Moon Breath

Когда я сильно нервничаю, то начинаю повторять про себя скороговорки на французском. Эта привычка появилась с тех пор, когда я только начинала учить язык и преследует меня уже много лет.

— La roue sur la rue roule, la rue sous la roue reste. (Колесо по дороге катится, а дорога под колесом остается на месте).

Я ускорила шаг так сильно, как только могла. Не обращая внимания на людей, проходивших мимо меня, опустив голову, я стремительно шла к главному выходу, чтобы скорее вдохнуть свежий воздух.

— Le mur murant Paris rend Paris murmurant. (Стена окружающая Париж вынуждает Париж роптать).

Кажется, за последний час я истратила свой месячный лимит нервных клеток.

Ноги сами несли меня в сквер, и как оказалось, не зря: а одной из скамеек я сразу заметила Тэхена. Он лежал, растянувшись во весь рост, пускал в небо колечки дыма и с наслаждением, закрыв глаза, внимал музыке в наушниках.

Я нависла у него над головой, заняв выжидательную позу. Приоткрыв глаза, он сначала никак не отреагировал, затем дернулся и снял свои объемные Beats by Dr. Dre.

— Что, уже все закончилось?

— В моем случае – да, потому что у меня не хватит смелости снова появиться в аудитории после случившегося. Зачем ты это сделал?

— А что я должен был делать? Стоять, опустив глаза в пол и слушать, как меня отчитывают, как паршивого щенка?

— Не поддаваться провокациям, как минимум.

— Ну, извини. Я привык отстаивать свое мнение.

— Знаешь, ты выбрал не лучшее место и время, чтобы что-то кому-то доказать.

— Да забей, через час-два об этом никто и не вспомнит.

— У тебя все так просто, да?

На глаза наворачивались слезы. Я заморгала часто-часто, лишь бы не дать им волю и не показать, как же мне досадно и горько на душе.

Не устрою я ему такого праздника, пусть даже не надеется!

Тэхен, наконец, принял сидячее положение и от души затянулся.

— Сказать, зачем я подписаться на все это? Ради Лалисы. Тейлор твердо уверен, что она держится в колледже из-за договоренностей, взяток и всего такого. Поэтому он манипулирует мной: поучаствуй в конференции, напиши проект, подай заявку на конкурс и прочая лабуда, которая мне нафиг не сдалась. И я реально готов согласиться на все, лишь бы они не трогали нас. Но каким бы плохим студентом я не был, бросаться оскорблениями им никто права не давал.

— Можно было просто помолчать, – не унималась я. — Что мне теперь делать?

— Жить дальше и радоваться каждому дню, – улыбнулся тот.

— Я серьезно!

— Да тебе-то что будет? Не ты же эту мерзкую старуху на место ставила. Это моя репутация здесь ниже плинтуса, поэтому я за нее не слишком борюсь.

— Благодаря тебе я тоже пострадала!

— Дженни, милая, послушай, – он поднялся и приблизился так, что я всей кожей ощутила его дыхание. — Отстань от меня. Я сделал все, что изначально требовалось. Есть еще вопросы? Нет? Ну и славно. Засим прошу меня простить, много дел накопилось. Завтра важный концерт.

Обдав меня едким табачным дымом, он, как всегда, в мгновение ока скрылся из поля зрения.

У меня давно сложилось ощущение, что Ким, как дикая пума, передвигается длинными прыжками, а потом разгоняется и исчезает в неизвестном направлении, оставляя других решать проблемы за него.

Смартфон протяжно завибрировал в рюкзаке.

«Как все прошло? Мы с Каем испекли миндальное печенье, ждем только тебя!»

Я обессиленно опустилась на скамейку, где только что валялся парень и, наконец, дала волю рвущимся наружу слезам.

***

Карен Уилсон не вспоминала о том злосчастном дне, когда она устроила истерику во дворике центра. Все прошлые события отпечатались в ее памяти примерно так же, как если бы кто-то начертил на песке рисунок палочкой, а спустя несколько минут все это смыла морская волна во время очередного прилива.

Старушка снова добродушно приветствовала меня, завидев в коридоре, часто интересовалась моим здоровьем, учебой, и, конечно, отношениями. Она называла это «чувства».

— Как там, дорогая, пришли чувства? Ах, чувства в твоем возрасте такие чудесные!

Из-за предписания врача теперь женщине давали еще больше снотворного, что сказалось на ежедневной активности. Она стала реже вставать, перестала спускаться в комнату отдыха и все чаще оставалась в палате с томиком какого-нибудь бульварного любовного романа.

Я не хотела долго находиться возле нее и искала причины занять себя чем-то еще. Но, как назло, с самого утра медсестра, отвечающая за пациентку Уилсон, отпросилась по личным делам, поэтому в свою рабочую смену я была практически приклеена к ней.

— Ты какая-то задумчивая сегодня, милочка. Тебя определенно что-то гложет. Расскажи, не держи в себе.

— Не хочу грузить вас своими проблемами, Карен, – слабо улыбнулась я. — Просто личные неприятности. Иначе говоря, я крупно облажалась.

— В этот нет ничего страшного. Не совершает ошибок только тот, чье имя уже выгравировано на надгробной плите. А живым людям свойственно допускать оплошности, из них и состоит наша жизнь. Так что у тебя случилось?

— Правда, неважно. Просто... Я всегда стараюсь поступать правильно, но почему-то оказываюсь в самом невыгодном положении. Делаю то, что, по моему мнению, принесет добро, а в итоге страдаю сама и заставляю страдать других.

— Хочешь знать мое мнение? – прищурилась миссис Уилсон. —- Тебе нужно потерять голову. И как можно скорее. Ты слишком много думаешь, что очень вредно для девушки твоего возраста.

Я рассмеялась и принялась заправлять постель. Карен подвела свое кресло к окошку и продолжила:

— Ты не оракул и сверхточная вычислительная машина, чтобы предугадывать результат. Совершай поступки, руководствуясь исключительно сердцем. А как там оно выйдет, один только Бог знает. Поверь, я наделала много глупостей на своем не самом коротком жизненном пути. И ошибок было море. Но знаешь, я ни о чем не жалею.

Кивнув, я подумала о том, что у этой старушки есть перед всеми нами огромное преимущество: о своих ошибках она может в любой момент забыть.

***

Вечером, устроившись с ногами в кресле, я пыталась читать учебник по гендерной психологии, но сосредоточиться на смысле текста получалось плохо. Приходилось возвращаться на предыдущую страницу, чтобы вспомнить, о чем вообще шла речь. Вскоре отложила книгу в сторону и с абсолютно пустой головой уставилась в окно, совершенно не понимая, куда двигаться дальше.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть: в это время суток без предупреждения в гости никто не приходит.

— Дженни, это к тебе, – возвестила мама, и в ту же секунду я увидела Лию.

На ней был черный лиф, вышитый пайетками, длинный жакет в черно-белую клетку и свободные кюлоты. Слегка покачиваясь на «лодочках» на гигантской шпильке, подруга прошла в гостиную и устало опустилась в кресло.

— Выглядишь потрясающе, – заключила я. — В честь чего такой наряд?

— Ты что, забыла? Сегодня же концерт Moon Breath в клубе! Начало через час.

— Ах, да, точно. Меня не сильно волнует это событие, немудрено было забыть. Подожди, а что ты тогда делаешь в моей гостиной, если вечеринка года вот-вот начнется?

Та отвела взгляд в сторону.

— Ну, я проезжала мимо, решила заглянуть к тебе…

— А где Розэ? Вы же вроде вместе пойти собирались.

— В том–то все и дело. Пак, сучка, отказалась идти в самый последний момент! Причина, правда, уважительная, не спорю. На нее вчера серьезно наехал отец! Сказал, что если она не сдаст экзамены и не получит стипендию, то с университетом может попрощаться. Само собой, обещанной тачки ей тоже не видать. Ты ведь в курсе, что после окончания бакалавриата отец обещал подарить свой десятилетний «Ниссан?»

— Круто он с ней… И что дальше?

— Ну, в общем, та клятвенно пообещала родителям не ходить до конца года ни на какие вечеринки. Она позвонила мне всего час назад, представляешь? Я просто в отчаянии.

— Так, а в чем проблема, иди туда без   Розэ.

— Есть проблема.

Лия закусила губу, вскочила с кресла и начала ходить из стороны в сторону. Устав от ее бесконечного мельтешения перед мои лицом, я воскликнула:

— Да что случилось? Не тяни кота за хвост, говори, как есть!

— В общем… Я тут перед концертом списалась с одним парнем из Тиндера, он тоже идет в клуб. Мы договорились встретиться у главного входа. Но фишка в том, что он обещал прийти не один, а со своим другом. А я-то буду одна, понимаешь? И это… Мне некомфортно быть с двумя незнакомыми парнями. Даже страшно чуть-чуть.

— А я тут причем? – осторожно поинтересовалась я, смутно догадываясь, к чему подруга клонит.

— Идем со мной! Пожалуйста!

— Ах, ну это точно не ко мне! Даже не проси.

— Дженни, милая, ну пожалуйста, выручай! А вдруг эти парни опасны? Вдруг я сверну на кривую дорожку, а рядом не окажется верной подруги, которая вовремя одернет меня? Да и в конце концов, неужели ты не хочешь послушать песни Кима вживую?!

— Нет! – яростно выпалила я. — Ни слушать, ни видеть этого человека я не хочу! И у меня есть веская причина, не находишь?

— Я понимаю. Наслышана о том, что случилось на конференции… Но… – она понизила голос, — разве это не повод пойти на концерт и показать ему, что тебе плевать на него? Покажешь, что с тобой все в порядке, и он никак не испортил твое настроение своей выходкой?

— Ох... Во-первых, испортил. Во-вторых, дело не только в настроении. Из-за его поступка я не смогла выступить, не смогла познакомиться с представителями других вузов. Да даже мистер Тейлор со мной ни разу не говорил после вчерашнего дня!

— Ну и что?

— Что? Тебе напомнить, какое слово произнес этот нахал в присутствии сотни ученых?!

— Ну не будь ханжой. Да, он эпатажный. Но он артист, ему многое простительно.

— Все, Лия, давай закроем эту тему. Я не смогу с тобой пойти, и точка.

Батлер поджала губы — она так делает всегда, когда не добивается своего. Ее лицо в такие моменты становится непосредственным и детским, порой даже забавным. На парней сей прием действует безотказно, но со мной точно не прокатит.

— Ты опоздаешь на концерт, – напомнила я.

— Пожалуйста, Дженни! – взмолилась подруга. — Побудешь недолго, минут пятнадцать. И все! Просто надо удостовериться, что эти парни нормальные, и мне не угрожает опасность.

— Ты сама опасность! Еще неизвестно, кто кого должен бояться, – усмехнулась я.

— Пятнадцать минут! – подруга молитвенно сложила руки.

Я подбоченилась, упрямо сохраняя молчание.

— Он тебя все равно не увидит! Будет куча людей, дым, темнота… У нас места на танцполе, там даже не разберешь кто есть кто. Просто стой рядышком со мной и не позволяй мне напиться до невменяемого состояния раньше времени!

— На танцполе? Подожди, я сейчас...

Забежав в свою комнату, я первым делом кинулась к прикроватной тумбочке и начала перебирать ворох привычных вещей. Мне попадались по руку блокноты записки, ручки, расчески, несколько заколок и использованный блеск для губ. Нужный конверт нашелся не сразу.

— Вот, держи, это лучше, чем танцпол.

Та с недоверием посмотрела на меня и подцепила краешек конверта своим острым ногтем, покрытым красным лаком.

— Откуда это у тебя?! – в ее голосе восторг смешался с беспокойством.

— Из первых рук, так сказать… Я совсем забыла про них.

— VIP-зона, с ума сойти! Там же всего несколько столиков с диванчиками у самой сцены. До Ви рукой дотянуться можно будет!

«Если только для того, чтобы как следует вмазать ему», – подумала я.

— Теперь ты точно должна пойти со мной! Такие места упускать это просто преступление!

Вздохнув, я машинально посмотрела в сторону кухни и заметила в дверях маму, активно машущую рукой.

«Иди давай!» – чётко прочитала по ее губам.

В ответ я пожала плечами, на что мама изобразила шаги двумя пальцами и показала в сторону двери.

— Если уж идти, то занимать лучшие места, так ведь? – медленно проговорила я.

— Боже, спасибо-спасибо! Джейн, я же раньше говорила, как сильно тебя люблю? Так вот, теперь градус моей любви повысился до невозможных высот!

— Ладно-ладно, – вырываясь из ее объятий, заворчала я. — У меня всего час, чтобы собраться, так ведь?