Пустая

Я не знала, сколько прошло времени, после того, как меня привезли сюда. Еду мне давали как попало. Бывало так, что между приемами пищи проходило часов пять, а бывало и десять.

В самом начале моего заключения у меня получилось найти маленький камешек, которым я царапала пол, рисуя в непроглядной тьме глубокие черточки, чтобы понимать, где мои полосы, а где те, которые уже были тут. Но в перерывах я впадала в сон, где не было никого и ничего. Вот тогда моя система сбивалась, и я полностью терялась во времени.

Может, это и сном-то не было. Обычная чернота, что засасывала меня, когда я переставала бороться. Иногда ощущалось чье-то присутствие, выдаваемое замогильным ветром в затылок, после которого чувствовался запах гнили. Сначала я думала, что это все фантазия: воспаленный мозг под гнетом холода придумывал различные картинки, от которых у меня бегали мурашки по оголенной коже. Я думала, что это всего лишь последствия тягучей темноты и пробирающего до костей мороза.

Но однажды, сидя на полу, не переставая трястись от холода, я учуяла сладко-древесный запах с мускусными нотами. Дыхание участилось, кандалы противно заскрипели по каменистому полу, и, найдя в себе силы, я поползла к щели, которая виднелась в конце моей темницы. Дверные петли немного повело, отчего она не плотно прилегала к стенам и полу.

Вдобавок к запаху сандала мой нос стал улавливать аромат свежевскопанной земли перед дождями и ноты металлической стружки после заточки оружия. Мне не могло показаться. Это был запах Хэлиона. Я его ни с чем и никогда не перепутала бы. Захотелось кричать, чтобы он услышал меня, чтобы спас, как принц на белом коне, чтобы развеял все мои страхи насчет нас, насчет его чувств. Хотелось, чтобы все наши разногласия забылись.

Я уже была готова согласиться на все, что дроу мне предложит, сделать что угодно...

Однако ни звука не вырвалось из моего горла в тот момент. Лишь тихие хрипы, расползающиеся отвратительным эхом по стенам пещеры. Он так и не пришел. И больше этот запах я не чувствовала.

Съежившись в комок, мне хотелось плакать. Хотелось кричать, да так, чтобы этот крик разорвал меня на части. Я медленно сходила с ума в этих четырех стенах забвения и лишь на короткие мгновения обессилено падала в объятия тьмы с одним лишь желанием: что бы этот кошмар закончился.

***

Прижавшись к стене спиной, я дышала медленно, стараясь выпускать как можно меньше теплого воздуха в непроглядную темень. Каждый раз проговаривала шепотом сказку про мальчика, спасшего дракониху от лап ужасного монстра. И постепенно мне стали мерещиться эти картины между явью и небытием. Но только со временем эта сказка начала принимать другие обороты.

Сначала мальчик спасал меня от рук ужасного чудовища, на чьей одежде был вышит красный змей, поверженный рыцарем в золотых доспехах. Потом этот мальчик защищал меня от тьмы, бурлящей в венах белокурого воина. И в конце мне стало мерещиться, что не меня спасали, а других. Кого угодно, но уже от меня. Словно я была смертью в оборванных лоскутах, что купалась в алом озере и дергала нити такого же кровавого цвета, вырывая чьи-то сердца.

Чужие крики ласкали слух, каждое порванное сухожилие ощущалось как шелк. Звуки ломающихся костей и лопающихся сосудов были сродни музыке, звучащей на праздниках. А с каким страхом и желанием жить отдавалось в противных мольбах прощение! Подобно истинному наслаждению, какое достигается между парой существ только в момент отдачи магии земле.

А может, все это на самом деле происходило со мной? Возможно, это я кричала, когда ломали мои кости, когда меня раз за разом окунали в омут боли и ужаса? Возможно, это мое подсознание пыталось спасти тело от пыток тьмы, стального оружия и вещества, которое всякий раз вкалывали мне в шею.

***

Мир, лишенный красок, был теперь не черный, а всего лишь серый. Никогда не думала, что буду так рада видеть хоть какой-то цвет из палитры художников. Я осматривалась по сторонам, не понимая, где нахожусь. Страха не было, лишь тихая радость, что нет вокруг всепоглощающего мрака, что тут тепло и есть свое подобие света.

— Давно не виделись, — прозвучал знакомый голос позади меня.

Он звучал больше не у меня в голове. В следующую секунду обладательница голоса уже стояла передо мною. Лицо Астреи, когда она увидела меня, тут же скривилось в отвращении.

— Страшно смотреть на тебя. Не так я представляла свою наследницу, — тихо сказала девушка, осматривая меня с головы до ног.

Сейчас Пустая совсем отличалась от той, кто приходил ко мне во снах. Темные волосы ниспадали на плечи, передние локоны были собраны в легкую прическу. Льняное платье синего цвета подчеркивало глубину ее серых глаз с мелкими пятнами зеленого оттенка.

— Ну? — словно теряя терпение, спросила Астрея, приподняв бровь.

— Что? — прохрипела я.

— Ничего не спросишь? Не поинтересуешься чем-то, что тебя тревожит, волнует?

— Я умерла? — устало спросила я, потирая лицо ладонями.

— Пока нет, — не слишком мягко произнесла Пустая.

— Пока?

— Ты забыла свою главную цель? — спросила девушка с легкой издевкой в голосе.

— Если ты про ваши божественные задания, то боюсь огорчить, но выполнить их я не в состоянии.

В этом странном месте не было мебели, ничего не было. Поэтому, особо не церемонясь, я просто села на пол, если его можно было таковым назвать.

— У тебя осталось мало времени. От двух до трех месяцев, — прошипела Астрея с явной угрозой.

— Меня обкалывают какой-то дрянью, отчего я не чувствую своей магии, держат в непроглядной тьме и холоде. Мои руки вечно в кандалах, как и ноги. Меня кормят раз в сутки, даже воды дают ровно на пару глотков, — я подняла глаза на Пустую. — И как ты прикажешь мне выбраться из этой дыры?

— Как многого ты не знаешь о своей магии, дитя, — закатив глаза, произнесла Астрея.

— А у меня были учителя? — я вторила девушке таким же шипением. — Не припомню, чтобы в школе нам рассказывали, как справляться с древним божественным проклятием.

Пустая сделала шаг назад, и мне показалось, что в ее глазах — буквально на секунду — проскользнула искра разочарования.

— Что ты делаешь? — просипела я, когда девушка со всей яростью налетела на меня, вцепилась в шею рукой и впечатала в стену. У этого серого мира были грани, которые по жесткости не отличались от камня.

— Ты думаешь, что мой дар — проклятье? Тогда давай дождемся того момента, когда Велес окрепнет и разнесет ваш мир в щепки, — злостно произнесла Астрея. С каждым словом ее голос становился все больше похож на рык разъяренного дракона, — Когда он сможет впустить в Веморис, в Палау и в другие королевства парочку своих полководцев, у которых в подчинении сотни легионов нечисти, способной погубить людей и вас, — когда воздуха мне стало не хватать, Пустая отпустила мое горло.

Я, словно слизень, сползла по стене и постаралась хоть как-то восполнить воздух в легких.

— Давай, сиди здесь, как несчастная дура, которая боится всех, включая себя, и наблюдай, как будут умирать твои друзья и дорогие тебе люди, — Пустая в последний раз посмотрела на меня глазами, в которых плескалось столько ненависти и злости, сколько хватило бы на целое море. — Как будут умирать все ! — развернувшись, она пошла прочь, растворяясь на некой границе этого места.

Я осталась в полном одиночестве, силясь прийти в себя. Горло нещадно жгло от попыток сглотнуть, легкие горели пламенем. За несколько мгновений, прежде чем я вновь отправилась во тьму, я вспомнила одну единственную фразу, сказанную когда-то Азарэлем. Мэла и Велес были родителями Астреи. Темный маг являлся отцом Пустой. Я настолько сильно ухватилась за эту мысль, что постепенно перед глазами вновь стал появляться этот серый мир.

— Астрея, — хрипло произнесла я, облизнув губы. В голове все отдавалось пульсацией, горло болело, а грудная клетка отказывалась так часто поглощать воздух. — Астрея, прошу, — мой голос звучал ужасающее. Я ощущала себя своей же жертвой, что молила о милосердии. До чего же противно.

Встав, я на ватных ногах начала идти куда-то вперед, ступая с опаской.

— Неужели так быстро? Это новая черта твоего поколения? — послышалось хмыканье девушки, когда мною было пройдено пару шагов.

— Если это была попытка съязвить, то не очень удачная, — произнесла я, когда спина ее льняного синего платья оказалась передо мной. — Объясни про Весела и все прочее, что ты сказала после, — это была отвратительная попытка попросить что-то мне рассказать.

Вышло опять слишком прискорбно. Пустая еще какое-то время стояла спиной ко мне, а после развернулась, прикрыв глаза волосами.

— Я понимаю, почему все жрецы решили забыть о Темном боге. Он ужасен. Но ты никогда не задумывалась, почему существует множество богов, которые олицетворяют добро и свет, такие как Матерь, Ллос и Геката, а их темной противоположности для равновесия нет? — безэмоциональным голосом спросила девушка.

— Ну, я где-то слышала, что если существо не попадает в объятья своих богов, то те просто оставляют его в забвении. В месте, где нет ничего и никого. Откуда невозможно выбраться и невозможно уйти в забытье, — задумчиво произнесла я, пытаясь вспомнить что-то важное, о чем мне когда-то рассказывал Азарэль.

— Есть огромное количество разновидностей так называемых «герцогов», в чьей власти находится большое число легионов нежити. Это, например, Ронове — хвостатое чудовище с уродливым телом, у него девятнадцать легионов душ; Агарес и его верные спутники на любой войне — громадный крокодил и ястреб. Только вдумайся, в его власти тридцать один легион нечисти. Элигос и Баркиэль. Наилучшие полководцы своего времени. Помимо того, что они владеют неизмеримым количеством душ, они являются провидцами и знают исход любой битвы наперед, — Астрея тяжко вздохнула, после почти что шепотом произнесла:

— Но самое худшее — это Велес. Он король своей темной земли, — по мере того, как девушка рассказывала о количестве легионов, в мою душу закрадывался неподдельный ужас.

Минимум пятьдесят. Наши шансы на победу равны нулю.

— Когда Темного мага — тогда он был всего лишь магом, никаким не богом — убили, он обосновался в низине мира и стал постепенно собирать свою армию, поклявшись перед смертью, что будет мстить. Король Мористеллы нашел не только его гробницу, но и способ оживить ужаснейшее божество. Глупец. Думал, что сможет поработить душу бога, когда у самого силенок не хватило бы и на мелкую нечисть, — произнесла Астрея и покачала головой. Ее волосы сползли с глаз, давая мне увидеть в ее глазах разбитый хрусталь и полное опустошение.

— Велес приходил за сутки до того, как Аарон напал на драконов, — тихо произнесла я.

— Что? — словно не веря, спросила Пустая.

— Он явился в Эрпориум и предупредил, чтобы я начала готовиться, потому что он не любит, когда бьют в спину.

Астрея словно превратилась в статую. Она перестала двигаться и даже, кажется, дышать. Камень посреди серого небытия.

— Велес предупреждал не о сопливом мальчугане. Это было послание для меня, — ее губы не двигались, однако тихий шепот, наполненный всепоглощающим ужасом, слышался в моей голове.

— О чем ты? — произнесла я у себя в мыслях, нахмурив брови.

— Я убила Весела ударом в спину. Занесла заговоренную сталь над его головой и одним движением вставила клинок в плоть, оставив лишь небольшое расстояние от острия до чернеющего сердца.

— Твой отец умер от твоих рук... — шепот в мыслях будоражил, но еще сильнее меня выбивало из колеи чувство, которое вечно шло рядом со мной на протяжении всей моей жизни, но почти всегда пряталось в глубине души.

Это был не просто страх или ужас. Это невозможно было описать одним словом. Оно медленно присасывалось к голове, желудку, сердцу, тягучим мандражом вдалбливалось в кости. У меня всегда получалось это скрывать. Вырывать это чувство, засовывать его в стальную клетку и бросать во тьму, откуда оно не скоро еще могло выбраться. Но не сейчас.

— Одно убийство тянет за собой другие. Тебе ли не знать об этом, ассасин, — стальным голосом произнесла Пустая у меня в голове. Я дернулась от неожиданности и громогласности ее слов.

Пустая не обратила внимание ни на то, что я знаю про ее отца, ни на то, что меня словно молнией ударило, стоило ей начать говорить в моих мыслях. Даже бровью не повела на то, что ее наследницу трясет, словно жухлый лист на ветру. Девушка словно находилась физически рядом со мной, но все чувства, все мысли и душа находились на сотни миль отсюда в ее воспоминаниях, которые ей снова пришлось проживать.

— Я надеялась, что Велес одумается, увидев мои глаза, наполненные решимостью закончить его жизнь. Но отец лишь рассмеялся и поклялся, что рано или поздно он сведет со мной счеты.

В ее глазах отражалась боль канувших в лету временах, ужас прожитых лет, который никогда не забывается.

— После его смерти мне пришлось замарать руки, убив еще с десяток магов и ведьм своего поселения. Они поклонялись Велесу и были готовы отдать жизни за него. Вот только откуда мне было знать, что меня примут не за спасительницу, а за ужас в ночи. Что мной станут пугать детей и рассказывать небылицы, будто я самолично вырезала весь свой клан из-за жажды, какая была присуща отцу. И дар мой — далеко не проклятье. Это единственный противовес силе Велеса, и он об этом знает.

Голос Пустой, отдающийся пульсацией в висках, лишь на мгновение затих, даруя мнимую передышку. Она смотрела куда-то вдаль, словно видела свою жизнь и смотрела на нее издалека.

— Он нашел способ являться во снах тем детям, чьих родителей я убила из-за угрозы мне и матери. Велес внушал им, что я чудовище, что моя сила опасна для всего мира. У них был детально продуманный план, как ввести меня в заблуждение, — ее взгляд в этот момент стал слишком тяжелым. — Мне дали влюбиться, дали почувствовать какого это — иметь свою пару путем сотворенных уз. Хотя, признаться честно, я тогда считала их истинными, — легкий смешок послышался в ее словах, — А потом, в день моей свадьбы, меня связали цепями, металл которых не пропускал магию, и сожгли на глазах у всего клана. На глазах у мамы, — Астрея опустила свой взгляд на руки, которые не слишком отличались от серости окружающего нас мира. Видимо, когда-то там были шрамы, оставленные от зверств, которые творили с ней люди в то время.

Очень долгое время мы молчали. Каждая из нас думала о чем-то своем. Пустая, возможно, старалась выбросить из головы отголоски прошлого, а я просто не знала, к чему подступиться и как правильно поступить, чтобы избежать худшего. Пятьдесят легионов, Велес, королевство Мористеллы... Этот список становился все длиннее и длиннее. Но чем больше информации я получала, тем больше вопросов у меня появлялось.

— Астрея, как вывести эту дрянь из моего тела? — с тяжким вздохом я посмотрела на девушку, которая все продолжала сверлить опустошенным взглядом свои ладони.

— Найди источник — или колодец, ядро... Называй как хочешь. Там хранится твоя сила. В момент, когда тебе вновь будут вкалывать вещество, с помощью магии воды выталкивай его из себя, — отрешенно произнесла Астрея, лишь на мгновение взглянув на меня.

Хотелось спросить, каким образом я должна воспользоваться магией, когда нет передышки в уколах, но не успела. Снова эта подкрадывающаяся мгла заключила меня в свою клетку темноты и холода.

***

Проснулась я от ощущения прикосновений к своей оголенной коже. Движения были мягкими и размазанными. Открыв глаза, увидела перед собой обеспокоенное лицо Вассы, еле освещаемое огнями факелов. Девушка облегченно выдохнула и тут же приложила руку к моему лбу.

— Ты долго еще? — этот голос был мне не знаком.

— Ее надо перенести в другое, более теплое место, иначе до возвращения Его Высочества она умрет, — покачала головой Васса.

Аарон уехал? Как давно? И когда он приедет обратно? В душе загорелся маленький огонек надежды, что я смогу уйти отсюда как можно скорее и вместе с драконами.

Парень с каштановыми волосами слишком долго думал, стоя в проходе моей тюрьмы. Он задумчиво смотрел на Вассу и, возможно, взвешивал чем ему это может обернуться.

Как странно, что Аарон уехал куда-то без целительницы... Мне почему-то казалось, что рядом с наследным принцем всегда должен находиться какой-то врач. Мало ли, что может случиться. Особенно с Аароном, особенно на пороге войны. И раз принц не взял с собой Вассу, какова вероятность, что туда, куда он направился, не готовится что-то более зловещее? Вдруг не Берон станет собирать армию легионов душ, а Аарон?

Быстро нарастающая паника резко погасла, когда я почувствовала тепло, что расползалось по всему телу от магии Вассы. Ее сила тягучим повидлом стекала по венам, отдаваясь легкой и приятной пульсацией.

— Хорошо, до возвращения наследного принца будем держать ее в другом месте, — еще раз взглянув на меня, лежащую на полу совсем рядом с отхожим местом, и на Вассу, парень тяжко вздохнул и, закатив глаза, крикнул, перед тем как уйти: — Пойду найду ключи от той комнаты!

У меня все не укладывалось в голове то, что Вассу так спокойно оставляют одну. Что она успела выдержать, чтобы ни охотники, ни сам Аарон не думали, что целительница может сбежать...?

— Ты сильно напугала нас, — убрав прилипшую к моему лбу прядь, произнесла Васса.

— Чем? — минутное наслаждение магией не добавило воды мне в горло, и от этого я продолжила хрипеть, как пьянствующий мужчина, в чьем рационе остались только папиросы и море алкоголя.

— Я на какое-то мгновение потеряла твой пульс... — прошептала она, слово боялась, что если осмелиться сказать это громче, то смерть точно явится к нам и заберет меня в свои объятья.

— Может, это было бы дарованием Гекаты и других божеств... — мой сонейский, конечно, был далек от идеала, но мама частенько обучала меня своему родному языку. И даже после ее смерти я, в память о ней, решила не забрасывать изучение.

После разговора с Астреей я осознала одну простую суть. Если не попытаюсь одолеть Велеса, то даже мертвой буду корить себя за это. Первый шаг был сделан еще невесть когда, теперь надо было сделать второй.

Глаза Вассы широко распахнулись, и она с удивлением осмотрела меня с ног до головы.

— Ты родом из Сонейского королевства?

— Там родина моей мамы. Я родилась уже в Веморисе, но всегда мечтала побывать на ее родине.

Целительница лишь приуныла, услышав мои слова. Она, вероятно, думала, что раз я в плену у Аарона, то тут и сгину. Слишком большую рыбку принц выудил, не по силам ему пока тягаться со мной.

— Как давно я в этом месте?

— Два месяца и двадцать дней.

На секунду я просто забыла как дышать. Почти три месяца я просидела в этой дыре. Три месяца самоуничтожения. Восемьдесят дней я наматывала сопли на кулак и ничего не делала для того, чтобы хоть на шаг приблизиться к свободе.

— Васса, ты же здесь не по своей воле? — склонив голову и забросив в дальний угол мысли об ушедшем времени, я посмотрела на девушку, которая буквально сжалась под моим не столь серьезным взглядом. Зашуганная, как тот заяц на опушке.

Оглядываясь по сторонам, Васса еле слышно прошептала на сонейском:

— Нет.

— Я смогу вытащить нас отсюда и отвезти тебя домой, но мне нужна твоя помощь, — я схватила целительницу за ее худющие и холодные, как стены моей тюрьмы, руки и крепко сжала их в своих. — Я придумаю план и вытащу не только тебя, но и драконов. Мы все окажемся на свободе, — наверное, мои глаза настолько сильно горели надеждой, что Васса кивала чуть ли не на каждое сказанное мною слово.

Возможно, для нее это казалось чем-то за гранью реальности. Выбраться на свободу, где на ее хрупкой шее больше не будет крепиться ошейник, которым Аарон дергает как хочет, где она сможет вздохнуть полной грудью и выпрямиться в полный рост, перестав сутулиться под гнетом чужой власти.

За дверью послышались тяжелые шаги, и, отпустив руки Вассы, я снова облокотилась на ледяную стену. Девушка лишь встала и, склонив голову, подождала, пока в эту дыру зайдет охотник с ключами.

***

Мне выдали теплую одежду. В комнате, в которую меня перевели, было хоть какое-то подобие кровати — жесткая ткань, набитая соломой. Тут все также не было окон, зато имелось ведро. Стыдно признавать, но разило от меня не самыми лучшими ароматами. Запах мочи и блевотины словно впитались в мою кожу, от чего становилось еще дурнее. Но мыло для меня сейчас было на вес золота.

Перед тем, как Васса и этот охотник собирались уходить, я схватила целительницу за руку.

— Можно попросить тебя остаться на немного? — еле слышно спросила я.

— А не многого ли ты хочешь, ведьма? — шатен пригрозил мне пальцем и уже был готов отцепить руку целительницы от моей.

— Я, кажется, застудилась слишком сильно, сидя в той дыре, так что теперь у меня проблемы. Могу ли воспользоваться маленькой услугой, чтобы целитель наследного принца осмотрела меня?

— Хорошо, но я тогда останусь тут, — парень убрал руки на за спину и встал по стойке смирно.

— Женские проблемы. Я тебе не какая-то шлюха, чтобы на всеобщее обозрение раздвигать ноги, — ответила я, нахмурившись.

— Знаешь, между сколькими ногами я уже был? Не впервой, поэтому останусь.

— Тогда тебе тоже не мешало бы провериться у целителей. Знаешь, сколько заразы находится между женскими ногами? Даже от секса можно умереть, — хмыкнув, я скрестила руки на груди.

— Ладж, прошу, выйди. Я быстро ее осмотрю, — произнесла Васса, склонив голову. Охотник слишком рассудительный попался. Каждое свое действие четко взвешивал у себя в голове, но даже так он совершал глупейшие ошибки. Убив меня, этот самый Ладж смог бы предотвратить побег двух девушек и целой стаи драконов.

— Пять минут и не больше, — грубо отозвался парень, а после вышел, прикрыв дверь с решеткой снизу.

Потянув Вассу за руку, мы подошли как можно вплотную к стене.

— Кто колит мне уколы? — шепотом спросила я у девушки.

— Один из охотников.

— А теперь должна ты. Надо перекрыть вечный приход этого дерьма в мой организм: тогда я куда быстрее смогу восстановить силы, — мой разум уже отчетливо рисовал картину, как мы могли бы отсюда выбраться. — Сколько времени до приезда Аарона?

— Неделя, может больше, может меньше — произнесла Васса на сонейском.

— Значит, надо действовать быстрее, — я чуть помедлила, но поняла, что за такое количество времени ничего путного провернуть не получится. Особенно в месте, где у Вассы нет никакой власти, — Попросишь у охотников самой колоть мне эту дрянь под предлогом, что я беременна и тебе нужно следить за состоянием плода до приезда принца. И тебе нужно раздобыть проход к драконам. Любым способом. Благодаря ним мы сможем сразу оторваться от погони, а она будет, я в этом не сомневаюсь.

За дверью послышался тяжкий вздох, и, резко обернувшись, чтобы проверить обстановку, Васса сначала отошла от меня, слегка хлопнула в ладоши, а после произнесла угрюмое заключение:

— У тебя воспаление мочевого пузыря. Беременность странно проходит. Я чувствую осложнение у плода, — чуть подмелив, она продолжила: — Пойду придумаю, что можно сделать, и завтра зайду проверить малыша.

С этими словами Васса кивнула мне и направилась к выходу, повернувшись спиной. Убрав одну руку назад, девушка показала мне скрещенные на удачу пальцы. Легкая улыбка тронула мои губы.

Да прибудут с нами Матерь, Геката и Ллос.