Пустая

Крики не затихали ни на минуту. С каждой пройденной улицей я была все ближе к дворцовой площади, все больше появлялось переливающихся синевой куполов.

— Мама! — громкий визг на секунду словно разрезал небеса.

Я только добралась до широкой улицы, где когда-то ходила с Ханзом и, завернув за угол, увидела, как горит трехэтажный дом одной знатной семьи, что воспитывала сирот. Не задумываясь ни на секунду, я создала воздушный кокон и бросилась в здание.

Деревянные балки, что поддерживали стены, были полностью охвачены огнем. Помимо треска древесины были слышны детские рыдания в разных сторонах дома. Маленький мальчик с чумазым от сажи лицом и красными волдырями на руках старался подойти к заваленному различным мусором проходу, не переставая звать маму.

Я тут же бросилась в его сторону, успев вовремя оттащить от резко вспыхнувших рядом занавесок.

— Отпусти, там моя мама! — кричал и вырывался из крепкой хватки малыш. На вид ему было около семи-восьми лет.

— Я спасу твою маму, но прежде ответь: сколько всего детей в доме? — удерживая его за плечи, я осторожно развернула мальчика к себе лицом. Его заплаканное и опаленное огнем лицо заставляло мое сердце обливаться кровью. Будь это мой ребенок...

— Пятеро, один очень больной. С ним моя мама... — с заминкой произнес мальчик.

— Постой здесь. Я спасу твою маму и остальных деток, — возведя вокруг него барьер, я вложила в кулак силу и побежала к заваленному проходу. Весь мусор, что лежал на моем пути, тут же разлетелся в разные стороны, и прежде, чем он сумел загореться, я выплеснула на него последние остатки воды, что были в небольшой переносной бутылочке.

На полу, прикрыв собой маленький сверток, сидела женщина в обгоревшем местами платье. Она рыдала и в тоже время что-то шептала ребенку у нее на руках, который, по всей видимости, больше не дышал.

— Госпожа! Скорее, нужно выходить! — я подбежала к ней и аккуратно ухватив за локоть, вывела в объятое пламенем пространство.

— Мои детки... Все они... — с округленными от ужаса глазами шептала женщина.

— Я их спасу, быстрее выходите с мальчиком на улицу, — проследив, что ребенок взял свою маму за руку и повел на выход из объятого пламенем дома, я ринулась осматривать другие комнаты.

На первом этаже никого не было, поэтому я побежала наверх. Лестница сгорела уже наполовину, и в некоторых местах мне приходилось ставить себе заслоны из воздуха. Раскинув нити жизни, первым делом я связалась с Вассой. Быстро передав ей свое местонахождение, я попросила как можно быстрее прийти сюда и помочь детям.

Далее по нитям жизни я увидела, что два ребенка застряли на втором этаже, другие на третьем.

Второй этаж не так сильно пострадал от огня, как первый, но коптящий дым полностью закрывал взор, не давая рассмотреть, что находится впереди. Разогнав порывом ветра мешающую пелену, я ворвалась в комнату, откуда доносились едва сдерживаемые рыдания. Малыши соорудили себе под кроватью защитный кокон из всевозможных тряпок и прочего хлама, тем самым спасая самих себя от чернеющего дыма.

— Солнышки мои, давайте отсюда выбираться? — громко, но с нежностью в голосе произнесла я, чтобы они меня услышали. Спустя пару мгновений из этого убежища появились две чумазые мордашки: девочки и мальчика. Обоим было не больше четырех лет.

— Давайте, нужно уходить. Ваша мама уже ждет вас, — как только они услышали мои слова об их маме, то, утерев слезы рукавом, потихоньку стали выбираться из-под кровати.

— Тетя, наша старшая и младшая сестричка застряли на третьем этаже. Вы же их спасете? — с красными от слез и дыма глазами спросил мальчик, смотря на меня, как на какое-то божество.

— Обязательно, только сначала я покажу вам магию, — и под пристальным взглядом детей из моих рук вылетели несколько драконов, созданных из воздуха. Сделав один круг по комнате, где уже было полным полно дыма, едва различимые очертания рептилий сели на носы мальчика и девочки, создав вокруг них воздушные оболочки, защищающие от дыма и огня.

Дети восхищенно вздохнули, и, взяв их на руки, я пошла на третий этаж.

Если на первом все пылало, а на втором стояла плотная завеса дыма, то на третьем была нечисть. Два мертвеца старались пройти в комнату, в которой, скорее всего, находились еще две девочки.

— Так, а сейчас давайте сыграем в игру. Закрывайте глазки и уши, а когда я дам сигнал, вы их откроете, и все будут спасены, — дети, не успев увидеть нечисть, тут же послушались меня и с легкой улыбкой на глазах закрыли глаза. Поставив их на пол и отвернув к стене, я вытащила бастард.

— Убийца! — произнес мужчина, чья голова повернулась ко мне под неестественным углом. Его голос звучал хрипло и ужасающе, так, словно кто-то скреб когтями по дереву. Я стояла, как вкопанная, поэтому что это был один из тех торговцев опиумом, которые были убиты мной шесть лет назад. Выпотрошенные и сгнившие кишки, трупные пятна по всем открытым участкам тела.

Невозможно... Как мертвецы могут говорить...?

— Какие же вы живучие... — прошептав под нос, я, не медля больше ни секунды, тут же обезглавила обоих. Вонючая до ужаса кровь снова прыснула мне на лицо и, попав на деревянный пол, тут же загорелась. Ужаснувшись от увиденного, тут же вытерла лицо рукавом.

— Что это за магия такая... — осторожно переступив разгорающийся участок пола, я с ноги вынесла и без того хлипкую дверь, увидев, как девочка лет двенадцати стояла с какой-то металлической балкой в руках в полной готовности атаковать кого-угодно, лишь бы спастись.

— Спокойно, — подняв руки вверх, я сделала шаг вперед, — меня зовут Эрика. Я тут для того, чтобы спасти вас, — девочка слегка привстала на носочки и, увидев обезглавленные трупы за моей спиной, а также двух детей, осторожно кивнула.

— Всех остальных вы уже перенесли на улицу?

— Почти. Остались только вы.

Девочка с пару секунд стояла неподвижно, а после взяла на руки малышку, которая сейчас была без сознания.

Обернувшись назад, я поняла, что дело плохо. Те капли крови, что попали на деревянный пол мало того, что стали словно бы горючим для огня, так еще и ускорили скорость его распространения. Перешагнув обжигающую полосу, я схватила младших ребятишек и проскочила обратно в комнату, в которой было окно.

Старшая девочка открыла одной рукой оконные ставни и выглянула наружу.

— Нам что, прыгать? — она, по всей видимости, прикинула, сколько придется лететь, и ее глаза расширились от ужаса.

— Придется, — хмуро произнесла я. Выглянув в окно, я увидела, что там внизу, под куполом, уже стояли Ная и Васса, и в моей голове появилась мысль, как аккуратно переместить детей вниз.

— Девочка, вы с детишками идете первые, — создав воздушное облако, я забрала младшую и помогла остальным забраться на платформу. Старшую сестру стало трясти от страха, как листочек на ветру. Но, заметив, что мальчик с девочкой открыли глаза и с улыбками стали обнимать ее, и в итоге кое-как пересилив себя, она неуверенно кивнула. Присев на корточки и обхватив руками брата с сестрой, старшая закрыла глаза.

— Не бойся. Вы не пострадаете, — с этими словами я направила облако за пределы окна. — Ная, будь на подхвате! — крикнув это в окно и увидев, что дочь Вуивра заметила нас и кивнула, я стала спускать воздушную платформу вниз.

До рук Наи остались жалкие крохи. Именно в этот момент огонь, который уже перешел на комнату, где я стояла с маленькой девочкой на руках, подпалил балку, держащую стены, и та рухнула прямо перед моим лицом.

Я успела вовремя отпрыгнуть, но мне пришлось отпустить детей, и те с визгами, которые были слышны даже на третьем этаже дома, рухнули в объятия Наи. Услышав, что с ними все в порядке, я стала соображать, как выбраться мне с девочкой. Через окно уже не пролезть — оно было наполовину перегорожено горящей балкой. Огонь полностью захватил три этажа, завалив все входы и выходы. Воды у меня с собой не было, и только воздушная оболочка спасала от удушья нас с малюткой.

В голову не приходила ни одна мысль. Вот если бы здесь была Эклипс, думаю, все было бы куда проще, но моя девочка осталась в Сонее и сейчас лечилась там от яда. Мне не осталось ничего другого, кроме как просто попытаться воздухом проломить стену дома. Создав воздушный таран, я впечатывала его в стену снова и снова, но, сколько бы ударов я ни наносила, там не появилось даже и трещины. Завыв у себя в голове от беспомощности, я не переставая тратила оставшиеся крохи своей силы, стараясь проделать хоть какую-то щель.

В какой-то момент паника накрыла меня с головой, я осела на пол, который еще не был затронут огнем из-за моего воздушного барьера. Я все ближе прижимала к себе малышку, которая, к счастью все еще дышала, и старалась придумать новый план.

В этот момент, стена, которую я пыталась разломать, пошла трещинами. Спустя пару минут оттуда сначала высунулась рука, а после и все тело юного принца. Завидев Ханза, я трижды поблагодарила богиню за дарованное спасение и, с улыбкой ухватившись за кисть парня, вышла на земляной уступ, который появился из ниоткуда.

— Не заставляй меня больше так переживать, — с облегчением прошептал Ханз, осторожно обнимая нас с малышкой.

Принц ударил ногой, и созданный им земляной выступ стал опускаться вниз. Зареванная женщина, находящаяся под синим огненным куполом, тут же бросилась к его краю, чтобы взять своего ребенка на руки. Самому маленькому ребенку в сверточке уже помогала Васса. На ее коже выступил пот, на лбу вздулась маленькая венка. Она была напряженна и полностью сосредоточилась на малыше, стараясь вернуть того к жизни.

— Моя королева, — Ная тут же подбежала к нам и стала осматривать мои незначительные раны, которые были получены в бою и в пожаре.

— Как обстановка в остальных районах Вемориса?

— Почти все выдохлись, а нечисти особо меньше не стало, — тут же ответил Ханз.

— Плохо дело...

— Моя королева, что нам делать дальше? — Ная оперлась на одну из своих секир и покосилась на мать, что обнимала каждого выращенного ею ребенка.

— Нужно согнать всю нечисть в одно безлюдное место и там прикончить одним ударом, — тут же озвучила я свою мысль, которая пришла в голову первой.

— Разве такое возможно? — удивленно спросила дочь Вуивра.

— Эрика, тогда их было около сотни, а сейчас более пятисот. С ума сошла? — нахмурился Ханз, уперев руки в бока.

— Другого выбора нет, — и прежде, чем принц снова стал возмущаться, я раскинула нити жизни, связываясь с командиром каждого отряда, которых только успела вспомнить.

— Мне нужно несколько смельчаков, которые быстро бегают. Все, кто готов помочь прикончить нечисть одним махом, прошу вас, попросите Яна перенести вас к торговой площади.

Долго ждать не пришлось. Когда мы подошли к торговой площади, там нас уже встретили десять командиров, которые решили вызваться в добровольцы. Их главной задачей было стать приманкой для нечисти. Ная осталась с Вассой, чтобы защитить целительницу и помочь оставшимся в беде людям.

Позаимствовав у Ханза крупицу магии через нити разума, я провела лезвием клинка по руке, и капли крови тут же собрались в массивную печать. Рассматривая книги в Кракхоле, я однажды наткнулась на очень интересное описание призывающего амулета. Честно говоря, я не была уверена, что моя идея сработает, ведь в книге не было сказано, кого именно он призывает, поэтому мне пришлось действовать интуитивно. Я поменяла несколько символов в начертании амулета, и моя кровь, ярко засветившись, разделилась на десять копий и наложилась на спины командирам. Они стояли с серьезными лицами и, даже заслышав, что станут приманкой, не стали трусливо отказываться от провальной на первый взгляд идеи.

С помощью Ликумы Ян перенес нас к черте трущоб, куда должны были привести всю нечисть командиры. Птицы, которыми управляли некоторые подчиненные лиса, докладывали нам о каждом шаге мертвецов и о том, как обстоят сейчас дела. К большой удаче, мой амулет и вправду подействовал. Мертвецы не то, чтобы бесцельно неслись за добычей, успевая убивать кого-то еще на своем пути, нет — они были всецело поглощены желанием догнать только командиров с печатью на спине и больше ни на кого внимания не обращали. Словно стадо быков, они неслись в заготовленную нами ловушку.

Ханз создал высокие стены из земли, которые должны были служить как бы загоном для нечисти, оставив в них широкий проход. Как только появился первый командир с первой сотней мертвецов, я подняла его в воздух, помогая перелезть за границы барьера. И так, спустя каких-то полчаса, все пять сотен мертвецов находились в загоне.

— Ты готова? — спросил Ханз, стоя вместе со мной на высоком земляном уступе, что открывал вид на всю картину, сложившуюся у нас под ногами.

— Да, готова, — повернувшись лицом к принцу, я заметила едва проскочившее в его глазах беспокойство. Позаимствовав у Яна и нескольких командиров по крупице силы, я снова наполнила свои резервы. Этого должно было хватить на «рассекающий тысячи душ клинок».

Выдохнув и очистив голову от нервных мыслей, я воззвала к воздушной и водной магии, что текли по моим жилам, соединяя их вместе. На моих глазах бастард, который был вложен в ножны, вылетел оттуда и стал соединяться с магическими частицами. Тонкие воздушные нити окутывали его в светящийся кокон, а водная масса придавала ему гибкости, заполняя оставшиеся свободные участки на металлическом клинке.

В эту секунду мои руки, что творили сильнейший в моем арсенале прием, были обхвачены холодными кистями принца. Я тут же почувствовала, как его магия мощным потоком заструилась по моим венам, даруя такое блаженство и экстаз, что, кажется, любые наркотики, будь то даже опиум, ни в какое сравнение с этим не шли бы. Земляные сгустки заструились по рукояти и перешли на клинок, даруя тому бóльшую прочность. Заключительной магией стала Песнь смерти второго наследного принца, которая мне казалась вовсе не чем-то ужасающим, а наоборот, колыбелью, которую когда-то напевала мама перед сном.

Переливающийся магический клинок был почти готов, однако для такого количества нечисти ему все же чего-то не хватало.

— Харос, объединение! — вдруг крикнул Ханз, и откуда-то вылетела та самая флейта, которая на моих глазах стала превращаться в одноручный меч с небольшим черепом на рукояти и множеством рун по всему лезвию.

Яркая вспышка заставила на какое-то мгновение прикрыть глаза, и, почувствовав, что последний кусочек пазла встал на место, я наконец спустила рвущуюся на волю необъятную магическую мощь.

«Рассекающий тысячи душ клинок» устремился на нечисть с громким, способным оглушить любого, ревом и со звуком, словно множество молний ударили в одно место, превратив загон с нечистью в кровавую кашу, где не было возможности даже разобрать, что из этого голова, а что ноги. Стоявшие по близости к этому загону подчиненные Яна вовремя были перенесены им же на более дальнее расстояние, где расположился и сам лис.

— Ханз, прости... — я сама не знала, за что извинялась, но почему-то мне это было необходимо. И прежде, чем сомкнуть глаза от столь мощного выброса энергии, я услышала:

— Как приедем домой, я самолично придушу тебя, — хоть его голос и сквозил злобой, но ненависти там не было.

***

Когда я открыла глаза, моему удивлению не было предела. Я лежала посреди комнаты на мягкой и роскошной кровати с балдахином из шелка — моя в Кракхоле и в подметки не годилась этой. Лучи закатного солнца, сквозь огромное окно, мягким золотом освещали светлые стены. Свесив ноги с кровати, я стала оглядываться по сторонам. У стены, где было окно, стоял массивный стол, и, кроме небольшого домика из сусального золота, на нем ничего не лежало. В конце комнаты находилась дверь, что, наверное, вела в купальню и гардеробную, как это было у короля Дэхана в Палау. Напротив кровати находился камин из светло-серого кирпича, а рядом со столом располагался маленький диванчик, заправленный каким-то белым мехом.

Не успев разглядеть всю комнату целиком, я заметила, как дернулась дверная ручка, и спиной ко мне вошла худенькая девушка в синем платье служанки. В руках она несла большой таз с водой и, повернувшись, испуганно дернулась, заметив, что я не сплю.

— Госпожа, как вы себя чувствуете? — оставив таз с водой на небольшой табуретке возле двери в купальню, служанка медленно направилась в мою сторону.

— Все хорошо... — задумавшись на пару секунд, я спросила, — это дворец Уорнеров?

— Все верно, госпожа. Второй наследный принц наказал привести вас в порядок и отвести к Его и Ее Величествам, — слегка склонив голову в поклоне, произнесла шатенка с миловидными чертами лица.

— Зачем? — глупо моргнув, я тихо ужаснулась от поразившей меня мысли. А вдруг меня туда приведут лишь для того, чтобы казнить за магию? Как тогда в таком случае мне сбежать из дворца, напичканного стражей? А что, если и Васса с Наей тоже тут, и их будет ожидать та же участь?

— Его и Ее Величества хотят выразить свою благодарность за столь громадную помощь в защите нашего королевства.

— Ну казнь, так казнь... Стоп, что? — девушка в синем платье сначала сильно удивилась моим словам, а после, мягко улыбнувшись, подала мне руку.

— Госпожа, как вы могли подумать о казни? Вы пользуетесь огромным авторитетом в нашем дворце, ведь принц приказал расположить вас в его спальне, — ухватившись за ее руку, я осторожно встала. Все-таки такой огромный выплеск энергии не остался незамеченным моим телом, и болезненный спазм, скрутивший все мышцы, заставил меня резко втянуть воздух в ноздри.

Начисто помывшись, я стала благоухать лавандой с нотками цедры лимона. Но после банных процедур я до сих пор была в легком удивлении.

— Госпожа, если вы чувствуете, что не до конца восстановились, можете применить свою магию. Его высочество предупредил меня, что вы обладаете редкими дарами судьбы и можете брать под свой контроль водную и воздушную силу, — произнесла служанка, сидя на небольшом табурете, промывая мои волосы. Эти слова были сказаны с легкостью, словно мы говорили о вполне обыденных для этого мира вещах. Но дважды просить меня не пришлось. Обширная купель тут же озарилась переливающими водными нитями, что постепенно стали превращаться в различных животных и насекомых. Мое нагое тело светилось, словно в воду упала луна, подсвечивая жидкость едва голубоватым сиянием.

Служанка слишком сильно походила на Мерлию по характеру, от чего в душе приятно кольнуло. Такая же своевольная и язвительная. Если видит, что за ее подколы ей не оторвут язык, то говорила все, о чем думала. И если в некоторых моментах у служанки проскакивала уступчивость и сдержанность, то стоило только затронуть тему внешности, как она становилась полной копией ведьмы.

Именно поэтому, когда время пришло для выбора очередного платья, я возмутилась.

— Почему мне нельзя надеть мою одежду, в которой была изначально? — уперев руки в бока, я буравила взглядом небольшую стопку, которую успела принести служанка, пока мои руки сушили волосы.

— Вы за ночной халат, в который я вас переодела, или за ту порванную во многих местах тряпку? Ваши штаны и рубашка были пропитаны вонючей кровью, и я не думаю, что это лучший наряд для того, чтобы появиться перед королем и королевой, — чуть не задохнувшись от возмущения, я с жалостью в глазах промямлила:

— Ну, а другой одежды нет? Могу ли я взять вещи принца? Думаю, некоторые мне подойдут.

— Госпожа Эрика, ну послушайте саму себя! — тут же возмутилась служанка, — Хоть вы и спасительница Вемориса, но по этикету перед королевскими особами нужно появляться в подобающем наряде! — тяжело вздохнув, я все же согласилась, поставив, однако, перед этим главное условие — подобрать мне платье без корсета и всякой пышности.

***

— Госпожа Эрика Бэрт, — громко произнес церемониймейстер, стоявший в дверях большого тронного зала.

Постаравшись сдержать невесть откуда взявшуюся дрожь, я выпрямилась и задрала подбородок. Ступая по красному ковру, что тянулся через всю комнату до самого выступа из белого мрамора, где стояло четыре трона, я проговаривала про себя, что это вовсе не казнь. Но как только я попыталась взглянуть на это так, словно это было знакомство с родителями парня, с которым я связана узами, почти затихшая дрожь вновь атаковала мое тело. Я кое-как заставила себя не вздрогнуть от этих мыслей.

— Ваше величество, ваше высочество, — поклонившись и осев в реверансе, я застыла так на небольшое время, пока не услышала звук, который разрешал мне вновь выпрямиться.

Перед мной сидела почти вся королевская семья: Грасэн Уорнер, как и его старший сын Лукас были шатенами с высокими лбами и каре-зелеными глазами. А вот Ханз внешностью полностью пошел в свою маму — Рейну. Рейна Уорнер — очаровательная женщина и мать двои детей — смотрела на меня с такой нежной улыбкой на губах, словно я была ее очередным ребенком.

— Второй наследный принц Ханз Уорнер! — громогласно объявил церемониймейстер, и в тишине, что царила в зале, его голос несколько раз эхом отразился от светлых, украшенных позолотой стен.

Парень, словно бежавший сюда со всех ног, вошел в зал слегка помятым и со взъерошенными волосами. Наспех пригладив русые, с красными кончиками пряди, Ханз поклонился родителям и старшему брату.

— Мама, отец, брат, — при упоминания Лукаса голос принца значительно смягчился. Он подошел ко мне ближе и взял мою руку в свою. Расширив глаза от удивления, я тут же постаралась принять спокойное выражение лица, но как назло буря, что затихла в моей душе, постепенно стала заволакивать меня в кокон дрожи. И даже холод сжимающей мою руку ладони не остужал того, что готовилось выйти наружу.

— Брат, тебя не было полгода! Расскажешь о своих путешествиях? — с улыбкой произнес Лукас, словно не замечал ни перемен во внешности, ни того, как Ханз взял меня за руку. Однако, заслышав его слова, король Грасэн нахмурился.

— Ваше Высочество, я обязательно расскажу о многом, но только после того, как война стихнет, — губы старшего брата все также улыбались, а вот старый король лишь сильнее сдвинул брови к переносице.

— Сын мой, такие разговоры не ведутся при посторонних, — грубый и властный голос пронесся по залу.

— Прошу прощения, отец, я не представил вас как следует — с холодным смешком произнес Ханз, — Ее Высочество Эрика Бэрт, принцесса Лотвелианского королевства.

Тишина, что настала после его слов, была оглушающей и нервирующей.

— Ты что, Матерь всемогущая, творишь?! — чуть ли не кричала я по связующей нас с Ханзом нити. Но, как оказалось, это была лишь верхушка айсберга.

— А также моя будущая жена. И я надеюсь на ваше благодушие и благословение, отец.

Застыв как изваяние и наблюдая, как лицо короля то краснеет, то зеленеет от переполняющих его эмоций, я была полностью с ним солидарна.

— Я тебе голову оторву, как только мы окажемся наедине, — прошипела по связующей нити со всей злостью.

— После того, как окажешься задушенной моими руками, Ваше Высочество, — холодно ответил принц.

— Эрика, а где находится это королевство? — мягко спросила Рейна, развивая нагнетающую тишину. Заслышав голос своей жены, король Грасэн взял себя в руки и его лицо снова стало бесстрастным.

— Ваше Величество... — мне хотелось опровергнуть слова Ханза, но парень тут же очень невежественно перебил меня.

— В Пустошах, матушка, — королева Рейна удивленно ахнула и поспешила скрыть свои эмоции за складным веером, что все это время лежал в ее руках.

— Мне кажется, Ее Высочество Эрика Бэрт еще не пришла в себя после сражения с нечистью, посланных королем Мористеллы и поэтому, с вашего позволения, мы удалимся на отдых, — поклонившись своей семье, Ханз, который все также держал мою руку мертвой хваткой, потянул меня на себя.

— Юный принц, надеюсь, после вы объясните свое поведение, — хмуро произнес Грасэн, смотря уже в наши спины.

Стоило только войти в комнату Ханза, я сразу же раскинула поглощающую любые звуки воздушную сетку и буквально набросилась на парня.

— Ты что творишь? Какая принцесса, какая будущая жена? — не выдерживая напора эмоций, повысила я голос.

— А ты так и не поняла, что, сняв проклятье с трона, то тут же станешь его законным владельцем? — хмуро подметил Ханз, скрестив руки на груди.

— Я даже не уверена, что доживу до того момента!

— Конечно не доживешь, если будешь так себя вести! — отстраненность принца трещала по швам, и, видимо, я была не единственной, кто все это время топил в омутах свои эмоции.

— И как же я себя веду? Не похожа на тех, кто носит яшмовые листья на голове? — злостно спросила, чувствуя, как воздух вокруг нас стал электризоваться от выплескивающейся магии.

— Вечно в пекло лезешь, будто у тебя есть еще несколько жизней! Возомнила себя героиней, которая спасет всех и вся! А о себе ты когда думать будешь? А ребенок, что находится в твоей утробе? — холодная как ледник оболочка треснула, даруя взору разгоряченную магму, которая грозилась упокоить под своим опаляющим жаром все, до чего только сможет добраться.

— Как... — я словно споткнулась о собственные мысли, и мой гнев на секунду утих, — Как давно тебе известно о нем? — тихо спросила я, опустив глаза в пол.

— Когда пытался передать магию. Я почувствовал, что в тебе появилась новая сила. Нетрудно было догадаться, чьего она происхождения, — слова Ханза буквально сквозили презрением.

Если до этого бушевавшие мысли, многие из которых были бранью, готовились выплеснуться наружу, то после услышанного в моей голове настал полный штиль. Я не знала, нужно ли мне было оправдаться или, наоборот, отпираться.

—Теперь понятно. Тебе не трон нужен, а Хэлион, — произнеся имя дроу, принц невольно скривился, — И вновь, ты выбираешь кого угодно, но не меня... — казавшийся донельзя разгоряченным гневом и обидой, юноша вдруг натянул на себя прежнюю маску отчужденности, утаскивая свою бурю томиться в недра души.

— Юный принц, научитесь сначала выбирать себя, а потом уже других, — произнеся это, я услышала, как Ханз сухо усмехнулся.

— А кого же выбирали вы, госпожа Эрика? — в тон моей не слишком доброжелательной учтивости, спросил русоволосый.

— В первые годы после смерти родителей, я выбирала себя, — с каждым произнесенным мною словом я делала небольшие шаги к Ханзу, — А потом на моем пути появился Хэлион, и, поступившись своими принципами, я совершила самую большую оплошность в своей жизни, выбрав его, а себя оставляя на втором месте, — на краткий миг комната, что озарялась последними лучами заходящего солнца, погрузилась во мрак. Казалось, будто время остановило свой ход как в этой спальне, так и за ее пределами, и не было никого и ничего, кроме моего обжигающего, как огонь, и его замогильно холодного дыхания.

Заслышав шелест одежды и почувствовав, как табун мурашек вновь заскользил по всему телу, Ханз произнес мне на ухо:

— Моя принцесса тьмы и разума, я всю свою жизнь выбирал себя. Развлекаясь все юношество в борделях с большегрудыми красавицами и изысканной выпивкой, пропуская уроки по военному делу и фехтованию, я искал свой путь, — чарующий томный голос постепенно уводил в забвенье, словно вместе с этим Ханз мог перенести меня назад в свое игривое прошлое, а после вернуть в темнеющее настоящее, — Но, как ни странно, поступившись «принципами» после Врат Бездны, я решил выбрать свою истинную пару и поставить ее на первое место в своей жизни, не страшась того горя и несчастья, которое могло бы свалиться на моим плечи.

Ханз говорил медленно, как будто давая обдумать каждое подобранное им слово.

— Эрика, я прошу тебя, — томный голос сменился на теплоту и нежность, а после на отчаянный шепот, — Поступись своим принципам в последний раз и дай мне шанс, наконец, стать выбранным тобой. Я согласен на какое угодно место, только не на самое последнее...

Это откровение шокировало меня не меньше, чем яркость связывающей нас нити. Складывалось ощущение, что замок, который я построила вокруг той самой синей, с переливами бронзового и серебряного, линии, теперь рухнул под натиском реальности. Словно кто-то вытер запотевшее зеркало, даруя смотрящемуся в него наконец увидеть себя.

— Я... — не было никакого смысла пытаться успокоить ураган, что бушевал внутри меня.

Оказавшись в море, мое сердце с каждым разом накрывали волны эмоций, в которых разбираться, мне было непосильно. Он знал... Ханз еще со Врат Бездны знал, что я его истинная пара, но даже завидев мою истерику насчет Хэлиона, так и остался в тени, аккуратно наблюдая за моим шатким состоянием. А наш первый поцелуй? Был ли он плодом отравленного вина или все же внезапным проявлением чувств?

Я так долго искала эти истинные узы, что, так и не найдя, решила замкнуться в себе, понастроив сотни многослойных стен, лишь бы вернуться к изначальному пути ассасина под лозунгом: «Нет чувств — нет слабости». А мне нужно было всего-навсего открыть глаза и хоть раз заглянуть в едва видневшуюся щелочку, чтобы понять: все, чего я так хотела, всегда было под моим носом в лице наследного принца.

— Я... твоя истинная пара? — и когда я произнесла эти слова в слух, сначала как вопрос, а после как утверждение, стена, что окутывала меня со всех сторон, рухнула так же легко, как домики из игральных карт, стоило только подуть ветру.

То жалкое расстояние, что оставалось между нами, в одну секунду было преодолено мною. Я, как голодный зверь, бросилась парню в объятия, тихо шепча:

— Ты моя истинная пара, ты... — так и не сумев совладать с эмоциями, я заплакала, и слезы закапали на белоснежную рубашку принца.

— Ты моя принцесса тьмы и разума, ты любовь моего сердца, — стерев большим пальцем влагу с моих щек, парень невесомо коснулся поцелуем моих губ, будто боялся, что стоит лишь углубить его, и вся эта иллюзия исчезнет в последних ярких мазках неба.

Стоило мне только запрокинуть голову, как принц, словно обжегшись, отстранился. В его глазах я видела то самое безмятежное море, что было наполнено нежностью и любовью. Повинуясь столь неземным чарам, я привстала на носочки и обхватив руками шею парня, притянула того ближе к себе.

— Я не мираж, — шепот, что обдавал жаром, казалось, наконец смог растопить айсберг, что так долго взращивал свои ледяные массивы в моей душе.

Тягучий, как мед, поцелуй заставлял нашу нить сиять все ярче. Его руки блуждали по моему телу, начиная от спины и заканчивая бедрами. Казалось, что зверя, которого принц посадил на цепь, уже едва сдерживался, чтобы не сорваться с нее.

Ловкие и умелые пальцы, что развязывали не одно платье в свою юность, тут же добрались до атласных лент, и правый рукав заскользил по моему плечу вниз. Как только оковы, что сковывали мое тело, рухнули, я наконец смогла вздохнуть полной грудью, заполняя легкие запахом лаванды с толикой апельсина и морской соли.

Рухнув на кровать под напором мужского тела, я, не удержавшись, судорожно сглотнула, когда Ханз слегка прикусил кожу на сгибе шеи. Когда он поднял голову, его лицо на миг озарилось тонкой полоской последнего луча заходившего солнца, но этого короткого мгновения мне было достаточно, чтобы рассмотреть его лицо в такой непозволительной близости: высокий лоб, который теперь прикрывала отросшая русая челка с багряными концами, глаза, в которые я смотрела как в зеркало и видела свое отражение и эти уже распробованные, до одури сладкие губы, которые хотелось бы целовать вечно.

Постепенно в комнате стало темнеть, но никакие свечи нам были не нужны. Наши тела, как фитили, горели куда ярче, чем масляные лампы, какими освещали улицы. Пространство озарило переливание голубого и красного, черные и серебряные искры, как маленькие звезды, рассыпались по всему полу и стенам. Это были цвета нашей связи, нашей любви и страсти.

Я судорожно выдохнула, почувствовав, как принц нежно провел пальцами по моему лону сквозь ткань платья. Тело била мелкая дрожь от ожидания и всепоглощающей похоти, что сконцентрировалась между моих ног пылающим жаром. Легкая улыбка проскочила на лице Ханза, и тот, оставив последний поцелуй на моей шее, стал спускаться ниже, прикасаясь губами к оголенной коже. Задрав юбку платья, он потянулся к белому кружеву, что вручила мне сегодня служанка.

— Ханз, не надо, — предугадав, что именно хотел сделать принц, я почувствовала, как лицо заливается краской.

— Я хочу, чтобы тебе было приятно, — сказал он и со звездами в глазах стянул вниз столь дорогой кусочек ткани, который оставался последней преградой на его пути.

Задыхаясь от удовольствия, я старалась сдерживаться, чтобы не кричать. Это был мой первый опыт в таких вещах, ведь у Хэлиона всегда было много дел и мало времени, оттого наши соития были быстрыми. Дроу не видел смысла в ласках, ему куда важнее было получить наслаждение и сбросить накопившийся стресс, не задумываясь о том, чего хочу я.

— Не сдерживайся, — оторвавшись от смакования, томно прошептал Ханз, — я хочу слышать, какие движения тебе нравятся больше, — его взгляд не просто вызвал табун мурашек по моему телу, он буквально заставил меня задохнуться от рвущихся наружу стонов.

Ноги свело судорогой, по всему телу прошелся электрический разряд, а в закрытых глазах словно цветным пламенем взорвались фейерверки. Удостоверившись, что принц довел меня до разрядки, он вновь потянулся к моим губам, словно был намерен закончить все односторонним блаженством.

— Я... — слова тонули в поцелуе, а хаотично разбросанные мысли путались, создавая кашу в голове, — я хочу почувствовать тебя, — прерывисто дыша, жалобно проскулила я. До Ханза не сразу дошло, что я имела в виду. Он, уперевшись на руки по обе стороны от моей головы, взглянул с явным непониманием.

— Но... — опустив глаза вниз и буровя плоский, скрытый магией, живот, принц слегка нахмурился, — Ребенок же...

— Огры вынашивают детей по тринадцать месяцев, и ты думаешь, что между мужчиной и женщиной все это время нет секса? — нарочито надменно ухмыльнулась я, стараясь спрятать под эту маску всю свою нервозность, одержимость и ярое желание, которое чуть ли не разрушало меня изнутри.

Не дожидаясь, пока Ханз все обдумает, я потянула его на себя, снова увлекая в поцелуй. Теперь настал мой черед скользить руками по его телу. Пуговицы под моими пальцами с каплей воздушной магии расстегивались слишком быстро. Одно мгновение — и оголенный торс принца теперь всецело был в моих руках. Я помнила, как, находясь на границе Пустошей и Кастерии, втирала в кожу парня целебную мазь, чтобы оказать первую помощь из-за ожогов, оставленных слизнем. Его широкие плечи и подтянутое тело были в царапинах и волдырях, однако сейчас подушечки моих пальцев скользили по идеально гладкой коже.

Руки спускались все ниже и ниже. Достигнув первых пуговиц на штанах принца, я, не думая, тут же провела ладонью по причинному месту. Твердый бугор выпирал из-под жесткой ткани, и, стоило мне только сжать его, как глаза Ханза распахнулись и с губ сорвался тихий вздох.

— Что ты делаешь... — шептал принц, едва сдерживаясь. Его руки, как и плечи, были напряжены по предела.

Но мне было мало просто схватить принца через ткань. Повинуясь моей силе, пуговица, державшая штаны, тут же оторвалась, с мелодичным стуком сталкиваясь с полом. Вздувшиеся вены на руках парня едва светились в темноте, когда я вытащила из-под одежды уже твердый член.

Пока я водила по плоти рукой сверху вниз, Ханз начал шептать что-то неразборчивое, уткнувшись в сгиб моей шеи. Я, как завороженная, обхватывала головку и скользила по всей длине его плоти, наслаждаясь сбившимся дыханием парня.

Стоило мне только подумать о том, чтобы обхватить его член языком, как принц, словно услышав мои мысли, тут же взял всю инициативу на себя. Ловко сняв мешающуюся одежду, Ханз развел мои ноги в сторону.

— Ты уверена? — на какое-то время в его глазах появились ледяные массивы, что остужали разум, и стоило мне только кивнуть, как они в миг растаяли, сменяясь на бескрайные просторы бушующей водной глади.

Наши тела сплелись, как змеи в брачном клубке. Вся комната наполнилась куда более ярким светом нашей магии, и искры, что все также летели во все стороны, оставались кружить в воздухе над головами. Сладкий, с ноткой терпкости, запах лаванды, апельсина и морской соли смешался с моим запахом — чистым, как в горах, воздухом в разгар лета или весны, когда повсюду благоухают целебные травы и цветы.

Этот день, эта ночь словно стала для меня точкой перерождения. Все мысли, что терзали мою голову на протяжении чуть ли не всей жизни, постепенно стали растворяться в парне, что навис надо мной и смотрел в мои глаза с такой нежностью и любовью, что я была готова прямо здесь и сейчас отправиться на жертвенный алтарь, лишь бы это все не заканчивалось. Лишь бы он продолжал смотреть на меня так вечно.

Мне потребовалось долгих двадцать с небольшим лет, чтобы наконец-то смыть пелену, что мешала обзору. Говорят, что есть две вещи, которые невозможно скрыть — любовь и кашель. Но даже тут я была полностью слепа, не замечая всех сигналов, которые пытался подать мне принц.

И сейчас, раскачиваясь на волнах блаженства и умиротворения, засыпая рядом с ним, я поняла одну простую истину, которую силилась познать.

Мой дом всегда будет там, где находится он.