Ваза для цветов (Индустрия развлечений)

Сяо Чэнь узнал личный автомобиль босса компании. С места, где он стоял, случайно увидел, что в машине сидит мужчина. Он был в костюме с галстуком и выглядел безукоризненно одетым. Его лицо было скрыто в тусклом свете салона автомобиля, но его пальцы были сильными и тонкими, и он крепко держал Гу Яня за руку.

Гу Янь не протестовал.

На его губах была улыбка. Он улыбался с такой нежностью, будто смотрел на своего самого любимого человека.

Хлоп!

Дверь закрылась, и машина уехала.

Сяо Чэнь в душе согласился с тем, что разговор людей в гримерке, был небезосновательным.

Ну и что плохого в том, чтобы быть плохим актером перед камерой?

Пока он ведет себя хорошо, когда камеры выключены, этого достаточно.

***

Ледяной Гу Янь в данный момент улыбался.

Он удобно сидел в машине, и его улыбка была абсолютно безупречной; чтобы создать идеально изогнутые губы, он бесчисленное количество раз практиковался перед зеркалом. Ради того, чтобы заслужить благосклонность своего покровителя, он должен сделать все возможное, чтобы хорошо сыграть эту роль.

И Цинь Чжиюань был чрезвычайно доволен.

— Почему у тебя мокрая голова?

Тонкие пальцы скользнули по его лбу, мягко отводя в сторону иссиня-черные волосы, в глубоком голосе слышалась бесконечная нежность.

Гу Янь расслабился и закрыл глаза, чтобы приспособиться.

— Мы только закончили снимать сцену, где я совершаю самоубийство в ванной.

— Устал? Тогда сначала я отправлю тебя домой.

— В этом нет необходимости, у тебя так редко бывает свободное время.

— Завтра у меня перерыв. — Цинь Чжиюань тихо рассмеялась и, наклонившись к уху Гу Яня, прошептал. — Я могу составить тебе компанию на всю ночь.

Гу Янь открыл глаза, посмотрел на него и спросил:

— Большому боссу не нужно работать сверхурочно?

— Я только что вернулся из-за границы, так что мне нужно время, чтобы пережить джетлаг.

Гу Янь сразу вспомнил те украдкой сделанные снимки из журнала.

Это был кто-то просто похожий на него? Или он научился искусству находиться в двух местах одновременно?

Но Гу Янь ничего не сказал, а просто засмеялся. Настолько естественно, насколько это было возможно.

Цинь Чжиюань обнял его за талию, одновременно указывая водителю развернуть машину. Затем он позвонил, чтобы отменить столик в ресторане, который был забронирован рано утром. И только потом, наконец, спросил Гу Яня, что бы тот хотел съесть на ужин.

Ах, этот мужчина всегда был таким нежным и внимательным. Очевидно же, что он платил деньги, чтобы сохранить любовника, но также он по-прежнему старался все делать правильно. Настолько безупречно, что никто не смог бы ни к чему придраться.

И он был так щедр ко всем своим возлюбленным.

Достаточно щедрый, чтобы заставить людей терпеть.

Гу Янь прислонился к Цинь Чжиюаню и терпел, не переставая обдумывать все это, но в конце концов действительно почувствовал, что у него слипаются глаза.

Сегодня у него было не так уж много сцен, но последнюю сцену они снимали снова и снова более дюжины раз и ему пришлось полдня пролежать в ледяной воде, так что он действительно несколько измучился. Поэтому, пока его покровитель продолжал произносить все свои сладкие слова, он безостановочно зевал, проваливаясь в сон.

Во сне он снова снимался в фильме.

Ему нужно было произнести простую реплику, но он никак не мог вспомнить, какую именно. Режиссер был настолько взбешен, что ударил сценариста прямо по лицу.

Хлоп!

Сердце Гу Яня сжалось, и он резко проснулся, обнаружив, что машина давно стоит на месте, а небо за окном потемнело настолько, что он не мог определить который час. Он вспомнил, что произошло ранее, и мысленно выругался: «О нет, о нет, что же он подумает обо мне», — прежде чем поднял голову и столкнулся лицом к лицу с Цинь Чжиюанем.

Это лицо нельзя было назвать неотразимым, но черты были правильными, и при улыбке в уголках глаз появлялись морщинки, придавая ему чрезвычайно трогательный вид.

Любой, кто только что проснулся от кошмара и дрожал от погружения в ледяную воду, был бы легко введен в заблуждение этим взглядом.

Гу Яню вдруг захотелось погладить веки Цинь Чжиюаня.

Обычно у него хватало приличий не действовать столь самонадеянно, но прямо сейчас он мог обмануть себя, используя полусонное состояние как предлог, чтобы протянуть руку.

Цинь Чжиюань просидел с Гу Янем несколько часов, и его рука онемела, но он все еще был очень терпелив, позволяя другому прикасаться к своим глазам ледяными пальцами. Он повторил свой вопрос:

— Что ты хочешь съесть на ужин?

Гу Янь уклонился от ответа:

— Две недели.

Неважно, был ли он занят или нет, уехал из страны или нет, но они действительно не встречались целых полмесяца; это была правда.

Глаза Цинь Чжиюаня тут же потемнели, и в мгновение ока он прикусил белоснежное запястье Гу Яня. Сначала он сделал это достаточно чувствительно, но затем смягчился, медленно зализывая следы зубов, которые только что оставил. Эти действия были полны эротических намеков.

Гу Янь почувствовал, что его пальцы онемели и зудят одновременно, даже боль превратилась в удовольствие, и он потянулся вперед, чтобы поцеловать Цинь Чжиюаня.

Пространство в машине было слишком мало, и это позволило двум мужчинам прижаться друг к другу еще теснее. Подобно первобытным животным, пытающимся удовлетворить свою животную страсть, они безудержно вжимались друг в друга.

Гу Яня прижали к кожаным сиденьям, его нога была вывернута под неестественным углом, когда Цинь Чжиюань входил в него. Ощущения, рождающиеся в теле, были слишком сильными, он не мог сдержать ни вздоха, ни стона. Ему казалось, что он снова погрузился в воду, и все эти движения взад-вперед заставляют его задыхаться. Во время одного из этих свирепых толчков, он упрямо протянул руку и коснулся глаз мужчины, прежде чем с радостью позволил себе утонуть в безумии страсти.

После того, как они сделали это в машине, они вернулись в дом Гу Яня и снова занялись любовью.

На этот раз Гу Янь проявил инициативу. Он был таким бесстыдным, каким его хотел видеть этот мужчина — он оседлал его и двигался безудержно и сильно, его тело изгибалось от страсти, он играл со своими сосками и членом и, не сдерживаясь, кричал.

После того, как они оба кончили, Цинь Чжиюань удовлетворенно лег на кровати, переводя дыхание.

— Что с тобой? Кажется, ты сегодня особенно неудержим.

Гу Янь улыбнулся и вернул ему вопрос:

— Большому боссу это не нравится?

В ответ Цинь Чжиюань еще раз поцеловал его, и целовал до тех пор, пока они оба снова не начали возбуждаться, и только тогда Гу Янь небрежно сказал:

— Я слышал, что недавно потерял твое расположение.

— Ты слышал? — Цинь Чжиюань сделал паузу, его лицо было безупречно непроницаемым. — От кого?