Бей первым, думай потом
Глеб
— Если ты опять ударишь по печени, я тебе жопу на голову натяну, — выдохнул Илья, крутя плечами.
— Тогда бей первым, зайчик. — Я усмехнулся, встал в стойку.
Подвал спортзала дышал железом и потом. Стены облуплены, с ржавым крюком на потолке — никто не знал, зачем он там, но никто не трогал. Он как мы: видал дерьма, но всё ещё держится.
Боксёрский ринг — наш исповедальник. Здесь мы не командиры. Здесь нет формы, жетонов, и субординации. Только мясо и правда. Мысли, выстукивающиеся кулаками по грудине.
Илья прыгал на месте, разогреваясь.
Я — стоял. Всегда стою. Жду.
Потому что с детства понял: кто терпит — тот выживает.
— Слышь, ты когда последний раз спал? — кидает он, подпрыгивая.
— А тебе зачем знать?
— Просто если ты сдохнешь на ринге, мне тебя тащить. А ты тяжёлый, сука.
Я хмыкнул.
— Не дождёшься.
Он первый пошёл в атаку. Лёгкий, быстрый. Удар слева — я блокирую. Потом справа — вскользь по скуле. Мелочь. Не больно. Я к боли привык. Она как кофе утром — без неё день не начнётся.
— Ты заебал молчать, Глеб. — Он отскакивает, встряхивает кистями. — Ты как ледяной хрен. Ни тепла, ни пульса. Люди с тобой разговаривают, а ты как будто в голове уже планируешь их похоронить.
— Может, и планирую.
— Вот именно, — вздох. — И всё-таки, какого хрена ты не спишь?
— Ночью тишина. Никто не орёт. Никто не плачет. Никаких отцов с ремнём, никаких криков. Только я. И стены. Мне норм.
Он замедляется. Смотрит. Уже не прикалывается.
— Тебе пятнадцать лет назад было не норм. Почему ты всё ещё живёшь там?
Я подхожу ближе. Он не отступает. Потому что Илья — брат. Не по крови, но по выжженным шрамам.
— Потому что я тогда не мог её защитить. А теперь — могу. Каждую. Каждую, мать её, женщину, что к нам попадает. Каждую, которую кто-то тронет — я...
— Убьёшь? — подсказывает.
— Если надо — да.
Молчание. Илья отходит, делает круг.
— Ты псих, брат. Но хороший псих.
— Спасибо, заебал, — я киваю. — Ещё словечко — и ты получаешь коленом в живот.
— Только если потом ты купишь пиво.
— Договорились.
Мы снова в стойке. Илья улыбается, но взгляд острый.
— Бей первым, Глеб. Только в этот раз — не в печень.
Я улыбаюсь в ответ.
И бью. Сразу. Точно. Без страха