслабленно откинулась на диване и подмигнула Матиасу.

— Что ж, я был готов к такому повороту событий.

Нам снова пришлось потесниться, чтобы впустить Матиаса за стол. В итоге все уселись вокруг пресловутой бутылки так, словно готовились к спиритическому сеансу или шаманскому ритуалу.

— Была не была!

Не жалея сил, хозяин бара крутанул бутылку, и та завертелась взбесившимся волчком. Меня подмывало выйти из игры, даже на начав ее, однако сегодня усталость и лень оказались сильнее. Пусть все идет как идет — я просто хочу расслабиться.

Горлышко бутылки четко указало в сторону Юнги. Компания взорвалась аплодисментами в предвкушении чего-то неловкого.

— А я вас предупреждал по поводу неравного соотношения полов, – засмеялся Майкл.

Матиас не стал медлить, перегнулся через стол и едва прижался губами к щеке Мина. Но гитарист резко взял лицо Матиаса в охапку, запустил руку в пышную шевелюру француза и так страстно впился губами, что толкнул локтем пустой бокал сбоку от себя — тот разбился о каменный пол. Некоторое время все завороженно наблюдали за их сценой. Мне показалось, что прошла вечность, или кто-то просто остановил время, а мы смотрим на застывший кадр. Наконец, парень отпрянул от слегка пунцового и тяжело дышавшего Матиаса. Француз не растерялся и, нацепив довольную улыбку, потянулся за шампанским.

― Ну что, ребят, бодрое начало?

Бутылочка, раскрученная Мином, указала на тайку. Она сразу поцеловала того в щечку, и на этот раз он вполне удовлетворился.

В моей голове зашевелились подозрения, которые и раньше иногда возникали, но лишь сейчас стали принимать четкие очертания…

— Моя очередь искать «жертву»! – подпрыгнула Лиса и запустила новый цикл вращения бутылочки.

— Лис, покажи нам мастер-класс, брось этот детский сад, – подстегнул ее Джейсон. — Даешь горячий поцелуй девочкам. Элла, Дженни, держу пари, что сейчас будет кто-то из вас!

Не успела я мысленно перекреститься, как бутылка снова замерла на месте. Горлышко из затемненного стекла смотрело в сторону Тэхена.

Хоть он и выглядел слегка уставшим и измученным, но виду не подал и покорно подошел к девушке. В глаза бросилась разница в их росте: Лиса, даже будучи в ботфортах на мощной платформе, пришлось встать на носочки, чтобы приблизиться к лицу. Какое-то время они просто изучающе смотрели друг в другу в глаза, пока остальные зрители застыли в нетерпении.

[Рекомендую слушать Acoustic Guitar Type Beat – I Luv U]

Мне стало неуютно.

Манобан медленно провела ладонью по его скулам и губам, а затем, обвив шею руками, прижалась губами. Он не отстранился, отвечая ей тем же.

Я залпом осушила бокал и с грохотом опустила его на стол. Захотелось на свежий воздух; никотиновый туман, кажется, впитался в мою кожу и сейчас уверенно проникал в кровь.

Как и в раунде с Матиасом, поцелуй продолжался бесконечно.

— Вау, это было круто, ребят, – Элла подняла вверх большой палец, и все, кроме меня, дружно зааплодировали.

Лиса не сразу разомкнула руки у него за спиной. Сияющее лицо, легкий румянец на щеках и эти прикосновения...

Меня снова пронзило простое открытие, на этот раз правда лежала на поверхности.

Она все еще любила его.

Возможно, поэтому стала избегать меня и раздражаться по любому поводу — когда увидела нас после репетиции вместе….

Интересно, знает ли об этом Тэхен, и сохранились ли у него к ней чувства?

― Твоя очередь, друг, – похлопал того по плечу Джейсон.

― Давайте немного изменим правила. – притормозил Матиас, ― Попробуем что-нибудь попикантнее, что ли. «Семь минут в раю» знаете?

― Мы играли в кампусе на первом курсе, – сказал Майкл, ― безумное времечко было, творили такую дичь…

―Еще одна игра для школьников, – хмыкнул Тэхен, ― Мэт, ты недавно пересмотрел «Ханну Монтану», что ли?

― А что, весело же! Правила все знают?

Некоторые из присутствующих покачали головой. Я тоже не знала.

— Для тех, кто до сих пор жил в бункере или в лесу, объясняю: снова крутим бутылочку, но в этот раз облизывать друг друга не надо. Выбранная пара на семь минут уходит в соседнее помещение, ну, в нашем случае пускай это будет подсобка. Я там храню запасы пива и ликеров для коктейлей. Даже не вздумайте нажраться на халяву! Остальные придумывают задание для сладкой парочки, его нужно выполнить за отведенные семь минут. Впрочем, интим не возбраняется – можно заниматься наедине чем хотите. Когда время истечет, сладкой парочке разрешается выйти на волю. Вуаля!

— Дурдом, – ухмыльнулась помощница, однако глаза у нее заблестели от предвкушения.

Тэхен закрутил бутылку, поскольку сейчас была его очередь. Матиас прибавил громкости, и хиты Игги Попа заполнили каждый уголок тесного подвального пространства.

От духоты и дыма меня слегка сморило, я с первого подумала о завтрашних делах и ответственным, предфинальным днем. Выпав на несколько секунд из реальности, я встрепенулась, когда обнаружила, что взгляды теперь прикованы ко мне.

Бутылка указала на меня.

— Придумываем задание, – потер руки Матиас, разливая по бокалам пиво.

― По-моему, это плохая идея… – пролепетала я, отодвигая свой бокал в сторону. Лучше оставаться в трезвом сознании.

―Даже не думай сливаться! – засмеялся Матиас, ― Ну, что, у кого какие мысли, чем занять парочку на ближайшие семь минут? Не стесняемся, предлагаем!

Джейсон и Майкл начали спорить, выдавая бесценные идеи, одна лучше другой: то выпить на двоих бутылку вина, то разучить песню старика Игги, то выкурить на двоих один косячок…

Я пыталась протестовать, тогда как Ким не произнес ни слова, а просто молча наблюдал, за тем, что происходит.

— Селфи, – предложила Элла. ― Пусть сделают три необычных селфи, цепляющих, артистичных. В общем, пусть проявят фантазию. Когда выйдут, мы оценим, что получилось.

— Скучно, – тут же скривился Джейсон.

— Ну, вполне неплохая мысль, – задумался француз, ― Велкам в подсобку, а я засекаю на таймере семь минут. Только не споткнитесь перед дверью, там высокий порог.

В легкой растерянности и с кружащейся головой я медленно побрела в том направлении, куда указал Матиас. Тэхен нехотя плелся рядом. Краем глаза я заметила, как Лиса проводила нас испепеляющим взглядом.

В подсобке Матиаса пахло приправами и луком, а в стене, в специально оборудованной нише, хранился алкоголь. Подобно любой кладовой, здесь хранились ненужные и давно позабытые вещи вроде старой уличной вывески с названием бара или покрытых пылью виниловых пластинок.

Парень сел на деревянный ящик, когда-то заляпанный краской и похлопал по карманам свой пиджак — видимо, в поисках сигарет. В концертном костюме их не оказалось.

Какое-то время мы сидели друг напротив друга, не говоря ни слова. Первым ожил Тэхен.

— Ты в порядке после... – он запнулся, — того случая?

— Да, все хорошо, – вздохнула я. — К счастью, такое случается нечасто.

— Я рад.

— Поздравляю с миллионом подписчиков. И с потрясающим выступлением. Ты был лучшим.

— Это наше общее достижение. Спасибо за то, что берешь на себя всякие формальности и переговоры. Одни бы мы точно не справились.

В тесной комнате, освещенной тусклыми лампочками, одиноко болтающимися на проводах, повисло неловкое молчание.

Я поежилась и прижалась к стене, мысленно отсчитывая в уме эти семь минут — такие желанные, но в то же время не имеющие смысла.

Парень упорно воздвигал невидимый барьер между нами, а мне оставалось лишь смириться с этим.

Иначе будет больно.

— Нам же селфи надо сделать, да? – он первым нарушил тишину и достал из кармана смартфон. — Придумай, как лучше сфоткаться.

— Мне все равно, – пожала плечами.

— Можем, не договариваясь заранее, на счет «три» состроить любые рожи. И так повторим три раза. Должно получиться забавно, – проговорил он без особого энтузиазма в голосе. — Окей?

Я кивнула и встала рядом.

— Ближе, ты же в кадр не влезаешь, – попросил он.

Я сделала еще один шаг, но все равно оказалась так далеко от дисплея, что даже не увидела в кадре свое лицо. Тогда Ким сам придвинулся ближе и на секунду коснулся моих плеч, только сразу одернул руку.

Хоть бы эта дурацкая игра быстрее закончилась, боже!

— Итак… Раз, два…

Изначально я думала широко улыбнуться и высунуть язык, но мои лицевые мышцы как будто окаменели.

Сказав «три», Тэхен нажал кнопку спуска, но в этот момент я лишь повернулась к нему, и он, на удивление, сделал тоже самое.

Наши губы оказались в паре миллиметров друг от друга, и по коже, в тот момент, кажется, пробежали тысячи электрических импульсов.

В кармашке джинсов завибрировал телефон. Я отпрянула, и ловкостью фокусника, вытаскивающего кролика из шляпы, достала звонилку.

Вот и мое спасение ― мама!

― Извини, мне нужно идти, – быстро бросила я растерянному парню, и толкнула дубовую дверь, чувствуя прилив вулканического жара к щекам.

Когда я выбежала из подсобки, остальные моментально загалдели что-то о нарушении правил игры, но мне было плевать: слишком долго ждала маминого звонка.

— Дженни, – голос на том конце провода, такой родной и знакомый, прорвался сквозь бесконечные мили от дома.

— Господи, как же я рада, что ты наконец позвонила! Слушай, тут столько всего произошло… – бодро начала я, но мигом осеклась, услышав сдавленные рыдания в трубке. ― Мама, почему ты плачешь? Что случилось?

— Кай…

Внутри меня все похолодело.

Нет, только не это.

— Да что произошло, ты можешь сказать? Мама! – рявкнула я, теряя контроль.

— С ним случилось несчастье.