Глава 14
Бригадиру Ко через два дня должно было исполниться шестьдесят лет. В последнее время он чувствовал себя необыкновенно счастливым. Когда он смотрел на солнечные панели, выстроившиеся там, где еще два года назад был ничем не примечательный пустынный пейзаж, грудь его теснили гордость и радость, словно перед ним находились выпестованные им дети. Но особенное удовольствие, как если бы это была его личная собственность, он испытывал от вида башни, выросшей в центре электростанции. Бригадир находился далеко от дома, в чужой стране, но ощущал себя деятельным и энергичным, как будто вышитый на его строительной униформе корейский флаг помогал поддерживать силу духа. Каждый день дарил удовлетворение от труда на пользу людям. Возможность трудиться на пороге шестидесятилетия бригадир считал высочайшей наградой. Конечно, в современном мире, когда люди стали жить дольше, шестидесятилетние вовсе не считались беспомощными старцами. Однако по достижении пенсионного возраста его друзья-одногодки в Корее были вынуждены увольняться из компаний, которым отдали лучшие годы, и мучиться от безделья дома. В отличие от них бригадир Ко до сих пор вел насыщенную, полезную и интересную жизнь. Все это и делало его счастливым.
В молодые годы он не подозревал, что от работы можно получать радость. Не знал, что стоит благодарить судьбу за возможность зарабатывать деньги своим по́том. Сейчас уже трудно поверить, но в молодости он был очень хорош собой и женщины заглядывались на него. Иногда его принимали за младшего брата Син Сониля, знаменитого в те годы киноактера, – настолько бригадир был привлекателен. Он любил пошутить и посмеяться. От невест не было отбоя, девушки мечтали выйти замуж за видного красавца. Благодаря внешности все для него складывалось слишком легко, и молодой человек, забросив учебу и работу, долгое время вел разгульный образ жизни. Лишь когда развлечения приелись, он взялся за ум. Тогда же встретил и свою будущую жену.
Около тридцати лет назад, как раз когда ему исполнилось тридцать, бригадир работал на стройке, каждый день до изнеможения перетаскивая кирпичи. В то время самым горячим его желанием было купить большую машину и переезжать с места на место. Все его друзья, продолжая жить в родительских домах, уже обзавелись семьями и обеспечили себя наследниками, но ему почему-то не хотелось провести всю жизнь там, где он родился. Его притягивали далекие края, ему хотелось повидать мир. Но случилось так, что он познакомился с девушкой, которая вскоре стала его женой.
Та девушка приехала в город из деревни на заработки. Сначала она устроилась на швейную фабрику, но, изранив там все руки, уволилась и пошла работать в столовую, где обедали строители. Если преимуществом не слишком привлекательных женщин считать то, что при знакомстве с ними мужчины не испытывают никакой робости, то она, безусловно, обладала таким преимуществом. Характер у нее был общительный и задорный, с ней было приятно провести время вечером за выпивкой. Неудивительно, что однажды утром бригадир проснулся в ее тесной комнатке, расположенной в том же здании, что и столовая.
Он силился вспомнить, что произошло прошлой ночью, но тут открылась дверь, и вошла она. В руках был поднос с едой, который девушка деловито поставила перед бригадиром. Он чувствовал себя страшно неловко и с радостью схватился за ложку, чтобы избежать разговора. Тут-то все и произошло. Еда оказалась божественно вкусной. Раньше он все время питался в столовой, но казенные обеды не шли ни в какое сравнение с этим завтраком. Судьба бригадира Ко была решена.
С того самого дня они стали неразлучны и вскоре начали жить в собственном доме. Веселые деньки остались в прошлом, жизнь пошла сложнее и утомительнее. Далеко не все было гладко, и супруги частенько ругались. Но так или иначе они уже целых тридцать лет оставались вместе и воспитали сына и двух дочерей. Оглядываясь на прожитые годы, бригадир понимал то, чего не в состоянии был понять в молодости: и хорошие, и плохие дни одинаково ценны, в каждом из них есть свой смысл.
На строительстве солнечной электростанции работали люди из разных стран. Большинство из них были молоды и приехали, соблазнившись высоким заработком. Многие плохо говорили на корейском, который был языком общения на стройке, поэтому бригадир не всегда в точности знал, какие обстоятельства привели того или иного рабочего в Урук, но опыт и наблюдательность позволяли представить в общих чертах жизненный путь каждого из них.
Для бригадира молодые люди делились на две категории: вызывающие жалость шалопаи и честные труженики, заслуживающие доверия, – то есть парни, за одного из которых не побоишься выдать замуж собственную дочь. Но все равно ни те, ни другие не понимали, какой радостью для человека является сама возможность жить и работать. Бригадир жалел их, не ощущающих счастья жизни, счастья текущего момента. Всем им казалось, что молодость будет вечной, все на свете они переносили на «потом». Разумеется, не предполагая, что никакого «потом» может и не случиться.
– Я знаю все места, где ты прячешься, чтобы подрыхнуть. Ну что за бездельник! – приговаривал бригадир Ко, вытаскивая за ухо рабочего по имени Кан Минчжэ, вздремнувшего в закутке. Молодой человек, которому вот-вот должно было исполниться двадцать шесть, не отличался особым пристрастием ни к работе, ни к развлечениям, зато имел очевидный талант оспаривать все на свете и раздражаться по пустякам. Бригадир приглядывал за ним – в парне он иногда узнавал молодого себя.
– Я же сказал, что не буду работать сверхурочно без дополнительной оплаты! – запальчиво ответил Кан.
– Кто ты такой, чтобы диктовать правила? Если хочешь, чтобы было по-твоему, открывай свой собственный бизнес. Никакого от тебя толку!
– Эй, предупреждаю! Когда вернусь в Корею, заявлю на вас в министерство труда!
– Бригадир! Быстрее! Безопасность важнее всего! Нехороший человек! Приходить! – коверкая корейские слова, пытался что-то сообщить Паю, появившийся неизвестно откуда.
Паю приехал в Урук из Индии, он был чуть старше Кана. Чем дольше они работали вместе, тем больше бригадир проникался к Паю симпатией. Ради того чтобы помогать родителям и младшим братьям и сестрам, молодой человек бросил учебу и поехал зарабатывать деньги. Но его мечтой было закончить образование, и он утверждал, что непременно это сделает, как только накопит достаточно. Пытаясь хоть чем-то помочь, бригадир в свободное время обучал Паю корейскому языку. Если добродушный молодой человек и мог испытывать к кому-нибудь антипатию, то только к управляющему Чину.
Сорокапятилетний управляющий Чин Ёнсу был представителем холдинга «Хэсон» в Уруке. Никто не знал доподлинно обстоятельств его приезда, но поговаривали, что «Хэсон» сослал Чина подальше от главного офиса. В отличие от остальных рабочих, у него был постоянный контракт. Управляющий мог говорить на английском и прилично знал местный язык. Он появлялся на стройке с неизменно высокомерным видом, не стеснялся в выражениях, стоило кому-нибудь из рабочих допустить оплошность, и с презрением относился к трудовым мигрантам из других стран. Его не слишком интересовала работа – большую часть времени он проводил в разъездах, а когда появлялся на станции, то либо придирался ко всем подряд, либо не выходил из офиса. Бригадир испытывал к нему настоящее отвращение, но усмирял свой нрав мыслями о том, что у людей не только разный цвет кожи, но и разный характер, и, несмотря ни на что, все достойны уважения.
Не успел Паю оповестить о его приходе, как появился сам управляющий. Захлопнув дверцу машины с логотипом «Хэсона», он направился прямиком в офис.
– Добрый вечер, господин управляющий! Не стоило вам себя утруждать, вы ведь и так слишком заняты, отправили бы кого-нибудь, – затараторил бригадир, глядя на приближающегося Чина.
Когда управляющий подошел ближе, стало заметно, что он выглядит странно. Лицо Чина было напряжено и имело желтоватый оттенок, словно он подхватил какую-то заразу.
– А где ваш шофер? Почему вы приехали один?
– Он сегодня уволился. Забудьте о нем и займитесь делом. Мы не успеем закончить в срок, если вы постоянно будете прохлаждаться.
Управляющий говорил как всегда грубо, но было заметно, что вопрос его чем-то встревожил. Ответив, он без дальнейших промедлений скрылся в офисе. Было не похоже, что он покинет его в ближайшее время.
– Раз сказано заняться делом, надо заняться делом. Давайте, вперед, за работу, – поторопил бригадир Паю и Кана, похлопав каждого по спине.
День обещал быть совершенно обычным. Полюбовавшись башней электростанции на фоне восходящего солнца, бригадир заторопился. Сегодня нужно было закончить с солнечными коллекторами, дел было невпроворот. Положив в сумку коробку с ланчем, он бодрым шагом направился к месту работ. Бригадир не забыл захватить кимчи – острая капуста, присланная женой из Кореи, пользовалась неизменной популярностью среди его сотрапезников. С возрастом бригадиру разонравились многие вещи, но стряпню жены он любил по-прежнему сильно. Возможно, благодаря кулинарному искусству супруги их брак и продержался почти тридцать лет.
Бригадир не уставал повторять, что безопасность важнее всего. Прежде чем приступить к работе, он привычно надел каску. На пропускном пункте выстроились в очередь несколько человек. В руках – одноразовые стаканчики с кофе; осунувшиеся, усталые лица.
Солнечные коллекторы собирают тепловую энергию Солнца, нагревая материал-теплоноситель. За свою жизнь бригадиру Ко приходилось работать на строительстве тепловых, атомных, ветряных и гидроэлектростанций. Раньше он и подумать не мог, что человечество заставит служить себе даже Солнце. Он гордился своей работой, считая, что вносит посильную лепту в общее благо.
Утренняя смена уже трудилась вовсю, когда, позевывая, появился Кан Минчжэ. Судя по виду, он снова ночевал на офисном диване, не дойдя до общежития. Заметив молодого человека, бригадир Ко приблизился и немилосердно отвесил Кану подзатыльник.
– Явился, соня? Почему опять без каски?!
– Больно!
– Ты в конце концов дождешься, чтоб тебе проломило голову, – сердито пробурчал бригадир и нахлобучил ему на голову свою собственную каску.
Насупившись, молодой рабочий поправил каску и убрал упавшие на лоб волосы. Оставив без внимания пасмурное выражение на лице Кана, бригадир повернулся, намереваясь взять себе новую каску, – шкаф с защитными головными уборами стоял рядом. В это самое мгновение висящие каски задребезжали и стали вываливаться из шкафа. Одна из них прыгнула прямо в руки бригадира, совершенно не понимающего, что происходит. Бригадир так и не успел надеть каску – сверху посыпалась цементная крошка, а пол заходил ходуном. В одну секунду все сооружение затрещало по швам, рассыпаясь на куски. Началось землетрясение.
– Спускайтесь! Все вниз!
– По лестнице! Не заходите в лифты! Только по лестнице, быстро!
Бригадир пытался докричаться до беспорядочно заметавшихся рабочих. Тех, кто попадался ему под руку, он подталкивал к лестнице. Разразившись криком ужаса, один из рабочих пошатнулся и полетел вниз в открывшуюся дыру. Казалось, наступил апокалипсис.
– Бригадир! – послышался отчаянный крик Кана.
Обернувшись на голос, бригадир успел заметить, как в его сторону заваливается огромный строительный кран, стоявший около башни электростанции. В следующую секунду в глазах потемнело, и бригадир Ко потерял сознание.
Он не знал, сколько прошло времени. Сознание стало постепенно возвращаться, когда бригадир почувствовал, как ему на лоб сыплется каменная крошка. Сквозь щели едва пробивался свет, в котором столбом кружила до сих пор не осевшая пыль. Бригадир не мог понять, жив ли он или уже находится по ту сторону смерти. Попытался двинуться, но не смог. Становилось понятно, что сверху на него что-то давит. Повертев головой, бригадир увидел, что нижняя часть его тела полностью скрыта под огромными бетонными обломками.
– Чтоб тебя!.. Эй, есть кто-нибудь? Кто-нибудь меня слышит? Помогите!
Бригадир пытался говорить громко, но пересохшее горло нестерпимо саднило. Он подумал, что, раз испытывает боль, значит, все еще жив.
– Бригадир? Паю здесь! Паю здесь! Быстрее! Помогать! – раздался откуда-то голос, перемешивающий корейские и английские слова.
– Паю, это ты? – собрав силы, переспросил бригадир.
– Я застрять. Паю больно. Паю умирать...
Судя по словам и слабому голосу Паю, его дела были так же плохи, как и у бригадира.
– Что с тобой, ты ранен? Сильно? Держись, нас скоро найдут. Слышишь?
Бригадир протянул руку и нащупал на полу небольшой обломок. Он взял его и начал стучать по металлической трубе, валявшейся рядом.
– Помогите! Здесь люди! Помогите! Скорее!
Голос разносился по помещению, но оставался без ответа.
– Больно... Быстрее... Безопасность важнее всего... – время от времени присоединялся к нему Паю.
Голос индийца становился все слабее. Было похоже, что его состояние ухудшается.
– Ты прав, безопасность важнее всего... Мне очень жаль. Мы строили в расчете на века, а вон как все обернулось... Кто же мог знать... Потерпи. Нас наверняка ищут... Ты слышал? Звук только что?!
Бригадир прислушался. Откуда-то сверху снова донесся стук, как если бы кто-то ударял по металлу. Не очень громкий, но явственный.
– Сейчас слышал?.. Эй, кто там? Спасатели?
– Бригадир Ко, это вы? Это Пак Ёнман.
– Да, слышу вас! Где вы?
– Я думаю, прямо над вами. Потерпите немного! Тут снаружи спасатели, они знают, что мы здесь.
Бригадир воспрял духом. Конечно же, их спасут, иначе и быть не могло. Разве возможно, чтобы его жизнь закончилась таким вот нелепым образом?
Трудно было сказать, сколько еще прошло времени. Бригадира мучила жажда. Давно померк даже тот слабый свет, что едва пробивался раньше. То и дело эхом доносились причитания и стоны пострадавших, находившихся где-то в здании. Надежда на спасателей исчезала. Бригадир вернулся к мыслям о смерти, но они больше его не пугали. Он вспомнил о кимчи, которую прислала жена. Она готовила для него, паковала и отправляла посылку в другую страну, но в итоге все оказалось напрасно. Бригадир почувствовал себя виноватым. Он даже не успел позвонить и сказать, что получил посылку. Отложил звонок на потом.
Эта вечная мысль «еще успеется»! За тридцать лет, что они жили вместе, притираясь друг к другу, он ни разу не говорил жене о любви. Часто он уезжал от нее, лишь прикрываясь необходимостью зарабатывать, а на самом деле просто хотел вырваться из семьи. Пока он был вдали от дома, жена воспитывала их детей. Конечно, он приносил в дом деньги, но разве это было самое важное? Она ни разу не слышала от него слов сочувствия и благодарности. Теперь бригадир жалел о своей сдержанности.
Зная, что его мечтам, скорее всего, не суждено осуществиться, бригадир все же стал мысленно рисовать будущее. Если случится чудо и он выживет, то обязательно поедет вместе с женой в путешествие, решил он. Довольно он поколесил по свету в одиночку – остаток жизни они проведут вместе.
Пока он обдумывал все это, началось какое-то движение: послышался скрежет, и упало что-то тяжелое. Бригадир крепко зажмурился, ожидая худшего, и словно провалился в пустоту.
– Бригадир, вы меня слышите? – позвал женский голос.
Подумав, что явился ангел, чтобы сопроводить его на тот свет, бригадир медленно открыл глаза. Перед ним стояла красивая женщина, но определенно не ангел. Бригадир знал ее – это была врач, направленная в Урук «Хэсоном». Пусть и не ангел, но происходящее все равно казалось ему чудом.
– Здравствуйте, доктор. Тут очень опасно, вам не стоило приходить, – с привычной вежливостью проговорил он.
– Я дам вам обезболивающее. Вы чувствуете ноги, можете пошевелить пальцами?
– В таком возрасте силы в ногах уже не осталось, – хохотнув, ответил бригадир.
– Ну как, двигаются? Все это время было ужасно больно, но как только увидел вас, стало намного легче.
– Вы отлично держитесь, – подбодрила его доктор и повернулась к стоящему рядом военному.
– Как быстро вы сможете вытащить бригадира Ко?
– Сначала вы должны увидеть еще одного пострадавшего.
Извинившись перед бригадиром, девушка направилась вслед за военным и исчезла из поля зрения.
Бригадира охватило нехорошее предчувствие. Он слышал, как она разговаривает с Паю на английском. Слов он не понимал, но уловил, что молодой рабочий находится в крайне тяжелом состоянии.
Прошло больше десяти минут, прежде чем доктор вернулась.
– Когда начнутся спасательные работы и будут подняты обломки, вы почувствуете очень сильную боль. Такую сильную, что не помогут даже обезболивающие препараты.
– У меня трое детей. Две дочери и сын.
– Что вы сказали?
– Тот рабочий, Паю... Я не знаю, что точно происходит, но, похоже, вы не сможете спасти нас обоих?..
Девушка растерялась и отвела глаза. Бригадир понял, что попал в самую точку.
– Не переживайте. Я почти три десятка лет работаю в разных странах, начиная с той поры, как приехал строить дорогу в Саудовской Аравии. Пришлось научиться понимать людей. Я всегда чувствую, когда что-то идет не так.
– Что бы ни случилось, мы приложим все усилия...
– Да-да, пожалуйста, приложите... Как же хорошо вот так лежать и ничего не делать... Я счастливый человек, разве нет?.. Я смог заработать достаточно денег, чтобы дать детям образование, каждый из них теперь живет своей жизнью. Моя жена... Мы чаще видели друг друга на фотографиях, чем были рядом... Что ж, теперь ей останутся одни фотографии...
Собравшись с силами, бригадир продиктовал письмо жене. Понимая, что никакого «потом» больше не существует и больше никогда не «успеется», он просил передать ей, что ему жаль, что он благодарен, что он ее любит. И еще – чтобы она не оставалась долго одна.
Закончив самую трудную речь в своей жизни, бригадир закрыл глаза.
Сверху просачивалась вода, капли срывались вниз одна за другой. Кан Минчжэ поднял смятую пластиковую бутылку и стал собирать влагу. Он не был серьезно ранен, но ему до смерти хотелось пить.
– Помогите!.. Есть тут кто-нибудь?
После пары глотков голос окреп, но ответом все равно была тишина. Молодой рабочий чувствовал невероятную слабость. Тяжело было даже осознавать, насколько он слаб.
Он допил остатки воды.
– Как же все это достало... Лучше уж действительно сдохнуть.
Кан растянулся во весь рост, защитная каска брякнула об пол. Он надел ее за несколько секунд до начала землетрясения по настоянию бригадира Ко.
– Вот он я, в каске! Бригадир, где же вы? Быстрее, спасите меня!..
Хотя организм был обезвожен, на глаза набежали слезы. Они вытекали из уголков глаз и попадали в ушные раковины. Вдруг послышался отчетливый шорох. Молодой человек приподнялся и стал ползком передвигаться в направлении звука. Он дополз до места, где дыру в потолке закрывал кусок закаленного стекла, упавший сверху. Сквозь стекло показался силуэт мужчины, одетого в сигнальный жилет. Кан моментально воспрял духом.
– Я здесь! Вы из команды спасателей? Помогите мне! Скорее!
– Подождите немного... Я не спасатель, я врач.
Внезапно пол заходил ходуном. Это был повторный сейсмический толчок. Земля ожила, стекло покрылось сеткой трещин и разлетелось на множество мелких осколков. Инстинктивно ухватившись за торчащий прут арматуры, Кан упал на спину.
– Вы в порядке? Не поранились? – раздался испуганный голос врача, как только все успокоилось.
– В порядке. Вытащите меня отсюда! – ответил рабочий, пытаясь дотянуться до руки доктора, который наклонился в освободившийся от стекла провал.
Их пальцы разделяло всего несколько сантиметров.
Врач сделал усилие и протянул руку еще дальше:
– Хватайтесь!
Кан уже касался своими пальцами пальцев доктора, когда опять затряслись потолок и стены. Было похоже, что сейчас произойдет еще один толчок. Врач убрал руку.
– Куда вы? Сейчас тряхнет, быстрее, вытащите меня!
– Я... Я не могу. Простите!
В голосе доктора звучал неподдельный страх. Кан услышал быстро удалявшиеся шаги.
– Подождите! Куда вы?! Умоляю, не бросайте меня!
Врач даже не остановился. Рабочий продолжал звать, насколько хватало сил. Не прошло и минуты, как потолок и стены затрещали и на потерявшего сознание молодого человека посыпались бетонные обломки. Как только врач его бросил, Кан Минчжэ подумал, что все люди одинаковы.
Молодой человек почти не помнил отца. Совершенно заурядная история: отец, любивший выпить, а выпив, наброситься на жену с кулаками, однажды пьяным уселся за руль, сбил пешехода и разбился сам. Минчжэ в то время было всего девять лет. Кроме заглянувших на похороны полицейских и страховых агентов, никто не пришел попрощаться с погибшим. На поминках мать Минчжэ все время плакала и падала в обморок, словно хоронили не того самого человека, который регулярно избивал ее до полусмерти. Сам Минчжэ печали не чувствовал. Он понимал, что должен испытывать скорбь, и даже пытался выдавить из себя слезу, но безуспешно. Как завороженный он смотрел на мать, у которой слезы лились, как вода из крана. Они не получили никакой компенсации после смерти отца. Мать, оказавшаяся не в состоянии прокормить их маленькую семью, спихнула сына бабушке и повторно вышла замуж. Дальнейшее было еще зауряднее.
Все пережитое в детстве и юности превратило Кан Минчжэ в того человека, каким он был сейчас. Кан не доверял людям. Прекрасные слова «надежда», «любовь», «будущее» были для него пустым звуком. И тем не менее рабочий был потрясен, когда врач сбежал, бросив его на произвол судьбы. Это было слишком даже по меркам Кана.
Не заработок или прелести заграничной жизни привели Кан Минчжэ в Урук. В объявлении о наборе строителей, помимо прочего, обещали обеспечить рабочих жильем, и парню отчаянно захотелось хотя бы на шесть месяцев забыть о проблемах, которые преследовали его в Корее. И он не жалел, что приехал, хотя временами его раздражали поучения бригадира Ко, взявшего над ним шефство, о чем того никто не просил. Общаться в Уруке было особенно не с кем, так как Кан не знал местного языка, но, возможно, это было и к лучшему, так как лишние знакомства могли довести до беды. Иногда приходилось трудиться по ночам, но в целом работа была не тяжелой. Кан ощущал себя в Уруке как на каникулах.
Придя в сознание, молодой человек лежал, перебирая в памяти дни, проведенные в Уруке. Мысли его снова вернулись к бригадиру Ко. Старый рабочий отдал ему свою каску и остался с непокрытой головой, когда началось землетрясение. Кан переживал за него, надеясь, что бригадир не пострадал.
– Вы меня слышите? Есть кто живой? – внезапно прозвучал откуда-то снаружи мужской голос.
– Слышу! Я вас слышу! Помогите! – что было сил закричал рабочий.
За стеной заработала сверлильная установка – судя по всему, спасатель пытался проделать проход в стене. Человек, идущий ему на помощь, периодически говорил с кем-то по рации, отдавая команды. Прошло некоторое время, и в стене образовался узкий тоннель. Заплясал свет фонаря, и вскоре появился мужчина в военной форме.
– Кто вы? А, неважно, просто вытащите меня отсюда.
– Командир отряда «Моуру», – ответил Тэхен, пытаясь стряхнуть грязь с одежды.
– Пожалуйста, быстрее... Я хочу есть, мне больно... – простонал пострадавший, указывая на левую ногу, как в капкане зажатую между плитами.
– Где болит сильнее всего?
Осмотрев рабочего, Тэхен сказал, что придется подождать, так как требуются дополнительные инструменты, чтобы высвободить ногу.
Он измерил давление пострадавшего и после этого обратился к кому-то по рации:
– Давление 130 на 110, пульс 85 ударов в минуту. Вероятно, перелом левой голени и правого предплечья.
– Показатели не вызывают опасения. Введите ему раствор глюкозы и обезболивающее. Вы сможете найти вену? – ответил по рации женский голос.
– Смогу, – заверил собеседницу Тэхен.
– Вы делали это когда-нибудь раньше? – строго спросила женщина.
– Нас обучали в армии.
– Вы действительно знаете, как это делается? – Рабочий, внимательно прислушивавшийся к разговору, поспешно отдернул руку.
– Если не хотите, чтобы я ставил капельницу в руку, буду колоть в лоб. Предупреждаю, так больнее.
– Давайте в руку.
– Поставил капельницу. Собираюсь ввести дозу НПВП, – доложил по рации капитан.
– Как долго я здесь нахожусь?
– С момента землетрясения пошел третий день. Около пятидесяти часов.
– Люди... Много погибших?
– Много. Но выживших больше. К счастью, большинство удалось спасти. Вас тоже спасем.
– Это еще неизвестно... А это нормально, что я чувствую зуд? – скребя шею, спросил рабочий.
Увидев покраснение на коже пострадавшего, капитан снова начал переговоры.
– Доктор Ким, вы меня слышите? – Тэхен быстро описал состояние пациента.
– Я уверен, что все сделал правильно.
– Возможно, это как раз из-за того, что вы все сделали правильно, – последовал ответ.
– Что вы имеете в виду?
– Такое редко случается, но иногда у пациента возникает аллергическая реакция на НПВП. Если это так, то у пострадавшего в скором времени начнется отек гортани.
– Что я должен делать?
– Пока поставьте чистый физраствор. Я передам вам бромфенирамин, он быстро снимет аллергическую реакцию. В тот же момент сверху раздались громкие звуки, похожие на удары. Потолок и стены заходили ходуном, как если бы снова началось землетрясение. На голову капитану и пострадавшему посыпались земля и мелкие камешки.
– Что происходит? Еще один толчок? Меня слышно? – попытался связаться с внешним миром Тэхен.
– Ну почему опять!.. И так еле живой, сколько можно!.. – Голос Кана звучал злобно и жалобно одновременно.
– Пригнитесь!
Тэхен упал на рабочего, защищая его своим телом. Теперь на них сыпались крупные обломки и камни. Густая пыль заполнила все помещение, невозможно было открыть глаза. Кан сильнее прижался к груди военного. В голове снова промелькнула мысль о бригадире Ко. Тот спас его, отдав защитную каску, а теперь незнакомый ему человек прикрывает его собственным телом, ограждая от падающих камней. Молодой рабочий едва не разрыдался от нахлынувших чувств.
Как только все затихло, он потряс бездвижного капитана:
– Эй, генерал, вы в порядке? Вы же не умерли?! Очнитесь! Эй!.. Помогите! Кто-нибудь!
– Какой я тебе генерал... – с усилием ответил Тэхен, открывая глаза.
– Вы в порядке!.. Я думал, умерли!
– Вы не ранены?
Поправив капельницу, Тэхен внимательно осмотрел пострадавшего.
– По-моему, это вы ранены. У вас рука в крови, – нахмурившись, ответил Кан.
– Да, в самом деле... О, плиты сдвинулись, ваша нога больше не зажата.
Тэхен открыл чемоданчик с набором неотложной помощи и стал наскоро делать себе перевязку.
– А что толку – выход опять завалило, все равно не выбраться...
Узкий тоннель, через который капитан проник внутрь, теперь был забит камнями.
– Я Большой босс. Прием. Без жертв. Прием. Я Большой босс. Группа Альфа. Ответьте. – Тэхен попытался воспользоваться рацией, но безуспешно.
– То-то я удивлялся, что выжил. Мне бы так никогда не повезло.
– Не волнуйтесь, выберемся.
– Да неужели? У вас даже рация не работает.
– Я сказал, выберемся. Подружка есть? Ждет, наверное.
– Нет у меня никакой подружки. А у вас есть?
– Та доктор, с которой я разговаривал раньше... Она мне очень нравится. Но она отвергла меня целых три раза. Не понимаю, как я это пережил.
– Ничего себе, я бы точно умер от стыда.
– Да уж, пришлось несладко... Но сейчас она с ума сходит от беспокойства. Наверняка думает, что я умер. Может, даже жалеет, что отвергла меня.
– То есть вы считаете, так ей и надо?
– Ничего подобного. Просто волнуюсь... Дайте руку.
Тэхен достал из нагрудного кармана авторучку и приготовился писать на руке пострадавшего.
– Как вас зовут?
– Кан Минчжэ. Зачем вы это делаете?
– На всякий случай.
– На какой такой случай?
– На случай, если вы выберетесь отсюда один.
– Что вы придумываете? Если мы вообще выберемся, то вдвоем, – запротестовал молодой человек.
Голос Кана внезапно изменился, он закашлялся.
– Вам не стоит разговаривать. Аллергическая реакция развивается, у вас распухает горло.
– Теперь горло... Я же говорю, я не жилец.
– А я говорю, все будет в порядке. Не верите мне? Мой вид всегда внушает людям доверие.
– Только не мне.
– Вы просто не в состоянии сейчас адекватно воспринимать реальность... Мои сослуживцы никогда нас не бросят, можете быть спокойны.
В тот же момент послышались мощные удары в стену. Молодой рабочий, столько всего переживший за последние часы, не торопился радоваться. Однако с каждым новым ударом надежда крепла. Не в силах справиться с чувствами, он уткнулся лицом в ладони. Последний удар, и в стене образовался проход.
– Неужели так трудно ответить по рации, если живой? – ворчливо произнес появившийся из прохода старший сержант Чон Чонгук.
В его голосе звучало плохо скрываемое облегчение. Он бросил Тэхену пузырек с лекарством от аллергии.
– Ну что, кто был прав? – спросил Тэхен, похлопав рабочего по плечу.