Глава 5
ЧОНГУК.
Я искал ее после той ночи. У меня было только имя и род занятий, а в таком месте, как Нью-Йорк, это не так уж много, чтобы отталкиваться. Но у меня также есть связи, и я не преминул воспользоваться ими, чтобы узнать, кто была та женщина, которая очаровала меня тем вечером в «Метрополитен».
Я легко узнал ее полное имя. Оно было в списке гостей на вечеринке в тот вечер. Но вскоре после этого мой отец объявил о своих махинациях, чтобы устроить отношения между мной и Никки, от которых я пытался уклониться в течение нескольких месяцев, прежде чем, наконец, смириться с неизбежностью. Я был отвлечен, а затем, когда пыль улеглась, я понял, что нет смысла искать Лису дальше. Из той единственной встречи я усвоил, что она не из тех женщин, которые соглашаются быть любовницами мужчины, и я не оскорбил бы ее, спросив об этом.
Теперь, первое, что я чувствую, когда вижу ее имя на листке бумаги, который мне передал Вик, - это восторг. А затем я мгновенно чувствую себя виноватым, потому что вижу это только из-за того, что ее бизнес подвергся нападкам. Нападкам, в частности, со стороны организации, которая хочет досаждать мне и моей семье.
Мне нужно найти способ все исправить.
Эгоистично, я знаю, что это потому, что это дает мне причину пойти и найти ее... даже спасти ее, еще раз.
Я едва взглянул на то, кому принадлежат два других бизнеса, и не могу заставить себя сосредоточиться на них достаточно долго, чтобы усвоить больше, чем поверхностную информацию. Мой разум заполнен мыслями о Лисе в прошлом году: как ее изгибы ощущались в моих объятиях, когда я ее поймал, апельсиново-гвоздичный запах ее духов, мягкость ее волос, когда они падали мне на руку. Форма ее спины под моей рукой, когда я танцевал с ней. То, как она так нагло отказала мне, отмахнувшись от моих попыток очаровать ее и исчезнув в ночи. Я не могу вспомнить ни одну женщину, которая когда-либо делала это. Секс и удовольствие всегда давались мне так же легко, как дыхание, до такой степени, что все женщины, которые попадали в мою постель и выходили из нее, начали сливаться воедино.
Но Лиса не пришла легко. Она вообще не пришла. Она оставила меня на танцполе, заверила, что мы больше никогда не увидимся, и исчезла в ночи.
Неужели это было год назад? Я не осознавал, что время пролетело так быстро. Но, глядя на бумагу, я ощущаю непреодолимую потребность пойти и выяснить, что именно случилось с бизнесом Лисы. Пойти и найти ее.
— Вызови машину, Вик, — резко говорю я ему. — Мы поедем и разберемся.
— Конечно, сэр. Я рекомендую сначала пойти и посмотреть на ущерб, нанесенный кредитному союзу, я думаю, у нас есть несколько счетов...
— Я хочу пойти и посмотреть на бутик. — Мой голос отрывистый, резкий, и я вижу, что напугал Вика.
— Это...
— Просто организуй машину. Мне нужно сказать Никки, что я ухожу. — Моя челюсть сжимается только от одной мысли - она не будет этому рада. Но прямо сейчас все, о чем я могу думать, это увидеть, какой ущерб Вороны нанесли моей территории.
И какой ущерб они нанесли Лисе.
В ту минуту, когда я выхожу из комнаты, Вик отходит в сторону, чтобы заняться машиной, я вижу Никки, направляющуюся в мою сторону, ее медово-светлые волосы выбиваются из прически. На ней изумрудно-зеленое платье из какого-то блестящего материала, прозрачные рукава спадают с плеч, и она выглядит монументально раздраженной на меня.
Что, собственно, и неудивительно, учитывая, что именно так она на меня чаще всего и смотрит.
— Чонгук. Куда ты пропал? Я хотела тебя познакомить с одним человеком. С одним из коллег моего отца, он приехал в Штаты на каникулы. Он очень хочет с тобой познакомиться, он специально приехал сюда сегодня вечером...
— Я ухожу. У меня дела. — Я прекрасно понимаю, что мог бы смягчить удар, но сейчас мне не терпится это сделать. Что может случиться в худшем случае? Она откажется выходить за меня замуж? Я бы почувствовал облегчение. Но этого не произойдет.
Лицо Никки мгновенно вытянулось, а затем раздражение вернулось с новой силой.
— Там гости, которые хотят поговорить с тобой, Чонгук. Один в частности. Эта вечеринка - это все о связях, для тебя, для меня... — она замолкает, ясно видя застывшее выражение моего лица. — Ты собираешься пойти к какой-то другой женщине? — Требует она, и впервые в жизни я чувствую вспышку вины именно за это.
Технически, я ухожу, чтобы заняться делами. Но я прекрасно понимаю, что моя срочность во многом связана с тем, кто именно владеет этим бизнесом.
— На моей территории произошло нападение, — коротко говорю я ей. — Я с этим разберусь.
— О. — Ее поведение меняется, раздражение смягчается, являя легкий румянец на бледных щеках.
Ей нравится, когда я играю роль жестокого наследника, я знаю это, ей нравится, за кого она выходит замуж. Я вижу это каждый раз, когда она спрашивает меня о моей работе, о том, что нужно, чтобы контролировать территорию вроде части Манхэттена. Мысль о том, что я отправляюсь в город, чтобы заняться делами, заводит ее, и если бы я не избегал ее постели месяцами, говоря ей, что не ждать первой брачной ночи не соответствует серьезности нашего соглашения, меня бы ждала адская поездка, когда я вернусь сегодня вечером.
Но эта мысль ничего не делает для меня. С другой стороны, воспоминание о густых черных кудрях и апельсиновых духах с пряностями...
— Передай мои сожаления, — коротко говорю я ей. — Будут и другие вечеринки, Никки.
Она делает шаг вперед, явно ожидая поцелуя или какого-то прощания, но я уже разворачиваюсь, направляясь туда, где, как я знаю, меня ждет Вик с машиной. Я слышу стук ее каблуков, когда она начинает уходить, резкий стук говорит мне, каково ее настроение, но я уже думаю о том, что я найду, когда мы поедем в город.
Я барабаню пальцами по ноге с нервным предвкушением, пока мы едем, Вик сидит спереди с водителем, я сзади. Город залит праздничным светом, который должен приносить веселье и радость, но я никогда не чувствовал себя более похожим на Скруджа, чем в этом году. Мой отец был более трудным, чем когда-либо, и я понимаю с каждым днем, что я не могу продолжать откладывать поход в поисках кольца для Никки. Мне нужно будет купить его, потому что я прекрасно понимаю, что кольцо моей покойной матери ей не подойдет. Я думал, что, будучи француженкой, она оценит изысканное старинное украшение, передаваемое по наследству, но ее стиль современный и элегантный, и ни один из этих стилей не описывает кольцо моей матери.
Я до сих пор не знаю, что с ним делать. Я передам его своей дочери, может быть, если она у меня будет, или сыну, чтобы он подарил его своей будущей невесте. Не в первый раз я думаю о моем младшем брате, Алеке, пропавшем без вести. Даже после многих лет поисков мы до сих пор не выяснили, что с ним случилось. Я сомневаюсь, что он жив, и я давно с этим смирился. Но я не могу не думать, что он, возможно, хотел бы сохранить его для будущей невесты, если бы он был еще здесь.
Кольцо останется в сейфе, где оно было заперто некоторое время, пока кто-нибудь не воспользуется им.
Машина замедляется, поворачивает на одну боковую улицу, затем на другую, в немного менее богатую часть города. Здания меньше, много сохранившихся исторических сооружений превращены в магазины и квартиры. И на полпути по улице я вижу то, что мы ищем.
Вывеска снаружи теперь неразборчива, наполовину сгорела. Дым плывет через разбитые окна, ясно, что пожарная часть приехала и уехала, и то, что осталось, - это пепел.
— Остановись здесь, — говорю я водителю. — Вон там, на боковой улице.
Машина сворачивает на небольшую улочку, которая немного больше переулка, и когда водитель паркуется, я делаю знак Вику.
— Пошли со мной. Оставь машину включенной, — добавляю я водителю. — На всякий случай.
Я чувствую едкий запах огня, пока мы быстро идем по тротуару, Вик идет за мной по пятам. От этого запаха у меня слезятся глаза, когда мы приближаемся, и когда я дохожу до разбитых окон и двери бутика, я вижу внутри женщину, спиной ко мне, когда она наклоняется. Она поднимает что-то похожее на остатки куска ткани, и мне кажется, я слышу тихий всхлип, когда он падает из ее руки и падает обратно на пол.
Звук дергает меня за грудь. Я делаю шаг вперед, битое стекло хрустит под моими ботинками, и женщина мгновенно выпрямляется, поворачиваясь ко мне с тревогой.
Ее глаза красные, а щеки в полосах сажи и слез, но я сразу ее узнаю. Как я мог не узнать ее, если я думал о ней по крайней мере сотню раз с тех пор, как танцевал с ней в это время в прошлом году?
Женщина передо мной, без сомнения, Лиса Манобан.
ЛИСА.
— Какого хрена тебе надо?
Я выпалила это не задумываясь, в ту минуту, когда услышала хруст стекла и повернулась, чтобы увидеть мужчину в темном костюме, стоящего в дверях моего теперь уже разрушенного магазина. Сначала я не могла разглядеть его черты, и мой желудок сжался, мои нервы на пределе для новой конфронтации. Он совсем не похож на Ворона, который пришел и угрожал мне ранее этим вечером, но что я знаю о таких людях? Может, он босс, который пришел, чтобы связать концы с концами, здесь, чтобы увидеть работу своих лакеев. И горе и гнев, нахлынувшие на меня, слишком сильны, чтобы думать о том, что я говорю, прежде чем слова слетят с моих губ.
А затем он вышел на свет, и я поняла, что его черты знакомы. В тумане всего происходящего в данный момент мне потребовалась секунда, чтобы узнать его, но потом меня осенило.
Чонгук. Мужчина, с которым я танцевала в прошлом году в «Метрополитен-опера».
Он выглядит ошеломленным резкостью моего голоса, его глаза на мгновение расширяются.
— Я пришел посмотреть, что случилось. И если я могу чем-то помочь, Лиса...
— Ты помнишь мое имя? — Что-то пронзает меня, чувство, которого я сейчас не хочу, слыша, как он произносит мое имя с резким акцентом.
Я не знаю, почему он здесь, и я не хочу иметь с этим дело прямо сейчас. Все, что я хочу, это разрыдаться, и я сдерживаю слезы всеми силами, чтобы попытаться оценить ущерб и придумать какой-то план. Но я понятия не имею, какой план мог бы это исправить. Мне придется вернуть чек Анджелы, думаю я бессмысленно, глядя на клочки ткани на полу. Ее платье испорчено, сожжено, как и все остальное здесь. И я не смогу сделать для нее ничего другого вовремя.
Я не уверена, что когда-нибудь снова смогу что-то сделать.
— Конечно, я помню твое имя. Как я мог забыть? — Мужчина звучит почти весело, что еще больше меня бесит. Он смотрит на руины всего, что я построила в своей жизни, и удивляется, почему я его не узнаю.
— Чего ты хочешь? — Спрашиваю я прямо, раздражение окрашивает мой тон.
— Ты чуть не упала на лед снаружи, перед вечеринкой в »Метрополитен». Я поймал тебя. — Он криво улыбается мне. — А потом мы танцевали. Я попросил твой номер, но ты мне отказала.
— Зачем эта прогулка по переулкам памяти? Это не ответ на мой изначальный вопрос, — язвительно говорю я ему, скрещивая руки на груди. — Чего ты хочешь?
— Посмотреть, что случилось. — Он делает шаг вглубь магазина, еще больше битого стекла хрустит под его изящными кожаными туфлями со звуком, от которого мне хочется кричать, и впервые я замечаю человека позади него.
Он похож на охрану. Он весь мускулистый, его черный костюм обтягивает так, что становится ясно, что он специально его сшил, с толстой шеей и широкими плечами, его волосы подстрижены в милитаристском стиле. Его ледяные голубые глаза сканируют здание, но не замечают повреждений. Как будто он кого-то ищет.
— Посмотрел, — решительно говорю я. — Если это все, то можешь идти. Ты и твой головорез. — Я чувствую себя более уверенной, чем когда-либо, что человек передо мной имеет к этому какое-то отношение, и мой гнев маскирует тонкую нить страха, которая начинает пробираться сквозь меня.
Я думала, что смогу противостоять панку, который пришел в мой магазин ранее, но этот человек - нечто большее. Я чувствую это, его физическое присутствие занимает больше, чем просто пространство, в котором он находится, и это заставляет мой желудок неприятно скручиваться.
Тот, у кого короткая стрижка, выглядит совершенно равнодушным к тому, что его называют головорезом, но другой мужчина усмехается.
— На этот раз мы не с той ноги начинаем, как я вижу, — спокойно говорит он, делая еще один шаг ко мне. Я напрягаюсь, борясь с желанием отшатнуться и уйти от него. Я не хочу, чтобы он видел, что я боюсь, но я также не уверена, почему он здесь, или чего он хочет от меня. — Давай попробуем еще раз. — Он делает шаг вперед, протягивая руку.
— Чон Чонгук. Я здесь, потому что хотел посмотреть, каков размер ущерба, нанесенного твоему магазину.