26.
Голова гудела, как будто внутри кто-то молотил кувалдой. Я с трудом разлепила глаза, щурясь от света, который пробивался сквозь шторы. Это была не моя комната. Сердце дернулось — первое, что пришло в голову: меня украли? Но через несколько секунд взгляд зацепился за знакомую мебель, фотографии на полке, плакат с гитарой на стене. Комната Вани.
Я резко села, и тут же пожалела — голова закружилась, желудок противно заныл. Я оглядела себя. На мне — белая, чуть великоватая футболка и мужские шорты. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт. Мы…? Не может быть… Ваня бы не стал. Или...?
Я схватила телефон с тумбочки — семь пропущенных от мамы. Чувство вины обрушилось сразу. Сердце колотилось. Я быстро вскочила, схватилась за стену — потемнело в глазах. На тумбе стоял стакан воды и таблетка. Выпила залпом, не разбираясь, что это. Затем, всё ещё с телефоном в руках, медленно пошла к зеркалу.
Отражение выглядело как после апокалипсиса: потёкший макияж, красные глаза, губы чуть припухшие, волосы в беспорядке. Слишком явно: я пила. Слишком много. Вчерашний вечер — обрывками: музыка, яркий свет, бокал за бокалом… И Ваня на фотке. С той блондинистой, вьющейся. Целовался. Сердце сжалось снова. И всё. Дальше — провал.
Я вышла в коридор и услышала тихий скрип стула. Прошла на кухню и увидела его. Он сидел, склонившись над телефоном, одной рукой придерживая чашку с кофе. Кудрявые волосы слегка растрепаны. Он поднял взгляд, и на лице сразу появилась лёгкая улыбка.
— О, проснулась, — сказал он спокойно, чуть хрипловатым голосом. — Как голова?
Я потупилась, немного переминаясь на месте.
— Эм… Слушай… — начала неловко, — между нами… ну… что-то было?
Ваня откинулся на спинку стула, фыркнул и покачал головой.
— Ты чё, совсем? — он усмехнулся. — Нет, конечно. Я бы такого никогда не допустил. Ты была никакая, малявка. Я тебя даже будить не стал — просто переодел, чтоб тебе удобно было. Клянусь, вёл себя, как святой.
Я выдохнула, немного отлегло, но неловкость осталась.
— Ага… Ну… спасибо, что… не знаю, не дал мне умереть?
Он пожал плечами и хмыкнул.
— Да уж, напилась ты знатно. Ты мне в туалете клялась, что я лучший человек на земле и что больше никогда не будешь пить. Так что — помни это, ясно?
Я засмеялась сквозь головную боль и вздохнула.
— Мне надо домой… Мама уже звонила, я чувствую, мне сейчас кабзда будет.
— Расслабься, — сказал Ваня, отпивая кофе. — Я дяде Мише написал вчера, сказал, что ты у меня ночуешь. Так что всё под контролем.
Я прищурилась.
— Да, но маме всё равно объяснять придётся. Она меня сожрёт живьём.
Он пожал плечами.
— Я тебе завтрак приготовил, кстати. Яйца с тостами. Но если не хочешь — не настаиваю.
— Спасибо, но… не хочу. Правда, пока что даже вода — враг. Я… в ванную.
— Иди, только не упади там, — усмехнулся он, глядя, как я бреду по коридору, держась за стену.
Я умылась в прохладной воде, смывая остатки прошлого вечера и эту непонятную тревогу. Макияж исчез, глаза стали чуть-чуть яснее, хоть и красноватыми. Ваня оставил в ванной мои вчерашние вещи — юбку, кофту. Я переоделась, поправляя одежду на себе и собирая волосы в небрежный хвост. Хоть как-то хотелось вернуть себе человеческий облик.
Вышла на кухню, где Ваня всё ещё сидел, уткнувшись в телефон. Услышав мои шаги, он поднял голову.
— О, живая, — усмехнулся. — Похоже, умывание пошло на пользу.
Я улыбнулась краешком губ и вздохнула.
— Слушай, спасибо тебе… правда. За вчера. За то, что не бросил.
Он махнул рукой.
— Да ладно. Я ж не совсем чудовище.
— Ну… я уже пойду, — сказала я, пряча взгляд. — Маме надо отзвониться, домой заскочить, ну и вообще...
— Я тебя подкину, — перебил он спокойно. — Всё равно в ту сторону. На байке махнём, будет весело.
Я вскинула брови, а потом расплылась в широкой улыбке.
— Ура, ветерок! — сказала я, вспоминая, как обожаю эти поездки.
Пока он собирался, я стояла у двери, глядя на него. Всё такой же — собранный, чуть лохматый, и с той фирменной усмешкой, от которой хочется одновременно и треснуть, и улыбнуться в ответ.
Когда мы вышли из подъезда, солнце уже светило во всю. Тёплый весенний день, всё в зелени, воздух свежий. Время было около двух дня. Суббота — самая ленивая и беспечная. На улице почти никого, только редкие прохожие и детский смех из соседнего двора.
Ваня подошёл к своему байку и сел на него, проверяя руль и шлем. Я подошла ближе и аккуратно закинула ногу, стараясь не задрать юбку выше приличного. Села осторожно, руки положила ему на плечи.
Он обернулся через плечо, ухмыльнулся.
— Прям принцесса на горошине. Боишься испачкаться?
— А вот сейчас было лишнее, — пробормотала я и шутливо треснула его по затылку.
— Ай! — Ваня засмеялся и натянул шлем. — Ладно-ладно, не дерись. Поехали, королева.
И я чуть крепче обняла его за талию. Сердце бухало ровно, но где-то глубоко внутри было странное чувство — спокойное, почти… счастливое.
Когда байк мягко затормозил у моего подъезда, я чуть медленнее обычного слезла с сиденья. Ветер развеял мои волосы, сердце всё ещё слегка гудело от адреналина и остатков утренней суматохи. Мы с Ваней пару секунд просто стояли в тишине — я смотрела на него, он — на меня. И будто внутри меня что-то шевельнулось, не дав уйти просто так.
— Слушай… — начала я, ковыряя носком кроссовка асфальт. — А у тебя с той… кудрявой… ну… всё серьёзно?
Он удивлённо приподнял брови, усмехнулся и чуть наклонился ко мне, упершись локтем в руль.
— В смысле с кудрявой? С Дашей? Да ты чё, конечно нет. Она меня просто сама поцеловала. Я даже офигел. Стоп, — он сузил глаза. — А ты откуда вообще знаешь?
Я вздохнула, скрестила руки на груди и немного поёжилась.
— Мне скинули фотку. Анонимно. Там вы... ну… типа целуетесь.
Он издал протяжный смешок, покачал головой.
— Ааа, так вот в чём дело… Теперь всё встаёт на свои места. Вот почему ты вчера была такая… резкая. Ревновала, да?
Я фыркнула, делая вид, что мне плевать, и с самым спокойным лицом ответила:
— А вот и нет. Придумал тоже. Я просто… я устала.
— Ага, конечно, — усмехнулся он, глядя на меня чуть мягче. — Ну ладно, пусть будет «устала».
Я закатила глаза и уже разворачивалась к подъезду, когда он окликнул:
— Дашуль!
Я остановилась, не оборачиваясь, просто повернула голову. Он сидел на байке, одной ногой упираясь в асфальт, волосы чуть растрепались от шлема.
— Переоденься во что-то удобное и выходи, — сказал он с полуулыбкой. — Я хочу тебе кое-что показать.
Я прищурилась.
— Я подумаю.
Он кивнул, будто знал, что решение уже принято.
— Я же знаю что выйдешь, — пробормотал он себе под нос, но я всё равно услышала.
Я зашла в подъезд, улыбаясь уголками губ.
Да, конечно выйду.
Я только переступила порог, как мама буквально влетела в прихожую, глаза на мокром месте, голос дрожит:
— Даша! Где ты была? Я с ума сошла! Ты почему не брала трубку? Ты хоть понимаешь, как я волновалась?!
Я растерянно глянула на неё, виновато криво улыбнулась и уже хотела что-то сказать, как из комнаты вышел Миша. Он остановился в дверях, руки на поясе, и глянул на меня с прищуром.
— Нагулялась?
Я нахмурилась и резко сказала:
— А ты что, не сказал маме, что я была у Вани?
Он пожал плечами и спокойно ответил:
— Я сказал. Но это же твоя мама. Её не так просто успокоить.
Мама на секунду растерянно посмотрела на Мишу, а потом снова на меня. Я скинула кроссовки, вздохнула, прислонилась к стенке и спокойно проговорила:
— Мам, всё в порядке. Честно. Я не одна была. Меня просто знобило, и я осталась у него ночевать. Там всё прилично.
Мама всё ещё была напряжена, но уже не так. А я, не давая ей снова начать, добавила:
— Я сейчас пойду погуляю. Немного.
— Нет! — тут же сказала она, чуть не наступив мне на пятки. — Никуда ты не пойдешь. Ты дома будешь! После такого-то!
— Я уже человеку пообещала. — Я разворачиваюсь и иду в свою комнату.
На кровати валялись чёрные спортивные штаны и мягкий черный свитшот. Переоделась быстро — хотелось уюта и комфорта. Волосы распустила, тщательно расчесала, лицо умыла, стерла остатки макияжа. В барсетку кинула гигиеничку, подик, зарядка, наушники, резинку — всякое нужное. Вышла в коридор.
Мама стояла у кухни, бросила взгляд:
— Ты есть хотя бы будешь?
Я помотала головой.
— Нет, не хочу.
И это была правда. Есть совсем не хотелось — внутри всё ещё мутило от тревоги, мыслей, остаточного алкоголя.
Накинула белые форсы, завязала потуже, встала у двери и, поворачиваясь, сказала:
— Всё, я пошла. Буду вечером.
— Телефон держи возле себя! — крикнула мама напоследок.
И тут ко мне подошёл Миша, прислонился ближе, наклонился к уху и тихо сказал, но с хищной усмешкой:
— Если Ваня тебя хоть пальцем тронет — я ему яйца откручу.
Я рассмеялась, без злости ударила его в плечо:
— Ну ты даёшь, Миш…
Он хмыкнул, а я вышла на лестничную площадку. Прежде чем закрыть дверь, достала из сумки маленький флакончик и пшикнулась духами с клубничным запахом. Легко, чтобы только ветер потом уловил.
Готова.