Порочная принцесса [18+]

Мауро

Утром я знал о прибытии в Сицилию Оушена Герра, который как выразился Пауло хочет мою жену.

Да он не знает, что она моя жена, но это ничего не меняет, пусть даже рядом со мной была какая-то шлюха, мне уже не нравится сама мысль что смотрят на то что принадлежит мне, на мою гребанную зверушку, которая нуждается в дрессировке. Если он сделал такой долгий путь лишь для этой суки, будет как-то не красиво отпускать его с пустыми руками.

Когда же он и его шесть автомобилей с охраной оказываются в моих владениях, мне сразу же докладываю. Если он думает, что кроме него я пущу кого-то в свой дом, тут он тоже ошибается.

Я стою по середине вестибюля и жду пока экономка откроет дверь. Как только она это делает, белокурая головка показывается среди толпы охранников, Боже он всю жизнь был под юбкой Фетучили, который опекает его через чур, и это видимо так и останется.
Когда он делает шаг в сторону двери, его армия из пятнадцати человек хочет следовать за ним, я вовремя их останавливаю.
— Стоять
Он непонимающе поднимает на меня глаза.
— Я впущу в свой дом лишь тебя Оушен, твоим псам придется ждать тебя с наружи.
Он сужает свои глаза, которые расположены слишком глубоко, от чего он похож на енота и слегка окидывает вестибюль.

— Ты ведь знаешь если ты тронешь меня, мой отец уничтожит тебя.

Я поднимаю уголок губ, жестом показывая, что мне насрать и на него, и на его отца. Я почти получил поддержку корсиканцев и на пути к тому чтобы предложить мексиканцам совместно уничтожить Ферреро, они будут этому очень даже рады.

— Ты в курсе что угрожаешь мне на моей же территории, в моем блядь доме?

— Я просто сказал тебе что будет.
— Я повторюсь. Твои псы не зайдет в дом. Или ты меня боишься? —ухмыляюсь я ему.

Он сглатывает и смотрит по сторонам, да блядь твои люди давно знают, что ты сопливый кусок дерьма.

— Нет конечно — говорит он и делает шаг к двери, приказывая своим людям ждать его в саду.

Встав напротив меня, он смотрит мне прямо в глаза, показывая, что не боится меня, но мы оба знаем, что стоит мне дернутся, он побежит к своему папочке. Порой мне кажется, что он не убивал в своей жизни и комара.

— У тебя красивый дом — осматривает он просторный и темный вестибюль, в котором был сделан косметический ремонт, под аккомпанементом самой Лауры Пицци.

— Пройдем лучше в гостиную — велю я ему. — Может что-нибудь выпьешь?
— Пока даже не полдень Мауро — усмехается он
— Ну я же должен сделать вид гостеприимного хозяина — теперь уже ухмыляюсь я. Эта ухмылка исчезает с моего лица, как только я замечаю Анну, которая спускается с Пауло. — Кхм, а вот и она.

У Анны такой вид, будто у нее болит живот, а как только Оушен поворачивается к ней, она бледнеет словно лист бумаги.

Она выглядит хорошо после...моего удара, я не хотел ударять ее, это все она сама. Ее язык, который приносит ей одни лишь проблемы. Она перешла черту и заслужила наказание. Но я не на секунду не почувствовал удовлетворение от того что причинил ей боль, физическую.

Я хочу уничтожить ее, чтобы она молила о пощаде, и тем самым сломить ее отца. Но стоит мне лишь сжать ее хрупкое горлышко, или тонкое запястье, мне хочется, чтобы она кричала и охрипла по-другому поводу. Мне хочется, чтобы она испытала судороги подо мной. Хочется осквернить, пометить, поглотить ее душу, но и не только. Сам не знаю, когда эти мысли посетили мою голову. Возможно это после того яростного поцелуя, я не раз задумывался как она будет смотреться подо мной. Ее молочно-белая кожа, идеальная без какого-либо изъяна и моя на много темного оттенка и покрытая уродливыми шрамами моего детства и еще более устрашающими чернилами, под которыми я хотел их спрятать.

Оушен поворачивается к ней, и она словно загнанная в угол жертва смотрит то на него, то на меня, как на хищников, но даже не подозревая, что хищник тут только один, и это не Оушен.

— Анна дорогая — протягиваю я ей руку, это ее последние минуты рядом со мной, я же должен показать свое гостеприимство на последок. Она не должна запомнить меня монстром...хотя мне глубоко насрать как она меня запомнит. Она не шевелится и не прикладывает никаких усилий чтобы взять меня за руку. Мой угрюмый взгляд перехватывает Пауло и подталкивает ее ко мне.
Когда же я сжимаю ее хрупкие пальчики она испепеляет меня яростным взглядом, как же я люблю видеть эту ненависть в ее глазах, напоминающий чистый хризолит. Она словно колдунья, ведьма
В древности несказанно-прекрасных женщин с зелеными и голубыми глазами и вьющимися волосами называли ведьмами, потому что они своей красотой могли околдовать кого угодно, и лишить его рассудка. Как например этого недоноска, который смотрит ей прямо в рот, хотя грозился убить, если Франческо правильно понял. Я тяну Анна еще сильнее к себе и она ударяется о мою грудь.
— Пусти меня, не прикасайся ко мне, своими грязными руками — цедит она тихо
— Этими грязными руками я трахну тебя — в ее голосе слышалось отвращение, но даже это не скрывало того хауса, что творилось в ее глазах, бушующего шторма который я не видел ни в одном другом взгляде. Она боится, я чувствую запах ее страха, такой манящий, такой притягательный, что мне даже не хочется прощаться с ней.

— Анна, наше первое знакомство было чуть неприятным — начал Оушен

— Я бы сказала болезненным — уверенно сказала она в моих объятиях. О как бы она не хотела признавать этого, но она чувствовала некую уверенность, рядом со мной, когда это касалось Оушена. Как жаль ее разочаровывать.

Я не смог сдержать свою улыбку, от ее высказывания.
— И все же, думаю наше знакомство, отныне будет болен приятным.
— Что это значит? — обратилась она ко мне.
— Это значит...
— Что я тебя забираю к себе — прервал он меня. А это блядь мне вообще не понравилось. Это я тут решаю когда, куда и с кем она уйдет твою мать.
— То есть ты отдает свою жены этому насильнику? Вновь?!

Черт.

— Ж-жену?
— Да черт возьми, представь себе я его жена, которой он охотно делится.
— Заткнись, никто не собирается с тобой делиться — зашипел я ей на ухо, но эту сука не унималась.
— Неужели?! А что тогда этот тип тут делает?! — ее тон ничуть не сбавлялся. Мне хотелось заткнуть ее чем-то. Желательно что заставить ее задохнуться.

— Я ничего не понимаю, Мауро если она твоя жена, то...
— Послушай чего ты ждешь от человека, который трахает свою сестру?! — вдруг выпаливает эту сука и ей ничуть не жаль.
— С-сестру? — придурок, вновь в смятении, Пауло ничуть не отличается от него.
— Да, Эсме, знаешь ее? Рыжая стерва.
— Тебе конец, порочная принцесса, ты доигралась — рычу я хватая ее за шею, мои пальцы впиваются в ее плоть оставляя вновь метки на ее молочной коже.
— Думаю мне лучше уйти... — говорит неуверенно этот сопляк и думает что я его вот так вот просто отпущу
— Стоять — командую я и швыряю Анну в сторону Пауло. Она как бесхребетная кукла ударяется о его грудь. Подхожу к Оушену и он с испуганными глазами смотрит на меня. Он хочет скрыть этого, но я очень хорошо читаю таких ублюдков как он.
— Мауро...я передумал и Анна, мне не подходит.
— Не подходит значит? Ты хотел этим унизить мою жену? — хмурю я брови и достаю маленький кинжал Анны, который я конфисковал у нее в нашу первую брачную ночь в зеркальной комнате. Он бросает взгляд на острую и сверкающую лезвию, затем на меня.
— Нет конечно. Но я не знал. И то что она сказа на счет твоей сестры. Никто тебя не осуждает, ты мужчина, и имеешь права брать кого захочешь — запинаясь тараторила эта мразь.
— Кого захочу?
— А-абсолютно — сглатывает он.
— Вы оба, омерзительны — яростно шипит Анна прежде чем Пауло зажимает ей рот.
— Что если я поимею тебя прямо тут, что твой гребаный оцец сделает мне?!
— Что? — кровь отлила от его и так болезненно белого лица.
— Отлично, теперь он еще и гомик. Зашибись — удается ей откусить палец Пауло, который зашипел от боли и убрал руку.
— Закрой ей рот, не то я сделаю это очень болезненно — бросаю я своему консильери и вновь поворачиваюсь к Оушену.
Хватаю его за костлявую шею и начинаю душить, его глаза впиваются в мои и в них читается ужас, когда он отводя взгляда смотрит на меня.
— Я бы с таким удовольствием прикончил бы тебя, но мне не нужно дерьмо твоего отца.
Его ноги подкашиваются и он падает на пол. Я все еще удерживаю его одной рукой за шею, он раскрыл рот пытается втянуть хоть мизерную дозы кислорода. Хватаю его за язык и она начинает дышать с открытым ртом и высунутым языком.
— Ты осмелился этим поганым языком прикасаться к моей жене? Отвечай мразь! — чувствую, как огонь течет по моим венам и мне хочется устроить чертов пожар и спалить его на хер. Он мотает головой, но не может произнести и слова, а лишь мычит мне в ответ — Смотри дорогая — завладеваю вниманием Анны — Вот что будет с каждым кто прикоснется к моему зверьку — разрезаю небольшую часть его языка, и он мычит в агонии прежде чем его глотка заполняется кровью. Я конечно очень хотел, чтобы он захлебнулся ею, но пока не время. Отпускаю его и встаю на ноги тяжело дыша. Вижу, как он громко кашляет и сплевывает кровь, хватается за язык, точнее за то, что осталось от него.

Смотрю на окровавленную плоть у себя в руках и бросаю ее к ногам Анны. В ее взгляде все еще отвращение, я бы хотел видеть его всегда.
— Проваливай — рычу я на сопляка.
Он лишь поднимает на меня указательный палец и поспешно направляется к двери.
— Думаю твоему отцу и его солдатам будет интересно посмотреть увлекательный фильм, где ты насилуешь их несовершеннолетних дочерей — говорю я как только он оказывается у двери и его рука замирает на ручке. Оушен поворачивается, встречаясь со мной взглядом и в его глазах ужас и паника, а рот весь в крови, как у дикого животного, который истерзал только что оленя. Не проходит и десяти секунд, как он исчезает из виду. Я пытаюсь выровнять свое дыхание и поворачиваюсь к Анне, которую придерживает Пауло.
— А теперь твоя очередь, моя любимая жена — тяну я ее на себя, но она сопротивляется, но больше всего меня удивляет, то что руки гребаного Пауло все еще придерживают ее.
— Мауро, ты не в себе — говорит он смотря мне в глаза
— И что ты сделаешь? Не отдашь мне блядь мою жену? Пошел на хер — ударяю я его в лицо и он инстинктивно отпускает Анну и пятится назад.
— Пусти меня, животное! Не прикасайся ко мне — пищит она, пока я буквально тащу не за собой.
—Ты, сука гребаная поплатишься, и с полна. Что я тебе говорил? — припечатываю я ее к стене и сжимаю окровавленными пальцами ее щеки — Отвечай падла! Я сказал, чтобы твои куриные мозги и гребаные глаза забыли то что ты увидела. А что сделала ты? Ты растрезвонили об этом, шлюха поганая. Но ничего, я преподам тебе урок. В этот раз ты будешь молить меня о пощаде, дрянь.

Тащу ее прямиком в подвал, где она находилась в первый раз, как только я ее сюда привез. И как только она видит эти зеркальные стены начинает брыкаться. Что сучка вспомнила?!
— Нет! Нет! Тварь такая, отпусти меня, я не войду вновь туда.
— Очень жаль дорогуша, так как мне не интересно твое мнение — сильно толкаю ее в помещение и она падает на колени. — Не расслабляйся, я скоро буду — закрываю дверь на ключ и оставляю ее в кромешной тьме.