Судьба

«Лорд Старк», - с улыбкой приветствовал его друг, и Нед наконец почувствовал некоторое облегчение.

Хауленд Рид был все еще на голову ниже его и худым, как и все остальные жители ручьев. Легкая коричневая щетина красовалась на его подбородке, а его фирменная бронзовая чешуйчатая рубашка выглядывала из-под темно-зеленого плаща.

«Это Нед, Хауленд. Ты пришел один?»

«Пятеро моих людей в Винтертауне», - сообщил Хоуленд, прежде чем окинуть взглядом суетливый двор с тренирующимися гвардейцами. Он осторожно наклонился и понизил голос до шепота. «Я получил твою повестку, Нед. Что-то случилось? Винтерфелл, похоже, готовится к войне».

«Мы поговорим в моем соляре», - тихо ответил Нед, поворачиваясь к Большому Замку. Как обычно, его мышцы чувствовали приятную усталость после хорошей тренировки. С тех пор как он снова начал регулярно спарринговаться, он почувствовал себя более энергичным, а его разум прояснился.

Прежде чем они прошли через ворота из железного дерева, Крэнноглорды передали свой черный трезубец и три бронзовых ножа Доннису, одному из четырех часовых у входа в Великую крепость.

Через несколько минут они наконец оказались перед дубовой дверью солярия, охраняемой одним из его людей.

«Стой на страже у лестницы и не позволяй никому проходить, Варли», - приказал он, и мужчина послушно двинулся к концу коридора.

Нед открыл дверь и вошел в комнату, но тут его сапоги подверглись нападению восторженной Зимы.

«Ложись, мальчик», - приказал он, и серый лютоволк сел, выжидательно глядя на него желтыми глазами, в то время как его мохнатый серебристый хвост взметался по полу от волнения. Едва наступила луна, как Зима уже достигла его колен.

«Боги, Нед, это лютоволк?»

Хауленд стоял в шоке, когда Нед бросил кусок вяленого мяса из тайника Винтеру, который с радостью проглотил его одним укусом. Затем последовал второй и третий кусок, и, похоже, молодой лютоволк был сыт по горло, когда вернулся на свое любимое место на мирийском ковре возле очага.

«Да».

«Я думал, что лютоволки исчезли к югу от Стены почти двести лет назад».

«Теперь их шестеро», - со вздохом сказал Нед, вспоминая день казни, и по его спине пробежал холодок. Он схватил кувшин темного эля, наполнил две кружки на столе и протянул одну Хоуленду. «Мне очень нужен совет, мой друг».

«Спрашивай, Нед», - настоятельно попросил человек из краннога, сделав глоток. «Дом Ридов всегда был верным слугой Старков».

Лорд Винтерфелла тоже щедро отпил.

«Ты что-нибудь сказал Джону?» - медленно спросил он, и лицо его друга на мгновение скривилось в замешательстве.

«Я не видел этого парня с тех пор, как он был младенцем, которого пеленали, и не покидал Нек с тех пор, как закончилось Восстание», - ответил Хоуленд, все еще с озадаченным выражением лица. «Почему?»

Тяжёлый вздох вырвался из его губ. Если его друг не сказал Джону, это означало только одно. Он подошёл к своему креслу и рухнул, когда Лорд Шеи сел напротив стола.

«Все началось с дезертира Ночного Дозора», - история начала медленно вываливаться из его уст. Лихорадочный бред старого дезертира, мертвый лютоволк, забоданный оленем, щенки, смерть Брана и обморок Джона у сердцедрева. Невозможная болезнь и, наконец, кажущаяся бессмысленной болтовня, прежде чем его сын исчез из Винтерфелла, и, наконец, письмо, написанное кровью, возвещающее всевозможные темные предзнаменования.

Когда Нед закончил свой рассказ, он вздохнул с облегчением. Как будто гора давила ему на плечи, а теперь ее не стало. Целую луну ему некому было довериться, и он чувствовал, что мир сходит с ума, и он сходит с ума вместе с ним. Робб был далеко не готов, и он чувствовал себя неуверенно, доверяя свои горести жене после прочтения письма, тем более, что она все еще горевала. И хотя он верил Родрику и Лювину, ни одному из них нельзя было доверять знание о происхождении Джона.

Он взглянул на Хоуленда, который выглядел невероятно встревоженным.

«Нед, письмо все еще у тебя?»

Лорд Винтерфелла схватил с пояса маленький бронзовый ключ, отпер нижний ящик, вытащил шкатулку из железного дерева и поставил ее на стол. Другим ключом с пояса она открылась с ржавым щелчком, и он передал свиток пергамента Кранноглору.

Зелёные глаза его друга метнулись по пергаменту, и через минуту он с тяжёлым вздохом положил его обратно в коробку из железного дерева. Нед колебался недолгое мгновение. Слова, написанные кровью, были одновременно слишком осуждающими и опасными. Но желание бросить его в огонь угасло, и послание вернулось под замком и ключом.

«Я думал, магия ушла из страны, просто перешла в прошлое, живая только в старых сказках», - вздохнул Нед, все еще обеспокоенный. «Но Лювин, с его связью с валирийской сталью, говорит, что магия была в игре, и даже старые записи не могли помочь ему разобраться в странной болезни. Как вы думаете, Джон действительно прожил будущее, или это просто спутанные бредни лихорадочного безумца?»

"Магия, возможно, и ослабела, но она никогда по-настоящему не уходила, Нед. Сейчас это может быть не более чем воспоминанием, но его нельзя недооценивать, - медленно начал Хоуленд, наморщив лоб от раздумий. - В какой день Джон заболел?"

Нед помолчал несколько мгновений, пытаясь вспомнить.

«Второй день третьей луны».

«Этого я и боялся», - ответил его друг, выглядя еще более обеспокоенным. «В тот день мой сын потерял зрение».

«Неужели молодой Жойен ослеп?!»

«Нет, он потерял свое Зеленое Зрение», - открыл рот Эддард, но его друг быстро продолжил. «С тех пор, как он подхватил серую лихорадку в детстве, ему даровали пророческие сны или видения трехглазый ворон, которого наши старые записи классифицируют как Зеленое Зрение. Сначала я отнесся к этому скептически, но потом он предвидел, что его кормилица умрет от ящерицы-льва. На следующее утро она бродила по болоту в поисках грибов для своего рагу из лягушек, когда ящерица-львица утащила ее в мутную воду. Зрение Жойена было слабым, и он едва ли видел что-либо, кроме мирских вещей. В первый день третьей луны ему приснились кровь, лед, тьма и смерть, и с тех пор ничего. Его тело, которое было слабым со времен серой лихорадки, наконец-то начало укрепляться, и его сны больше не снятся».

Первым побуждением Эддарда Старка было заявить, что слова его друга - полная чушь, но Хауленд Рид не был тем, кто лжет, а после последней луны Нед и сам видел вещи столь же безумные, если не более. Воспоминание о его руке в перчатке, обожженной неестественным холодом, исходящим от кожи его сына, все еще было свежо в его памяти.

«Трехглазая ворона? Взгляд в будущее? Я думал, это просто старая детская сказка».

Он смутно помнил историю о Дейенис Мечтательнице и о том, как мейстер Орлиного Гнезда просто отмахнулся от нее, посчитав, что Таргариены таким образом прикрывают свое позорное изгнание из Фригольда.

«В большинстве сказок есть доля правды», - объяснил Кранноглор с болезненной улыбкой, прежде чем отхлебнуть из своей кружки. «Трехглазый ворон - один из последних великих родов Зеленовидцев, цепляющихся за жизнь в скрытых магией нишах. Но не только Зеленовидцы могут заглянуть в будущее. У Повелителей драконов тоже была похожая способность, хотя и меньшая. Когда собираются самые могущественные колдуны, мало что невозможно. Чудеса и ужасы Фригольда были равны по своему величию, и Дети Леса все-таки сумели разбить Руку Дорна и затопить Перешеек Молотом Вод».

«Боги...» Лорд Винтерфелла устало провел рукой по волосам. Все это должно было быть просто детской сказкой.

"Да. Джон мог видеть проблески будущего от любой из сторон семьи. Не исключено, что он действительно путешествовал во времени". Слова Хоуленда были очень близки к его собственным подозрениям, но Неду нужно было услышать их из уст кого-то другого, чтобы чувствовать себя менее сумасшедшим. "Согласно старой легенде, восемьдесят один Зеленовидец добровольно пожертвовал собой, чтобы разбить Руку Дорна, так что с магией никогда не узнаешь. Ты сам сказал, Джон сбежал из Винтерфелла и взял все, что хотел, не оставив ни следа, как умелый вор или кошачья лапа. Разве шестнадцатилетний мальчик мог это спланировать, не говоря уже о том, чтобы осуществить после полумесяца, проведенного прикованным к постели больного?"

«Блядь», - простонал Нед, прежде чем одним вдохом опустошить свою кружку, приветствуя горько-сладкое чувство, обжигающее его горло. Не было смысла больше об этом думать. «Как подготовиться к Долгой Ночи?!»

«Джон оставил вам ответ», - добавил Хоуленд. «В Северных горах есть значительные залежи обсидиана, наряду со Скаагосом. Я уверен, что некоторые из них можно найти и в других районах Севера, даже около Винтерфелла, учитывая горячие источники, которыми вы так гордитесь. Мальчик Лии отказывается разглашать свой план, но, похоже, знает, что делает».

И Нед не мог не волноваться. Но он больше ничего не мог сделать. Даже если бы он нашел Джона и заставил его вернуться в Винтерфелл, его сын оказался слишком скользким и, вероятно, мог бы снова сбежать. Он мог только надеяться, что Джон добьется успеха и вернется домой.

«Обсидиан слишком хрупок для чего-либо, кроме наконечников стрел, кинжалов и копий», - мрачно поведал он. «Я могу приказать, чтобы его собирали и обрабатывали, но никто не будет использовать его вместо обычной стали. Но любые откровенные разговоры о ходячих мертвецах и Долгой Ночи были бы просто безумием».

«Без доказательств тут мало что можно сделать. Тем не менее, кое-какие приготовления можно провести, и ты можешь начать со своего брата», - задумчиво предложил его друг. «Первый рейнджер будет в гораздо лучшей позиции, чтобы подготовить Дозор изнутри или добыть доказательства, особенно если он знает, что грядет. Но я не слишком беспокоюсь о Других. Джон утверждает, что у него есть свой план, как с ними справиться».

«Он просто...»

"-Лорд-командующий Ночного Дозора, лорд Винтерфелла, король Севера, опытный воин и ветеран многих сражений, - прервал его Хоуленд Рид. - Сейчас ему может быть шестнадцатилетний юноша, но если половина письма правда, он не только выжил, но и преуспел вопреки всем невзгодам с врагами со всех сторон. Верьте в своего племянника! Тем не менее, меня больше беспокоят проблемы на Юге. Восстание Болтонов - это само собой разумеющееся, когда лютоволк слаб, но все остальное выглядит так, будто кто-то пытался втянуть Дом Старков в опасный конфликт. Предзнаменование мертвого лютоволка тоже не сулит ничего хорошего, так как мне трудно поверить, что Роберт когда-либо причинит вам вред. Увы, я не знаком с играми Юга и не могу помочь в этом. Но, кажется, молодой Джон достаточно хорошо выразился - никому с Юга нельзя доверять".

Нед устало потер лоб. На его вопросы были даны ответы, но теперь их было даже больше, чем раньше. Казалось, что мир сходит с ума. Магия, пророческие сны, Иные и драконы снова бродят по земле, а враги собираются против его Дома в тенях, заставляя его снова чувствовать себя беспомощным ребенком.

Мог ли он позволить себе проигнорировать предупреждение Джона?

Нет. Даже если Эддард все еще был настроен скептически, это рисовало мрачное будущее; нельзя было позволить чему-то произойти. Но, по крайней мере, теперь у него было представление о том, что делать. Если ничего другого, он мог планировать и готовиться. Дом Старков был древним, и его корни уходили глубоко. Его было бы не так-то легко свергнуть, особенно если бы у него было что сказать по этому поводу.

«Я напишу письмо и отправлю гонцов к членам клана и Скагоси, приказав им начать искать и добывать обсидиан и делать из него кинжалы и наконечники стрел», - наконец решил он. Нед уже чувствовал головную боль от того, что ему приходится иметь дело со сварливыми Скагоси, и неудобства от того, что у них нет воронов или мейстеров. «Но что мне сказать лордам и Дозору, если они спросят, почему?»

«О, Нед, ты всегда был слишком честен для собственного блага», - посетовал Хоуленд. «Я понятия не имею, как ты так долго обманывал людей, что Джон твой. Решение довольно простое: ты скажешь, что получил страшное предупреждение о большой опасности от Провидца Зеленых, что довольно близко к правде. Твоя безупречная репутация сыграет тебе на руку, и твои знаменосцы поверят твоему слову. Мы, Северяне, все еще помним, а слово Старка дороже золота. К тому же, он не ошибается. Знаки есть для тех, кто хочет их увидеть. Это лето было неестественно длинным, и все больше ветеранов покидают свой Дозор. Ты даже упомянул последнего, говорящего о Холодных».

Боги, Нед ненавидел ложь, но, несмотря на его неприязнь к этой идее, Хоуленд давал хорошие советы. Если бы ложь могла помочь его семье, он бы стиснул зубы и солгал! Ни один из его оставшихся детей не погиб бы в ближайшее время, если бы он мог что-то с этим сделать!

«Это все еще оставляет проблему с Югом», - снова вырвался из его уст тяжелый вздох. «У дома Старков слишком много союзов по ту сторону Перешейка, чтобы оставаться в стороне от дел Юга, даже если я откажусь от должности десницы».

«Возможно, так оно и есть, но ты все еще изолировал себя от остальных Семи Королевств, Нед», - мягко отчитал его друг. «Ты все еще не имеешь ни малейшего представления о том, кто главные игроки или чего они хотят, несмотря на то, что ты самый влиятельный лорд в королевстве. Стоит ли удивляться, что почти все эти связи были обращены против Дома Старков? Кто-то явно использовал тебя, чтобы начать гражданскую войну и втянуть Старков прямо в ее гущу. Я думаю, тебе следует призвать лорда Вимана или его наследника за советом. Дом Мандерли все еще сохраняет некоторые связи с Югом для торговли, если не для чего-то еще. Лорд-русал и его наследник гораздо хитрее и проницательнее, чем кажутся, и по-прежнему являются одними из твоих самых преданных знаменосцев».

Нед недолго размышлял над этой идеей, прежде чем понял, что у нее нет недостатков. Его друг был прав: он был не одинок во всем этом. У Дома Старков было много надежных знаменосцев, которые могли бы служить его советниками. Не будем сбрасывать со счетов Родрика или Лювина, но, хотя они были мудры и опытны, им просто не хватало господской перспективы. Две головы лучше одной, а три лучше двух. Семь чертей, ему потребовалась почти неделя, чтобы заподозрить кого-то, активно действующего против Дома Старков, но Хауленд раскусил это почти сразу.

«В ближайшем будущем мне понадобятся ваши услуги, лорд Рид», - заявил Нед после минуты раздумий.

Его друг широко улыбнулся ему.

«Это было бы честью, лорд Старк».

********

Она вздрогнула и плотнее закуталась в свой золотой бархатный плащ. Он не слишком спасал от северного холода. Даже нежные лучи солнца пока не могли ее согреть. Она смутно помнила холод и снег из своего раннего детства, но это было так давно. А ведь сейчас должно было быть чертово лето!

Лорд Белой Гавани был стар и настолько толст, что она удивлялась, как он вообще мог двигаться. Это было маленьким чудом, что он умудрился встать на колени, и загадкой, как он вообще встанет. Уайман Мандерли напомнил ей огромную бочку, которая вот-вот лопнет. Его жир выплескивался из его сине-зеленого бархатного дублета, и казалось, что у него не один, не два, а четыре подбородка. Его сыновья, казалось, пошли в отца во всем, но были немного менее круглыми, с моржовыми усами и лысыми головами, которые сияли на полуденном солнце. Однако внучки-русалки были совсем не похожи на своего отца или деда. Они обе были стройными, скромными и очень приятными на вид, даже несмотря на то, что у младшей были выкрашены волосы в яркий зеленый цвет.

«Вставай», - голос ее отца был не таким громким, как обычно. Путешествие по морю, казалось, ударило по каждому члену их семьи, кроме нее и дяди Джейме. Она бросила взгляд на своего младшего брата Джоффри, который был необычно молчалив, скорее всего, потому, что выглядел готовым рухнуть и пролить свой завтрак.

Она обратила внимание на центр площади как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лорду Белой Гавани потребовалась помощь двух крепких стражников, чтобы подняться с колен. Мирцелла не могла не задаться вопросом, не понадобится ли вскоре ее отцу помощь, чтобы подняться самому. Хотя он и не был таким толстым, как Лорд до него, он был не так уж далек от...

Наконец, холодный ветер начал стихать, и мягкая ласка солнца смогла согреть ее кожу. Сбоку ее мать, плотно закутавшись в свой темно-красный бархатный плащ, суетилась над сопливым носом Томмена шелковым платком, а Джоффри пытался подавить дрожь и выглядеть мужественно, но у него это плохо получалось.

Вместо этого он был похож на больного кота.

Ее нервировало то, как сильно холод повлиял на их партию, а ведь это должен был быть самый разгар лета. Мирцелла содрогнулась, представив, каково на Севере зимой.

Слуга, одетый в тунику цвета морской волны, быстро подошел с блюдом хлеба и соли. Ее царственный отец отломил щедрый кусок, обмакнул его в соль и съел одним махом.

«Ваша светлость, я приготовил для вас пир в Нью-Касле!»

Упоминание о щедрой порции еды и вина, казалось, воодушевило ее царственного отца.

«Веди путь, Вайман!»

«Я должен заранее извиниться, Ваша Светлость», - начал лорд Мандерли, вытирая несколько капель пота с головы своей мясистой рукой. «Замковая лестница, ведущая к Новому замку, выложена ступеньками и не подходит для рулевой рубки. Но у меня есть самые лучшие лошади, чтобы отвезти вас туда, если вы пожелаете».

«Ба, как приятно после стольких лет чувствовать твердую почву под ногами, - с готовностью отмахнулся отец. - Нам бы не помешало размять ноги перед пиром!»

Со стороны ее мать выглядела так, будто только что проглотила лимон целиком. Жаль, так как некоролевская гримаса делала в остальном прекрасное лицо Серсеи Ланнистер довольно гротескным.

Вся процессия медленно двинулась вверх по белой улице, и у Мирцеллы было достаточно времени, чтобы осмотреться. Холод северного воздуха, казалось, еще больше ослабел, когда она начала двигаться.

Северный город был... неплох. От внутренней гавани широкие мощеные улицы были прямыми и аккуратными, а запах свинарника, который всегда присутствовал в Королевской Гавани, сменился чистым, но соленым воздухом. Хотя Белая Гавань была оживленной, в ней, к счастью, не было шумной суеты королевского города. Все дома были построены из побеленного камня, что создавало чистый вид. Даже Ланниспорт не был таким аккуратным и аккуратным, как этот.

Городская стража оцепила улицы, мужчины были одеты в простые дублеты и шерстяные плащи цвета морской волны с серебряным трезубцем на их сюрко. У каждого стражника были дубинка, кинжал и спанхелм.

«Как мило», - с благоговением сказала Розамунда слева от себя.

Увы, ее служанка была почти вдвое моложе ее и едва доходила ей до локтя. Иногда казалось, что Мирцелла должна заботиться о младшей девочке, а не наоборот. Не то чтобы она возражала; Розамунда была милой маленькой девочкой, и к тому же ее кузиной.

Справа от нее шла остальная часть ее семьи, за исключением дяди Тириона. Самый низкий лев, вероятно, нашел дорогу в ближайший бордель. Взгляд дяди Джейме лениво блуждал по улицам, высматривая опасность. Рядом с ним ее мать надела свой неизменный хмурый вид. Глаза Томмена сверкали, когда он упивался окружающим видом, в то время как Джоффри все еще выглядел бледным и несчастным.

"Это определенно не так уныло, как я боялась", - пробормотала ее мать, оглядываясь вокруг. "Хотя город и небольшой, но проходим. Надеюсь, остальная часть Севера будет такой же. Возможно, дочь русала для твоей служанки, Мирцеллы".

«Ба, они заставляют нас ходить, как простых крестьян, в такой холод», - проворчал Джоффри сбоку, и краска, наконец, вернулась на его бледное лицо.

Увы, ему быстро стало лучше, и он снова начал непрестанно ворчать, как только избавился от качки на корабле.

«Наш королевский отец приказал это сделать», - возразила Мирцелла. «Если бы вам пришлось ехать на лошади, пока ваш мир все еще вращался и трясся с лодки, вы бы вполне могли упасть. К тому же, это неплохо. Обычно все, что мы видим, это Кастерли-Рок, Королевская Гавань и Золотая Дорога между ними. Теперь вы можете посетить еще несколько знаменосцев. Девичий пруд был великолепен, и я слышала, что горячие источники Винтерфелла легко могут соперничать с бассейном Джонкиль».

«Мы - королевская семья!» - продолжал ныть ее младший брат. «Чернь должна прийти к нам, а не наоборот!»

Боги, неужели он когда-нибудь вырастет?! Ему было три и десять лет, и он был уже таким же высоким, как она!

«Если бы все приехали в Королевскую Гавань, там было бы слишком много людей, которые тебе не нравятся», - возразила Мирцелла, и лицо Джоффри сморщилось. «Кроме того, удачи в перемещении горячего источника в Королевскую Гавань. И именно северные мечи посадили Отца на трон, а у Дома Старков очень хорошие связи. Помимо дружбы между лордом Старком и нашим королевским отцом, будущие лорды Талли и Аррен - кузены наследника Старков, а наследник Грейджоев воспитывается в Винтерфелле. Это возможность завести собственные связи и показать, что ты заботишься о своих будущих знаменосцах, знаешь ли. Многие короли добились королевского успеха не просто так, Джофф!»

Брат наконец замолчал, и его лицо стало задумчивым. Он даже выглядел теперь наполовину таким же очаровательным, как Томмен, пока не открывал рта. По какой-то причине Мирцелла почувствовала, что глаза ее матери сверкнули неодобрением, но королева промолчала. Принцесса не могла не пожалеть женщину, которая вышла замуж за Джоффри; он был просто невыносим.

Наконец они поднялись на холм и оказались у открытых ворот гордого и бледного Нового замка. Большая цитадель и окружающее ее кольцо куртин были сделаны из побеленного камня. Крепостные валы выглядели более чем сорока футов в высоту и пятнадцати футов в толщину. Когда они вошли во двор, Мирцелла не могла не вздрогнуть, так как солнце скрылось за одной из бледных башен. Без теплого поцелуя солнца холод вернулся с удвоенной силой.

Наследник Мандерли и его жена Вулфилд подошли к ее матери и Джоффри, предложив показать им дорогу в их покои.

Однако в этот момент все ее внимание было привлечено темноволосой Винафрид Мандерли, которая подошла к ней и Розамунде с двумя отороченными мехом плащами.

*********

Казалось, ему удалось успешно провернуть убийство Рамси, поскольку никто за ним не следовал. Он бы не возражал против того, чтобы убить нескольких людей Болтона, поскольку он был совсем не в форме; его нынешнее тело все еще казалось вялым и слабым. С другой стороны, воины обычно были невиновны в грехах своего сюзерена. Это ему тоже могло сойти с рук. Помимо Призрака, который мог легко спрятаться, у Джона не было ничего, что отличало бы его как Старка, кроме его внешности, но больше половины Севера разделяли окраску первых людей, как и он. Также было бы хорошо избегать открытого нарушения Королевского Мира.

Несмотря на это, Призрак стал слишком большим, чтобы путешествовать у него на груди. Фактически, он уже был выше колен, и через полмесяца он будет больше других собак. Скорость передвижения Джона замедлилась из-за четырех охотничьих собак в качестве его спутников. Ему потребовалось почти двенадцать дней вместо первоначальной оценки в восемь, чтобы прибыть в земли Лиддла, издалека обходя все деревни и поселения. Это было два дня назад, и с тех пор Джон искал драконье стекло.

Увы, он знал только об одной открытой жиле обсидиана где-то здесь, но не о точном месте. В последний раз он был там, когда все было покрыто толстой белой пеленой снега, и именно клановцы добывали обсидиан и поставляли его его войскам. Возможно, он мог бы легко получить помощь в Малом зале, резиденции Лиддлов, но он не хотел злоупотреблять их гостеприимством. Даже будучи внебрачным сыном Эддарда Старка, его тепло встретят и окажут помощь. Внебрачность значила очень мало по сравнению с кровью и храбростью в суровых северных горах.

Но это было не все; Джон опасался, что его дядя приказал своим знаменосцам вернуть его в Винтерфелл, если они его найдут. Хотя потребность доказать себя миру давно померкла, осколок упрямой гордости остался.

Он уже покинул Винтерфелл и вдоволь набрался в арсенале; не было нужды ходить и просить подаяния у верных знаменосцев Старка. Даже если Джон потерпит неудачу, если его дядя прислушается к его предупреждению, Другие могут быть отбиты, если Дозор и Север не будут застигнуты врасплох, как в прошлый раз.

Возможно, он был глуп, бросившись вперед за Стену, чтобы противостоять врагам прошлого, но какие бы приготовления ни были сделаны, было бы гораздо проще уничтожить опасность до того, как она сможет набрать численность. На это у Ночного Дозора и Севера уйдут годы. Они просто не были готовы даже думать о существовании Иных, не говоря уже о том, чтобы противостоять им или сражаться за Стеной в самые суровые зимы.

Но Джон Сноу был.

Другие не были такими уж страшными врагами, когда вы знали, как с ними бороться. Настоящей проблемой была бесконечная орда упырей, находящихся под их гнетом, и тот факт, что если бы было слишком холодно и слишком долго, Залив Тюленей мог бы замерзнуть, что позволило бы им легко обойти Стену, превратив Север в ужасающее поле битвы.

Неудача или успех Джона полностью зависели бы от него самого и его мастерства. Борьба, смерть и лед были его спутниками уже долгое время. Он давно смирился со своей смертью, даже до того, как умер дважды.

Вздох сорвался с его губ, когда он взглянул на солнце. Оно медленно ползло к западному горизонту; казалось, что до сумерек осталось не больше двух часов. Текущая поляна была слишком хороша, чтобы ее упустить, и потребовалось не менее получаса, чтобы как следует разбить лагерь. Возможно, ему повезет больше завтра после хорошего ночного сна. Джон привязал поводья Тени к ближайшему дереву в конце небольшой поляны и начал разбивать палатку. Призрак бросился в ближайший сосновый лес на поиски добычи. После того, как палатка была готова, он также отправился собирать несколько сухих веток для своего костра. Ред Джейн, Гелисент и Мод последовали за ним, а Уиллоу он оставил охранять беспокойную Тень.

Ну разве это не сюрприз? Он не только мог почти без усилий проникать в разум бывших охотничьих собак Рамси, но и каким-то образом мог называть их имена. И, подобно Призраку, казалось, что они могли узнать его намерения или даже мысли в тот момент, когда они проходили через его голову. Но он не собирался жаловаться. Они сделали охоту еще проще, а наличие еще четырех верных товарищей только помогло бы ему в будущем.

«Полагаю, вы не знаете, где именно находились залежи драконьего стекла?»

К сожалению, Рыжая Джейн не ответила и только фыркнула на него с удовольствием, виляя своим мохнатым хвостом. Как раз когда он закончил собирать связку сухих веток, он почувствовал, как Призрак дико дернул его за разум.

Он проник в сознание своего товарища и увидел там ужасающее зрелище.

Молодая девушка с каштановыми волосами и серыми глазами, одетая в кожаные бриджи и отороченную мехом тунику, забралась высоко на толстое дерево-сторож. Она держалась за толстую ветку изо всех сил и с ужасом смотрела на огромного снежного медведя, который без усилий раскачивал гигантское дерево внизу. Он прикинул, что чудовищное чудовище было около двадцати футов ростом, когда стояло на задних лапах. Клянусь богами, его огромная спина была не менее шести футов шириной. Дерево стонало при каждом толчке, и казалось, что оно вот-вот упадет. Он ясно чувствовал ужас Призрака.

Джон разорвал связь, вернувшись в свое тело.

Мудрый человек собрал бы свои вещи и ушёл бы от чудовищного медведя как можно дальше. Чудовище огромных размеров, словно из старых сказок, на которое в одиночку охотиться не получится.

Бастард Винтерфелла, однако, побежал к своей лошади, оставив собранные дрова забытыми среди травы. Он схватил свои охотничьи копья, тисовый длинный лук и колчан и помчался в сторону Призрака, пока тот натягивал тетиву. Гелисента, Рыжая Джейн и Мод послушно побежали за ним с гневным лаем. Девушка напомнила ему его сестер; у нее были волосы Сансы и глаза Арьи. Даже если бы она этого не сделала, Джон знал, что пожалеет об этом, если ничего не сделает. В прошлой жизни у него было много сожалений, но в этой он не будет сожалений, если сможет.

Он петлял между деревьями и перепрыгивал через камни и кривые корни, поднимаясь на холм. Джон чувствовал, как его кровь начинает петь, когда он доводил себя до предела. Он чувствовал, что охотничьи собаки отстают, не в силах поспеть за его безумным рывком, но не мог замедлиться, поскольку шансы на то, что девушка все еще жива, уменьшались с каждой секундой. Предстоящее столкновение жизни и смерти только заставляло его сердце колотиться от волнения.

Спустя дюжину ударов сердца он наконец прибыл, только чтобы увидеть, как дерево-сторож стонет под натиском чудовищного медведя. Большой участок земли возле его корней начал угрожающе подниматься, когда дерево опасно наклонилось, а девочка наверху плакала и кричала о помощи.

Джон Сноу сделал глубокий вдох и сердито заревел, чтобы привлечь внимание медведя, пока он заряжал стрелу. Ему это удалось, так как чудовище развернулось к нему лицом и зарычало в ответ. Ужасающий звук разнесся в воздухе, заставив даже его кости содрогнуться. На четырех ногах он все еще был почти восьми футов ростом, возвышаясь над Джоном. Черт, зверь был даже больше гигантского кабана Боррока. Почему что-то такого размера оказалось к югу от Стены?!

Он мог только моргнуть, когда снежный медведь ринулся в его сторону гораздо быстрее, чем предполагал его размер. Он едва успел выпустить две стрелы, которые не попали в глаза бегемота и безвредно отскочили от его белой головы, еще больше разозлив его врага. Он не мог хорошо прицелиться, так как медведь был слишком быстр, и он уже напал на него прежде, чем он успел моргнуть. Даже с его нечеловеческими рефлексами он еще не схватил свое копье и едва успел откатиться в сторону, едва избежав яростной атаки. Он мгновенно встал и повернулся лицом к своему врагу, игнорируя вспыхивающую боль от камней, в которые он ударился во время своего безрассудного кувырка. Не в силах остановить свой инерционный ход, медведь врезался в молодую сосну, с легкостью ее опрокинув, и повернулся, чтобы уставиться на Джона парой злых карих глаз.

Его сердце взволнованно забилось, как барабан, охотничье копье Джона наконец-то оказалось у него в руке, и он мог почувствовать опасность в воздухе. Но его кровь застыла, когда Призрак подкрался сзади к зверю. На короткое мгновение он забыл о своем спутнике.

К счастью, медведь его не заметил, так как лютоволк был как обычно молчалив и легко слился с окружением. Призрак терпеливо прятался, хотя Джон послал через свою связь сильное желание своему спутнику держаться подальше. Он крепко сжал свое копье, когда разъяренный зверь быстро приблизился. Он сделал глубокий вдох, прицелился в глаз и со всей силы метнул свое первое копье. Его цель была верна, но медведь в последний момент повернул голову, и стальной наконечник отскочил от его лба. Стальной наконечник, вероятно, согнулся, оставив небольшую каплю крови, которая только больше всего разозлила медведя.

Он мысленно выругался, сжимая последнее копье; еще один бросок оставил бы его без оружия.

Кровь Джона запела от волнения, когда он схватил ясеневый древко и приготовился. У него было, возможно, полсекунды, чтобы пронзить глаз огромного снежного медведя, прежде чем он пронзит его насквозь. Но за два удара сердца до того, как он оказался в пределах досягаемости его копья, он быстро начал замедляться, когда охотничьи собаки наконец догнали его и бросились в его сторону, поднимая бурный лай и обеспечивая короткий момент отвлечения.

Он глубоко вздохнул, так как его враг был всего в десяти ярдах; один удар титанической лапы без труда сокрушил бы самую толстую кость. Теперь огромный зверь оглядывался по сторонам, колеблясь, атаковать ли Джона, недавно обнаруженного лютоволка или приближающихся собак. Не помогало и то, что если бы он встал на задние лапы, его шея, глаза и рот оказались бы слишком далеко от него, чтобы он мог достать их копьем. Даже на четырех ногах ему было бы трудно вонзить ему в глаза снизу.

Каждый дюйм его тела был напряжен до предела, каждая мышца была туго скручена, как пружина. Если его враг набросится на его товарищей, он ничего не сможет сделать обычной сталью против густого меха. Прежде чем медведь успел выбрать, кого атаковать, Джон решил действовать, поскольку бегемот настороженно следил за Призраком. Он сделал большой шаг вперед, безрассудно прыгнул со всей своей силой и закричал, снова привлекая внимание медведя.

Он мгновенно посмотрел в его сторону и начал подниматься с рычанием, ударяя его огромной лапой. Он был молниеносным, но Джон был на пол-сердца быстрее.

Его сердце воспарило от радости, и он дико улыбнулся, когда стальной наконечник охотничьего копья нашёл глаз снежного медведя.