22 глава
Чейз
Боль.
Внутренняя, глухая, изматывающая, она не отпускала меня уже месяцами. Я пытался глушить её. На тренировках выкладывался до изнеможения, потом шёл в зал, добивая себя тяжестями, пока мышцы не горели от усталости. Но стоило увидеть Сэдди, всё пропадало. Она будто вытягивала из меня остатки сил.
Я даже надеялся, что измены станут выходом, что она, уязвлённая, сама поставит точку. Но вместо этого каждый раз следовала истерика. При любой ссоре она находила способ вспомнить Ангелину, язвить, насмехаться, обвинять её в нашем разладе. И это держало Лину в моей голове, как бы я ни хотел от неё избавиться. Хотя... будь Сэдди хоть раз в жизни молчалива, Лина всё равно оставалась бы там, в мыслях, в памяти.
— Ты меня слушаешь? — голос Сэдди, раздражённый, резкий, прорезал гул в моей голове.
Мы были в переполненном магазине, метель усиливалась с каждым часом, и все в городе спешили запастись продуктами. Погода грозила отрезать нас от мира на несколько дней, если не больше.
— Чейз! — она уже тяжело дышала, словно каждый мой взгляд мимо неё был личным оскорблением.
Я медленно поднял глаза. Её слова тонули в общем шуме, но раздражение в тоне било сильнее любых звуков. Я устал. Устал от её вечных претензий, от самой её. И даже предвкушение того, что мы не увидимся, пока буря не утихнет, не приносило облегчения.
Я уже не пытался спорить. Просто кивнул, взял с полки первую попавшуюся пачку крупы и бросил в тележку. Сэдди продолжала что-то говорить, о том, что я ужасно себя веду, что мы не выглядим со стороны как счастливая пара, что я должен хоть иногда уделять ей внимание. Её голос тонул в гуле толпы, в лязге тележек, в раздражающих объявлениях из динамиков, как будто весь этот шум был создан лишь для того, чтобы не дать мне услышать самого себя.
Я смотрел мимо неё, на мутное стекло витрины. За ним снег вился в воздухе, пытаясь закрутить в свои спирали весь город, утопить его в белой тьме. В этой вьюге, в её беспощадном вихре, мне чудилось лицо Лины. Чёткое, болезненно близкое. И всё внутри сжималось так сильно, что я готов был сорваться, уйти из магазина, из этой вымученной жизни, из-под власти Сэдди... и просто найти её.
— Ты опять витаешь в облаках, — с раздражением бросила она, швырнув в тележку несколько банок. — Надеюсь, ты понимаешь, что без меня ты пропадёшь?
Я чуть усмехнулся, сухо, криво, почти зло. Если бы она знала, что я пропадаю именно с ней. И что всё, что держит меня на плаву, это лицо, которое она ненавидит.
— Ты мой парень, в конце концов! — Сэдди на секунду замерла, будто сама испугалась своего тона, но тут же снова загорелась раздражением. — И ты опять мне изменил!
— Мы и не встречаемся, — сухо бросил я, даже не пытаясь смягчить голос.
— Ещё как встречаемся, — её губы изогнулись в ядовитой улыбке. — И именно поэтому ты сейчас обязан нормально решить нашу ссору, а не просто стоять и молчать!
— У меня уже голова от тебя болит, честно, — перевёл на неё взгляд и медленно выдохнул, чувствуя, как с каждой её фразой внутри растёт злость.
— Ну да... от неё у тебя голова бы не болела! — она резко шагнула ближе, так, что между нами осталось всего пару сантиметров, и прожигала меня взглядом.
— А она тут при чём? — нахмурился я.
— Меня бесит эта Ланская! — пыталась говорить тише, но голос всё равно срывался на визг. — Если бы не она...
— То что? — перебил я, уже не сдерживаясь. — Она тут ни при чём, Сэдди! Что ты к ней пристала?
— Ты серьёзно? Ты будешь защищать эту курицу перед своей же девушкой?!
— Она не курица, — каждое слово я произнёс медленно, почти сквозь зубы, нахмурившись ещё сильнее.
В воздухе повисла тяжёлая пауза, в которой я чувствовал, как нас обоих трясёт, её от злости, меня от того, что я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать лишнего.
Сэдди усмехнулась, резко отвернувшись в сторону, будто там было что-то важное. Но я сразу заметил, как побелели её пальцы от того, с какой силой она сжимала кулаки. Не успел проследить за её взглядом, как она, даже не повернув головы, произнесла тихо, но так, что у меня внутри всё похолодело:
— Только попробуй посмотреть на неё, и я сразу звоню папе.
Мне и не надо было уточнять, о ком речь.
Ангелина.
Моя принцесса.
Она вернулась.
Челюсти сжались сами собой, в висках зазвенело. Сэдди повернулась ко мне, глаза у неё блестели опасным азартом.
— Поцелуй меня, — её голос стал ниже, почти шёпотом, но от этого только противнее. — Чейз, я сказала!
— С какой стати? — нахмурился я, отводя взгляд. — Я не собираюсь тебя целовать.
— Ты же знаешь, как мой папа меня любит. И что он сделает всё, чтобы я была счастлива, — она произнесла это так, будто в этих словах был не намёк, а прямое предупреждение.
Её взгляд буквально прожигал мне кожу. Я закрыл глаза на секунду, чтобы сдержать злость... и, открыв их, резко притянул её за талию, впечатывая свои губы в её, не потому что хотел, а потому что выбора, казалось, не было.
Хотя кого я обманываю? Выбор есть всегда.
Просто я сделал неверный.
И теперь расплачивался за это тем, что, целуя других девушек, всегда представлял одну-единственную.
Свою Ангелину.
Мог бы целовать её, как когда-то.
Мог бы чувствовать её дыхание, слышать, как сбивается её сердце от близости.
Но вместо этого стоял здесь, с чужой, а внутри разрывался на части от осознания, что сам всё испортил.
Она смотрела на меня. Я ощущал этот взгляд каждой клеткой, каждым нервом, будто он прожигал меня насквозь. И именно это убивало сильнее всего.
Я ненавижу себя. Ненавижу за то, что лишил нас обоих выбора, за то, что несу ей боль даже тогда, когда стараюсь защитить.
Я ненавижу себя всё больше...