spark?
Опустошение. Отторжение. Ярость. Каждый раз, когда Скарлетт пересекалась с Саймоном на базе, ее захлестывали эти чувства. Неужели Прайс замешан? Иначе как, черт возьми, объяснить, что Гоуст теперь словно привязан к ней на каждом задании? Раньше приходилось вымаливать время и дату, а теперь этот мужчина маячит рядом, тенью скользит в стороне, наблюдая. Нельсон не первая и не последняя, кто открыто признается лейтенанту в чувствах. На остальных ему плевать с высокой колокольни, но с ней – все сложнее. Она всегда была рядом, его тень, его опора, мчалась на помощь, если Райли попадал в переделку. Конечно, такое случалось редко, но все же.
Снова тренировка, под палящим солнцем. Солдаты бегут, переговариваясь. Капитан и лейтенант стоят в стороне, их голоса – шепот на фоне общего гула, обсуждают план на сегодня. Соуп, Газ и Скарлетт держатся вместе, обогнав сослуживцев на несколько метров. И каждый раз, когда их троица пробегает мимо, взгляд Гоуста на мгновение задерживается на девушке. Случайность? Вряд ли. Парни резко останавливаются, не надо было есть бургер с забегаловки. Скарлетт, бросив их, устремляется на очередной круг, в голове вновь и вновь прокручивая моменты позавчерашнего вечера. Этот чертов кретин прочно засел в ее мыслях, словно заноза... Будто кто-то подставил невидимую подножку. Нельсон падает, больно врезавшись лицом в асфальт. Все в порядке, кроме подбородка, который тут же рассекает острая боль, и кровь, темной струйкой стекает вниз.
— Сука... – всхлипывает она. Колени превратились в кровавое месиво. Большинству все равно, кроме близких подружек, конечно. Мужчины порываются подбежать, но словно натыкаются на стену, замирая на месте. Саймон соизволил подойти сам. Оценивающе окинул взглядом знакомую фигуру.
— Все в порядке?
— Конечно, блять. До свадьбы заживет.
— Не язви, — тон британца небрежен. Он легко подхватывает американку на руки, словно невесту. И если к ее весу он был готов, то к выражению ее лица – явно нет. Такой смеси шока и замешательства не увидишь каждый день. Райли, казалось, совершенно не обращает на это внимания. Она помогла ему – теперь его очередь. Скарлетт чувствует себя максимально неловко. Этот мудак отшил ее три дня назад, а теперь несет на руках в медпункт? Великодушие.
Вместо медпункта он несет ее в свои "покои". Аккуратно укладывает на кровать, а сам отправляется на поиски ватных дисков и хлоргексидина. Нельсон смотрит в потолок, мысленно готовясь к худшему. Ей хочется врезать этому нахалу, но, сука, он ведь помог. Теперь нельзя. Шатен возвращается, опускается на колени у кровати, смачивает ватный диск и осторожно прикладывает к ране. Все шипит, вызывая неприятную дрожь. Скарлетт закусывает губу, закрывая глаза.
— На пулю так не реагируешь даже.
— Заткнись, ты вообще лох. И кенты твои лохи.
— Тебе точно тридцать?
— Ты меня заебал, — мужчина лишь хмыкает, поправляя маску на лице. Его взгляд кажется долгим и изучающим, почти мучительным, и это порядком раздражает девушку. Она не выдерживает, отвечает тем же.
— Прости.
— За что?
— Ты знаешь, — их попытка примирения повисает в воздухе... Дверь с грохотом распахивается от пинка, Соуп принимает стойку Дулибу, Газ направляет пулемет на Гоуста. Какого хрена?
— Скарлетт, ты жива!
— Вы адекватные? Что за цирк? — удивлённо спрашивает Скар.
— Мы не нашли тебя в медкабинете, сразу подумали на лейтенанта. Наши догадки подтвердились, — выпаливает Кайл. Гоуст ошеломлен наглостью и глупостью своих подчиненных. Ему хочется прострелить им колени, чтобы взмолились о пощаде. Мужчины приходят в себя только тогда, когда пуля со свистом вонзается в деревянную дверь. Ебаный рот...
— Собаки сутулые, свалили быстро, я вас, сука, оштрафую.
— Тикаем с города!! — от подружек и след простыл. Вот так легко они повелись на провокацию Райли. Местный детский сад "Солнышко" тихо плачет в сторонке. Нельсон не может сдержать смех, хватаясь за живот. У нее такая нежная, солнечная улыбка. На мгновение лейтенант замирает, то ли удивленный, то ли восхищенный. Сложно понять.
Перчатки, украшенные изображением человеческих костей, небрежно поправляют прядь выбившихся каштановых волос. Их взгляды встречаются, и оба резко отворачиваются, смущенные. И все так синхронно, черт возьми.
— Гоуст, иди.
— А если не хочу?
— Тебя никто не спрашивает.
— Вот как. Пойду оштрафую твоих вандалов, — он поднимается, бросает еще один взгляд на девушку, которая отвернулась к стене, и выходит из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Щеки Скарлетт пылают таким огнем, что турецкие помидоры кажутся бледной тенью. Что он с ней делает? Почему так на нее влияет?