Глава V. Самосуд.
- Мархаба, парни.
- Мархаба, ахи. Что вчера было? Как Янаби? – спросил Бурхан, прикуривая сигарету.
- Всё плохо, ахи. Она не хочет замуж, - сказал я, делая опечаленный вид.
- Как так?
- Сказала, что не любит тебя и не хочет за тебя замуж.
- Мабрур решил показать мне, что он тут хозяин?
- Не понял? Причём тут Мабрур?
- По-твоему я не понимаю, что он позаботился об этом? Наверняка он настроил сестру против меня, он и тебя пытается против меня настраивать.
- Что ты несёшь? Нет. Мабрур не такой человек и никого он не настраивал.
- Прекрати эти разговоры, Микдад, это ты наивен, но не я.
- Да что ты?
- Я не хотел обидеть, но ты, правда, не замечаешь всего.
- Одно я вижу точно, ты слишком хорошего о себе мнения.
- Таймаут! Хватит уже. Последнее время то и делаем, что все ругаемся, – сказал Давуд.
- Поэтому я предлагаю нам всем сходить в мечеть.
- Что? – спросили Давуд и Бурхан одновременно.
- В мечеть идёмте. Помолимся, извинимся за всё. Надо, братья, надо. Слишком много негатива в нас. А молитвы душу успокаивают, тем более, которые в храме произносишь.
Встав с места, мы направились к мечети. Зайдя во внутрь, мы умылись и сели друг возле друга. Посмотрев на Давуда и подмигнув ему, я протянул руки вверх и начал произносить слова молитвы. В это минуту я услышал кашель. Посмотрев на Бурхана, мы увидели, что он задыхался.
- Ахи, что с тобой? – спросил я друга, ударяя его по спине.
Но Бурхан лишь держался за горло и не мог вдохнуть воздуха.
- Надо его вывести с мечети, – сказал Давуд.
- Наклони его, он наверно поперхнулся.
Слегка согнув Бурхана, мы начали бить его по спине, помогая ему откашляться.
- У вас всё хорошо, мальчики? – спросил нас подошедший мулла.
- Да-да. Нашему другу плохо стало.
- Выведите лучше его наружу. Своим кашлем он сбивает людей от молитвы.
Кивнув мулле, мы приподняли всё ещё задыхающегося Бурхана и вывели его. Откашлявшись, Бурхан наконец-то произнёс:
- Я чуть не умер там.
- А что случилось? – спросил Давуд.
- Я задыхаться начал, как будто меня кто-то душил.
- Аллах помилуй. В мечети никто тебя душить не может.
- Вы идите, я вас тут подожду.
Переглянувшись с Давудом, мы согласились с Бурханом и пошли к мечети. Вдруг Бурхан выкрикнул:
- Парни. Знаю так нельзя делать, но попросите за меня прощение, а я тут помолюсь.
Кивнув Бурхану, мы зашли в храм. После молитвы я и Давуд подошли к сидящему на земле Бурхану. Узнав, что ему уже лучше, мы направились в магазин. Бурхан ходил молча, ни одну нашу тему разговора не поддерживал, а когда его спрашивал, либо кивал либо делал вид, что не услышал.
- А мы возьмём фотоаппарат на стрелку?
- Зачем он тебе там? – удивлённо, спросил я Давуда.
- Ну ты что, такие классные фотки могут быть. Я такой потный, в одних штанах, с порезанными руками, и моя майка вся в крови, завязанная у меня на голове.
- Аха-ха-ха, ну ты даёшь. Там обычные разборки будут, как обычно и бывают. Не сочиняй себе уже голливудский фильм.
- Какие разборки, это до разборок меня красиво пофоткайте, а потом я тихо посижу, фотки посмотрю, пока вы драться будете.
- Эй, Микдад, это не Янаби? – наконец-то заговорил Бурхан, смотря на девушку возле витрины.
- Да, она. Хм, что это она тут делает?
Подойдя к сестре, я начал интересоваться, что она забыла одна в магазине.
- Мабрур сейчас подойдёт, я вместе с ним тут, – ответила Янаби.
Я пошёл к Мабруру, а Бурхан, отойдя немного от Давуда, встал вместе с сестрой и спросил её:
- Это правда?
- Что именно?
- Почему ты не хочешь быть моей женой?
- Бурхан, я к тебе хорошо отношусь, но я не хочу за тебя выходить.
- Янаби, я готов на всё ради тебя. Если ты не чувствуешь ко мне сильной любви, то только разреши мне, и я начну ухаживать за тобой. Я поговорю с твоим отцом и ....
- Нет. Не надо, Бурхан. За мной уже ухаживают.
- Кто?
- Мабрур.
- Ну причём тут Мабрур? Я хочу делиться с тобой своей любовью, просто не спеши с выводами. Тебе всего лишь шестнадцать, ты можешь не понимать, кого ты любишь, а кого нет и...
- Бурхан, я уже всё поняла. Я люблю его.
- Кого?
- Мабрура.
- Значит всё-таки, он повлиял на тебя, да. Что он сказал? Что я не достойный тебя шакал?
- Зачем ты так говоришь? Он никогда ни о ком плохо не скажет.
- Тогда что он сказал про меня? Почему ты передумала?
- Он ничего не говорил Бурхан, ты не слышишь меня? Я его люблю, не тебя, а его.
- Я понял, что слово брата для тебя выше, чем моё, но...
- Аллах! Бурхан!
- Что?
- Я за него выйду замуж.
- Что???
- Да. Я выйду за Мабрура, я люблю его.
- Эм... А как... Подожди... Что ты такое говоришь? Он же брат твой...
- Спасибо, что подсказал. Я знаю, что он мой брат, но он не родной, да и по материнской линии он родственник, а значит генов паразитов меньше. Такой брак возможен.
- Как же так? Он недавно только прилетел, ты же живёшь с ним в одном доме... Аллаааааааах, он что совратил тебя?
- Фу! Побойся Аллаха, что ты несёшь такое? Как тебе такая гадость пришла в голову? Ни в коем случае, мы любим друг друга. Он не прикасается ко мне, не видит меня раздетой.
- Какой позор...
- Бурхан! Ты слышишь, что я тебе говорю?
Стоя в полном шоке, Бурхан ничего не отвечал ей. В эту минуту я и Мабрур подошли к ним.
- Мархаба, Бурхан, – поздоровался брат.
- Да, мархаба... - даже не смотря на Мабрура, произнёс Бурхан и ушёл.
- Что это с ним?
- Не знаю, странный весь день. Представляешь, ахи, он сегодня помолиться не смог, задыхаться начал прямо в мечети.
- Хм... Пусть будет внимателен к знамениям Аллаха, - недовольно сказал Мабрур и подошёл к Янаби.
Попрощавшись с братом и сестрой, мы с парнями пошли через рынок в сторону армянского квартала. Бурхан снова шёл молча, казалось, что он вообще не видел нас и не смотрел куда идёт. Тут мимо нас пробежали какие-то дети и выкрикнули:
- Смотри, смотри, неверные идут!
От шока, мы все втроём обернулись. В одном из мальчиков я узнал того армянина, у которого я сорвал крест.
- Как вы нас назвали, щенки паршивые? – крикнул им Бурхан.
- Неверные, неверные! – продолжали дразнить нас дети.
- Сейчас, сопляк, договоришься, я тебе язык вырву, понял?
Но дети, как назло не успокаивались, продолжая ещё больше выводить нас из себя.
- Уходите с нашего района, кяфиры! – крикнул один из мальчиков.
- Ах ты, шакал! – не выдержав, выкрикнул Бурхан и побежал за детьми.
Мы тут же рванули за Бурханом, но дети, словно, радовались и убегали от нас выкрикивая, что мы безбожники.
- Бурхан, стой! Остановись, не трогай их! – выкрикивал я.
Но Бурхан бежал, не останавливаясь. В итоге один из детей споткнулся и упал. Бурхан подбежал к нему и, схватив мальчика за шею, вытащил из кармана маленький ножик.
- Ну что, сопляк, хочешь узнать, что делают с людьми за такие слова?!
- Отпусти меня! Или я брата позову!
- Да что ты? Только чем звать будешь? – сказав это, Бурхан схватил пацана за голову и начал вытаскивать его язык.
- Нет! Бурхан ты что? – я и Давуд тут же подбежали к нему и начали отдергивать от него мальчика.
- Бурхан! Отпусти ребёнка! – кричал Давуд, пытаясь держать руки Бурхана.
Пока мы вытягивали мальчика, Бурхан успел ножом поранить ребёнку рот. Мальчик тут же начал плакать.
Схватив его и прижав к себе, я пытался успокоить ребёнка.
- Ты больной, Бурхан? Ты с детьми драться намерен, что ли?
- Пусть эта тварь следит за своим языком. Если он не может управлять им, то язык у него лишний.
- Ты спятил? Тобой шайтан правит, Бурхан, прекрати, – сказал Давуд.
- Шайтан вами правит, что на вашу религию уже вам в лицо плевать начинают, а вы всё покрываете этих идолоносцев.
Тут издалека мы услышали шум. Обернувшись, мы увидели бегущих детей, а за ними шли взрослые парни.
- Отлично, сейчас от нас живого места не оставят, – сказал я, прижимая к себе ребёнка.
- Оставь пацана и убегаем. Нам нет смысла оставаться, на этот раз они точно нас покалечат, – говорил Давуд.
Отпустив ребёнка, мы побежали изо всех сил. От злых парней нам удалось оторваться. Усевшись у себя во дворе, под деревом, я спросил Бурхана:
- Ахи, что с тобой происходит?
- Ничего. Сегодня не мой день просто.
- Бурхан, я конечно всегда на твоей стороне, ты мой друг, но то, что ты хотел сделать с ребёнком, это уже слишком...
- Микус прав, нельзя так поступать. Ты нас тоже губишь этим.
- Я-Микдад.
- Ну да, прости.
- Мабрур... Как он мог так со мной... Как с родной сестрой так смог...
Ничего не поняв, я с Давудом переглянулись.
- Что ты сказал? – спросил я Бурхана.
- Сестру он полюбил, ту с кем под одной крышей живёт, в одном доме спит.
- О чём это ты, ахи? – удивлённо спросил Давуд.
Тут же поняв о чём пошла речь, я попытался сменить тему.
- Не спрашивай его. Он просто бредит немного. Не отошёл от случившегося.
- Да? Лучше бы я бредил, Мик, чем мои уши слышали сегодня то, от чего я до сих пор не могу в себя прийти.
- От кого ты это услышал?
- От Янаби. Прямо смотря мне в глаза, она сказала, что выйдет замуж за своего брата...
- Опа... - удивился Давуд, – Вот так и поворот событий.
- Она, наверно...
- Наверно не она, а он. Он соблазнил свою сестру, понимаешь?
- Эй! Ты что говоришь? Аллах свидетель, чисты они оба перед Богом. У них чистые чувства друг к другу.
- Ты будешь покрывать брата? Ты хоть понимаешь, что с ним будет, если люди начнут узнавать?
- Что узнавать? Не твой ли дядя женат на своей двоюродной сестре? А?
- Мик, мой дядя с ней не жил. Их сватали родители, брак с родственниками принимается только родителями, но не братьями и сёстрами. Чтобы сестра полюбила его, он должен был соблазнить её.
- Закрой свою пасть! Да как ты смеешь так говорить о моём брате?! – выкрикнул я, приближаясь к Бурхану.
- Ребят успокойтесь, – говорил Давуд, просовывая руку между мной и Бурханом.
- А что я говорю? Скажешь это не так?
- Это не так! Мой брат женится на ней. Как только он узнал о её чувствах, он тут же сказал, что женится.
- А может он просто уже понял, что далеко зашёл?
- Ах ты, урод, – сказав это, я с кулаками набросился на Бурхана.
Давуд тут же начал кричать и разнимать нас, на шум нашей драки выбежали пару соседей и Мабрур. Подбежав к нам люди, начали нас разнимать. Мабрур схватил Бурхана и потянул его к себе.
- Бурхан, что ты делаешь? Успокойтесь, вы чего?
Отдёрнув руки от Мабрура, Бурхан посмотрел пристально ему в глаза и сказал.
- Из-за тебя я ругаюсь с лучшим другом, из-за тебя я стал для многих плохим человеком, из-за тебя я потерял любимую девушку. Ты ещё сильно пожалеешь, Мабрур, что задел меня. Очень пожалеешь, да видит Аллах, ты ещё вспомнишь мои слова.
В полной растерянности, Мабрур смотрел на, уходящего, Бурхана.
Я, ничего не говоря, побежал в дом. Забежав в комнату к Янаби, я схватил сестру и швырнул её к стене.
- Ай, ахи, ты чего? – выкрикнула сестра, упав на пол.
- Ты совсем разум потеряла? Кто тебе позволил говорить о любви к брату? Зачем ты Бурхану это рассказала?
- Аллах помилуй, ахи, он спрашивал меня за свадьбу, я и сказала, что выхожу за Мабрура.
- Дура! Ты подставила брата! Ты подставила свою честь! Кто тебе даёт права вообще стоять с мужчинами и обсуждать свою любовь и брак? Для чего у тебя есть мы? Мы твои братья, мы твои родные. Ты можешь это сказать нам, но не чужим людям!
В комнату зашёл Мабрур и, не вмешиваясь, смотрел на нас.
- Ахи, умоляю, что я такого сделала? Я честно сказала, что не выйду за него, что не люблю его.
- Да кто тебя просил с ним говорить об этом? Из-за твоей глупости теперь может пострадать честь нашей семьи!
Ничего не говоря, Мабрур вышел из комнаты. Смотря на плачущую сестру, я подошёл, и, схватив её за шею, поднял по стене вверх.
- Послушай меня, Яни, если по нашему двору пойдут слухи, что мой брат совратил тебя. Знай, я тебя убью.
- Не надо, ахи. Умоляю, что я такого сделала?
- Научись держать язык за зубами, никогда ни с кем не смей обсуждать свои чувства и отношения, тем более с мужчинами! Сегодня он тебя выслушает и поймёт, а при малейшей ссоре, он тебя проституткой назовёт. Запомни это!
Выйдя из спальни, я направился на кухню, где сидел мой брат.
- Почему вы подрались? – спросил меня Мабрур.
- Да так, Бурхан как всегда попал в ещё одну плохую историю с иноверцами.
- И из-за этого ты пришёл отчитывать Янаби?
- Нет. Она знает, за что я её отчитал.
- Она сказал Бурхану, что любит меня?
- Да.
- А он что?
- Посчитал, что ты её совратил.
- Аллах... Ты из-за этого ударил его?
- Да.
- Хорошо, я схожу к нему.
- Зачем?
- Бурхан злой человек, Микдад. Им давно овладел шайтан, овладел так, что даже молитву читая, он начал задыхаться. Я должен как-то смягчить его гнев или он принесёт беду в наш дом.
- Хорошо. Поступай, как знаешь. Я на рынок схожу, пройдусь немного.
Мабрур подошёл ко мне и обнял. После, похлопал меня по плечу и ушёл. Дойдя до дома Бурхана, он постучался к нему в окно. Отдёрнув штору, Бурхан недовольно выглянул и спросил:
- Что тебе?
- Я могу зайти?
- Нет.
- Хорошо. Бурхан, всё что ты говоришь обо мне, очень грязная ложь. Я никогда бы...
- Ты что оправдываться пришёл?
- Нет, я пришёл чтобы...
- Испугался за свою шкуру, да?
- Что ты такое говоришь, Бурхан?
Краем глаза Мабрур заметил, что сидящие во дворе дети, замолчали и смотрели на них.
- Уходи, не пытайся оправдать свой грешный поступок.
- Можно мне зайти к тебе, поговорим дома.
- В мой дом нога насильника не вступит.
- Что? Побойся Аллаха, что ты такое говоришь?!
Но Бурхан больше ничего не сказал и захлопнул перед братом окно. Я тем временем направился на рынок. Закрыв свою голову платком, от палящего солнца Бейрута, я проходил и смотрел на проходящих мужчин и женщин, ища в толпе прекрасные глаза. Минут пятнадцать разгуливая по рынку, я устал и присел на ящик, лежащий возле продавца овощей.
- Что же происходит в нашем доме? Брат полюбил сестру, друг жаждет смерти иноверцам, а я уже совсем запутался, Аллах. Когда придёт покой и порядок? Брат велел раскаяться мне за свой поступок, когда с шеи ребёнка я сорвал крест. Но разве не Ты, Аллах, нам запретил поклоняться идолам? Разве сорвав и выбросив идола, я допустил грех? За что же тогда беды стучат в наш дом? За что печали не дают моей душе покой? Если виновен я, то пусть буду страдать я всей душой. Но не наказывай за мой грех родных, не дай мне видеть страдания брата.
- Знаешь, когда арабы напали на земли христиан, они воевали и убивали, – резко перебил меня продавец. - Сам понимаешь, времена такие были, эмиры захватывали земли, чтобы увеличить свою власть. Вот только есть в той войне одна ценная вещь в отличие от нападок христиан на нас.
- Какая же?
- Арабы не тронули ни одной церкви. Как стояли храмы христиан, так и остались. Потому что арабы знали, как бы наша религия ни была правильной и верной, христиане признавали также единого Бога над нами, и храм их является храмом Бога. Да, арабы понимали, что там есть иконы, там есть идолы. Но никто не стал брать грех на душу и рушить то, что тоже является поклонением единому Богу. Ты извини, что я подслушал твою речь и вмешался.
- Нет-нет. Что Вы. Наоборот, спасибо, буду знать этот факт.
- В своё время и Пророку нашему христиане помогли. Если ты действительно читал Коран, то ты прочтёшь там это всё. Люди, которые воюют с другими людьми, просто ничего не знают о своей вере. Они могут спорить, что-то доказывать, но я тебя уверяю, ни один из них не читал свою святую книгу от начала до конца.
Посмотрев на торговца, я пожал ему руку и поблагодарил его.
- Спасибо Вам. Буду молиться, видно, я слишком молод и истину ислама ещё не понял.
- Запомни одно выражение, это-уважение. Каждый раз, что-то пытаясь сказать или сделать, повтори про себя, «уважай». Научишься уважать всё то, что перед собою видишь, ты наконец-то поймёшь, к чему нас призывает религия.
Тут я увидел стоящую рядом девушку. Мое сердце тут же забилось. Та самая красавица, её глаза как всегда вызвали во мне ураган эмоций.
- Разве сегодня тот день, когда Аллах послал самого красивого ангела на землю? – спросил я продавца.
Удивлённо посмотрев на меня, а потом на девушку, которая как всегда сделала вид, что ничего не слушала, торговец рассмеялся и ответил:
- Главное не упустить такое явление.
- Как же упустить, когда прямо перед моими глазами стоит самый прекрасный ангел.
- Можно пучёк зелени? – произнесла девушка.
- Ангелы любят зелень? – спросил я её.
- Что Вам нужно, молодой человек?
- Микдад, можете звать меня по имени.
- Не думаю, что оно мне пригодится.
- Значит, под вашей вуалью скрывается достаточно агрессивная душа?
Ничего не ответив, девушка кинула зелень в пакет и, расплатившись, ушла.
- Смотри, с каким характером, – сказал я продавцу.
- Чем сложнее покорять гору, тем всё больше желание на неё взобраться. Чем больше она тебе огрызается, тем сильнее ты захочешь её усмирить. Такие девушки опасны, но если ты добиваешься их, они тебя нежат, как рабыни своих повелителей.
- Добьюсь. Мне нравится, что она из себя такую высокомерную строит, - ответил я и, кивнув продавцу головой, направился за девушкой.
Увидев, что я иду за ней, она тут же выпрямила спину, приподняла как можно выше брови и пошла гордой походкой вперёд. Идя рядом с ней на расстоянии протянутой руки, я спросил её:
- Зачем же так гордо по рынку ходить? Разве это место стоит Ваших стараний?
- Что? – возмущённо сказала девушка. – Я не стараюсь, это моя походка с рождения.
- Ну да, как я мог так подумать. А кульки не тяжёлые? Давайте я помогу Вам донести их.
- Что вы пристали ко мне? Уже который день мне не даёте покоя.
- Ооо, так я смотрю, не только Вы мой покой похитили? Значит, наши бессонные ночи взаимны?
- Да что ты себе позволяешь? – выкрикнула девушка и остановилась.
- Я лишь хочу познакомиться с Вами.
- Да ты знаешь, кто я такая?
- Ого, ну и кто же Вы?
- Я в первую очередь девушка, которую ты обязан уважать. Как ты смеешь подходить ко мне, преследовать меня ещё и пытаться насмехаться над моей походкой?
- Вы не ответили, кто Вы?
- Я?
- Ну да. То что Вы девушка я вижу, то что ваши глаза уже который день сводят меня с ума, я тоже знаю. Ваша походка подобна грациозности кошки, а ваш голос, так же звонок, как голоса поющих ангелов в Раю.
- Зачем ты всё это мне говоришь? Что тебе нужно?
- Хочу познакомиться с Вами.
- Мне нельзя с тобой знакомиться.
- Почему?
- Потому что... Ты... Я не знаю тебя.
- Ты странная девушка, то убегала от меня, сейчас общаешься со мной, но пытаешься вести себя высокомерно. Не огрызайся мне, я не хочу тебя обидеть, – говорил я, подходя ближе к девушке, – я хочу всего лишь познакомиться с тобой.
Мне показалось, что буйная девушка наконец-то успокоилась. Не видя её лица, по глазам было сложно определить, успокоилась она или нет, но я всё-таки подошёл к ней поближе. Увидев, что я уже совсем рядом, девушка начала нахмуривать брови и вцепившись обеими руками в мой платок, содрала его с меня вниз.
- Да ты что?! Сумасшедшая что ли? – кричал я, поправляя свой головной убор.
- Сам ты сумасшедший, хам! – выкрикнула мне, убегающая девушка.
Долго не думая я побежал за ней, девушка повернула голову и закричала:
- Сейчас же остановись и не смей бежать за мной!
- Кто тебе дал права трогать мой платок? Как ты его скинуть посмела?
- Я расскажу братьям, что ты приблизился ко мне тогда тебе не видать больше головы своей, – сказав это, девушка повернулась вперёд и, не успев затормозить, упала с обрыва вниз.
Испугавшись, я подбежал к краю разбитой дороги, куда рухнула девушка. Спустившись по небольшому обрыву на земле, я сел возле девушки девушке. Она лежала на песке и не двигалась.
- Эй? Ты в порядке? – спросил я, вытягивая голову, чтобы разглядеть глаза девушки.
- Пошёл вон! Хам, невежа! Я могла умереть из-за тебя!
- Фух, ты меня так напугала. Я думал тут высоко.
Девушка села на песок и собирала рассыпанную зелень в пакет. Я решил помочь ей и сев на колени, тоже начал собирать всё.
- Прости меня, я не хотел обижать тебя. Ты так мне огрызалась, что я не знал уже с какой стороны подойти к тебе. Пытался красивыми словами, но ты игнорируешь их, попытался юмором, но ты оскорбилась. Захотел утешить тебя, но ты вообще набросилась. Тогда подскажи мне, какая дорога ведёт к твоему доверию?
- Неужели только из-за моих глаз ты готов искать любые дороги?
- Твоего взгляда мне было достаточно, чтобы забыть о других женщинах навсегда.
Девушка резко подняла голову и посмотрела на меня. Я понял, что сказал слишком громкую фразу, но я отдавал отчёт своим словам. Молча собрав всю зелень в пакет, я взял его в руки и пошёл за девушкой.
- Тебя, Микур звали?
- Нет, Микдад. У меня друг есть, он тоже ни как моё имя не запомнит.
- Да, я тоже с первого раза не запомнила. А ты саудовец?
- С чего ты взяла? Нет. Я - ливанец.
- Просто ты всегда ходишь в национальной одежде, в головном уборе. Бородка так интересно брита у тебя. Если не ошибаюсь, то и над бровями тоже явно поработали. Ты слишком ухожен.
- Аах-ха-ха, спасибо конечно. А что в саудии все мужчины такие ухоженные?
- Нет, но часто в интернете вижу их фото, обычно такие красивые парни там.
- Не красивее ливанцев, поверь. Я живу в Абу-Даби, сюда на каникулы прилетел.
- Ах, вот оно что, с Эмиратов значит.
- Ну да. Прости, а тебя как звать?
- Зови Армин.
- Какое красивое имя. Очень приятно.
- Послушай, ты извини меня за то, что нагрубила тебе и платок с головы сорвала. Прости меня за эту дикость. Мне, правда, неудобно за это, но я от растерянности. Ко мне ещё никогда так в наглую мужчина не подходил и не знакомился.
- Ничего. Я думаю, оба виноваты, я тоже впервые так лезу к девушке. Скажи, Армин, я могу завтра рассчитывать на встречу с тобой?
- Нет.
- Эм... А, как мне увидеть тебя?
- Никак. Я не хожу на рынок.
- Как это?
- Вот так, у нас на рынок мужчины ходят, брат или отец. За всю жизнь, я один раз пошла туда и то, закрыла своё лицо, чтобы никто не видел и не узнавал.
- Что же привело тебя туда ещё раз?
- Ну... Это не важно. Просто больше я уже там не появлюсь.
Слегка улыбнувшись, я понял, что всё же заинтересовал девушку.
- А мне что делать? – довольно, спросил я.
- А чего ты хочешь?
- Я хочу общаться с тобой.
- Тогда пиши мне, я буду читать.
- Хорошо, продиктуй мне свой номер.
- Иди за мной.
Девушка подошла к какому-то дереву, раскопав пальцем в маленьком отверстии на дереве, Армин сказала:
- Вот сюда можешь засовывать бумагу.
- Зачем?
- Считай, это наша почта. Я в детстве так с сестрой играла. Я каждый раз тут прохожу, когда иду к тете помогать ей с детьми. Всегда буду смотреть, написал ты мне или нет.
- Ничего себе. Ладно, я согласен.
В это минуту, к нам подошёл какой-то парень, внимательно смотря на меня, он спросил девушку:
- Армин? Всё хорошо?
- Да. Это Микдид, он помог мне пакет донести.
- Мархаба Мик...Как ещё раз? – переспросил парень.
- Микдад. Мархаба, ахи. Армин упала, я мимо проходил, вот помог ей.
- Упала? Вот даёт, ну ладно. Спасибо ещё раз.
- Да не за что.
Парень взял с моих рук пакет и вместе с Армин ушёл. Девушка обняла его за руку и что-то рассказывала. Я подумал, что, скорее всего, это её брат был. Проведя их взглядом, я направился к себе домой. Идя по своему двору, я увидел сидящего на земле, возле столба, Бурхана. Посмотрев на него, я подошёл и присел рядом, облокотившись спиной к столбу.
- Дурдом, да? – спросил я Бурхана.
- Почему?
- Не знаю, такое ощущение небо на нас рухнуло. Все ругаемся, дерёмся. Ты прости, что я напал на тебя.
- Я на тебя не держу зла.
- А на Мабрура?
- Я его не прощу.
- Бурхан, прошу. Престань, это мой брат. Я не могу идти против него. Я и так разделяю все твои понятия, за что Мабрур недоволен. Но если вы ещё и воевать начнёте...
- Он тебя против меня настраивает, он девушку, которую я любил, совратил!
- Ради Аллаха, убери этот ярлык от брата. Он не совращал её.
- Не знаю Мик, это твой брат, а я всего лишь друг. Я не пойму, почему я стал для него врагом. Что я сделал? Не люблю иноверцев? Это моё право. Я бью их? Это тоже моё право, я вообще не пойму, почему до сих пор их всех не убили? Но твой брат увидел во всём этом неуважение к их религии и сказал, что это неуважение перед Аллахом. Да причём тут они и наш Бог? У них многобожие, они идолопоклонники. Как можно равнять наши понятия с их взглядами? Последняя капля стала Янаби. Даже если он скажет, что не женится на ней, передумал. Я уже не возьму её. Я просто не поверю, что она нетронутая девушка.
- Бурхан, ты унижаешь этим меня, ты унижаешь мою сестру. Я ещё раз говорю, не трогал он её. Она чиста перед всеми, а главное перед Богом. Не иди против брата. Пойдёшь против него, значит, против меня идёшь. Я и он одно целое. Это как от двух отнять один.
- Да? Я тоже с тобой одно целое, но он отнимает тебя. Я мог быть с Янаби одним целым, но он отнял её. А что в итоге бывает, когда отнимают? Эм? Сколько будет два минус один?
- Один...
- Верно. Остался я один. Хожу со стаей, словно волк, но в беде один я. Этот где-то, тот не смог, жизнь моя унынье. Не зря друзей своих сравнил с дикой волчьей стаей. Потому что и с толпой я один бываю.
- Чей стих?
- Мой.
- Серьёзно, сам сочинил?
- Не понравилось?
- И, всё-таки, я горжусь, что ты мой друг.
Ничего не ответив мне, я услышал, как Бурхан слегка засмеялся.
- Ты нашёл принцессу, Будур? – спросил меня друг.
- Какую Будур?
- Ну, эту, покрытую с ног до головы.
- Ааа, её Армин зовут.
- Армен? Армянка что ли?
- Не Армен, а Армин!
- Я уже испугался.
- Она, оказывается, не ходит по рынкам, из-за меня туда ходила.
- Как романтично. Рынки Бейрута всегда толкали людей на любовь.
- Аха-ха-ха, хватит издеваться. Сегодня я наконец-то смог её догнать и поговорить с ней нормально.
- Она убегала опять?
- Да. Убежала, потом сорвалась в обрыв. Лежала на песке.
- Что? – спросил, рассмеявшись, Бурхан.
- Она упала, когда убегала от меня.
- Аха-ха-ха.
- Да хватит смеяться.
- Блин, как это упала в обрыв и лежит на песке. Аха-ха-ха.
- Хватит смеяться я тебе говорю, ну упала девушка, с кем не бывает. Когда идём неверных бить?
- Всё-таки пойдёшь?
- Без меня ты пропадёшь.
- Готовься, через неделю. На выходных пойдём и покажем им, как надо жить на наших землях и кого им нужно бояться.
- Хорошо, ахи.
Встав с места, я направился домой. Зайдя к себе в комнату, я увидел сидящего на кровати брата и читающего Коран.
- Ну как? Она была на рынке? – спросил Мабрур, поставив Коран на тумбочку.
- Была. Я пообщался с ней и понял, что у меня есть все шансы. Но она усложнила всё, сказала, что видеться мы не будем. Все общения будут через переписку, а самая романтика в том, что переписка будет посменная.
- Как интересно... Она умная девушка, решила сразу проверить твои чувства, твои стремления. Сможешь ли ты всё это терпеть ради неё. Молодец она.
- И не говори.
С приходом ночи, когда все уже уснули. Я тихо сел за стол и написал Армин письмо. Расписав ей все свои чувства, я постарался, карандашом, нарисовать её глаза. Сложив листки, я лёг спать. Наутро, я почувствовал, что моё лицо немеет. Открыв глаза, я ощутил холод и покалывание. На моём лице лежало, что-то большое и тяжёлое. Наконец-то придя в себя и учуяв запах рыбы, я закричал на всю комнату.
[&�A�4L