Судьба

Свежий утренний воздух увидел его преклонившим колени в молитве у Сердечного Дерева среди его толстых корней, как раз когда первые лучи солнца лениво поднимались из-за восточных холмов. Его дыхание образовывало мимолетные туманные облака в утреннем холоде. Чардрево было старым, старше Лиддлов, и большинство его узловатых корней были толще женской талии. Торрен открыл глаза и посмотрел на вырезанное лицо, гротескно перекошенное в вызове, как обычно. Боги вчера проявили милосердие; теперь пришло время для жертвоприношения. Позади него, одетые в шерсть, кожу и мех, стояли его сыновья, его непослушная дочь и его седеющий дядя Джарод, который наблюдал со стороны, как он задумчиво поглаживал свою заплетенную в косичку белую бородку.

Его нос защипало от сильного металлического запаха, когда он начал кружить вокруг Сердечного Дерева и осторожно выливать алую жидкость в основание узловатых корней, пока Дункан начал развешивать его внутренности вдоль ветвей. Из огромного медведя вытекло достаточно крови, чтобы легко наполнить пять окованных железом ведер. Алая жидкость не окрасила костяно-белые корни в красный цвет, но просочилась в них и в почву под ними, когда красные листья зашелестели.

Широкая улыбка появилась на лице Торрена; Боги увидели и приняли подношение! Он кивнул про себя; это было жуткое зрелище, поскольку кровь все еще капала из внутренностей.

Жертвоприношения и поклонение Древним Богам не требовали особых церемоний и могли совершаться в любое время, в отличие от южан и их каменных идолов, у которых для этого требовались ревностные жрецы в белых одеждах, любящие радугу, для проведения помпезных церемоний.

Все Лиддлы встали на колени, образовав полукруг вокруг Сердечного Дерева, и еще несколько мгновений молча молились.

Вскоре он встал и посмотрел на свою семью. Его сыновья и брат были торжественны, в то время как Лисара наконец выглядела потрясенной. Хорошо, ей стоит наконец узнать некоторые из древних традиций. Она была слишком молода, когда они в последний раз приносили жертвы Богам; перед тем, как присоединиться к Старкам, чтобы сражаться с разоряющимися кальмарами на их унылых островах.

"Пойдем."

В отличие от более крупных лордов, Лиддлы были всего лишь кланом, их крепость была скромной, а богороща - небольшой рощей для молитв и жертвоприношений, заполненной соснами-часовыми, дубами, каштанами и редкими вязами. Земля была покрыта синими похолоданиями и свисающими кровоточащими сердцами, придавая воздуху мягкий и приятный сладкий аромат. От остальной части крепости ее отделяла небольшая гранитная кладка, едва достигавшая семи футов в высоту. Меньше чем через минуту они оказались перед небольшими дубовыми воротами, ведущими на тренировочный двор.

Он остановился и повернулся к Лисаре, чья обычная самоуверенность сменилась неуверенностью и тревогой.

«Даже внутренности и кровь можно было превратить в кровяную колбасу, чтобы наполнить наши кладовые, но мы принесли их в жертву Древним Богам. Почему?»

Его дочь замерла, нахмурив брови в раздумьях. Минуты тянулись, пока она размышляла, но в конце концов она покачала головой, так как ответ не слетел с ее губ, поэтому Торрен повернулся к старшему.

«Дункан, можешь ли ты сказать ей, почему?»

«Боги леса, ручья и камня суровы и первобытны, как сама природа, которую они воплощают, и их не волнуют дела смертных людей», - начал объяснять его старший сын своим глубоким голосом, а его сланцево-серые глаза метнулись к сестре. «Они могут не давать, но они и не берут. Это древний обычай - приносить подношение, когда тебе сопутствует удача, чтобы боги не чувствовали себя отвергнутыми за свое благословение, но сейчас это практикуется в основном только в горах. А у нас, Лиддлов, есть своя традиция приносить жертву перед тем, как идти на войну».

Торрен удовлетворенно кивнул, услышав объяснение.

«Удача?» - пробормотала Лисара в замешательстве.

«Знаешь, как тебе невероятно повезло, сестра?» - Морган недовольно хмыкнул и нежно взъерошил ей волосы, заставив сестру надуться. «Если бы тебя нашел любой другой мужчина, он бы поджал хвост и убежал или просто погиб под когтями медведя. К тому времени, как мы прибыли, ты была бы не более чем едой в его брюхе. Каждый коготь был размером с кинжал и мог прорезать доспехи, словно сделанные из пергамента. Джон не только решил рискнуть своей жизнью, чтобы помочь неизвестной молодой девушке в смертельной опасности, но и преуспел в убийстве зверя, который справился бы с ним со многими храбрецами».

Лисара виновато уставилась в землю, заставив Торрена вздохнуть. Несколько месяцев уборки конского дерьма и бесконечных хлопот на кухне сведут на нет ее глупую дикость. В конце концов, глупым можно быть только до тех пор, пока не осознаешь боль последствий.

Лиддл повернулся, толкнул маленькую дубовую калитку и вошел в небольшой тренировочный двор, а его дочь тут же бросилась к покоям старой Лены, где отдыхал Джон.

«Лисара!» Она тут же замерла от его слов и обернулась. «Тебе нужно убрать конюшни и помочь Далане на кухне, прежде чем идти на уроки».

Его дочь опустила голову и направилась в сторону конюшни.

«Если бы ты предложила выдать ее замуж за Джона, она бы согласилась в мгновение ока», - пошутил Джарод, его глаза налились морщинками от восторга, пока конюх передавал Лисаре лопату. «Прошло сотни лет с тех пор, как Лиддл выходила замуж за сына Винтерфелла».

"Я бы хотел иметь мужчину его калибра в качестве моего хорошего сына, но Лисара слишком молода, ей всего два и десять, она еще не расцвела", - проворчал Торрен. "Она может мечтать о чем угодно, но я видел, что она не выдержала взгляда Джона. Может быть, Лисара могла бы привлечь его внимание через несколько лет, но сейчас он думает о ней как о ребенке. Но как вы думаете, такой человек, как он, останется неженатым в течение нескольких лет?"

«Ты размяк, Торрен. Если бы это случилось со старым Норри или Берли, Джон бы уже клялся в браке с одной из их дочерей у древа сердца», - весело возразил дядя. Он старался сохранить серьезное выражение лица, но через секунду его губы дрогнули, и он разразился смехом.

«Да, и они бы заставили Неда постучаться в его ворота, спрашивая, почему его сына украли, как одичалого», - добавил Лиддл, посмеиваясь, прежде чем покачать головой. «Старк следит за своим выводком, как ястреб, едва ли выпуская кого-либо из них из виду. Пойдемте посмотрим на мех зверя».

«Его все еще должны солить в медовом зале», - услужливо подсказал Дункан. «Помещение кожевенного завода было недостаточно большим, чтобы растянуть кожу».

«Мы собираемся выставить его на обозрение?» - вмешался Рикард.

"Нет, никто из нас не снял его, - покачал головой Торрен. - Было бы стыдно выставлять такой трофей напоказ, когда тебя убьет другой. Внутренности, мясо и жир - щедрый дар, который пополнит наши запасы на довольно долгое время. Джон решит, что делать со шкурой, когда она будет готова".

Наконец они добрались до среднего медового зала. Это было второе по величине строение в резиденции власти Лиддла, и оно было почти полностью сделано из сосны, с серой сланцевой черепицей, покрывающей крышу. На коньке он едва достигал восемнадцати футов. Фасад также имел небольшой наклонный фронт, защищающий дверь и теперь открытые ставни от снега и дождя. С небольшим толчком окованные бронзой дубовые ворота больше не преграждали им путь.

Внутри пахло сладким ароматом горелого дуба, когда пламя очага игриво танцевало, освещая чрево медового зала. Четыре большие богато украшенные балки из искусно вырезанного дуба поддерживали стропила, каждая из которых изображала отдельную историю. Все столы были отодвинуты к стенам, оставляя большую поляну в середине зала, где огромная шкура натянулась между основаниями четырех колонн.

Он посмотрел на огромную просоленную шкуру, и его разум не мог не удивляться. Она легко покрывала большую часть большой стены его зала. От хвоста до головы она была шестнадцать футов, а ширина была лишь немного меньше.

Он видел чудовище с его грозными размерами вблизи, прежде чем его разделали, и не мог не поблагодарить старых Богов. Толстое дерево-сторож, на которое взобралась Лисара, было почти повалено. Оно выглядело как наклонная колонна; даже его выпуклые корни, размером с талию человека, были наполовину выдернуты в тщетной борьбе за то, чтобы удержать ствол на земле. Атака чудовищного медведя легко повалила бы меньшую сосну. Если бы сына Неда не было там, они бы оплакивали его дочь, а не пировали в честь праздника.

"Крепкий зверь. Два ножа для снятия шкуры сломались, три погнулись, а еще два затупились, когда его снимали, - мрачный голос Дункана вывел его из раздумий. - Еще больше при разделке. Родрик говорит, что большая часть мяса твердая, как сталь".

Джарод усмехнулся и отодвинул стул.

«Не бойся, Дунк. Далена, как всегда, сотворит чудо. Мы будем пробовать его нежные лапки в течение следующих нескольких дней, а ты будешь наслаждаться копченой олениной в течение многих лун». Упоминание дядей о сочном деликатесе, которым были медвежьи лапки, заставило Торрена немного пустить слюнки, но он быстро покачал головой.

«Что мы будем делать с Джоном?» - спросил Морган, пододвигая один из стульев и садясь.

«Он будет гостем в моих чертогах столько, сколько пожелает», - заявил Лиддл.

«Только ему сначала нужно проснуться, чтобы получить гостевое право», - пошутил Рикард, заставив их рассмеяться.

«Хотел бы я посмотреть, как ты поведешь себя после встречи с медведем, даже вдвое меньше этого зверя, племянник мой», - фыркнул Джарод, заставив своего младшего сына сдуться.

«Жаль, что наш почетный гость провел пир в его честь в заботливых руках Лены», - рассмеялся Дункан.

Старая лесная ведьма была совсем не нежной, но было мало болезней, которые она не могла бы вылечить.

«Мы просто устроим еще один пир, как только он встанет на ноги», - сказал Торрен.

«А как же наши кладовые?» - обеспокоенно спросил его младший сын.

"Не волнуйся, Рикард, - отмахнулся Лиддл от его беспокойства. - Летние снега закончились, и еду стало легче добывать. С нашими пополненными запасами от медведя мы легко сможем позволить себе не один, а по крайней мере еще четыре пира!"

"Интересно, что привело его так глубоко в Северные горы, - задумчиво пробормотал Джарод. - Если бы он хотел взять Черный, он мог бы просто пойти по Королевской дороге к Черному замку. Его дядя, Первый рейнджер, Хеллс, вероятно, сопровождал бы его. И, как ты сказал, Нед держит свою стаю близко, отказываясь расставаться с кем-либо из них".

Его брат высказал собственные мысли, но Лиддл покачал головой.

«Не нужно строить догадки, словно ты сплетничающая судомойка, Джарод», - отчитал Торрен, заставив своего старшего тихонько фыркнуть. «Узнаем из первых уст, когда он проснется».

Разговоры стихли, и единственными звуками, слышными в зале для пиршеств, были тихое потрескивание очага и слабый гул со двора.

«Мне интересно, как эта громадина здесь оказалась», - нарушил молчание Рикард через несколько минут.

"Такой зверь может появиться только в Землях Вечной Зимы. Вероятно, он проплыл через залив около устья Молочной Реки в поисках еды, а может, его что-то прогнало", - задумчиво вставил Джарод. "Но этот ублюдок велик даже для земель за Стеной".

Торрен не мог не содрогнуться от этой мысли. Что может прогнать такого монстра?

*******

Более чем через час Делия, одна из помощниц старой Лены, прибежала к нему с известием, что Джон Сноу наконец-то проснулся. Он приказал одному из слуг принести большой глиняный горшок из кухни. Лесная ведьма и ее ученики жили в не слишком маленьком доме, построенном из бревен и необработанного камня, расположенном прямо у стены богорощи. Его венчала простая крыша из серой черепицы. Рядом с ней даже была маленькая дверь, ведущая внутрь богорощи, где у старой знахарки был небольшой сад, полный различных трав.

Много лет назад, когда старая Лена была еще не так стара, когда ее отец Торрен был еще жив, а Дункан был всего лишь новорожденным младенцем в пеленках, знахарка упрямо жила в маленькой соломенной хижине далеко за стенами Литл-Холла и отказывалась переезжать, как бы отец ни уговаривал ее. По крайней мере, до тех пор, пока ее внучку Валлу не забрали одичалые, когда она собирала травы в лесу. Лена горько плакала и ругалась, но в конце концов согласилась наконец-то попасть под защиту Лиддла.

Торрен открыл скрипучую сосновую дверь и был немедленно поражен обычным тяжелым травяным запахом. Только несколько свечей и мерцающее сердце освещали тусклую комнату. Все стены были полностью покрыты деревянными раковинами, полными глины, и бронзовыми горшками, полными ее травяных отваров. Старая Лена сидела у огня, используя бронзовую ступку и пестик, чтобы растереть какие-то травы в порошок. Горбатая и морщинистая старуха, ее волосы давно стали белыми, как снег. Она повернулась, чтобы посмотреть на него своими ледяными глазами, как только он вошел.

«Лидл», - прохрипела старая лесная ведьма в знак приветствия.

«Лена», - ответил Торрен, кивнув. «Как он?»

«Выздоравливает хорошо. Мальчик... сильный», - задумчиво пробормотала она и наконец поставила ступку и пестик на небольшую деревянную подставку неподалеку.

«Зелёный мальчик больше не мальчик», - поправил он. Если Джон Сноу был мальчиком, то кем это сделало остальных? Зелёными южными девицами? «И да, его рука сильна, один удар расколол часть черепа большого снежного медведя».

«Возможно, так оно и есть», - нехотя признала старая карга, закашлявшись. «Но ему все еще шесть и десять лет. Но есть еще кое-что, что на краю моего сознания, но я не могу понять, что именно. Обычного человека выпотрошили бы даже со всеми доспехами, но плоть Джона Сноу была распорота не слишком глубоко, а его ребра были лишь слегка ушиблены, а не раздроблены. Может, это просто удача».

«Боги были щедры», - промычал он в знак согласия. «И его бригандина - лучшая работа из северной стали, а не какое-то железо, которое зеленый кузнец слепил для бедного воина. Могу ли я его увидеть?»

«Да, только не позволяй ему вставать и ходить», - сказала Лена в сторону красной двери слева, ведущей в маленькую уютную палату лазарета, где обычно отдыхали ее прикованные к постели пациенты.

Торрен кивнул ей и открыл красную дверь. В комнате было довольно темно, а запах трав и припарок был еще сильнее. Две пары глаз мгновенно остановились на нем, когда он вошел. Два острых серых глаза принадлежали Джону Сноу, лежащему на кровати возле маленького очага, а два багряно-красных принадлежали молчаливому белому лютоволку, свернувшемуся у подошвы ног своего хозяина. С окраской чардрева зверь был благословлен Богами, и он даже подозревал, что сын Неда может быть варгом. Призрак, метко названный лютоволком, решил, что Торрен не очень интересен, опустил голову и закрыл свои багровые глаза.

«Как ты себя чувствуешь, парень? Надеюсь, ты не против, что я называю тебя по имени».

«Зовите меня Джоном», - сказал он с легкой гримасой, приподнявшись так, чтобы его спина опиралась на стену. Пропитанные травами бинты покрывали его голый торс. «И я чувствую себя настолько хорошо, насколько это вообще возможно, когда прикован к кровати. Тебе удалось забрать Уиллоу, Шэдоу и мои вещи? Старая лесная ведьма ушла прежде, чем я успел ее спросить».

"Не волнуйся, все твои гончие на псарне. Злые суки, все они. Серая чуть не оторвала руку Дарена, когда он пытался ее подвести", - объяснил он, и молодой человек закашлялся, прежде чем поморщиться от боли. "Спокойно, парень, наши гончие не намного лучше. Твой гаррон отдыхает на конюшне, а твои вещи там, в сундуке в углу. Только твой длинный лук растоптал медведь".

Джон только вздохнул.

«Спасибо, что позаботились о девочках и обо мне», - склонил он голову. Вождь прищурился, вспоминая, как послушны были гончие этого человека каждому его жесту, но свирепы ко всем остальным. Любые сомнения в том, что Джон был варгом, быстро развеялись, но он не был тем, кто давил.

"Ба, это самое малое, что я могу сделать, - в свою очередь склонил голову Торрен. - Если кто-то и должен благодарить меня, так это я! Ты спас мою драгоценную дочь. Проси любую милость, и я ее дарую".

Джон Сноу неловко поерзал на кровати и вздохнул.

«Мне понадобится драконье стекло, лорд Лиддл».

«Драконий глаз?» - недоверчиво спросил Лиддл.

Из всего, о чем мог попросить молодой человек, его просьба касалась какого-то бесполезного хрупкого камня, который можно найти в каждом уголке гор?!

«Да», - подтвердил Джон Сноу, лицо его было смертельно серьезным. «Если у вас есть кто-то, кто умеет этим заниматься, мне понадобится как можно больше кинжалов и наконечников стрел».

Начальник Литл-Холла на мгновение остановился, посмотрел на серьезного человека перед собой и быстро принял решение.

«Я прослежу, чтобы это было сделано», - заявил Торрен. Если сын Неда хотел драконьего стекла, он его получит. «К тому времени, как ты достаточно поправишься, чтобы уйти, у тебя будет больше обсидиана, чем ты знаешь, что с ним делать! Но если ты не против, я спрошу, что привело сына Винтерфелла сюда, в Северные горы?»

Лицо Джона Сноу стало обеспокоенным, а брови поползли вверх в задумчивости.

«Это не очень правдоподобная история», - начал молодой человек с тяжелым вздохом; слова медленно выливались из его уст. «Уже некоторое время мне снятся сны. Сны о тьме, смерти и льде с далекого севера...»

Он хотел сказать, что мальчик просто шутил. Это вертелось у него на языке, но он сдержался и посмотрел на лицо Джона Сноу. Он был серьезен, а его серые глаза были смиренными. Молодой человек говорил, ожидая, что ему не поверят. Неправдоподобная история, в самом деле...

Кровь вождя застыла в жилах.

«Долгая зима?»

«Да, но у меня нет доказательств. Может, это просто плохой сон, или я помутился рассудком», - Джон Сноу издал пустой смешок. Но Торрен обнаружил, что смотрит в пустые серые глаза. Глаза человека, потерявшего все, но все же были на молодом лице парня, которому едва исполнилось шесть и десять лет. «Я хотел бы, чтобы это было так, но я не могу рисковать, что это не так...»

«Скажи, что это так, что может сделать один человек, пусть даже такой смелый, как ты?» - бросил вызов Торрен. «Почему бы не пойти с этим к Старку?»

«Я уже предупредил отца, - в голосе молодого человека проскользнула нотка горечи. - Но он не может начать движение на Север без доказательств, а мне нечего ему предоставить. Я здесь, чтобы отправиться в Земли Вечной Зимы и увидеть угрозу собственными глазами».

Вождь чувствовал, что человек не рассказывает всю историю, но зачем ему это? Даже здесь, на Севере, где у людей долгая память, Долгая Ночь была не более чем детской сказкой или старой легендой, которой более восьми тысяч лет. Хорошо это или плохо, сам Торрен хотел, чтобы это было просто мальчишеским кошмаром.

«Какое отношение ко всему этому имеет драконье стекло?»

«Я просмотрел некоторые из старых томов Винтерфелла», - лицо Джона превратилось в непроницаемую ледяную маску, напомнив Торрену старого Старка. «Другие неуязвимы для бронзы и железа, но говорят, что драконье стекло - их слабость, и эти горы полны им».

"Это правда. И не волнуйся, ты получишь свой черный камень, - Торрен поймал себя на том, что вздыхает. - Почему бы не предупредить об этом Дозор?"

«Дозор тает и едва может сдерживать одичалых, не говоря уже о том, чтобы выделить людей для поиска Других по слову зеленого мальчика, одержимого мечтой», - усмехнулся Джон Сноу. «Мне повезет, если они не рассмеются мне в лицо».

Лиддл внутренне согласился; Дозор действительно был в затруднении, даже имея дело с дикарями за Стеной. И они не поверили словам Джона, приняв его молодость за глупость или неопытность. Торрен покачал головой; мало что можно было сделать, и он сам не был уверен, действительно ли он верил.

«Пока хватит этих унылых историй».

Джон кивнул, и несколько коротких мгновений Лиддл сидел там в раздумье. Он понятия не имел, сколько времени прошло, когда стук в дверь нарушил тишину. Вошел мальчик постарше в грубой одежде с большим деревянным подносом, с трудом удерживая большой горшок, вдвое больше головы взрослого мужчины, вместе с хлебом и солью. Его осторожно поставили на небольшой деревянный ящик рядом с кроватью.

«Наконец-то он здесь! Спасибо, Джор», - вождь отпустил слугу и повернулся к Джону. «Я еще не давал гостевого права».

Белый лютоволк наконец встал со своего места отдыха, спрыгнул на землю и с любопытством приблизился к подносу, виляя хвостом.

«Что это?» - спросил Джон Сноу, кивнув в сторону глиняного горшка, после того как обмакнул кусок хлеба в соль и съел его.

«Это сердце снежного медведя, которого ты убил», - с легким смешком сообщил Торрен.

«Но я отказался от своих прав на добычу», - отметил сын Винтерфелла.

«Возможно, так оно и есть, но это древняя традиция. В старые времена, когда мальчику исполнялось шесть или десять лет, он отправлялся в одиночку в дикую местность и не возвращался домой, пока не докажет, что он мужчина. Чтобы сделать это, нужно было победить воина в поединке или поохотиться на достойного зверя! В наши дни это практикуется редко, даже здесь, в горах, но, убив медведя, ты доказывал, что ты взрослый мужчина».

«При чем тут сердце?» - с любопытством спросил Джон Сноу.

«Ах да», - прокашлялся Торрен. «Чтобы завершить путешествие, мальчику пришлось съесть сердце сырым, чтобы обрести силу своей охоты». Вождь не мог не усмехнуться, глядя на гримасу на лице юноши, которая медленно трансформировалась в стальную решимость, поэтому он наконец добавил со смехом. «Но в какой-то момент мы начали готовить их вместо этого».

«Еще раз спасибо, вождь».

Лиддл отмахнулся от беспокойства Джона Сноу.

«Ешь и отдыхай, парень. Ты заставил меня о многом задуматься».

Торрен бросил последний взгляд, прежде чем уйти, и внутренне фыркнул, увидев, как молодой человек делится своей добычей с белым лютоволком.

********

Лиддлы проявили щедрость в своем гостеприимстве. В своей предыдущей жизни Торрен погиб, сражаясь с Болтонами за Станниса, и Джон мало что знал о нем. Дункан, Большой Лиддл, был одним из следопытов Ночного Дозора, выносливым и надежным северянином как сейчас, так и прежде. Морган, Средний Лиддл, был суров и груб, как всегда, а младший, Рикард, известный как Маленький Лиддл, почти всегда имел на губах шутку и большую часть времени улыбался, что контрастировало с его серьезным «я», которое помнил Джон. По правде говоря, все трое братьев были высокими, их тела пульсировали силой под кожаными туниками, и не было ничего среднего или маленького в любом из них.

По словам гвардейца, прозвища им дали еще в юном возрасте и они прижились к ним, что очень не понравилось братьям.

Старый Джарод Сноу напомнил ему дядю Бенджена своим легким смехом и щедрыми рассказами. Несмотря на возраст, он был высок и жилист, и Джон не сомневался, что седобородый знал, как обращаться с мечом и луком.

Молодая Лисара не только выглядела как смесь его Арьи и Сансы, но и вела себя как они; насколько ему было известно, в его прошлой жизни она не была вещью. Быть объектом ее восхищения было забавно, но она была всего лишь молодой девушкой. У него было подозрение, что Лисара погибла, столкнувшись с гигантским медведем, ее соклановцы опоздали, чтобы спасти ее; таким образом, он никогда раньше о ней не слышал...

Он покачал головой и сосредоточился на настоящем. Его ушибленный бок болел только если он пытался перенапрячься или двигался слишком резко, но в остальном он был в порядке. Раны затянулись, и Лена уже сняла швы утром. Джон взял свой рог с медом и осушил его одним вдохом.

Он чувствовал жжение в горле и тепло в животе, но пока не пьянел. Медовуха имела насыщенный медовый вкус, который был сладок на языке. Но, хорошо это или плохо, похоже, что спиртное все еще медленно на него влияло.

«ПЕЙТЕ!» - подбадривали собравшиеся мужчины, пока служанка снова наполняла их рога.

"НАПИТОК!"

Джон одним глотком осушил медовуху и посмотрел через стол. Рикард, чье лицо покраснело, а глаза налились кровью, покачнулся, неуклюже пытаясь поднять свой рог. Но прежде чем он дотянулся до губ, его глаза закатились, и он упал на землю, его рог загрохотал по полу, медовуха пролилась на сосновые доски зала.

«ДЖОН!»

Было странно слышать, как его имя приветствуют с таким рвением, но не неприятно. Пока зал ревел от празднования, Джон отрезал ножом целую жареную курицу и сунул ее под стол, где Призрак и Рыжая Джейн свернулись у его ног.

Двое мужчин оттащили в сторону потерявшего сознание Маленького Лиддла, Средний Лиддл занял его место, а окружающие мужчины затихли.

«Еще один раунд?» - хрипло бросил Морган, а его мокрая от пота голова блестела в свете костра

Джон поднял в воздух свой только что наполненный рог и осушил его одним глотком, заставив толпу снова разразиться радостными криками.

*******

Little Hall был небольшим, но уютным замком, все люди были приветливы, и Джон не мог не полюбить его. Резиденция Лиддлов располагалась на вершине крутого холма, что делало двадцатипятифутовые стены грозным препятствием. Торрен Лиддл ничего не упоминал о Других, и Джон не настаивал, поэтому его пребывание здесь было беззаботным и мирным. Увы, все хорошее когда-нибудь заканчивается, и он не мог позволить себе больше бездельничать, поскольку он был достаточно хорош, чтобы путешествовать.

Даже после всего этого пьянства, он чувствовал себя в лучшем случае пьяным. Фактически, если не считать двух пробуждений, чтобы облегчить свой недовольный мочевой пузырь, Джон спал как новорожденный.

Итак, проснувшись до рассвета, он уже полностью оделся и облачился в свои залатанные доспехи. Кузнец здесь был не так хорош, как Миккен, но, хотя ремонт выглядел уродливо, он был хорош, и и кольчуга, и панцирь были как новые. Он знал, что запрошенное им драконье стекло было вместе с седлом в конюшне, так что не было смысла оставаться там дольше.

Солнце еще не показалось на востоке, но легкий розовый оттенок возвещал о приближении рассвета. Призрак молча последовал за ним, когда Джон вошел в питомник и открыл дверь на небольшую огороженную площадку, где находились его гончие.

Helicent, Red Jeyne, Willow и Maude приветствовали его радостным лаем и вилянием хвостов. Он потрепал их за ушами, и они с радостью присоединились к Ghost, который уже приближался по размеру к Helicent, самому крупному из стаи, и был уже выше его колен.

Получив мысленный толчок, все замолчали, когда Джон направился к конюшням.

Но приблизившись, он понял, что путь ему прегражден.

Джаред Сноу, Торен и Дункан Лиддл, все вооруженные до зубов и одетые в бригандину и цепь, преградили ему путь. Джон внутренне застонал; теперь он не сможет уйти незамеченным.

«Шеф Лиддл, Дунк, Джарод», - ровно поприветствовал Джон. «Я думал, вы еще отдыхаете после вчерашнего...»

«Возможно, тебе удалось перепить нас всех допьяна, но Лиддлы тоже сделаны из крутого материала!» - похвастался Дункан.

«Он имеет в виду, что мы пили и ели маринованную капусту, чтобы избавиться от похмелья», - добавил Джарод со смехом.

«Дядя, ты не должен выдавать нашу тайну...»

Однако Торрен выглядел разъяренным, и Джон даже заметил, как на его виске опасно вздулась вена.

«Парень, ты считаешь Лиддлов неблагодарными собаками, не знающими благодарности?!» - наконец взорвался вождь, и его сердитый голос прогремел по двору, отпугнув несколько снежных сорокопутов с шиферных крыш.

«А, ты мне помог более чем достаточно, дав мне драконье стекло и подлатав меня и мое снаряжение», - ответил Джон, сбитый с толку. Они ничего ему не должны!

«Конское дерьмо», - сплюнул Торрен на землю и махнул рукой в ​​сторону. Из конюшни выбежал слуга, неся длинный бледный лук. «Ты сломал свой лук, чтобы спасти мою дочь, будет справедливо, если я дам тебе другой. Это длинный лук из чардрева с тетивой из сухожилия зверя, которого ты убил».

Джон принял его кивком. В спешке улизнуть он забыл о длинном луке.

«Шкура медведя тоже твоя», - добавил Джарод. «Нет, не отказывайся, парень. Это великолепная шкура, слишком драгоценная, чтобы превращать ее в одежду, но это будет только позором для нас, если мы выставим ее напоказ, когда не мы охотимся на снежного медведя».

Джон распознавал упрямого северянина, когда видел его; в конце концов, он был одним из них. Все они выглядели так, будто уже приняли решение и не примут его отказа, заставив его вздохнуть. Что он собирался делать с этой гигантской шкурой? Джон молча размышлял мгновение, прежде чем радостный смешок сорвался с его губ.

«Если так, у меня к тебе просьба. Не мог бы ты принести шкуру в подарок моему отцу в Винтерфелл?» И как доказательство того, что он жив и здоров. Но это осталось невысказанным. «Я мог бы забрать его любимую палатку перед отъездом...»

Джарод расхохотался.

«Я думал, что твоя палатка мне знакома», - добавил Торрен с гортанным смешком. «Она принадлежала Серебряному Принцу, и Нед забрал ее в качестве добычи после Трезубца. Но не волнуйся, парень, я сам доставлю шкуру в Винтерфелл!»

Бастард Винтерфелла стоял там ошеломленный, пока молодой конюх вывел оседланную Тень. Какова была вероятность, что он забрал палатку, которая принадлежала и его отцу, и его сиру?

В этот момент подбежал еще один слуга, держа в руках два сложенных пакета.

«Нельзя позволить сыну Винтерфелла путешествовать, не принося славы своему дому», - Торен протянул все еще озадаченному Джону стеганую накидку и толстый льняной плащ, подбитый изнутри шерстью.

Джон Сноу машинально посмотрел на толстый темно-серый сюрко, на котором посередине груди гордо сидела одинокая белая голова лютоволка с красными глазами. Это были обратные цвета Дома Старков, а также изображали Призрака, который подошел, чтобы с любопытством осмотреть изображение своим молчаливым взглядом. Плащ был почти такого же цвета, но геральдика была на спине.

Даже когда его провозгласили королем Севера, он носил черную одежду, почти не имея никаких знаков, кроме серебряной застежки в виде лютоволка на плаще. Северу предстояла долгая и ожесточенная война, поэтому у него было мало времени и терпения для пышности.

В этот момент он почувствовал влажность на щеках и понял, что из глаз текут слезы. Джон яростно вытер их, проклиная пыль, которая, вероятно, его раздражала. Конюх по какой-то причине продолжал выводить оседланных лошадей.

"Просто возьми их, Джон, - настаивал Торрен. - Старк признал тебя своим сыном еще до того, как ты научился ходить, так что носи лютоволка с гордостью. И Лисара тратила каждую минуту своего свободного времени, помогая в их создании".

«Не то чтобы кто-то сомневался, что ты сын Винтерфелла, у которого есть живой лютоволк», - добавил Джарод со смехом.

С трепетом он надел сюрко, и плащ был застегнут на плечах маленькой бронзовой булавкой.

«Если ты дашь мне еще немного, я буду твоим должником», - предупредил Джон.

«Тьфу, моя дочь дороже всяких безделушек», - покачал головой Торрен. «Четыре колчана, полные черных стеклянных стрел, и двенадцать кинжалов у тебя на седле, как я и обещал».

«Спасибо, шеф Лиддл», - благодарно кивнул Джон и одним прыжком вскочил на Тени, не обращая внимания на небольшую боль в боку, который все еще был болезненным.

«Мы с Дунканом присоединимся к тебе, парень», - сказал Джарод, заставив Джона напрячься.

«Мы хотим увидеть своими глазами, реальны ли ваши мечты», - торжественно добавил Дункан.

Джон снова проклял про себя упрямство своих собратьев-северян и начал сожалеть о том, что рассказал Торрену.

«Есть большая вероятность, что я погибну, - предупредил он. - Если ты пойдешь со мной, то можешь не вернуться».

«Хорошо», - громко рассмеялся Джарод. «Это должно было быть моим последним летом, и умереть в битве с врагами из легенд или всадниками-одичалыми гораздо славнее, чем отправиться на охоту зимой!»

«Я собирался отправиться в Башню Теней и присоединиться к Дозору в следующую неделю, но гораздо больше славы и чести сражаться за Старка, чем за Дозор!» - заявил Дункан с широкой улыбкой, оседлав гнедого гаррона.

«Я всего лишь Сноу», - напомнил им Джон.

«Куча андальского дерьма», - сплюнул Торрен на землю. «Сын Винтерфелла - это сын Винтерфелла, независимо от того, какая пизда его породила».

Джон оставался бесстрастным внешне, но чувствовал тепло внутри, несмотря на грубый язык клана. Хотя его породил Старк, не то чтобы он ходил и объявлял об этом...

«Ты можешь прийти, но только если будешь следовать моим приказам», - наконец согласился он.

К удивлению Джона, Дункан и Джарод кивнули в знак согласия, несмотря на то, что они были старше и, как предполагается, опытнее. Возможно, было бы неплохо иметь больше лошадей, надежных людей, которые прикроют его спину, и больше припасов в его путешествии.