Пустая

— Да почему у тебя руки, как у корги старой согнуты? Плавнее отпускай. Плавнее! — серое небытие постепенно приобретало свои краски. Деревья и кусты зеленели, ягоды розовели.

По траве ползали мелкие жучки и муравьи. Где-то вдали слышалось журчание ручья и грозные вздохи девушки, что стояла, уперев руки в бока, и с явным раздражением критиковала все мои действия.

— Очисти разум! — секундная пауза, после которой с еще большим раздражением слышится следующее: — Плавнее! Да как тебя вообще в ассасины взяли? — не выдержав, Астрея схватила мои руки в свои, и, о боги, жгучий заряд магического тока не просто прошелся по всему моему телу, а словно бы ударил молотом, как по наковальне. В голове будто послышался взрыв множества бомб, и мелкие волоски, выпавшие из моей косы, встали дыбом.

— Что это было? — ошарашенно спросила я, оглядывая свое тело.

— Магический пульсар. Случается, когда представители одной магии касаются друг друга, — недовольно ответила Астрея, встряхивая кисти.

— Так вот что бывало между мной и Ханзом всякий раз, когда мы соприкасались руками… — еле слышно прошептала я, приглаживая волосы ладонью.

— Между вами слишком много факторов, которые сопровождают такой пульсар, — Астрея встала в боевую позицию и с упреком взглянула на меня.

Повторив ее позу, я стала вновь рисовать в своей голове нити, которые постепенно приобретали вес в этом мире. Я взмахнула руками, и линии воздуха оплели каждую разноцветную нить, соединяясь с ними в чуть мерцающем переплете. Осторожно выдохнув, я стала вытягивать воду из ручья воронкой, преобразуя ее сразу же в жгут, который медленно завершал переплеты каждой нити различных цветов.

— А теперь плавно отпускай руки. Ты, как ткачиха, должна создать не просто узор, а целое полотно своей пряжи, каким после оплетешь трон для его пробуждения, — спокойно произнесла Астрея, наблюдая за всеми моими действиями.

Мне на ум почему-то пришло одно воспоминание из детства, когда я точно так же стояла с мамой в лесу и оттачивала водную магию, стараясь достичь той плавности, которая присуща всем магам этой стихии.

Интересное сравнение. Ткачиха. Я закрыла глаза и представила себя девушкой, сидящей у ткацкого станка в небольшой избушке и наматывающей пряжу на колышки. Каждая ниточка проходила через другую, и, создавая свой узор, они плавно накладывались друг на друга. Воздушный поток обволакивал линию разума красного, синего и золотистого цвета, словно леденцы, а после к ним приплетался водяной жгут, который утолщал плетение и отяжелял его, заставляя аккуратно опуститься на землю и пригладить каждую травинку.

Услышав, как Астрея удовлетворенно выдохнула, я открыла глаза.

Мой взгляд бегал от одного конца полотна к другому, стараясь рассмотреть все детали рисунка. Каждая ниточка находилась на своем месте, воссоздавая узор, так сильно похожий на весы, удерживающие свои чаши в равновесии, на фоне гор. В мыслях пронеслась картинка медальона с точно такими же символами.

— Один древний дроу дал мне с собой в Палау медальон, на котором были изображены те же знаки. Это герб Лотвелианского королевства? — спросила я с легким удивлением, глядя на сотворенную мной красоту.

— Значит, Ллос тоже тебе помогает. Удивительно, — задумчиво произнесла девушка, рассматривая созданное мною магическое полотно.

— А что толку, помогает мне Ллос или ты, или даже Матерь? Жизни за мир придется отдавать другим, — с долей обиды произнесла я. Мое сердце чувствовало, что много кто умрет на этой войне, которая, хочешь или нет, обязательно наступит.

— Никто не выбирает, родиться ему героем или пешкой в чьих-то руках.

— Ими не рождаются, а становятся, — парировала я, попутно расплетая полотно и возвращая воду обратно в ручей.

— Как хорошо, что ты понимаешь эту простую истину. Значит, ты сама выберешь, кем тебе быть, — с усмешкой на устах произнесла Астрея, наблюдая за моими действиями.

— Как жаль, что вы, боги, много чего не понимаете… — тихо проворчала я, специально отвернувшись от девушки, чтобы как следует прокрутить спину до звучного хруста.

— Теперь боевая магия. У нас еще осталось немного времени, чтобы пройтись и поэтому, — не дав мне времени на отдых, тут же продолжила Астрея и сделала вид, что ничего, сказанного мною, не услышала, однако тень разочарованности все же легла пеленой на ее лицо.

Огненный шар появился слишком неожиданно, но его вовремя погасила созданная мною водная оболочка.

— Зачем надо было разделять свою силу и отдавать ее двум людям? — устремив к Астрее воздушный вихрь, спросила я и тут же отскочила в сторону, чудом не придавленная двумя пластами земли.

— Чтобы Велесу было сложнее найти моего наследника. Если бы кто-то из вас умер из-за Темного мага, то сила бы просто перешла тому, в ком хранилась вторая часть меня. А ты, как я погляжу, частенько находилась на волоске от смерти, — недовольно сказала та, как вдруг вокруг начало чернеть, и моментальная паника, что я вот-вот снова упаду в омут тьмы, накрыла меня с головой. Сказанные Астреей слова тут же забылись.

Я потерялась в пространстве и перестала понимать, что происходит. Мне потребовалась пара минут, чтобы услышать, как журчит ручей, как шелестит листва, и понять, что я не пленница засасывающей бездны.

Сложив руки на груди, я начала формировать вокруг себя плотную сферу из воздуха и, резко подпрыгнув, собрала весь поток под себя, чтобы после, соприкоснувшись с землей, создать широкую полосу, сбивающую с ног всякого, кто стоит. Откуда-то послышалось чертыханье Астреи, и вся тьма вокруг меня рассеялась.

Девушка лежала на земле и усмехалась. По обе стороны от нее простирались отметины, словно у Пустой в одно мгновение появились острые когти, как у драконов, с помощью которых она старалась удержаться на месте.

— Ты владеешь силой дроу? — согнувшись пополам, я чувствовала, как сердце стучит чуть ли не в горле. Такой воздушный прием является одним из самых сложных, он требует немало сил и отдачи от мага. Но это больше походило на отговорку для самой же себя.  Мне было трудно дышать. Ноги потеряли твердость и упершись руками в колени, я старалась сохранить хоть какую-то опору под немеющими ступнями. Впервые тьма испугала меня.

— Изменение магических основ, — я стояла, все так же согнутая пополам, мои брови хмурились в непонимании. Астрея выпустила смешок и, перевернувшись на бок, кряхтя, встала. — Некий подарок, оставленный папашей, — передернув плечами, девушка стала наклоняться в разные стороны, чтобы размять спину.

— Разве возможно изменить основу магии? — спросила я, выпрямившись с грузным выдохом. Стараясь отделаться от липкого страха, в голове я медленно загибала пальцы. Пустая владела силой земли, огня и воды. В наших реалиях стихийники могли владеть магиях лишь тех элементов, которые были совместимы с их природным даром. И те, кто имел в своем арсенале водные и огненные приемы или, например, земные и воздушные, считались благословленными самой Матерью! 

— Это сложная магия, основанная на науке, которой ты скорее всего не обучалась. Последний свиток, кажется, сожгли через пять лет после моей смерти.

— Расскажи, — теперь я больше не просила, как жалкий ребенок, у которого отняли конфету. Я требовала.

— Зачем? Времени все равно не хватит для такой магии, — приподняв бровь, Астрея посмотрела на меня с неким высокомерием.

— Хочу уравновесить пятьдесят легионов душ и свести вероятность нашей победы хотя бы на половину, а не оставлять все на нуле, — хмуро произнесла я, скрестив руки на груди.

— Раз так… Тогда слушай.

***

Каждую ночь я проводила занятия с Пустой, которые приносили огромную пользу для меня и, соответственно, предстоящей битвы. Уже на следующий день после нашего разговора с Вассой мне перестали колоть непонятную дрянь, и мы постепенно подготавливались к побегу. Отрава выводилась из организма очень медленно, но с каждым днем я все четче слышала, как в ушах отдавало бьющимися о скалы волнами, как в легких шумели спокойные ветра и как нити окутывали все тело, словно меня заворачивали в нежнейший кокон из шелка.

От Вассы я узнала, что после моей первой и последней попытки обучения новых всадников драконов перестали так часто обкалывать той же отравой, что и меня. Им стали давать какое-то время побыть на свежем воздухе и подышать огнем.

Прошло пять дней. До приезда Аарона оставалось в лучшем случае дня два, в худшем — сутки. Лежа на некоем подобии кровати, я снова и снова тренировалась, воссоздавая нити и изучая каждую. Астрея, конечно, много интересного и важного поведала мне о магии за эти дни, но, как она сказала, времени, чтобы постичь ее дар, у меня было чрезвычайно мало.

Перебирая нити разных цветов, я уже не касалась синих и черных. Первые давали возможность общаться на телепатическом уровне, а вот вторые несли смерть. Сегодня я решила попробовать дотронуться до фиолетовой нити. Медленно и плавно я воссоздала линию сначала у себя в голове, а после увидела ее наяву. Она не искрилась, как нить Ханза, Саэма или Мерлии, а значит, это был человек.

Я провела по ней пальцем, но ни вибрации, ни какой-то пульсации не почувствовала. Глубоко вздохнув, я обхватила фиолетовую нить как можно крепче и потерялась в пространстве. Такой перенос я испытывала еще на празднике Ханбэньеля, когда мы с Ханзом прикоснулись к проводнику.

Перед моими глазами проносились чужие воспоминания. Я чувствовала себя маленьким человечком, что потерялся в бескрайнем мире. Вокруг меня была материя, схожая с облаками. Каждое воспоминание хранилось в отдельных ячейках. Казалось, что их количеству нет конца и края. Я медленно блуждала от одной ячейки к другой, словно легкое перышко, скользящее по потокам ветра.

В каких-то воспоминаниях хранилась страсть этого человека, в чьей голове я сейчас находилась. В других — моменты счастья, злобы и безразличия. Возможно, для первого раза мне бы хватило и пару минут побыть здесь, чтобы просто понять, на что еще способна моя магия, но, петляя между рядами, я успела зацепиться боковым зрением за до боли знакомое лицо. Я медленно развернулась и подошла к шару, от которого расплывалось в стороны легкое сияние красного и черного. Поначалу там лишь застыла картинка лица, чей запах мне мерещился в темноте сознания. Я подождала с минуту, ожидая увидеть какие-то действия, но яркая улыбка так и не сходила с лика дроу. Рука бессознательно потянулась к шару, и, как только мои пальцы коснулись этого воспоминания, я словно стала его зрителем, что наблюдает игру в театре, сидя в первом ряду.

Двое мужчин петляют по затемненным коридорам, изредка с кем-то здороваясь. Вижу лишь их спины, облаченные в военные камзолы из кожи, порой ловящей блики от факелов.

Они идут не спеша, тихо переговариваясь между собой. Аарон размахивает руками, что-то увлеченно рассказывая, а Хэлион лишь кивает головой. Заворачивая в следующий коридор, тут же останавливаюсь и вижу перед собой Вассу. Она тихо прикрывает за собой дверь и, завидев Аарона, моментально склоняет голову. Мужчина, в чьих воспоминаниях я сейчас нахожусь, отходит к стене, устремив свой взор на каменную стену, на металлическую дверь с мелкой прорезью снизу и только потом решается мельком взглянуть на дроу, целительницу и принца.

Васса с все так же опущенной головой передает какую-то информацию, от чего даже в не особо ярко освещенном месте становится видно, как брови Аарона ползут вверх, а у Хэлиона каменеет лицо. Дроу неверящим взглядом смотрит на целительницу и, видимо, спросив что-то у принца, делает пару шагов к металлической двери. Он не прислушивается, не пытается ее открыть. Хэлион просто сверлит дверь взглядом, и с того ракурса, с какого встал носитель этого воспоминания, мне видно, как его глаза горят злобой и ненавистью. Проходит минуты две, и дроу, застывший словно глыба, отмирает. Аарон в это время отпускает Вассу заниматься остальной своей работой и машет мужчине, разрешая снова подойти к ним.

Не дойдя каких-то пару шагов до прежнего расстояния между этой свитой и охотником, я четко слышу, как принц, смеясь, говорит:

— Как и обещал. Шлюховатая ведьма у меня и даже с сюрпризом.

Всего остального разговора я уже не понимала. Меня всегда настораживал некий контакт между Хэлионом и Аароном, но в моей голове всегда появлялись отговорки. Он же ассасин и должен найти выгоду в любом человеке: чем больше у тебя связей, тем тебе же и лучше. В этом я убедилась, пока вместе с Ханзом, Саэмом и Мерлией летела в Палау.

Король Дэхан был одним из немногих знакомых, с которыми у меня сложились какие-то дружеские связи, где мне еще как минимум могли предоставить ночлег на неопределенное время, и, как максимум подсобить в тех или иных заданиях от Клинка.

Однако сейчас я смотрела на все это совершенно по-другому. Хэлион знал, что меня похитил Аарон и, видимо, приехал, чтобы лично в этом убедиться. Принц обещал ему мою поимку, следовательно дроу сам дал наводку насчет моего местонахождения. Я словно споткнулась об пробегающую строчку в мыслях и провалилась не просто в какой-то омут тьмы, а в самые недра, где каждое воспоминание, связанное с Хэлионом, пересматривается до мельчайших деталей и тут же разрывается на множество осколков.

Он предал меня.

Я ожидала предательства от кого угодно, всегда была наготове, но не от Хэлиона, который настаивал на серьезном ритуале сотворения уз. Я не ожидала предательства от того, кого знаю уже больше пяти лет. Я до последнего хранила верность дроу, который так ни разу не назвал меня своей девушкой при ком-то из Кракхола, который так и не согласился на официальную церемонию.

Сначала я думала, что Аарон, называя меня шлюхой всякий раз, лишь показывал то, насколько сильно же его обидел мир. Все ассасины, что работали по найму, всегда резко затихали, стоило мне только появляться в зале Клинка на общем собрании. Мне казалось, что это из-за предвзятого отношения ко мне как к девушке: я была единственной, кто работал наравне с мужчинами в наемниках. Но все оказалось иначе.

Эрика Бэрт, ассасин Кракхола — всего лишь очередная шлюха их командира, что решил немного прогнуться под желание жреца и самой соплячки.

Я резко выныриваю из нещадного потока своих мыслей из-за рева, наполненного болью и страданиями. Чужими глазами вижу, как множество факелов освещают большую комнату, чем-то похожую на арену. За железной оградой находятся несколько скамеек, на которой восседает Аарон с гордо поднятой головой и еще пару охотников стоят позади, в том числе и этот мужчина.

Внизу, на несколько уровней ниже, стоит закованный в цепи дракон с кожей нефритового цвета и сине-зелеными рогами. Я узнаю его моментально. Это тот самый дракон, которого я видела еще в первые дни своего пребывания в этом ужасном месте.

Но каково же мое удивление, когда я замечаю рядом с рептилией Хэлиона, голого по пояс. С его шеи стекает густая кровь, медленно окрашивая рельефное тело в темно-алый. Мне хочется протереть глаза руками, чтобы убедиться, что это кровь дроу. Но когда темный эльф замахивается рукой, создавая теневой кнут, я ужасаюсь, видя, как тот со свистом рассекает воздух и буквально вспарывает чешую и кожу дракона. Хэлион улыбается. Он впитывает чужие муки с таким наслаждением, словно в этот момент получает все золото и власть мира.

Ярость и гнев не просто переполняют мой разум, они буквально разрывают его на части. Вой, наполненный ужасом и болью, пробирает до костей, заставляя не чувствуя своего тела, трястись от невозможности как-то это прекратить.

Открыв глаза, я увидела перед собой лицо Вассы, на котором за долю секунды беспокойство сменилось легким ужасом.

— Что случилось? — осторожно спросила целительница.

— Он убил нефритового дракона? — от злости меня стало трясти, словно в лихорадке. Цепи, что все также были замкнуты на моих кистях, начали звенеть, чуть ли не озвучивая мою ярость, бурлящую внутри.

— Я не дала господину Хэлиону этого сделать, — тихо произнесла Васса, опустив глаза в пол.

— Каким образом? — шипя, словно змея, я крепко стиснула руки в кулаки, чтобы случайно не убить кото-то прямо здесь и сейчас.

Васса не стала ничего говорить, лишь подняла свою белую робу, за которой пряталось множество синяков на оголенных ногах, которые поднимались все выше и выше, куда мне смотреть было не положено.

— Почему ты не исцелишь себя? — опешив от увиденного, я какое-то время лишь молчала, осматривая кое-где почерневшие пятна.

— Потому что это было наказанием за то, что вмешалась, — ее шепот ничуть не отличался от крика, наполненного болью и страхом пережитого.

— Хэлион сделал это с тобой? — осторожно спросила я, чувствуя, как ярость лишь на какое-то мгновение уходит в затишье, чтобы потом обрушиться на всех ужасной бурей.

— Не только он.

— Аарон тоже участвовал в этом всем?

— Принц наблюдал. Охотники.. Человека три или четыре, — прошептала Васса, обхватив себя за плечи. Ее взгляд застыл на моих руках и животе, а мой — смотрел сквозь нее.

Ярость, что тихо бурлила внутри, медленно заполняла каждую клетку моего тела, насыщая его. Только сейчас я стала понимать, насколько же была слепа. Каждое слово, движение, целые моменты. Он всегда говорил мне, что я любовь его разума. Разума, но не сердца. Дроу не хотел официально подтверждать отношения, но был готов пройти ритуал сотворения уз. Но ради чего? Я, не имеющая ни огромного наследства, ни власти, ничего не могла бы ему предложить. А Хэлион был и Сонтэ своего клана, и главным ассасином двух государств - точнее, одного государства и Кракхола, ведь нас за государство не считал никто, даже мы сами.

Мелкая вспышка адской боли в виске заставила меня зажмуриться. Я была единственной, хоть и не кровной наследница жреца Кракхола, и в случае, если с Азарэлем что-то случится, до появления нового настоятеля храма регентом деревни пришлось бы стать мне. Потому что жрецы для нас - своего рода правители, которые питают и поддерживают купол вокруг древа Ханбэ.

Нет, Хэлион не стал бы…

И тут мне по-настоящему стало страшно. Если я уже три месяца сижу в этой дыре, то что сейчас тогда творится в деревне? Что стало с Азарэлем?

— Ты плохо себя чувствуешь? — обеспокоенный голос Вассы вывел меня из некого подобия транса, в котором я находилась минут пять. Или, может, десять?

Наверное, этот вопрос я должна была задать целительнице, а не она мне. Ее изнасиловали, но от гнева и страха давилась лишь я. Словно Васса уже смирилась с тем, что случилось тогда. Словно это происходило уже не в первый раз.

— Нет, нужно как можно скорее выбираться отсюда, — выдохнув, проскрежетала я сквозь зубы. Я порву Хэлиона на куски, если окажется, что с Азарэлем что-то случилось. — Васса, когда эта тварь была здесь, что ты ему сказала, выйдя из той дыры, где меня держали два с половиной месяца? — Я ожидала услышать все что угодно, но сама судьба умеет вставлять не просто палки, а целые копья в колеса.

— Что ты беременна, — время словно остановилось. Все вокруг замерло, мир казался абсолютно обездвиженным. Действительность больше не была похожа на себя, место, где я находилась, казалось несуществующим. Глаза, губы и волосы целительницы — это было уже не настоящее, застывшее, холодное, как бездушная статуя, которая лишена движений и эмоций. Лишь картинка, не более того…

Если до этого я думала, что хуже быть не может, то я сильно ошибалась. Любое дно можно пробить и дважды, и трижды. Вопрос лишь в том, будешь ли ты готова к тому, что ожидает тебя на последних чертах до полного безумия.

— У меня нет живота. Да и я постоянно пила настойку из душистой руты, — в ушах звенело, а голос и вовсе стих.

— Я думала, что ты знаешь про свою беременность, — не каждое оружие может нанести такой сокрушительный удар, как простое слово. Эта фраза Вассы ранила меня своей неожиданностью даже сильнее, чем предательство Хэлиона.

— Ничего не понимаю…

— Эрика, твой малыш очень силен, — Васса взяла мои руки в свои. — Он смог не только слиться с твоей магией, но и, имея уже свою, создать защитный барьер. Я узнала о твоей беременности только тогда, когда ты перестала дышать. Стража, что приносила тебе еду, в страхе перед Его Высочеством, послала за мной, и вот тогда он дал себя почувствовать. Ребенок создал тебе кокон, в котором защищал вас от мира и от ненужных глаз, — целительница говорила это с такой чувственностью, с такой надеждой и радостью, словно не я, а она была в положении. Но у меня это вызывало совершенно другие ощущения. Казалось, что все это - сон. Кошмарный сон, где помимо кучи проблем на меня свалилась еще и эта не слишком радостная новость.

В голове никак не укладывалось. В моей жизни столько всего происходило, как этот ребенок мог выжить? Я проделала тяжелый путь до Палау, там прошла через Врата Бездны, меня схватили, избили плетью, привезли в это место и три месяца держали в холоде.

— Сколько еще дней осталось до приезда Аарона? — шепотом спросила я, стараясь подавить противную дрожь в теле.

— Два дня. У меня уже почти все готово.

— Ключ от цепей драконов? — в ответ я не услышала ни подтверждения, ни отрицания. — Уходим сегодня же, — синяя нить Вассы ярко засветилась перед моими глазами, и я, не теряя времени, ухватилась за нее.

***

Целых два часа я сверлила взглядом точку в стене. В голове было множество мыслей. От принятия ребенка до последствий, чем это может мне обернуться в предстоящем бою. Я не раз помогала магам, ограм и другим жительницам Кракхола, которые были в положении. Их большие животы доставляли им множество неудобств в повседневных бытовых вещах. Что же тогда говорить о войне, что уже маячила на горизонте?

Воспоминания предпоследней встречи с дроу и понимание, что это ребенок Хэлиона - все это я гнала прочь. Малыш не виноват в том, каким дерьмовым оказался у него отец. А узы с Ханзом? Они до сих пор никак не ощущались. Да и это вряд ли будет проблемой. Не спорю, я, как и большинство наивных девочек, мечтала о том, что у меня будет яркая любовь с моей истинной парой, как всегда пишут в детских сказках. И то, что мы будем жить в мире, где нет войны, где нет истребления магических рас. И детки родятся здоровыми и сильными, олицетворяя нашу с мужем любовь.

А что я имею в итоге? Я наследница божества, которой суждено убить темного мага. Я ассасин, запертый в зловонной дыре, не имея возможности выбраться без посторонней помощи. Я девушка, в чьем теле теперь растет незаконный ребенок. Он был зачат на лугах теми, между кем нет союза ни перед Матерью, ни перед храмом. И первым воздухом, что он вдохнет, станет сажа на устах, да пепел тонким слоем на глазах.

Дверь в мою темницу открылась с тихим скрипом, и внутрь вошла Васса вместе с тем парнем, который дал согласие на мое переселение.

— Поднимайся. У нас к тебе дело, — как всегда грубо произнес молодой человек. Кажется, его звали Ладж.

Я нехотя встала, словно уже отчаялась выбраться отсюда. Хотя в глубине души мелкими разрядами тока сердце скакало в предвкушении долгожданной свободы и встречи с Эклипс.

С моих ног сняли цепи, чтобы было удобнее ходить, но руки все также были зажаты в тисках. Васса вышла первой и повела нас за собой. Ветвистым туннелям словно не было конца. Нам потребовалось долгих двадцать минут, чтобы оказаться в громадной пещере, где сделали драконам что-то вроде стойла, как у коней.

— И зачем я здесь? — спросила с усталостью и безразличием. Мне стоило немалых усилий, чтобы не взвизгнуть от радости, когда позади послышался приветливый рык драконихи.

— Мне нужно осмотреть краснорогую рептилию, но она никак не дается. Утихомирь ее на время, — Васса, как и я, вжилась в играемую ею роль. Повернувшись к Эклипс, я увидела, что на ее чешуе проступили темно-зеленые пятна, которые девушка несколькими часами ранее успела тайком наколдовать.

Я выставила руку вперед и подождала, пока Эклипс меня обнюхает, а после уткнется своим большим носом в ладонь. В этот момент я мельком осмотрела все помещение куда подробнее. Лапы каждого дракона были скреплены цепями из зеленого металла, вдобавок концы цепей крепились к вплавленным в камень кольцам. Вот только в самом конце этого стойла находилась клетка, полностью вылитая из этого странного вещества. Там, перевязанный цепями, находился Сэт — вожак своей стаи. На его морде виднелось множество шрамов, которых не было в нашу последнюю с ним встречу.

— Смотри на то чудовище и надейся, что Его Высочество тебя пожалеет, когда узнает о сюрпризе, прихваченном с тобой, — Ладж был похож на змею. Тихая поступь и рот, полный яда. Он заметил мой интерес к вожаку и почти беззвучно подошел к моей спине, чуть ли не вплотную вжимаясь в нее. Медленно убрал свисающие грязные волосы с шеи и еле касаясь, провел кончиком пальца от плеча до мочки уха.

— Смотри на чудовище оглядываясь и молись, чтобы другое не сожрало тебя целиком, — я медленно повернулась и увидела, как в карих глазах мелькнуло едва заметное замешательство, которое тут же сменилось ужасом и болью, стоило только цепям на моих кистях мелодично звякнуть. Клинок, который мне всучила в руки целительница перед обходом драконов, идеально вошел между ребрами мужчины. Прокручивая его, я слышала хруст, с каким все эти месяцы во мне ломались мои же кости.

Ладж мог прожить бы еще на несколько минут дольше, но сам решил подойти ко мне ближе. Сам решил свою участь и сам во всем этом виновен.

Его тело обессилено упало вниз, и я не теряя времени принялась искать ключи, которыми он снимал мне путы с ног. Бледная полоса на кистях горела свободой, и мои руки потянулись к ней, чтобы разогнать кровь по венам.

— Мои вещи здесь? — тихо спросила я Вассу, подходя ближе к ней. Она отошла в сторону и достала из-за стойла мешок, где лежали мой бастард, клинки и даже пару сюрикенов.

— Как мы будем освобождать драконов, если нет ключей, и твоя магия не поможет? — чуть ли не шепотом спросила целительница с мелкой дрожью в голосе. До нее только сейчас дошло осознание того, на какой риск она согласилась пойти.

— Будем вырывать кольца из стен. Другого выхода нет, — ответила я, заталкивая холодную сталь куда только можно.

— А что с вожаком делать? — мои руки зависли над очередным клинком, который я уже хотела было поместить между рукавом и кожей. Выпрямившись, я подошла к клетке, в которой сидел Сэт, и мое сердце сжалось от увиденного. Все было куда хуже, чем я предполагала. Шрамы на морде были лишь незначительными царапинами по сравнению с огромной раной, оставленной после кнута. Теневого кнута.

— Ты сможешь его хоть чуть-чуть подлечить? — слишком резко спросила я, глядя на Вассу с надеждой в глазах.

— Для такой раны моего мастерства мало. Магия дроу куда сильнее, чем та, которой я владею на данный момент, — значит, ее точно так же, как и меня, накачивали той дрянью, оставляя совсем немного магических сил для своих нужд.

Осмотревшись, я увидела в одной из кормушек дракона грязную воду, которой их поили. Действовать нужно было незамедлительно. Черные язвы, которыми Хэлион наградил вожака стаи, заживали куда хуже, чем хотелось бы. Вытянув жгут воды из поилки, я стала отделять от нее грязные частицы, чтобы добиться кристальной чистоты.

— Как пророчество звучит, так и шепот сходит с губ моих. Матерь всея живого да прибудь со мной на землю, даруй благословение свое и освяти воду мою. Пусть озаряет она мир вокруг. Пусть в ней отражается любовь твоя. Пусть она становится источником надежды, и в каждой капле твое благословение пребудет, прошу, — частицы магии вливались в мой шепот, наполняя каждую каплю даром божьим. Капля за каплей… и вот вся вода, взятая из поилки, переливалась, словно серебро на солнце. Я чувствовала, как сквозь меня проходит благословение как божье, так и мое. Нити, что опоясывали каждого дракона, вились у моих рук, но я больше не буду бояться. Больше не буду убегать от истины.

Тусклая золотистая линия льнула к пальцам, и я без раздумий схватилась за нее. Моя сила, бурлящая потоком в венах, медленно стекала к Сэту, насыщая его энергией, которой ему так не хватало последние три месяца. Водная шаль попутно растекалась на его ране, так и не переставая светиться серебром. Я заметила, что черные язвы постепенно отступали к своему началу, которое сможет излечить только целитель, чья сила больше, чем тьма дроу.

Вода впитывалась в кожу рептилии и на путь до Сонеи этого должно было хватить, чтобы поддерживать его жизненные силы.

— Ты владеешь приемами древних водных магов-целителей… — Васса была не то что удивлена, она была поражена.

— У тебя не будет заколки? — пропустив замечание девушки, я вытянула руку в сторону в ожидании этой самой заколки, которую Васса отдала мне незамедлительно.

— Я открою клетку, замок не сложный, но вот с цепями придется разбираться потом.

У меня получилось открыть клетку, и постепенно мы оторвали каждое кольцо, которое было вплавлено в стену и сдерживало цепи драконов. Пришлось уговаривать рептилий поднапрячься, чтобы те создали сильное натяжение, и я с помощью водных клинков обрезала горную породу с металла.

***

Мои нити позволяли видеть линии жизни всех, кто находился в подземных коридорах и заблаговременно устранять тех, кто мог бы помешать. Васса подсказывала, в каком направлении нужно двигаться, чтобы выйти к запасному выходу. Проходя очередной поворот огромной цепочкой из драконов и перерезав какому-то охотнику сонную артерию, мы все услышали протяжный гул, который доносился со всех сторон.

— Что это было? — напряженно спросила я у Вассы по связующей нас нити, которую я держала все это время для разговоров.

— Аарон вернулся, — тревога в голосе целительницы передалась мне в мозг.

— Нам долго еще осталось тут петлять?

— Еще с полмили.

— Садись на Эклипс и беги с ней вперед, — Произнеся это, я побежала в обратную сторону, где находилась Васса с замыкающим строй Сэтом, который еле передвигал лапы. Девушка тут же рванула к драконихе, и я услышала, как та ласково просит Эклипс чуть опуститься вниз, чтобы целительница смогла залезть ей на спину.

— Что мне делать дальше? — с ноткой ужаса спросила запыхавшаяся Васса по нити.

— Просто говори, куда ей бежать. Она поведет за собой всех остальных драконов.

Первый глоток свежего воздуха оказался слаще меда. Я осторожно передвигалась вместе с Сэтом, поддерживая его могучее тело воздушными потоками, которые даровали ему некую легкость в движениях. Однако только сейчас при ярком солнце мне стало понятно, что взлететь он не сможет. Перепонки крыльев были подрезаны. На их восстановление ушло бы очень много времени, которого у нас сейчас не было. Цепочкой из семи драконов мы оказались на каком-то утесе. Нас окружал легион охотников, во главе которого стоял Аарон.

— Дерьмо, — прошептала я, подойдя чуть ближе к Вассе, что все также сидела на спине у Эклипс.

— Как предсказуемо, — произнес принц, закатив глаза. Почувствовав запах морской соли и звук бьющихся волн о скалы, я вдохнула как можно глубже.

— Постепенно двигайтесь к краю утеса. Когда дам сигнал — прыгайте, — девушка незаметно кивнула, осматривая легион охотников вокруг нас с диким ужасом.

Моя защита — это нападение. Я не позволю снова заковать меня в наручники и бросить гнить в ту дыру. В моих руках сформировалась воздушная воронка, делящаяся на две части. Одна из них создала барьер вокруг меня, Вассы и драконов, а другая превратилась в мощный ураган, впитывающий в себя влажные потоки, приходящие с моря. Контролировать природную стихию трудно, но я не одна. И мелкие толчки, которые теперь так сильно чувствовались в животе, давали об этом знать. Ураган постепенно превращался в шторм, уходя в темнеющие облака, вызванные магией.

Внезапная молния с черными щупальцами вырвалась из небес, выбрав меня своей целью. Я успела создать вокруг себя еще один барьер из льда, но он разлетелся на множество осколков. И когда мое создание было готово встретить смерть, еще один барьер, светящийся, словно солнце, не просто отразил молнию, а буквально поглотил ее в себя. Я не успела проанализировать произошедшее, так как заметила, что руки Аарона разведены в стороны. Он с ненавистью смотрел мне в глаза и… улыбался?

— Бежим! — крикнула я что есть сил: и вслух, и по связующей нити. Васса тут же дернула Эклипс, и та с громким рыком понеслась навстречу водной стихии.

Я подняла руки еще выше, усиливая воздушные потоки в воронке и, потянув Сэта за цепи, сама побежала в воду. Волны встретили нас недовольством, швыряя каждого в разные стороны. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из драконов захлебнется, я обернула всех в водяной пузырь, наполненный воздухом, и утащила в темнеющую глубину, чтобы скрыться от глаз Аарона и его охотников.

И прежде, чем сконцентрироваться на выживании, я осознала, что молния была не моей. Она имела сходство с магией Астреи, которую девушка давала мне прощупывать. Но все же, хоть это и была весьма древняя сила, она отличалась от того, чем владеет Велес.

Кто еще желает мести и, самое главное — за что?