Flavour

После того вечера, плавно перетекшего в ночь, когда Ли и Хван были слишком пьяны, слишком расстроены и заплаканы, чтобы ехать куда–то, и остались ночевать в номере, Джинни пришлось впервые за все время объясняться перед Дэсоном, про которого совершенно забыл, и сейчас хотел отмотать время вспять. Он еще ни разу не допускал ошибок, не дал повода в себе усомниться и вот пожалуйста. Оставалось лишь надеяться, что его история о друге, который очень нуждался в плече, в которое можно порыдать, альфу убедил. Хотя тот явно получил сообщение о списании средств за номер, алкоголь и еду, что определенно выглядело подозрительно, но вчера Хенджин об этом даже не подумал. Хван дважды подчеркнул, что друг этот — омега и согласился как-нибудь пригласить Феликса к ним на ужин. Потому что Дэсон не видел ни одного его друга и лишь вскользь слышал о Сынмине.

За обедом альфа выглядел уже более расслабленным и тему с

отсутствием Хенджина ночью дома больше не поднимал. Но все равно настроение

испортил.

— Вчера я разговаривал с матерью и твоим отцом, — Дэсон

вздохнул, сосредоточившись на Джинни. — Сегодня мы ужинаем вместе, и они хотят

начать подготовку к свадьбе.

Палочки выпали из рук омеги и с грохотом приземлились в тарелку. Хенджин вздрогнул от шума, зажмурился и сделал вдох.

— Прости. Я просто удивлен. Еще почти год до назначенной даты, зачем спешить? — ровно спросил омега, расправив плечи и подняв упавшие приборы.

— Восемь месяцев, — зачем–то уточнил альфа и вернулся к еде. — Мне сегодня напомнили. Мама не хочет, чтобы все готовилось в последний момент.

— И тебя все устраивает? — едва сдерживается Хван. Новость его испугала, разозлила, и он не мог до конца скрыть эмоции.

— Я понимаю. Ты недоволен. Но у нас есть уговор. Я не про наши семьи сейчас, а про нас с тобой, Джинни. Мне казалось, что я дал тебе достаточно пространства и свободы. Что я свою часть уговора выполняю от и до.

— Так и есть. Прости, — стушевался Хенджин.

— Это еще не свадьба, просто подготовка. Пожалуйста, потерпи немного и будь милым. Я сказал маме, что ты занят в университете, так что она не будет слишком тебя нагружать, но и ты пойди навстречу, — попросил Дэсон. — Если она хоть что–то заподозрит, то расскажет твоему отцу. Хочешь свадьбу через месяц?

— Нет.

— Тогда сделай, как я тебя прошу, пожалуйста. У меня сейчас тоже нет на это времени.

— Хорошо. Я сделаю, — Хенджин гипнотизировал бокал с водой и размышлял, что будет, если он откусит кусок тонкого хрусталя, прожует и проглотит? Это избавит его от необходимости планировать свадьбу, на которую он не придёт даже под страхом смерти?

— Спасибо, — с ноткой недовольства ответил Дэсон.

В понедельник после занятий Джинни убивал себя в танцевальном зале, планируя находиться здесь как можно дольше. Может, если повезет, умереть от перенапряжения.

В субботу он был на ужине. Отец почти весь вечер игнорировал омегу, больше разговаривая с Дэсоном и планируя с ним будущее Хенджина. Будто он пустое место, а не живой человек.

Воскресенье выдалось таким же отвратительным. Мать Дэсона (он всегда

забывал имя этой женщины) выжала из него все соки, едва не похоронив под

гигантской стопкой свадебных журналов, образцов тканей и бумаги, на которой

будут напечатаны приглашения. И все это под ее непрекращающийся говор. Хенджин

объяснил свою кислую мину усталостью от нагрузок в университете. О чем тут же

пожалел.

— Я вообще не понимаю, что это за блажь? С таким мужем, как мой Дэсон тебе этот диплом совершенно не нужен! А после свадьбы все равно бросишь университет, потому что нужно будет воспитывать детей, — каждое слово, словно гвоздь в черепную коробку Хвана. — Я же говорю, пустая трата денег, времени и сил, которые ты мог бы потратить на своего альфу.

Дальше шел совсем уж бестактный монолог о все еще девственнике Хенджине при таком прекрасно великолепном альфе.

Во вторник, среду и четверг, впрочем, как и в пятницу, он так же пропадал в университете и танцевальном зале, а на выходные врата ада разверзлись и (ни в коем случае не)будущая свекровь потащила его в ателье. На то, чтобы подобрать костюм ушел целый день. Целый, сука, день. (Хван так и написал Феликсу и Сынмину, впервые позволив себе нецензурно выразиться. Возможно, Ли на него плохо влиял). Причем мнение самого омеги в этом вопросе мало кого интересовало и всем заправляла мать Дэсона, выбирая ткани и фасон. Хенджин же внезапно превратился в ее любимчика, потому что не дерзил, как невестки и будущие женихи ее подружек и позволял все выбирать более опытному человеку, то есть ей. Омега ее разубеждать не стал ни в коем случае. Пока она довольна, доволен и Дэсон, а значит, доволен и Хенджин.

В воскресенье они катались по городу с личным водителем Дэсона и осматривали банкетные залы. Хенджин, запомнив легкий ход, мило улыбнулся, схватил женщину под руку и доверительно произнес:

— Я был бы счастлив, если бы вы выбрали место, мама. Я целиком доверяю вашему вкусу.

Хван от самого себя был в восторге и заслуженно считал великолепным. Но моментами ему становилось грустно, и он думал, как все могло быть если бы его папа был жив. Омега умер, когда Джинни было восемь лет, и он смутно помнил очертания родного лица. Отец довольно быстро избавился от вещей и фотографий покойного мужа, потому что Хенджин постоянно плакал и спал в вещах папы. Был бы он рад сейчас? Или поддержал бы желание сына сбежать? К концу дня омега расклеился совсем, расплакался прямо на плече (не)свекрови. Та списала все на нервы и предсвадебный мандраж.

В таком же ритме прошла и следующая неделя. Хенджин выматывал себя в будни, в выходные его выматывала мать Дэсона, и в третью неделю он влетел на автопилоте, больше похожим на зомби.

— Тебе бы отдохнуть, — с сочувствием произнес Феликс, покупая кофе в автомате.

— К черту отдых. Я хочу умереть.

— Ты такая королева драмы, — усмехнулся Ли, закатив глаза.

Феликс все чаще говорил о Чанбине, которого будто подменили.

— Он всегда забирал меня после занятий, увозил домой, а потом ехал в студию, — в один из перерывов Феликс снова отпаивал Хенджина кофе и выговаривал накопившееся. — Бинни всегда был внимательным и готовым помочь, но сейчас это другой уровень, понимаешь? Он увозит меня домой, а потом предлагает провести время вместе. Типа, просто погулять, в кино сходить или дома вечер кино устроить. Помогает с учебой и вообще... Это так подозрительно. С чего он вдруг такой прилипчивый стал? Но, в то же время, мне это даже, вроде как, нравится?

— Ты спрашиваешь?

— Я просто не до конца уверен, что чувствую по этому поводу.

— Может ему надоело быть твоей просто палочкой–выручалочкой и он перешел в наступление? — спросил Хенджин, рассматривая на друге непривычную черную футболку, что была слишком большой для Феликса, но, грамотно заправленная в светлые обтягивающие джинсы, сидела потрясающе на хрупкой фигуре омеги. — Вещичка Чанбинни?

— Ага, стащил в выходные. Он даже не заметил — у него таких полный шкаф. Ты думаешь, он, типа, влюблен в меня или что?

— Типа, ага, — чуть передразнивая речь друга, ответил Хван. — Ты весь пропах новой кожей и виски — явно его след. В тебя его запах впитался, а ты даже не заметил.

— Серьезно? — Феликс обнюхал себя и ошарашенно уставился на Джинни. — Серьезно... Я так привык к его запаху, что даже не заметил. Черт возьми, а от него тоже мной пахнет?

— Я не нюхал его, откуда мне знать?

— Вот дерьмо! Он же к Крису каждую неделю ездит! И что он подумает, если почувствует на Чанбине мой запах?

— Ничего плохого он о тебе не подумает. И вообще, разве встречи не через стекло проходят? Через него вообще можно что–то унюхать? — Хенджин не стал добивать Феликса логичным предположением, что его дражайший Крис уже давно в курсе и вовсе не благодаря запахам.

— Ты прав, — Феликс провел рукой по, сегодня светлым, волосам. — Ну, Чанбин...

Хенджин молчал. Конечно, мало кому понравится, если пометили запахом без разрешения. Но, учитывая сколько времени Ли и Со проводят вместе и сколько месяцев они спят, было бы странно, если бы их запахи не смешались. Поэтому Хвану реакция Феликса казалась чрезмерной. И кто еще из них королева драмы?

К своим предсвадебным проблемам добавились волнения за Феликса и Чанбина, которого он лично даже не знал, но почему-то все равно переживал. И свои тревоги снова выплескивал в танце, желая размазаться по стертому сотнями ног паркету. Остановился лишь когда на улице стемнело и с трудом выполз из зала.

От усталости запутался в собственных ногах и полетел с лестницы. Не стоило ему доводить себя до изнеможения. Уже давно все ушли, даже трудоголик Минхо и тот ушел, стоило его парню явить свои хомячьи щеки в студии. Время будто растянулось и Хенджин отрешенно размышлял сможет ли сам вызвать такси до травмпункта после падения, которого внезапно не случилось. За капюшон серой толстовки резко дернули, слегка придушив, и Хенджин абсолютно неэлегантно шлепнулся на задницу, подвернув лодыжку.

— Порядок? — спросил невольный спаситель, обдав Хвана холодом. Парень в черных джоггерах, толстовке, тоже черной, и черной же кепке, присел на корточки перед омегой.

Хенджин кивнул головой, осторожно массируя пострадавшую лодыжку и откашливаясь. Он был смущен до жути и не мог поднять взгляд на альфу, только осторожно, стараясь быть незаметным, вдыхал его запах заснеженной хвои, и, не находя в запахе угрозы, чуть расслабился.

— Можно? — альфа протянул руку к ноге парня и, после очередного кивка, осторожно осмотрел лодыжку омеги. — Лёгкое растяжение, ничего серьезного, но лучше не перенапрягать. В студии должна быть мазь, я могу принести, если подождешь.

Хенджин снова кивнул, прикусив губу и чувствуя себя умственно-отсталым. У него всегда были проблемы в общении, но вот так по-идиотски он терял дар речи впервые. Хван уже подумывал потихоньку уползти и не позориться дальше, но альфа вернулся с мазью, снова присел на корточки и, аккуратно приспустив носок, мягко нанес гель на чуть припухшую кожу.

Хван, прежде с альфой в таких ситуациях не бывавший, краснел, бледнел и внутренне дрожал от мягких прикосновений. К стыду своему, от восторга. Потому что о нем заботились.

З.а.б.о.т.и.л.и.с.ь.

Не вынужденно, не потому, что хотели что-то взамен.

Абсолютно незнакомый человек заботился о нем, ничего в ответ не ожидая, без

сексуального подтекста. Запах альфы оставался ровным, ни нотки похоти Хван не

ощутил. Зато аромат омеги невольно стал ярче, радостнее. Джинни, осмелев,

поднял голову и робко осмотрел своего спасителя. Из-под кепки выглядывали короткие темные кудри, казавшиеся мягкими и пушистыми. Точеный подбородок, пухлые губы, крупный, но аккуратный, нос. Толстовка не скрывала широких плеч и мускулистых рук.

Альфа, закончив, вернул носочек на место, посмотрел на Хвана и улыбнулся,

отчего на щеках появились ямочки. Омега сам не понял, как улыбнулся в ответ и с

трудом выдавил из себя хриплое «спасибо».

— Ерунда. Но все же ходи по лестницам осторожнее, -снова улыбка, но не насмешливая, а ободряющая. Перед лицом Хенджина возникла широкая ладонь, неожиданно теплая на ощупь, за которую парень тут же схватился и позволил поднять себя на ноги. — Тебя проводить?

Джинни вздохнул, помотал головой и с сожалением отпустил руку, хоть отпускать и не хотелось. Он бы усмехнулся горько, но только наедине с собой. Разве он не жалкий? Стоило только кому-то проявить к нему бескорыстную заботу, и он уже растаял. Жалкий, конечно.

— Что ж, если понадобится помощь, то я работаю в студии на третьем этаже. Я Бан Чан, кстати. Можешь обращаться в любое время.

— Хван Хенджин, — едва шевеля губами представился омега, глядя в добрые карие глаза.

Бан Чан. Так звали Кристофера Феликса.

• ✤ •

Хенджин был на взводе. Он заперся в своей комнате и с радостью бы мерил шагами комнату если бы не лодыжка. А так приходилось сидеть в безумно мягком кресле и дергать здоровой ногой.

Какова вероятность, что Кристофер Феликса и сегодняшний Бан Чан не один и тот же человек? Насколько реалистично настолько безумное совпадение?

Хенджин был уверен, что Феликс кричал бы на каждом углу от счастья, если бы Крис вернулся. Или если бы он знал, что Крис вернулся. Но что, если он не знал? Что если это и есть ответ на вопрос Феликса? Имеет ли право Хван вообще вмешиваться? Имеет ли он право говорить Феликсу об этой встрече? Но они ведь друзья? Феликс перед ним душу наизнанку вывернул, а Хенджин своим молчанием в нее плюнет. С другой стороны, это вообще не его дело, пусть сами разбираются. Если сейчас вмешается, рискует оказаться крайним.

Укладываясь в постель, не чувствуя ни капли сонливости, Хенджин пришел к единственному, казавшемуся ему верным, решению — поговорить с Минхо. У них неплохие отношения и Ли такая же третья сторона, как и сам Хенджин, но знает оба действующих лица. Он должен знать, что происходит.

Да, так он и сделает. А по итогу беседы решит, что делать дальше.

— Мы можем поговорить? — спросил Хван, кивнув в сторону, намекая на необходимую приватность.

Минхо легко кивнул и повел Хенджина в сторону раздевалок, которые сейчас пустовали. Они не были друзьями, но иногда разговаривали в перерывах, и делили бутылку с водой, чего обычно брезгливый Минхо себе не позволял. Так что Джинни мог считать себя особенным.

Минхо рассказал ему про Джисона. В конце концов, сложно не заметить слона в комнате. Точнее Хана, который порой пробирался в зал и сверлил своего ненаглядного восхищенным взглядом. В первый раз Джинни принял его за чересчур наглого сталкера. Минхо потом громко хохотал, когда омега рассказал ему про это. Они были истинными и вызывали у Хвана неподдельный восторг вперемешку с легкой завистью. Он слушал с открытым ртом рассказ Ли о том, как они встретились и как ощущается встреча с истинным. Джинни в свою очередь без подробностей рассказал о Дэсоне и как докатился до жизни такой. Альфа забирал его пару раз после занятий и Минхо в шутку спросил, не завел ли Хван себе папика. Пришлось оправдываться.

— Это довольно щекотливое дело и мне вообще, наверное, не стоит в это влезать, но... — Хенджин взлохматил волосы, пытаясь собраться с мыслями. — В общем, ты же знаешь Ли Феликса?

Минхо кивнул, на секунду сжимая челюсть, но сосредоточенный на нем Хван это заметил и засомневался еще больше.

— Он учится со мной и мы, вроде бы, подружились. И он рассказал мне про Бан Чана, — протараторил Хенджин на одном дыхании.

— И что? — все еще равнодушно спросил Ли, скрестив руки на груди.

— А вчера я выходил из зала и встретил парня по имени Бан Чан. Пойми мое недоумение. Это ведь он, да? Я просто не знаю, что мне делать.

— Вариант не вмешиваться ты не рассматривал? — чуть агрессивно спросил Минхо.

— Так дай мне веский повод, — взмолился Хван. Ему нужна была отговорка для грызущей совести. — Я дерьмово себя чувствую, что не рассказал о встрече Феликсу.

— Послушай меня внимательно, Джинни, не смей ничего говорить Феликсу про Чана, — теперь Ли буквально напирал на Хвана, сверкая глазами. — Если он тебе рассказал, то ты должен понимать насколько нездорова привязанность Феликса. Ты думаешь, последний случай был единственным? Нет! Феликс всегда ходил по краю, встревал в неприятности, чтобы внимание Чана всегда было на нем. Крис чувствует ответственность за него, но это пора прекратить. Феликс подставлял омег, с которыми Чан встречался, одного парнишку он толкнул под машину. Хорошо, что все обошлось только сломанной рукой. И он будет делать это снова и снова, понимаешь? Потому что, что бы он не сделал, всегда придет добренький Бан Чан и возьмет всю вину на себя. — Минхо сделал шаг назад, будто резко взяв себя в руки, и посмотрел на Хенджина серьезно. — Ты ведь знаешь каково это — быть рядом с человеком, которому не можешь ответить взаимностью. Чанбин хочет Феликса себе, так пусть забирает и оба катятся на все четыре стороны. А мы не будем им мешать. И ты тоже, Джинни.

— Но он ведь и так узнает рано или поздно...

— Давай будем надеяться, что это случится поздно, — Минхо прошел к выходу, чуть задевая плечом Хвана. — Со мной лучше дружить, Джинни, понимаешь?

Хенджин сглотнул вязкую слюну и робко кивнул, перебирая в руках низ растянутой футболки. Он уже пожалел, что дал ручку Феликсу, что купился на его улыбку и пригласил поговорить по душам. Жалел, что он такой недотепа, что оказался в подобной ситуации и чувствует себя абсолютно дерьмово, хотя ни в чем не виноват.

И решает послать всех к черту. Когда-то он так же переживал из-за Дэсона, ведь он такой хороший и добрый, а Хван поступает, как сволочь. А потом понял, что пока разменивается на переживания о других, о нем самом никто не переживает. И отпустил себе все грехи.

Сейчас происходит все то же самое. Пока Хенджин волнуется за всех и каждого, даже за незнакомцев, ему самому весьма недвусмысленно угрожают. Что ж, катитесь к черту, господа. Теперь Хенджину тоже плевать, варитесь в своем дерьме без него.

Он выходит из раздевалки и, впервые за три недели, покидает зал раньше темноты. Не вызывает такси и идет пешком осознавая, что уже конец октября и вокруг полно декораций к Хэллоуину. Он, за всеми своими проблемами, даже не заметил, как деревья окрасились в желто-красные цвета, как под ногами зашуршали первые опавшие листья. Не заметил и участившихся дождей и что ветер стал более холодным. Жизнь проходила мимо него, пока он пытался всем угодить, и остаться целым самому. Было сложно и одиноко, если честно. И Хван, распинывая сухие листья, посылает к черту Дэсона с его гиперактивной матерью, чье имя он так и не смог запомнить. И треугольник Феликса с Чанбином и Бан Чаном. И агрессивного Минхо вместе с его истинным тоже к черту. Папашу своего Хван тоже посылает. Разумеется, молча.

Хенджин приходит домой и запирается в своей спальне, отказываясь от ужина.