Порочная принцесса [18+]

Анна

Я бросаю на него последний уничтожающий взгляд и выхожу из машины. Он не двигается, словно чувствует свой конец, который мой отец подарит ему как можно мучительнее.

Как только я вижу знакомые черты лица и слышу родной голос, я срываюсь и впервые хочу раствориться в объятиях папы и заплакать, прижаться к нему крепко-крепко, чтобы он не отпускал меня, больше никогда. Сейчас даже ненавистный запах табака мне кажется родным и любимым.
— Анна — его голос дрожит. Боже голос самого Михеля Ферреро дрожит.
— Папа...Папочка — я утыкаюсь в его широкую грудь, он же обнимает меня крепко, словно боится потерять вновь.
— Дочка. Слава Богу, слава тебе Господи. Все хорошо родная, теперь все хорошо... Ты... — его голос становится ледяным, даже опасным. И я поворачиваюсь чтобы посмотреть на человека, который сумел превратить мои последние дни в ад.

Мауро лениво выходит из машины, он расслаблен, словно следующие дни не его будут пытать. Рассматриваю окрестность, мы на каком-то шоссе, вокруг только деревья и кромешная тьма, мне удается разглядеть что-то благодаря мягкому освещению дорожных фонарей. Замечаю Дэни, который прицелился пистолетом в грудь Мауро и дырявит его своими льдисто-голубыми глазами. Так он обычно смотрит на сою добычу перед тем как принести ее в жертву. Но сукин сын Мауро, он не похож на какую-то там жертву и добычу, он мучитель и омут его черных глаз направлен вновь на меня, ни на кого больше. Даже надежные объятья отца не могут меня защитить, я так и чувствую эту мелкую дрожь от его пристального и тяжелого взгляда.

Невольно вспоминаю поцелуй, нет животное клеймо, которое он оставил на моих губах и шее, тянусь к своим губам, но вовремя останавливаюсь. Но его гребаный орлиный взгляд замечает мой жест, грязная и похабная ухмылка красит его жесткое лицо. Он проводит языком по своим губам, и они начинают блестеть, а темноте ночи.

Омерзительно. Его грязь словно прилипла ко мне. Которую я буду соскребать не только со своих губ, она везде, я пропиталась его первобытным запахом.
— Ты хоть имеешь представление что с тобой будет сученыш? — рычит папа, ограждая меня собой и отводит за свою спину, желая чтобы его глаза не касались вновь меня.
— Хм...дайте ка угадаю, вы двое будете мучать меня, пытать до тех пор пока я не сделаю свой последний вдох? — говорит он весело
— Даже тогда, я блядь спущусь в ад и верну тебя, и начну все по второму кругу и буду продолжать это пока мне не станет скучно — говорит ему спокойно Дэни, но голос пропитан ядом и желчью.
— Не слишком ли это для тебя сосунок?
— Что ты сказал? — дуло пистолета Дэни касается груди Мауро, прямо над сердцем и его взгляд вновь встречается с моим — Я могу забрать твою ничтожную жизнь в сию же секунду
— О эту честь я пообещал твоей сладкой сестре — как только эти слова срываются с его губ, Дэниель ударяет его по лицу. Но не проходит и мгновения, как Маурр наносит ответный и сильный удар, так что Дэн чуть не падает
— Сукин ты сын — рычит мой брат. Четверо людей моего отца держат Мауро, пока Дэн наносит ему удар за ударом.
— Дэниель, довольно, не убей его — сжатый кулак Дэна повисает в воздухе.
— Да, ты прав. Я сделаю куда интересные вещи с ним, прежде чем убить —знакомая улыбка психопата украшает его губы.

— Почему ты похитил мою дочь? — спрашивает папа, делая два шага к нему — Если у тебя были какие-то недопонимания со мной, ты мог решить это как мужчина, а не играть грязно, похищая невинную девушку в день ее свадьбы.
— Невинную? — усмехается этот псих — О чем это он порочная принцесса? Ты и невинность? — начинает он гортанно смеяться, его массивные плечи трясутся и из уголка губ стекает кровь, это выглядит зловеще.

— Почему ты ржешь? — рычит Дэн.
— Я предпочитаю неординарные методы возмездия. Ты совершил ошибку двадцать лет назад Михель Ферреро.
— Ошибку? — папа хмурит свои густые брови и на его лбу появляются морщинки, видно что он не понимает, кто еще перед ним.
— Энрике Ринальди — лишь произносит Мауро.
— Ты...
— Тот самый мальчик, единственный выживший наследник своего отца и Сицилии. И я сожгу тебя Михель Ферреро — переводит он взгляд на меня — Ты будешь гореть от боли и не сможешь это остановить.
— Ты Ринальди? Я уничтожу тебя падла — рычит Дэниель и вновь наносит удар за ударом и вынимает свой нож, такой же идентичный, как и у меня, что Рик подарил мне на мое окончание, но его отличается цветом рукоятки. Он в форме черный змеи и с двумя сапфирами в место глаз. Они похожи на глаза Дэна, когда он в ярости, прямо как сейчас.

Мой пульс учащается и сердце начинает колотится так что причиняет боль. Мауро дергается и ему удается нанести удар головой по переносите Дэниеля, мой брат размахивается ножом по бицепсу Мауро и наносит ранение.

Я сглатываю.
— И не только я сопляк — вновь улыбается он
Папа и Дэн переглядываются
— Кто еще с тобой ублюдок? — направляется он и осматривает машину
— Моя прекрасная жена — его лицо в крови, губа разбита и его черная рубашка постепенно пропитывает кровь, от раны, которую нанес Дэн.

Ублюдок...

— Жена? — папа бросает на меня взгляд, и я хочу провалиться сквозь землю. Я знаю, что он заставил меня, но от этого мне не становится лучше. — Анна...
— Михель он врет, не верь ему, Анны бы под дулом пистолета не вышла за него — кричит Дэн.
Папа же бросает взгляд на мое кольцо и я сжимаю руку в кулаке
— Милая — берет он мое лицо в ладони — Он причинил тебе боль? Он принудил тебя?
Глаза жжет от непролитых слез, которые скапливаются, но никак не могут пролиться.

Боль, безысходность, чувство вины искажают лицо моего отца. Человека, который всегда ходил с гордо поднятой головой и никогда не прогибался ни перед кем. И теперь я чувствую его боль, боль за меня, он винит себя, в том, что не смог уберечь, огородить. Теперь я понимаю что имел в виду Мауро, когда говорил что заставит поплатиться моего отца.
— Нет, пап... он не причинил мне боли.

И это хоть и частично, но является правдой.
Папа касается маленькой царапины, что я получила когда боролась с ублюдком Оушеном, когда тот хотел изнасиловать меня и бросает взгляд на часть разорванного платья.
— Это тоже не он, клянусь — накрываю я его руку своей и подношу к губам целуя.

Внезапно его глаза становятся жесткими, безжизненными, пустыми.
Папа вынимает пистолет и направляет его на Мауро
— Ты дотронулся своими грязными ручонками до моей дочери — цедит он, слова даются ему с трудом.
Мауро хмурит свои брови, затем поднимает их в удивленном жесте
— Ну если самую малость — поднимает он уголок своих губ. Папа ударяет его по лицу и кровь хлещет из его рта, но он продолжает удерживать свою холодную ухмылку.
— Ты не будешь так улыбаться когда я буду сдирать с тебя кожу, щенок...Пойдем дорогая, все закончилось — придерживая ведет он меня к машине. Я не могу поверить, что все закончилось. Не могу поверить, что я вновь буду в окружении своих родных и вдалеке от этого психопата.

— Я в этом сомневаюсь Ферреро. Верни мне мою жену, и никто не пострадает, особенно она — волоски на моем теле встают дыбом, от произнесённых им слов, нет я не его, я не принадлежу ему.

— Думаю ты не в том состоянии чтобы что-то требовать ублюдок — сузив глаза говорит Дэни
— Верни. Мою. Жену — чеканит он каждое слово.
— Она не твоя жена ублюдок — кулак Дэни вновь врезается в лицо Мауро, но он даже не двигается. Для того, кого избили он выглядит на удивление свежо, не смотря на ранения — Она Ферреро, она умрет как Ферреро. Это у нее в крови — дулом пистолета он поднимает челюсть Мауро — Ты никогда не сможешь это отобрать.
— Единственное что я отберу у нее, это будет ее душа. Она уже принадлежит мне.

— Я не принадлежу тебе ублюдок, этого никогда не будет. Это всего лишь клочке бумаги, он ничего не значит.
— Так же как и ничего не значит, то что произошло внутри? В коридоре особняка?

Поцелуй. Он про поцелуй.

— Анна, о чем он? — сузив глаза спрашивает Дэн

Сдерживаю себя, чтобы вновь не вытереть губы, от его животного поцелуя, от которого меня выворачивает. О чем он думает, что это могло бы мне понравится? То как он словно изверг обрушился на мои губы?

— Мы пробыли здесь слишком много времени. Свяжите его и засуньте в багажник — отдает приказ папа, тем самым разряжая обстановку, чему я ему очень благодарна.
— Если мы с Анной пересечем границу Неаполя, она разорвется на миллион мелких кусочков, Неаполь – это последний конечный пункт.
— Что? — все мы синхронно произносим.
— В ее организме есть микрочип, который ввели как только я доставил ее в Сицилию — он смотрит на меня и я просто в шоке, это просто чушь, он блефует, этого не может быть, когда это он...
— В первый же день, когда она была без сознания — отвечает он на мой немой вопрос, словно прочитав мои мысли
— Что ты несешь псих?! — рычит Дэн
— Он понимает о чем я — кивает Мауро в сторону папы — Не так ли Ферреро? История повторяется... — Тебе придется сделать вновь сложный выбор — грязная и кровавая ухмылка красит его рот.
— Папа...о чем он? — смотрю на папу и у него на глазах нескончаемое, безграничное чувство боли, словно ему сложно дышать. Он задыхается, его челюсть сжата, что заставляет напрячься острым скулам.
— Ты блефуешь — говорит он незнакомым мне голосом, странным, пропитанным болью — Ты блефуешь ублюдок — срывается папа с места и хватает его за лацканы пиджака и начинает трясти — Ты врешь! — рычит он, словно раненное животное.
Бросаю взгляд на Дэни, но он тоже в смятении.
— Папа — прикасаюсь я к его плечу и мы встречаемся взглядом. Они налиты кровью, в них ужас, но он скрывает это, словно боится что я увижу в нем монстра.
— Он может быть где угодно, у нее под кожей, в желудке, в ее тесной киске — в этот момент папа бьет его по лицу — Или же в тугой заднице — следующий удар наносит Дэн ножом ему в плечо, Мауро лишь шипит от пронзившей его боли, но продолжает — Решать вам, превратить ее в подопытного кролика и попытаться найти его, что вам не удастся, или же просто вернуть мне мою жену — от того как собственнически он это произносит у меня вновь появляются мурашки.

Но тишину нарушают спонтанные выстрелы, папа сразу прикрывает меня, и я не понимаю, что происходит, все случается слишком неожиданно. Охрана отпускает раненного Мауро и бежит чтобы прикрыть нас. Выстрелы, крики, все словно в бреду. Я закрываю уши, и папа сажает меня в машину. Вижу много черных иномарок, стрельба продолжается. Я же сижу в машине и наблюдаю за всем происходящим. Мое дыхание сбивчивое и сердце стучит где-то в горле. Я видела много крови, много пыток со стороны моего отца, но сейчас я боюсь за жизнь его и Дэни, страх пробирается в каждую клетку и заставляет трястись словно в ознобе. Если из-за меня с одним из них что-то случится...

Мое внимание резко переключатся на фигуру, садившуюся на водительское сиденье. Я не могу осмыслить что происходит как вновь отдаляюсь от отца и Дэни. Бросив взгляд на водительское сиденье вижу окровавленного Мауро.

Нет. Нет. Нет. Я не могу вновь попасть в его руки.
— Что ты...что ты творишь?! Останови эту гребанную машину, останови! — истеричные крики срываются из моего горла, но он меня не слышит и давит на полную мощь, словно мы на гонке F1.
— Подготовь самолет, как увидишь черную иномарку на взлетной полосе, это буду я, я не с шофером. Мы должна немедленно взлететь — говорит он кому-то по телефону.
— Нет! Я никуда не полечу с тобой. Мой отец, он там, они могут быть ранены, мы должны им помочь
— Ты наверное из ума выжила, да? Я лучше перережу себе горло, чем помогу Ферреро.
— Но я Ферреро, ты все же пришел мне на помощь, когда тот ублюдок захотел меня изнасиловать — его руки так сильно сжимают руль, до повеления в костяшках и он напрягается всем телом, я даже могу чувствовать это. — Или ты пришел чтобы присоединиться к нему?
Он резко поворачивается ко мне и в следующую секунду боль пронзает мою шею, так как он тянет меня на себя. Близко. Слишком близко, так что его окровавленные губы касаются моих.
— Я не насильник твою мать. Но все же не советовал бы испытывать меня — говорит он в мои губы и так же резко отшвыривает меня к стеклу. Потираю шею, где ощущается острая боль от его животного поведения. Провожу языком по губам и чувствую металлический привкус его крови во рту.

Мы уже приближаемся к частному самолету что ждет нас, и я замечаю мчащуюся за нами машину.

"Папа" проносится у меня в голове. Это конечно и не ускользает от внимания Мауро. Мои попытки открыть дверь тоже заканчиваются плачевно, хотя, если бы я, это сделала, то мои шансы на то чтобы остаться в живых были бы малы, учитывая с какой скоростью мы ездим.

У трапа нас ждет мужчины в костюмах, и я понимаю, что папа не успеет. Мауро выходит первым и бросает кивок в мою сторону, как две громилы хватают меня и тащат в самолет.
— Пустите меня, грязные ублюдки — но меня никто не слышит. Мы садимся на кремовые кожаные сиденья и один из них садится рядом что бы придерживать меня. Мауро же устраивается напротив меня и откидывает голову на спинку сиденья, прикрыв глаза.
— Мы взлетаем босс — доносится голос пилота
— Побыстрее — говорит он прикрытыми глазами.

Когда же мы набираем скорость, я вижу через иллюминатор, как черная иномарка все еще мчится вслед за нами. Я понимаю, что это конец, мне представилась такая возможность и это завершилось полным провалом. Машина с каждой секундой отстает от нас и мы, набрав скорость, начинаем взлетать. Мне удается увидеть двух мужчин, выходящих из автомобиля, которых я узнаю, даже не смотря на мрак ночи. Один из них хватается за голову, другой же пинает колесо автомобиля.

По моим щекам стекает несколько влажных капель. Я плачу, я блядь плачу, от своей безысходности, от того что, когда свобода была так близка ее, так беспощадно выхватили из моих рук. И все благодаря существу, который сидит передо мной. Я готова растерзать его глотку голыми руками. Но в место этого прикрыв глаза пытаюсь взять себя в руки. Но я рада что они вышли целы и невредимы из перестрелки. Открыв веки, я мечтаю о том, чтобы мне под руку попало хоть что-то чем я могла бы нанести ему еже больше вреда. Чем эти раны на лице, ножевое ранение и порез на бицепсе.
— Опять изучаешь меня порочная принцесса? — говорит он с прикрытыми глазами. — Я немного отдохну, проследи за ней — хрипит он словно собирается потерять сознание.
— Босс, тебе нельзя отключаться — встает громила, что сидел около меня — Босс — хлопает он его по лицу, но никаких реакций — Мауро — говорит он более грубо
— Еще раз притронешься до моего лица, я сломаю твои пальцы, в этот раз все оставшиеся — произносит он с яростью, но спокойно. Его лицо в крови и это выглядит отвратительно, рубашка в области плеча вся пропитана кровью. И это зрелище приносит мне лишь удовольствие. Мне нравится видеть его мучения.
— Я принесу аптечку, ты в состоянии сам избавиться от рубашку?
— Это сделает за меня моя любимая жена — он смотрит из под полуоткрытых век на меня и облизывает свои окровавленные губы.
— Иди на хрен — цежу я подаваясь вперед.
Он хватает из пояса охраны пистолет и прицеливается холодным дулом мне в лоб, я словно проживаю дежавю.
— Живо встала — командует он. Видно что он прикладывает все усилия, чтобы не отключиться, но даже в таком состоянии он все еще умудряется командовать.
— Лучше пристрели меня — выпячиваю я свою грудь прекрасно зная что находившаяся рядом охранник тоже пялится в данный момент на меня. У этого человека нет ни капли собственного достоинства. Ему наплевать на женщину рядом с ним, будь эта какая-то шлюха или его собственная жена, которую он заставил на сильно выйти за него замуж.
— Принеси аптечку, живо — рычит он и его глаза темнеют. Громила уходит в другой конец самолета, оставляя нас одних.
— Я обязательно это сделаю — чувствую как холодный метал скользит по моему лицу, спускаясь к скулам, затем к шее, а оттуда к ложбине моих грудей — А теперь, прекрати этот чертов стриптиз, если не хочешь чтобы тебя трахнули. Ты наложишь мне швы. Вставай.
— Иди к черту Ринальди, я лучше буду смотреть как ты подохнешь от кровотечения и что это за чертовщина с чипом? Ты блефовал, так ведь? Ответь мне.
Он пристально смотрит на меня наклонив голову на бок, он слаб, это можно разглядеть невооруженным взглядом и я думаю воспользоваться этим. Возможно мне удастся выхватить у него в этот раз пистолет и заставить пилота поменять направление.
Встаю и сажусь рядом с ним и в это время здоровяк приносит аптечку.
— Босс, это обезболивающее, сеньора встаньте, я должен наложить швы.
— Сеньорита — говорю я с негодованием, хотя кому я что объясняю, он уверен что его босс, поимел меня во все отверстия. Мерзость.

Он непонимающе смотрит на меня, потом на Мауро. И я закатываю глаза.
— Я могу справиться сама, ты можешь идти
Он вновь недоверчиво смотрит на меня, потом на Мауро и тот кивает ему, после чего он удаляется.
—Тебе надо избавиться от рубашки.
—Да...она уничтожена, твой ублюдок брат должен мне рубашку.

Он не двигается и просто смотрит на меня
— Сними ее — я медленно расстегиваю его рубашку и мои пальцы начинают дрожать.
— Я передумал. Просто разорви ее — вдруг говорит он
— Что?
— Рубашку, она все равно уничтожена, не стоит возиться с пуговицами.
Я хмурюсь, но делаю то что он говорит. Схватив на ворот его черной рубашки, я разрываю ее. Раздается треск ткани и мелкие пуговицы отлетают в стороны.
— Ух ты... — пьяно улыбается он
— Что? Опять?
— Это было... — он делает паузу, словно забыл то что хотел сказал или же вообще передумал. — Продолжай.

Опускаю взгляд на его грудь, которую вижу впервые, хотя он уже не раз видел меня обнаженной. Она широкая, крепкая, на ней много разных и непонятных татуировок, скорее всего для того чтобы скрыть шрамы, которых у него слишком много слишком. У моего отца и дядь тоже есть шрамы, но грудь Мауро словно истерзали дикие звери. Мелкие и крупные рубцы выпирали под черными чернилами, но это лишь придает ему больше свирепости, они были уродливы, но не придавали ему уродства. Кончики моих пальцев невольно коснулись его грудных мышц, и они напряглись.

— Ты, по-моему, увлеклась — раздраженно протягивает свое запястье и я, будто пробудившись от гипнотического сна расстегиваю его запонки на манжетах, и он подается вперёд чтобы я могла стянуть его рубашку. Мы находимся слишком близко, так близко что я чувствую его горячее дыхание на своем оголенном плече. Когда же мне все же удается стянуть с него рубашку, я бросаю ее в сторону пиджака, который он снял еще до того, как сел.

Сейчас он на половину обнажен и сидит расслабленно передо мной и его фигура внушающая, он протягивает руку к окровавленному плечу от чего его бицепс напрягается и становится еще больше. Он хмурится бросая взгляд на рану.
— Кхм...хорошо он тебя.
Уголок его губ поднимается в ухмылке когда он смотрит на меня.
— Я это за ним не оставлю, не переживай.

***

Надев перчатки смачиваю раствором вату и вытираю засохшую кровь. Разорвав пакет вынимаю оттуда нитку и иголку.
— Ты это уже делала раньше? — спрашивает он недоверчиво.
— Нет — спокойно отвечаю я
— Отлично. Тебе не надо напоминать что с тобой будет, если ты убьешь меня, верно?
Игнорирую глупое высказывание и протыкаю его плоть и он втягивает воздух через стиснутые зубы. Ему больно, и это не может не радовать меня. Он причиняет мне моральную боль, я ему физическую. Это все что я могу сделать, пока у меня нет против него никаких рычагов давления. Но я не намерена отступать, я найду слабости Мауро Ринальди и заставлю его поплатиться и очень дорого.

Наношу еще три шва и накладываю повязку. Несмотря на то что я делала это впервые, я часто была свидетелем как зашивали раны папе, Дэни или Рику. Это оказалось весьма несложно, особенно когда не печешься о том, что причинишь ли ты боль стоявшему перед тобой человеку или нет. И это был именно тот случай.

Закончив с его перевязкой, громила приносит ему еще одну черную рубашку и протягивает ему. Он кивает на меня и тот вручив мне, тихо покидает нас.
— Кто-то борзеет? Думаю ты в состоянии надеть ее.
— Возможно, но я хочу чтобы это сделала ты.
— А я не хочу этого.
— А мне насрать что ты там хочешь или не хочешь.

Хам. Невоспитанное животное, которое не знало, как разговаривать и общаться с женщинами.

— Знаешь мне всего лишь на секунду показалось что ты человек.
— Мне жаль тебя разочаровывать — говорит он и встает, я делаю тоже самое. Теперь, когда он с голой грудью стоит во вест рост, мне становится не комфортно, я чувствую себя такой маленькой и беззащитной рядом с ним. Ненавижу это чувство.
Я помогаю ему одеть рубашку. Дорогая черная ткань идеально ложится на его мускулистые руки, подчёркивая каждый изгиб и округлость. Когда же я начинаю застёгивать пуговицы, чувствую его руки на своей талии. Возможно в его состоянии ему просто надо удержать равновесие, и он схватился за меня, потому что другое объяснение этому жесту я не нахожу.

Вдруг самолет начинает трясти, и он попадает в зону турбулентности, Мауро не удерживается на ногах и падает на кожаное сиденье, притягивая меня за собой, и я делаю посадку прямо на его грудь. Он сдвигает брови к переносице от боли, так как моя рука задевает его рану, но не двигается. Его широкие ладони все еще на мне, хочу встать с него, но он держит меня сильно, прижав к себе.

— Запомни одну вещь порочная принцесса, если я паду, я унесу тебя за собой, в самое пекло.

_____________________

Как вам такая насыщенная глава?