5.
Телефон завибрировал, и на экране высветилось: Кирилл. Я немного поколебалась, но всё же ответила.
— Алё?
— Ну чё, сильно тебе влетело? — сразу с хрипотцой в голосе спросил Кирилл, как будто всё это его даже немного веселило.
— Та… — я тяжело вздохнула. — Наказали на месяц. Типа никаких гулянок, никаких "этих ваших компаний" — я даже голосом мамы попыталась передразнить, хотя на душе было тяжело.
— Мда… жёстко, — протянул он. — Но да ладно, не переживай ты так, дурь пройдёт. Слушай, хочешь — давай щас встретимся, пройдёмся, развеешься. Чё дома тухнуть?
— Кирилл, я ж наказана, ты чё… — я даже усмехнулась. — Мне теперь только к окну подползать и смотреть, как жизнь проходит мимо.
— Так ты сбеги, чё ты, первый раз, что ли? — в голосе у него скользнула та озорная интонация, от которой обычно начинается беда.
Я замолчала, задумалась. В принципе… ну а что? Вроде как дома гости собираются, они с мамой будут заняты. А мне просто тихо ускользнуть…
— Ладно, только позже, — сказала я. — Ко мне через час гости к родителям припрются. Как уйдут — напишу.
— Супер, — сказал Кирилл. — А то дома сидеть — вообще тухляк. Выходи, подышишь. Всё равно не в тюрьме сидишь.
— Ага, почти, — я усмехнулась. — Всё, давай, я тогда позже наберу.
— Жду, клин гёрл, — подколол он и сбросил.
Я покачала головой, но внутри стало чуть легче. Хоть кто-то поддерживает, а не орёт.
Встала с кровати и начала прибираться. Швырнула подушки, разложила книги, разгрёбла какие-то старые бумаги и фантики. Сердце всё ещё кипело от злости. На маму. Хотя… она же не злая. Просто строгая. Она всегда была такой, особенно после развода с отцом. Старается как может. Но всё равно… иногда перегибает.
Миша — другое дело. Он крутой. Всегда спокоен, не истерит, умеет пошутить и понять. Хоть и мент, но свой, нормальный.
В этот момент кто-то постучал в дверь.
— Кто? — бросила я, не останавливаясь.
— Это я, — послышался голос Миши.
Я подошла, повернула ключ и открыла дверь. Миша вошёл, огляделся, а потом молча присел на край кровати, а я продолжила рассовывать вещи по местам.
— Слушай, Даш, — тихо начал он, — не грузи себя. Я поговорю с твоей мамой, окей? Она просто переживает за тебя. Ну ты ж сама понимаешь.
— Она всегда так, — буркнула я, не оборачиваясь. — Как будто я не человек, а проект. Всё должно быть идеально, по правилам.
— Да не, — покачал он головой. — Она просто боится. У неё в голове сразу картина — ты и твои друзья уже на зоне, варите что-то, курите, дерётесь. У неё паника. Но она тебя любит, не подумай.
— Ага, с криком и наказаниями, — я села на стул, глядя в пол.
— Так она только так умеет. Она сильная. Ей пришлось быть сильной, ты ж помнишь, через что вы прошли. Но я с ней поговорю. Серьёзно. Не обещаю, что отпустит прям щас, но может смягчит.
Я кивнула, чуть улыбнулась.
— Спасибо, Миш.
— Всегда пожалуйста, — он хлопнул меня по плечу и встал. — Только ты тоже не чудь. Без взрывов, а?
— Ага, постараюсь, — фыркнула я.
Миша вышел, а я села обратно на кровать, достала телефон и глянула на часы. До гостей ещё минут сорок. А потом — сбежать? Почему бы и нет.
Где-то час я тупо валялась на кровати, листая инсту. Все как обычно — фотки, сторис, кто с кем тусит, кто в чём одет, кто с кем расстался. Однообразие, но хоть что-то отвлекало от мыслей о маминой истерике и наказании. Я уже хотела тупо залипнуть в какой-то рилс, как вдруг услышала голос за дверью. Кто-то болтал в прихожей. Знакомый женский голос и какой-то мужской, грубее. Я напряглась, но не вышла — я ж типа наказанная, сижу в комнате, веду себя примерно.
В дверь постучали.
— Кто? — буркнула я, не отрываясь от телефона.
— Это я, — послышался голос мамы.
Я нехотя подошла и приоткрыла. На пороге стояла мама с тётей Ларисой. Я знала её — у неё свой салон красоты, она вечно на туфельках.
— Пускай Ваня у тебя посидит, ладно? — спокойно сказала мама. — Он с нами сидеть не хочет.
Я кинула взгляд на Ларису.
— Здрасьте, — коротко буркнула, не особо в восторге. Мамке просто кивнула:
— Окей…
Развернулась и шлёпнулась обратно на кровать. В голове была картинка какого-нибудь карапуза лет восьми с планшетом и залипшей рожей.
Но не тут-то было.
Сзади хлопнула дверь, и буквально в следующую секунду кто-то бухнулся рядом на кровать, чуть не откинув меня на пол. Послышался хриплый голос:
— Ухты, не ожидал тебя тут увидеть.
Я резко села и охуела. Передо мной сидел он. Кудрявый. Тот самый. Твою мать.
— Ты чё тут делаешь? — прошипела я. — Убери свою вонючую задницу с моей кровати, наркобарон местного разлива.
Он хмыкнул, уставившись на меня.
— Спокойно, тигрица. Ты чё, реально не знала, что я приду? Я же мамкин любимчик.
— Пошёл в жопу, любимчик. Вот только тебя тут не хватало, — я встала, в бешенстве натянула серый свитшот поверх майки и зыркнула в коридор. На кухне сидели мама, Лариса и Миша, что-то обсуждали, ржали. Всё спокойно. Значит, пока никто ничего не заподозрил.
Я вернулась, закрыла дверь и обернулась к кудрявому.
— Только попробуй что-то ляпнуть моим про меня — закопаю. У меня связи.
Он криво усмехнулся, вытащил из кармана телефон, залип.
— Ага, наркоманы и пьяницы — вот это связи. Золотая молодёжь, блин.
Я скрипнула зубами. Хотела что-то ляпнуть, но сдержалась. Села на кровать, достала телефон и набрала Кирилла.
— Я готова, — шепнула я в трубку.
— Я знаю, выгляни в окно, — сказал он с ухмылкой в голосе.
Я откинулась к подоконнику, приподняла штору и увидела — да, вот он, Кирилл, стоит у окна, шлем в руке, мопед рядом. Я сбросила вызов.
И тут голос сзади:
— Ты чё, свалить собралась?
— А тебе какое дело? — резко бросила я. — Сиди тихо, плешивый пёс, и молись, чтоб я про твои делишки не проболталась. Один звонок — и тебе самому хата светит.
Он поднял брови, но ничего не ответил. Только усмехнулся и снова уткнулся в телефон.
Я натянула куртку, тихо отодвинула защёлку на окне и начала медленно вылезать. Слава богу, первый этаж. Пара движений — и я уже стою на земле. Перед тем как вылезти окончательно, обернулась и прошипела в окно:
— Скажешь что-то про меня — гей. Запомни, Ванечка.
Кудрявый только фыркнул, но я уже не слушала.
— Ну ты даёшь, — сказал Кирилл, протягивая мне руку. — С первого этажа вылезаешь, как будто так и надо.
— Ага. Побег века, — усмехнулась я, вцепляясь в его руку. — Поехали отсюда, пока менты не спалили.
— Погнали, Клин Гёрл.
— Хватит меня так называть, — сказала я, закатывая глаза, пока застёгивала куртку.
Кирилл усмехнулся и, не оборачиваясь, бросил:
— Ладно, принцесса.
— Ещё хуже, — проворчала я, но села на мопед позади него и обняла за торс. Он был в чёрной худи, от которой пахло табаком и мятной жвачкой. Тепло так. Спокойно даже стало.
Мы тронулись. Улицы вечернего Коктебеля были почти пустые, ветер тёрся о лицо, волосы развевались, и я впервые за день выдохнула. Всё оставалось позади — мама, наказание, Кудрявый в моей комнате.
Приехали в парк — тот, что с ржавыми качелями и лавками, на которых вечно чьи-то надписи вроде «Саша + Лена = ***». Кирилл заглушил мопед, мы сели на лавку у пустого фонтана.
— Ну рассказывай, чё у тебя там за драма. — Кирилл развалился, закинул руку на спинку лавки, глянул на меня в полумраке фонарей.
— Ты не представляешь, кто у меня дома, — сказала я, выдохнув, будто сама не верю.
— Кто? — Он даже привстал чуть.
— Тот Ваня… с которым Матвей подрался. Кудрявый.
— Да ну, ты гонишь. — Кирилл чуть не рассмеялся, но сразу понял по моей рожи, что не до приколов. — Серьёзно?
— Ага. Маминой подруги сынок. Посадили ко мне в комнату. Я чуть не охренела, когда он на кровать плюхнулся.
— Ёб… — Кирилл выдохнул, уставившись в одну точку. — Слушай, это реально кринж. Вы чё, там одни теперь?
— Ага. Родители на кухне, а я с этим упырём в комнате. Он ещё прикалывается. Типа, «не ожидал тебя увидеть». Я ему: «убери свою вонючую задницу с моей кровати».
Кирилл начал ржать:
— Вот ты стреляешь, конечно. Слушай, а он не спалит тебя?
— Я ему сказала, что если проболтается — закопаю. У меня связи, типа.
— Ха-ха, да, у нас же все на районе связи. Только кроме нас никто об этом не знает. — Он снова ржёт, а потом добавляет тише: — Но всё равно чё-то стремно. Этот Кудрявый — вспыльчивый. Сегодня с Матвеем подрался, а завтра что?
— Да он меня тронет — я первая ему что-нибудь подсыплю, — фыркнула я. — Пачка дрожжей у меня в рюкзаке, кстати, была. Мама нашла, забыл?
— Бляяя точно... — Кирилл сочувственно кивнул. — Жёстко. А кто тебе подкинул?
— Та до сих пор не знаю. Все в группе типа «не мы, не мы». Как будто я сама не понимаю, что кто-то просто прикольнуться решил.
— Придурки. Знаешь, это всё потому, что ты — типа душа компании. Все к тебе тянутся, но вечно кто-то найдётся, кто хернёй мается. Зависть это, сто процентов. Ты же не как все. У тебя… характер.
— М-м… — Я посмотрела на него и чуть улыбнулась. — Ладно, спасибо. Только давай без пафоса.
— Всё, молчу, — поднял руки он. — Просто знай: я рядом, если чё.
— Спасибо, Кирилл, серьёзно.
— Принцесса, я ж сказал. Принцессе положена охрана.
— Ещё раз назовёшь — уши оторву, — хохотнула я, откидываясь назад и глядя в тёмное небо над нами. Звёзды, как иголки. А в голове всё равно шум — день был сумасшедший, и, кажется, он ещё не закончился.
***
Когда она только коснулась земли, я сразу подорвался с кровати и шагнул к окну, тихо, чтоб доска не заскрипела. Глянул через щёлку — Кирилл. Ну конечно, кто ж ещё. Этот на тусы всегда бегает, где Даша — там он, как пёс за косточкой. В шапке своей дурацкой, на мопеде, весь из себя дерзкий, но пустой. Малолетка с районом в башке.
Они уехали, меня не заметили. Ну и хрен с ними. Я сел обратно, ноги вытянул, глаза в потолок уставились. Смешная ситуация. Вот так сидишь на чьей-то кровати, а она в окно лезет — в прямом смысле. Театральная, блядь.
Даша… стерва. Слишком много на себя берёт, базара нет. Каждое слово с подковыркой, как будто ей за каждую дерзость медаль дают. Думает, что умнее всех, что особенная. Типа у неё "стиль", типа она "опасная". А по факту — девчонка, которая просто умеет орать громче других. Играет в королеву, а сама ещё школу не добила. Много понтов, а за ними пусто. Таких я встречал. Они с виду острые, а на деле – картон.
Но… не знаю. Что-то в ней всё равно задевает. Может, то как она смотрит. Упрямо, с вызовом, как будто не боится ни черта. Хотя я-то знаю, все боятся. Только одни это прячут, а другие прячутся. И вот Даша — она из первых. Это бесит. И заводит.
Я поднялся, прошёлся по комнате, глянул на свои кеды у двери. Здесь сидеть скучно. Взрослые на кухне льют свои сплетни, а я, типа, должен сидеть, как послушный Ванечка? Не по мне это.
Подошёл к зеркалу, поправил кудри. Усмехнулся. Вот бы мать Даши увидела, кто у неё в комнате сидел. Инфаркт бы случился. "Связи есть", говорила Дашка. Ахах. Какая-то мадам мафия в сером свитшоте.
Но знаешь чё? Мы с ней ещё не закончили. Будет день, будет встреча. И тогда посмотрим, кто тут клин, а кто стрит.