Глава VI. Позор.
- Мабруууууууууууууууур!!! Ты прекратишь издеваться надо мной каждое утро?!
- Вставай, вонючка, иди и умойся, а то рыбой пропах.
Помыв своё лицо, я зашёл в спальню и, смотря на смеющегося брата, сел молиться. После молитвы, мы направились на кухню. Позавтракав, я попросил Мабрура сходить со мной к рынку.
- Зачем тебе туда идти?
- Я хочу записку оставить.
- Ну, хорошо.
Улыбнувшись мне, я и брат вышли из дома и направились на рынок. Нам навстречу шли две женщины, недовольно посмотрев на нас, они обошли нас.
- Чего это они? – спросил я брата.
- Не знаю, – удивлённо ответил Маббрур.
Проходя по базару, Мабрур вдруг остановился возле груш.
- Давай возьмём груши? – крикнул мне брат.
- Давай на обратном пути?
- Свинья! – резко раздался крик из толпы.
Мы с братом обернулись, но людей было много, и кто крикнул, мы не поняли. Удивлённо посмотрев на брата, Мабрур пожал плечами. Отойдя от ящика с грушами, мы спустились вниз, где росло то самое дерево Армин. Присмотревшись к узкой щели в дереве, я засунул в проём своё письмо и, направившись к брату, вернулись с ним домой. Купив по дороге груш и разгуливая по двору, мы подходили к дому. Мимо нас прошли какие-то молодые парни и ударили Мабрура в плечо.
- Эй! Осторожнее, – выкрикнул им Мабрур.
Но мальчики обернулись и, сделав недовольное лицо, ушли.
- Люди с цепи сорвались сегодня что ли? – спросил я брата.
- Не знаю. Странно, ведут себя. Иди за мной, – сказав это, Мабрур пошёл в центр нашего двора, где уже сидели дети и проходили соседи.
- Зачем мы идём сюда?
- Хочу посмотреть, может... - тут на Мабрура упала сигарета.
Подняв голову вверх, мы увидели стоящего на балконе парня. Он смотрел на нас ненавистным взглядом и выпускал клубы дыма изо рта.
- Он что совсем...
- Тише, ахи, не реагируй. Пошли домой, - сказал Мабрур, крепко сжав мою руку.
Брат развернулся и быстрым шагом направился к дому. Зайдя на кухню, Мабрур схватил стакан и, открыв кран, налил себе воды. Быстро выпив воду, он сел за стол и закрыл лицо обеими руками.
- Ахи, что происходит? – взволнованно спросил я.
- Всё нормально, Мик. Иди к себе.
Смотря на бледное лицо брата, я понял, что что-то случилось.
- Маб, что стряслось? Скажи мне.
- Ничего. Всё хорошо. Мне просто поспать надо, – сказав это, брат быстро встал с места и направился в спальню.
Так и ничего не поняв, я остался сидеть на кухне. Каждый вечер я ходил к дереву и забирал оттуда письма оставленные Армин. Каждую ночь я писал ей ответ и с каждым утром, после молитвы нёс эти записки к дереву. Так прошло шесть дней как мы общались.
Сидя ночью, когда уже все спали, за столом, я опять писал письмо Армин. Наше общение уже не было таким скованным как раньше, мы с ней переписывались обо всём, делились своими мечтами. Казалось бы, прошло шесть дней, но было ощущение, что мы общаемся вечность.
« Свой мир я только тебе открываю, душу свою лишь к тебе подпускаю. Каждый раз перед сном, я Бога молю, растопи сердце той, кого я люблю. Нет больше сил находиться вдали, позволь, на минуту к тебе подойти. Дай снова увидеть, твой ангельский взгляд, разреши мне вкусить твоих губ аромат».
Не успев дописать текст, я услышал резкий крик брата. Подбежав к испуганному Мабруру, который сидел на кровати с потным лицом, я схватил его за руки и спросил:
- Что случилось, ахи? Что с тобой?
- Сон дурной увидел. Дай мне воды, Микдад.
Подскочив с места, я побежал на кухню и, наполнив стакан водой принёс брату. Подождав, пока Мабрур выпил и немного отдышался, я снова спросил его:
- Что ты увидел? Что за сон?
- Меня окружили волки, много волков. Все выли очень громко. Такой страшный и неприятный вой был, я стоял молча, думал они меня не видят, но волки окружили меня и по одному подходили и откусывали мне кожу.
- Аллах помилуй, что за сон ужасный.
- Вой это известие, что-то узнаю от людей. То, что кусали, значит, плохие новости, которые меня будут беспокоить.
- Перестань, ахи. Это просто сон, я не думаю, что он несёт в себе смысл. Ложись, спи.
Я лег на кровать и следил за братом. Дождавшись пока он заснул, я тоже решил поспать. Наутро я проснулся от громко свистка мне в ухо.
- Вставай позорище! Когда уже ты почистишь свои уши?! – кричал Мабрур и свистел в свисток.
Еле дойдя до ванны и умывшись, я зашёл в спальню и начал молиться вместе с братом. Поднявшись с места и сворачивая свой коврик для молитвы, я сказал брату:
- Маб, знаешь, я вчера тоже сон увидел.
- Какой?
- Как будто стою я в пустыне, а вдали стоит Армин. Я подхожу к ней, но песок подобно морю, сносит меня с ног. Она молча, смотрит на меня, а я зову её, пытаюсь встать, но снова падаю. Потом я вижу, как она протягивает мне руку и по её руке, от самого плеча сползает какой-то железный браслет. Он падает с её руки прямо в песок и исчезает.
- Нехорошо это.
- Я знаю, ты разбираешься во снах, скажи мне к чему это.
- Просто сон, ничего особенного.
Не успев переспросить брата, нас перебила вошедшая в комнату, Янаби.
- Мабрур, Микдад, взгляните на это, – сказав это, сестра вышла из спальни.
Пойдя за ней и войдя на кухню, Янаби указала рукой на окно. Подойдя ближе, мы увидели, что всё стекло с уличной стороны было исписано кровью. Я и брат тут же выбежали во двор. Под окнами возле стены, была небольшая горка из камней напоминающая пирамиду. Над камнями свисала голова дохлого петуха. Смотря на это мерзкое зрелище, мы подняли головы вверх и увидели, что по всему окну, кровью намазаны оскорбительные слова. Увидев как Мабрур снова начал бледнеть, я схватил его и прижал к себе.
- Успокойся, ахи. Это шутки такие. Зайди в дом.
- За что? В чём я провинился? – спрашивал брат, внимательно рассматривая надписи на окне.
- Ни в чём, ахи. Зайди в дом и подожди меня там.
Пытаясь завести брата в дом, я велел Янаби быстро помыть окна, пока родители не видели. Выйдя во двор, я направился к Бурхану. Не стучась, я открыл его дверь и вошёл к нему в комнату.
- Ого, ну ты хоть предупреди, я в одних трусах, стыдно же.
- Это ты петуха закопал?
- Чего?
- Не прикидывайся! Это твоих рук дело?
- Ты о чём Мик?
- У нас под окнами, лежит закопанный петух, засыпанный камнями.
- Ничего себе, клянусь, я не видел этого.
Подождав пока Бурхан надел штаны, мы вышли во двор. Подойдя к нашим окнам, он взглянул на дохлого петуха и, закрыв пальцами свой нос, сказал:
- Я не знаю, кто это сделал. Это чья-то глупая шутка.
- Глупая шутка? Это издевательство в нашу сторону!
- Мик, я серьёзно не знаю кто это сделал и зачем.
Посмотрев на Бурхана, а потом на напуганную Янаби, которая быстро смывала кровь с окна, я зашёл домой. Пройдя и сев на диван, где сидел Мабрур, я сказал ему:
- Не думай об этом ахи. Наверно действительно кто-то пошутил. Может дети или...
- Показали, что забьют меня как этого петуха... К чему этот самосуд? Кто в наше время так поступает?
- Успокойся! Ни кто тебя не посмеет забить. Если они винят тебя в чём-то, то пусть вызовут полицейских и проверят нашу семью.
В эту минут в зал вошёл Бурхан. Сев на кресло, он смотрел на потерянного Мабрура.
- Пришёл проверить какого мне? – спросил его брат.
- Это не я сделал, это не я просил кого-то так сделать, – ответил Бурхан.
- Но ведь это ты меня первый назвал насильником.
- Да, я сказал это. Но я как сказал, так и забыл.
- Ты забыл, а соседи нет!
- Бурхан! Ты же сам мне сказал, что в Ливане достаточно сказать «мяу», как собаки укажут след и будут громко лаять! Что же получается? Ты своё «мяу» сказал, эти соседи указали на невиновного, и теперь осуждают его? – говорил я, возмущаясь Бурхану.
- Может быть... Да, я в гневе громко говорил, я может не заметил как кто-то слышал... Но я не имел цели подставлять Мабрура... Я не виноват в этом.
- Уйди отсюда Бурхан. Ты мне сказал, что ноги насильника в твоём доме не будет. Знай, что и в нашем доме, ноги предателя не будет.
Ничего не ответив, Бурхан поднялся с места и ушёл. Я сидел и смотрел на убитого горем брата. Подсев к нему ближе, я обнял его и пытался утешить.
- Перестань ахи. Не загружай себя. Когда вернётся дядя, тут же скажи ему о женитьбе на Янаби.
- Если я сейчас на ней в спешке женюсь, люди поймут, что я от страха это сделал, дабы избежать позора. Дядиной семье ни дадут покоя потом.
- Люди? Тебе не плевать, что скажут эти люди?
- Если ты узнаешь, что над твоей соседкой надругался мужчина. Ты будешь делать вид, что всё хорошо?
- Нет. Но я и не буду вмешиваться в их дела.
- Если ты не вмешаешься сегодня, то завтра он посмеет надругаться и над твоей дочерью. Плохой поступок человека, должен быть остановлен окружающими. Я рад, что люди в Ливане, всё ещё не безразличны к жизням их соседей. Но, я не рад, что тут всё ещё верят слухам, а не фактам.
- Я всех заставлю передумать!
- Сходи в мечеть Микдад, помолись.
- Ладно, как скажешь ахи.
- Не потом, а прямо сейчас иди, - говорил брат, сжимая мне руку.
- Хорошо.
Встав с места, я направился к храму. По дороге к мечети я не заметил стоящий на земле камень и, споткнувшись об него, упал. Схватившись за ногу, я попытался подняться и пойти дальше. Увидев, что мечеть уже совсем рядом, я ускорил свои шаги. Снова не заметив под ногами мелкие камни, я споткнулся и упал прямо лицо в землю.
- Да что это такое?! – выкрикнул недовольно я.
Встав и оттряхнув с себя пыль, слегка прихрамывая, я подходил к храму. Сев на бордюр и массажирую рукой свою щиколотку, я скорчил лицо от сильной боли, но всё же постарался встать и зайти в мечеть. Подойдя к входу, я не выдержал и опять упал. Подбежавший ко мне парень, тут же взял меня под руки и поднял.
- Вам плохо? – спросил парень.
- Нет. Я просто ногу подвернул, так сильно, что идти не могу, – ответил я и посмотрел на лицо парня.
В эту минуту мои эмоции не описать. Молодой парень, наверное, чуть младше меня, смотрел на меня с, до жути, омерзительной улыбкой на лице. Смотря на его противное лицо, которое всё сильнее растягивало улыбку, я не выдержал и оттолкнул его. Упав на землю, я отполз чуть дальше, отдаляясь от мечети. Парень, абсолютно не меняя свою полусогнутую позу, и с той же мерзкой улыбкой продолжал смотреть на меня. Пытаясь встать, я ушёл от храма. Хромая на одну ногу, я всё быстрее пытался уйти. Дойдя наконец-то до ближайшей скамейки, я сел на неё и расплакался.
- Что это, Аллах?! – выкрикнул я сквозь слёзы. – За что Ты не впустил меня в храм?! За что Ты меня трижды ударил о землю? Кто был этот противный человек? В чём моя ошибка? Дай мне её понять! Где я оступился? Что мне исправлять? – кричал я, сжимая лицо пальцами, пытаясь сделать себе больно. - Помоги мне Аллах, не оставляй меня... Лучше я сгорю, чем отрекусь от Тебя.
Рыдая во весь голос, я сполз с лавки на землю и, сжимая песок, орал как ненормальный. Лежа лицом в земле, я всё не мог успокоиться, было ощущение, что ещё минута и моя душа вырвется из тела.
- Прошу, Всевышний, помилуй меня... Дай мне знак, только не покидай меня. Прошу... Пошли мне знак, дай понять, что я всё ещё твой раб. Позволь мне исправить свои ошибки, пришли мне хоть один Свой знак... Прошу Тебя...
Лежа на земле, я почувствовал, что на меня пристально кто-то смотрит. Слегка приподняв голову и посмотрев вперёд, я увидел в дали чёрный силуэт мужчины. Приглядевшись, я заметил, что это опять стоял тот парень. Снова эта мерзкая улыбка, которая чуть бы не до ушей доходила. Противные глаза и бледная кожа. Не выдержав увиденного, я закричал и, собравшись силами, побежал с этого места прочь. В полном безумие, и не обращая внимания на сильную боль в ноге, я забежал в дом. Упав на колени в своей спальне, я начал кричать. Мабрур и Янаби тут же забежали в комнату. Брат схватил меня за голову и, прижимая её к себе, успокаивал меня.
- Тише, ахи! Что случилось? Кто тебя обидел?
Но ничего не отвечая, я крепко сжимал руку брата и орал.
- Аллах! Да что творится с нашим домом, Мабрур?! Сколько это может продолжаться? – спросила, растерянная Янаби.
- Иди, завари ему чай на травах. Ему надо успокоиться, - сказал брат, сжимая мою голову.
Сестра побежала на кухню. Мабрур попытался меня уложить на кровать. Я крепко держался за него, и никак не мог успокоить свой истеричный плач. Мабрур лёг со мной рядом и почти всем телом обнял меня, чтобы я не мог двигаться. Прижав меня лицом к груди, брат коснулся губами моего лба и начал что-то шептать. Я расслышал слова молитвы, спокойный и приятный шёпот брата, произносящий молитву, начал постепенно успокаивать меня. Спустя ещё минуту, я совсем успокоился и лежал молча, крепко держась за Мабрура.
- Всё хорошо, мой брат... Что тебя так напугало?
- Ахи... Аллах оставил меня... Я теперь никто. Я изгнанный...
- Что ты глупости говоришь? Кто тебе это сказал?
- Я шёл к мечети, как ты велел, но три раза упал. Я так и не дошёл до храма.
- Если ты получил знаки, значит, уже Аллах тебя не оставил. Он тебе послал знамение.
- Нет... Я видел шайтана, ахи, он стоял и улыбался мне. Я, как только вспомню его улыбку, мне страшно становиться. Мне улыбнулся сам шайтан! Ты поминаешь? А когда я просил Аллаха подать мне знак, я поднял голову и снова увидел этого черта! Всё! Я изгнан! Моя душа брошена навсегда в этом мире!
- Микдад. Ну что ты ерунду несёшь? – слегка рассмеявшись, говорил Мабрур. - Твои страхи вышли наружу, всё чего ты опасаешься в душе, стало тебе мерещиться в жизни. Нет ни шайтана, нет ни изгнаний. Человек может и в сорок лет признать свои ошибки и быть прощеным Богом. Ты ещё молод, у тебя ещё столько лет жизни подаренных Аллахом, которые ты можешь тратить с умом.
- Тогда почему я в мечеть не попал?
- Это тоже знак. Знак говорящий, что ты совершаешь ошибки. Остановись, одумайся и начни менять, что-то в себе.
Сказав это, Мабрур встал с кровати и позвал меня на кухню, выпить чаю. Я лежал прямо и смотрел на потолок. Внешне я был спокоен, но душа всё не находила себе места. В мыслях я постоянно вспоминал, как я на коленях плакал, сжимая землю, как видел омерзительное лицо парня. Все эти воспоминания просто сводили меня с ума.
«Упав на колени, я долго кричал, плача всем сердцем душою страдал. Я понял, что нет больше смысла бороться, на сделанное зло я сам напоролся. И всё-то добро, что я совершал, не смыло той грязи, что я допускал. Ну что же, скажу я Аллаху спасибо, за зло за добро, что меня тут постигло. Спасибо всем тем, кто меня не бросал. Спасибо и тем, кто всегда помогал. Я буду теперь постоянно молиться, в храмы ходить и к добру лишь стремиться».
Встав с места, я открыл шкаф и достал оттуда чёрную одежду и чёрный платок. Одевшись во всё чёрное, я намотал платок на голову и закрыл своё лицо. Зайдя на кухню, я посмотрел на Мабрура и Янаби.
- Ахи, ты зачем так оделся? Что за траурный вид? - спросил меня брат.
- Я пойду к дереву Армин. Она обычно в это время, оставляет там записки с ответом.
- Ты себя хорошо чувствуешь?
- Всё хорошо ахи... Я просто хочу закрыться от всего.
- Покрывало закроет твоё тело, но оно не защитит твою душу. Если тебе всё ещё не по себе, то останься дома.
- Нет. Я схожу за письмом.
Больше ничего не сказав, я вышел из дома и направился к дереву. Был уже вечер, по пустынной улице бродил легкий ветер. Маленькие крупицы песка иногда вместе с ветром взлетали вверх и попадали в глаза. Я сидел под деревом на земле и читал записку от Армин. В этот момент из-за дерева вышла девушка.
- Мархаба, Микдад, – произнёс знакомый мне и приятный голос Армин.
- Мархаба. Ты пришла сюда?
- А как же иначе?
- Если честно, я пока шёл сюда, всё время просил в мыслях увидеть тебя.
Присев рядом, Армин смотрела на меня своими красивыми глазами и спросила.
- Почему ты весь закрыт? С меня пример берёшь?
- Нет. Просто захотел от всех спрятаться.
- У тебя что-то случилось?
- Нет, мой ангел. Просто слишком много всего произошло со мной за короткое время.
- Бог создал столько людей, каждому подарил жизнь, но только самые сильные удостоились чести принять все сложные испытания Творца.
- И зачем они мне? Чтобы получить нервный срыв и умереть?
- Чтобы проявить свою силу и доказать всем, что в этой жизни нет ничего не возможного. Тебе тяжело? Поверь, всегда есть те, кому сложнее. Просто борись и за победу, награда будет достойной.
Посмотрев на красавицу Армин, я протянул к ней свою руку и гладил её лицо, покрытое вуалью.
- Как мужчины обходятся без женщин? Сам Бог вас создал, чтобы вы утешали наши души. Мне кажется, я страдаю, чтобы получить в награду тебя. Большей награды, чем ты, могут быть только мои наследники, рождённые от тебя. Скоро прилетают мои родители. Через пару дней, я приду просить твоей руки.
- Мы так мало знакомы... Давай ещё пообщаемся и...
- Нет... В чём интерес брака, если я тебя уже до замужества всю узнаю? Твой характер и манеры я и так уже увидел. Твои мысли и отношение ко мне, я прочёл в твоих письмах. Что мне ещё нужно? Всё что нужно я увидел и понял. Теперь я хочу всё это ощущать. Если ты мой покой, то должна быть рядом со мной, а не вдали.
- Микдад, ты мой мужчина, моя стена. Я согласна идти с тобой, куда ты велишь. Я согласна быть твоим покоем и утешением твоим. Я всегда хожу в храм и прошу Бога, чтобы он послал мужчину мне, которого я полюблю с первого взгляда. Для которого я буду верной и единственной женой до конца его жизни. Сколько приходили меня сватать, ни одного моё сердце не приняло. Мне достаточно было взглянуть на них, чтобы понять, что это не моё. Твои глаза я сразу запомнила на рынке. Сама судьба меня с тобой свела... Но есть одно но...
- Какое?
- Ты должен подружиться с моим братом. Войди к нему в доверие.
- Тот, что забрал тогда твой пакет, это твой брат был?
- Да, мой родной старший брат. Это он меня и сестру в строгости воспитал. Он и решит моё замужество.
- Я поговорю с ним, не переживай.
- Завтра его друг прилетает к нам, на меня как на невестку смотреть будет...
- Что? – возмущённо сказал я, убрав руку от Армин.
- Не злись, прошу. Он прилетает к брату, но брат меня за него отдать хочет. Родителям тоже это сказал. Я прошу, подружись с моим братом...
- Армин... Я даже...
- И ещё. Я дрогой н...
Не успев сказать, речь Армин перебили крики какой-то толпы. Резко развернувшись, я выглянул из-за дерева и увидел проходящих в дали толпу парней. Внимательно смотря на них, я тут же вспомнил, что сегодня должны были быть разборки с иноверцами.
- Аллах...
- Что такое?
- Я забыл... Я должен уйти, Армин.
- Куда ты?
- Мы с друзьями допустили ошибку, если я всё сейчас не остановлю, то точно не заслужу прощения от Всевышнего.
- Но ты должен знать, что я...
- Потом Армин. Я должен идти.
- Когда ты вернёшься?
- Я ночью оставлю тебе тут письмо, приходи как обычно и забери его.
Поцеловав руку Армин, я встал с места и побежал за толпой идущих ребят.
Пытаясь обогнать их, я побежал через соседние кварталы. Дойдя до заброшенного завода, я увидел толпу пацанов с какими-то бутылками, камнями и палками в руках. Быстро спускаясь к ним, я начал глазами искать Бурхана. Крутив головой по сторонам, я заметил сидящих на камне ребят, которые завязав майки на голову, усердно позировали перед фотографом. Подойдя ближе, я схватил за руку довольного Давуда и потянул его к себе.
- Ты что? Фотографируешься в такую минуту?
- Это самая чёткая минута из всех минут. Сегодня же сменю аватарку на фейсбуке.
- Аллах, да пошлёт тебе мозгов! Слушай, там приличная толпа ребят идёт. Ты должен помочь остановить мне это всё.
- Остановить? В нашем тихом городе уже лет сто беспорядков не было. Сюда половина пришли даже не зная зачем, просто подраться.
- Ты слышишь, что я говорю? Надо остановить этот беспредел. Иначе от наказаний Всевышнего, свои души не спасём потом.
- Что с тобой? За что Всевышнему нас наказывать? Мы же не убивать пришли. Подерёмся и домой. Всевышний поймёт нас, я уверен.
- Ну ты дебил кончено! Где Бурхан?
- Он тут где-то был. А ты зачем всё чёрное одел? Чтобы тебя за женщину приняли и не били?
- Иди к чёрту, блин.
Недовольно толкнув, смеющегося Давуда, мы услышали крики. Радостная толпа парней рванула наверх. Прижавшись к стене, я и Давуд смотрели вдаль. Ребята начали закидывать бутылками и камнями идущих на них парней, кто-то бился на кулаках, кто-то швырял, что было под рукой. Побежав сквозь толпу, я пытался найти Бурхана. Поняв, что пока его не найду, я зашёл за лежащий на земле валун и сев на песок начал молиться. Закончив молитву, я поднял глаза к небу и смотрел на плывущие облака. Посмотрев в сторону, я увидел лежащего на земле Давуда, который сам себя фотографировал.
- Блин, ты издеваешься? Что ты фоткаешь себя вечно? Иди сюда, садись и молись.
- Что прямо тут? Там все бьются, а я молиться буду?
- Там все бьются, а ты фоткаешься! Сиди и молись, а я Бурхана найду.
- Хорошо, как скажешь, Гибискус блин.
- Я-Микдад!!!
Мимо нас пробежали парни и, выкрикивая какие-то слова напоминающие лозунги «долой неверных», напали на дерущихся ребят. Я смотрел на весь этот ужас и услышал, что меня как будто кто-то позвал. Резко повернув голову, я увидел четырёх парней, которые держали Бурхана и пытались что-то сунуть ему в рот. Мой мозг словно отключился, я как ненормальный рванул к другу. Набросившись всем телом на стоящих пацанов, я подобно шару ударяющим по кеглям, раскидал их в стороны. Бурхана так же свалился на землю, закрывая ладонью рот. Встав с места, парни подбежали к Бурхану и снова начали бить его. Я не раздумывая поднялся и подбежал к другу, откинув того, кто ударял его ногами. В это момент, меня схватили за шею и повалили на землю. Содрав с меня платок, пацан поставил одну ногу мне на грудь, а рукой схватив меня за щёки, сказал:
- Я же тебя предупреждал, ещё раз узнаю, что полез в наш район, я тебя покалечу.
- Мы не хотим драки, остановите битву и идите к себе.
- Да что ты? А я слышал вы опять за нашими детьми бежали, язык отрезать им хотели.
- Нет. Это не так.
Парень ударил меня ногой по груди со всей силы и снова схватив меня за лицо, сказал мне:
- Я сейчас тебе обрезание на языке сделаю, чтобы на этот раз уже точно понял, что к нам лезть не стоит.
Больше ничего не сказав, он со всей силы начал бить меня кулаками по лицу. Избив меня до потери сознания, толпа людей куда-то исчезла. Сколько часов я пролежал в отключке, я не знаю. Подбежавший ко мне Давуд, поднял меня и навалил к себе на спину.
- Лучше бы ты фотографировался со мной.
- Где Бурхан? – еле произнёс я.
- Его там камнями бьют. Его больше всех хотели забить.
- Ты идиот? Пошли к нему.
- Хочешь, чтобы и нас забили?
- Плевать, он наш друг. Иди к нему.
- Хорошо, я то пойду.
Еле дойдя до места, где шестеро ребят закидывали лежащего Бурхана камнями, я сполз на землю и пополз к другу.
- Нравится? Собака! Ребёнку язык он отрезать хотел! Фашист паршивый! – выкрикивал парень, швыряя со всей силы камень в Бурхана.
- Да в аду гореть ему! Не мужчина он! – кричали другие ребята, также швыряя в него камни.
Добравшись ползком к Бурхану, я обнял его и крикнул парням:
- Всё, хватит! Вы его убить можете, остановитесь.
- А он разве нас убить не хочет?
- Нет, не хочет он убить вас. Он, наоборот, хотел призвать вас к уважению!
- Уважению к чему?
- Нашей вере!
- Вашей вере? Да вы хоть Коран читали? Где вы увидели там, чтобы мусульманину было дозволено провоцировать людей на драки? Где видно, чтобы мусульманину разрешалось бить детей?
- А у вас что, Библия позволяет забивать людей камнями?
- Если этот человек творит зло, то его можно забивать камнями. И по вере и по человеческим соображениям.
- А рисовать комиксы над пророком, ваша религия вас учит? А унижать наши религиозные чувства, ваша религия вас учит? – выкрикнул я, прижимая к себе Бурхана.
- Я тебе так скажу, друг мой. Тот, кто это сделал, уже не имеет религии. Он не христианин, не иудей и не мусульманин. Таких называют либо сволочью, либо безбожником. В чём вы нас обвиняете?
Взгляну на ребят, которые сжимая в руках камни ждали от меня ответа, я вздохнул и тихо сказал:
- Ладно, оставьте нас.
Выбросив свои камни, парни ушли, выкрикивая оскорбительные слова в нашу сторону. Я повернул окровавленное лицо Бурхана к себе и спрашивал его:
- Ахи, ты как? Ахи, ответь...
Но Бурхан молчал. Давуд подошёл и поднял меня с Бурхана за плечи. Дойдя втроём до машины нашего соседа, он отвёз нас в больницу. По дороге сосед разговаривал с Давудом, спрашивая его о нашей драке.
- Там друг тоже повёз знакомых в больницу. Что за день такой... А что с вами случилось, что за массовая драка?
- Да не поладили с ребятами из армянского квартала, – отвечал Давуд.
- Их много было?
- Нет. Не так уж и много. Мы хорошо их побили, но мои друзья что-то не рассчитали свои силы.
- Сегодня вообще день нехороший, я тоже с утра поругался с женой, потом на работе поругался с сотрудниками, приехал сюда, смотрю, пацаны все побитые ходят. Думаю, что за напасть такая. Так что ты думаешь ахи? Захожу во двор, а там малолетки камнями окна аль-Рияма разбили. Вай Аллааааах, думаю, что сегодня с людьми? Судный день нашего района прямо.
Сидя на заднем сидении автомобиля и смотря на, неподвижного, Бурхана, я резко понял, что услышал знакомую фамилию. С трудом я вытянулся вперёд и переспросил водителя.
- Простите... Чьи окна разбили?
- Соседа моего, аль-Рияма. Хорошо вы не видели, там его племянник выбежал, кричал. Но люди умудрились налететь на него. Все осуждали, такой самосуд устроили там.
- Пожди. Какой ещё самосуд? Где Мабрур?! – начиная понимать ситуацию, выкрикнул я.
- Он в машину сел и уехал, но там народ камнями в его машину кидал. Потом перекрыли ему путь. Ну сам понимаешь брат, он трогал свою сестру, ну кто такое делает, а? Я такой, что поджёг бы таких людей. Но сейчас время такое, как бы цивильное, всё закон должен решать. Я считаю, что тех, кто посягает на честь женщин и детей, надо публично казнить. Видишь ли, крутой такой, с Эмиратов прилетел, думает ему тут всё можно будет. У нас такие пошлости не пройдут.
- Где он?
- Уехал куда-то.
Доехав до больницы, меня и Бурхана уложили в одну палату. Наложив небольшие швы на мою бровь, мне посоветовали отдохнуть. Бурхана куда-то увезли. Я не заметил, как заснул, как настало утро, я также пропустил. Открыв наконец-то глаза, я встал с места и вышел в коридор. Ко мне подбежала моя сестра Янаби.
- Микдад! Наконец-то ты встал. Что вчера творилось.
- Ты тут уже? Где Мабрур?
- Он вчера сбежал из дома. Люди словно с ума посходили. Разбили нам окно, потом закидали камнями папину машину. Мабрур на ней и уехал. Где он сейчас, мы не знаем. Скорее всего у брата нашего.
- Что дядя говорит?
- Он зол, пошёл с соседями разбираться, кто пустил эти слухи, кто это всё затеял.
- Да поможет Аллах моему брату.
- Что вообще происходит? Почему вчера в городе были такие беспорядки?
- Бурхан хотел сделать митинг, протест против оскорбления нашей святыни иноверцами. Он решил для этого собрать народ, а чтобы собрать их как можно больше, он разругался с парнями из армянского квартала. Ну, а окончание его затеи ты сама увидела.
- Понятно. Что теперь будет?
- Уже всё. Хуже ничего быть не может. Хвала Аллаху всё закончилось, Бурхан, я думаю, тоже успокоился. Янаби, ты потом зайди к нему и поговори с ним. Пожелай здоровья. В такие минуты иногда мужчинам нужен женский голос. Ваши утешения. Ему будет легче.
- Хорошо, ахи, как скажешь. А где он?
- Я не знаю. Сейчас посмотрю.
I((&2uN: