Часть 10
Джин сонно приподнимается на животе, оглядывая развороченную постель, от белья которой бьёт в нос резким запахом секса, и морщится в отвращении. Больше к себе, чем к грязным простыням. В памяти одна за другой всплывают сцены, что впечатлили бы и создателей самого забористого порно, и омега со стоном прикрывается одеялом по самую макушку. Позор - другими словами то, что он устроил, не описать. После всех брошенных в лицо оскорблений и ненависти несколько дней подряд залезать на альфу, седлая и трахая себя его членом - это опуститься ниже некуда. И почему такое случилось именно с ним?! Как теперь смотреть Бану в глаза и делать вид, что всё между ними по-прежнему? Злость, обида на месте, никуда не делись, но проклятая течка внесла свои коррективы, и Джин ощущает себя сейчас самой последней шлюхой, что адски несправедливо, ибо он невинная жертва его, Бана, козней. Омега, кряхтя, переворачивается и воет от боли, что простреливает пятую точку и позвоночник. - Ненавижу, чтоб ты провалился, исчез из моей жизни навсегда! - причитает злющий омега. Попытки встать ещё болезненней, и потоки мата льются на Бана рекой. В следующую течку он точно запрётся в ванной и наглотается блокаторов, решает Джин. И обсуждать суровое решение с виновником всех своих бед он даже не подумает.
3 месяца спустя
Ликс оторопело смотрит на омегу, сидящего в кровати, что, укрывшись тёплым одеялом и положив на колени огромный тазик с клубникой, остервенело рвёт зелёные шапочки и яростно вгрызается в сочную ягодную мякоть.
- Отказывает во всём. Хочу вернуться домой - там небезопасно, забрать мать из клиники - ещё не время, курс реабилитации не пройден. Хочу поступить в вуз - проблемы с документами. Избавиться от его опекунства? Да как вообще мне такое в голову пришло, он же практически, мать его, мой благодетель...и трахает он всё, что движется, видимо, тоже от вселенской любви к ближнему....- у Джина разве что пар не идёт изо рта от возмущения, но омега делает глубокий вдох и, медленно выдыхая, старается успокоиться - нервы ни к чёрту.
Ликс затыкается на полуслове и мысленно ставит на место выпавшую от шока челюсть. В страхе смотрит на друга и судорожно сглатывает, вновь пытается альфу оправдать и при этом остаться в живых.
- Но все эти омеги были до тебя, по-моему ты перегибаешь палку с наказанием. Сейчас Бан всё делает, чтобы помочь и защитить тебя.
- Да он уже помог! - голос омеги звенит надрывно высоко, когда он несдержанно отвечает другу, - разве меня кто-то спросил, собираюсь ли я стать папой в восемнадцать?! Готов ли бросить мечты, планы, друзей, похерить своё будущее просто потому, что кому-то приспичило затолкать в меня свой узел?! - Чёртов эгоист и собственник! - изрекает в заключении обвинительной речи Джин противным истеричным голоском, от звука которого Ликс кривится, закатывая в потолок глаза, и искренне сочувствует горю Чана - на такого омегу нужна тонна ангельского терпения.
- Но тебе же объяснил всё досконально врач. В твоём состоянии вообще чудо, что забеременел. Если бы таблетки не помогли, и течка так и не началась, тебя ждала тяжёлая операция и неизвестно какие осложнения в будущем....чёрт, Джин, как можно быть таким безрассудным? У меня мурашки от одной мысли об этом. И потом, какие важные планы? Дизайн интерьеров не голубая мечта твоего детства, кому ты рассказываешь сказки? Я как облупленного тебя знаю... - укоризненно глядя на Хвана, кидает омега, - поступишь позже, причём куда угодно. Он же стелется перед тобой как коврик, даже тошно....
Джисон, что сидит как мышка, боясь встрясть и получить свою дозу пенделей от Джина, лишь часто кивает. Мол, согласен, какие могут быть мечты, когда уже нашёл истинную пару.
- Ну, конечно, от кого я жду поддержки. Тут же исключительно фанатский клуб блядского Яна Чонина....- запальчиво возражает Джин, и оба парня вздрагивают.
Новый виток нытья и предьяв вынести просто нереально, но им не привыкать, в последнее время только этим и занимаются. Ликс охреневает - как, как он терпит до сих пор это чудовище, что скрывалось долгие годы под маской его прилежного и спокойного Хёнджина? Загадка природы. Феликс хмурится и искренне молится, чтобы его истинный потерялся где-нибудь. Ему и с Минхо неплохо, без всех этих качелей и преображений, что за год меняют человека до неузнаваемости. И не то, чтобы он не рад. Просто по его мнению в их компании может быть только одна сучка, и расставаться с этим гордым званием в пользу Джина Ликс категорически отказывается.
- Как ты переносишь беременность? Кроме того, что жрёшь, как не в себя, естественно...и как влезает только, ты уверен, что их там не несколько? - меняет тему Ликс, и его глаза загораются любопытством.
- Я слышал, что в этот период омеги жутко чувствительны и постоянно хотят секса...- тараторит Ликс, не реагируя на ошеломлённые лица друзей.
- Что? Я должен быть готов. Вдруг решу завести ребёнка с Минхо ... - оправдывается как ни в чём не бывало омега и вопросительно смотрит на Хвана.
- Неприятно, даже отвратительно, будто ты на возбудителях 24/ 7. И как бы не презирал своего альфу, член его хочешь до дрожи, - трагично вздыхая, отвечает Джин, и глаза его наполняются слезами, - словно твоё тело не принадлежит тебе больше.
Омега громко сморкается в лежащий рядом носовой платок и запускает свободную руку в тазик за очередной ягодой.
- А как вы... в смысле, с таким животом в позах особенно не разбежишься, ты всегда сверху? - не отстаёт Ликс, игнорируя разъярённое заплаканное личико омеги, которому давят на больную мозоль, ведь он честно держится и терпит, отказываясь допускать альфу до своего тела вот уже несколько месяцев.
Джисон давится булкой и кашляет так, будто собирается выплюнуть лёгкие, разряжая обстановку и отвлекая внимание Ликса на себя.
- Айщ, ты бы хоть пережёвывал что ли, не глотал так. Хотя, это навык полезный, продолжай тренироваться, хомячок...- пошло шутит Ликс и заливисто ржёт над насупившимся смущённым Джисоном.
- Пойду попрошу кофе у Андре. У вас такие ароматы витают, прямо как в моей любимой кофейне. Не то точно подавлюсь от ваших непристойных разговоров, - бурчит омега и семенит на кухню.
- Айщ, вот же невинная незабудка. И кому только достанется этот цветок? Горю желанием увидеть, но боюсь не доживу...- кидает вслед омеге смешливо Ликс и возвращает всё внимание Джину.
- А если серьёзно... Бан любит тебя как сумасшедший. Никогда не забуду его глаза, когда он завалился ко мне ночью и припёр к стене. Я, конечно, всё ещё зол, но....столько боли и страха потери в одном человеке я прежде не видел. Неужели ты настолько слеп? Он зациклен на тебе, у него крыша поехала конкретно. Если бы ему нужен был этот Чонин или, кто там ещё претендует на его член, он был бы с ним. Но Бан жопу рвёт, доказывая, как ты ему дорог. Какого чёрта ты творишь, Джин? - негромко вопрошает Феликс, вдумчиво и печально глядя на друга, что опустив голову, разглядывает собственные руки и молчит.
- Как ты это терпишь? - спрашивает Чанбин и недоумённо смотрит на друга, - честно, он же неуправляем. Я таких истерик, какую он тебе вчера устроил, ещё не видел, а я достаточно разных омег повидал. Так мало того, и к себе не подпускает.
Чанбин зашёл накануне в пентхаус по делу и попал в эпицентр взрыва. Джин кричал, обвиняя альфу во всех грехах. Предметы, оказавшиеся под рукой, мгновенно превращались в оружие и летали по квартире, разбиваясь и круша всё вокруг. Чан же спокойно ждал, когда буря закончится, глядя на покрасневшего от злости, задыхающегося, воющего несмолкаемой сиреной омегу с бесконечным обожанием и умилением. У Бина это не укладывается в голове, и он ждёт объяснения.
- Я просто счастлив, что он дома и благодарен. Джин злится, сомневается и боится, но не убегает от меня, а это главное. И ребёнка оставить согласился, хотя и кричит каждый день, что я испортил ему жизнь. Настоящее доверие я должен заслужить именно сейчас, Бин, когда Джин знаком с моим не самым достойным и лестным для него прошлым. Чан замолкает, и его лицо озаряется лукавой улыбкой.
- Он больше себя мучает этим воздержанием, я уже проконсультировался со всевозможными докторами, да и сам не слепой, знаю как ему тяжело. Но заставлять не хочу и не буду. В этот раз Джин сам должен принять решение и сделать первый шаг. Но пока, как видишь, обида и гнев на меня сильнее. Это не страшно, я подожду сколько потребуется. Но повторения того дня, когда он сбежал, и я не знал, где он и что с ним, не допущу никогда. Эти сутки стали кромешным адом для меня.
Трель дверного звонка раздаётся как гром среди ясного неба, и омега впопыхах прячет упаковку с ампулами в нижний ящик комода, прикрывая каким-то бельём. Чонин бегло осматривает себя в зеркале и спешит открыть дверь. Сынмин заходит и, не глядя на омегу, устраивается в удобном кресле. Белоснежная мебель в стиле модерн, в котором оформлена просторная квартира с огромными окнами, очень подходит ему. Элегантно и эффектно, привлекает внимание. Но белый не значит чистый, напоминает себе альфа и поджимает сурово губы.
- У нас ужин с главами компании и как моего омегу я тебя спрашиваю - будешь вести себя соответственно своему положению, я могу доверять тебе, Чонин? - требует ответа альфа и тягостное молчание повисает в воздухе.
- Спрошу ещё более прямо. История с Чаном закончена, я надеюсь? Это же точка ? - настойчиво добивается своего альфа, не спуская с омеги внимательного взгляда, - он выходит за него, приглашения разосланы всем членам совета, омега ждёт ребёнка. Это конец, Инни....
С каждым словом альфы, что обухом бьёт прямиком в темя, Чонина трясёт всё сильнее. Каждое слово - новая рана в его сердце, и так дырявом и истерзанном благодаря Кристоферу Бану.
- Конечно, я понимаю, - скромно отвечает омега, стараясь держать лицо, но голос предательски ломается, - это всё.
Он натянуто улыбается, но улыбка выходит настолько ужасающе неправдоподобной, что даже Сынмин в отвращении кривится и продолжает гипнотизировать омегу недовольным взглядом. На несколько минут гостиная погружается в зловещую тишину, пока Сынмин не вскакивает с места и несётся в спальню, где устраивает настоящий погром. Раскрывает наотмашь дверцы шкафов, вытряхивает содержимое, сбрасывает одним движением руки косметику с тумбочек. Чонин замирает в дверях, ошеломлённо наблюдая за альфой и холодеет, когда тот добирается до его тайного хранилища. Сынмин подносит упаковку прямо к лицу омеги, гневно выплёвывая и убивая в нём оставшиеся иллюзии.
- Думаешь, я не знаю что это, у кого купил и для чего? По-твоему я идиот, Инни, но настоящий идиот из нас двоих - это ты. Как ты собирался провернуть свою аферу, подлить на ужине? И как думал выжить после того, как Чан узнал бы, что выкидыш его омеги твоих рук дело?!
Чонин, раздавленный и уничтоженный даже не сопротивляется, когда альфа с размаха влепляет пощёчину, отлетает к двери, больно прикладываясь о неё спиной. Не сопротивляется, когда тот хватает за волосы и словно бесчувственную куклу бросает на кровать. Сквозь слёзы следит за тем, как альфа раздевается и подходит к кровати. Терпит навязчивые жаркие обьятия и хаотичные грубые толчки внутри, приносящие боль, слышит оргазменные хрипы у себя над ухом и страстно мечтает вздёрнуться. Надеется, что это финал любовных игрищ и порывается отползти подальше зализывать раны, но шею пронизывает нестерпимая боль, и омега кричит во всё горло.
Сынмин равнодушно смотрит на обезумевшего от горя Чонина, что голый сидит у кровати и рыдает, держась за шею, и уголки губ его ползут вверх в презрительной ухмылке. Омеги, что с них взять.. Тщательно завязывая галстук, пальцы дотошно исправляют малейший изъян, отражающийся в зеркале - Ким любит, когда всё вокруг него идеально, согласно его представлениям о совершенстве, конечно. Радуясь воплощённому в жизнь плану, коротко и хвастливо улыбается - Чонин всем критериям соответствует, Ким изучил его за то время, что они вместе и принял взвешенное решение. Мнение и согласие Яна, само собой, в расчёт никогда не входили.
- Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Что ты наделал, как посмел?! Моя карьера, репутация, у меня фестиваль на носу, как я покажусь с этим, воняя тобой за километр... - бормочет омега, вне себя от злости.
- Поженимся через месяц. Метка накануне свадьбы никого не удивит, карьера твоя не пострадает. Я выгодная партия, прелесть моя, и ты бы это давно понял, не будь мозги твои до отказа заполнены одним Чаном ....
- Ненавижу тебя, - убито шепчет побелевшими сухими губами Чонин и глотает слёзы, признавая поражение и глядя на альфу ошалевшими глазами.
- Ничего, после нескольких лет брака это пройдёт...- хмыкает Сынмин и проводит удовлетворенно пальцами по рубашке и галстуку, наслаждаясь результатом своих стараний - идеально.
Джин вертится у большого зеркала в гостиной, поворачиваясь то одной стороной, то другой, но выпирающий, несмотря на небольшой срок живот, как ни старайся, не прикроешь ничем и не уберёшь. Принимает неизбежное, плаксиво вздохнув. Дует капризно губы, личико выражает вселенскую скорбь - именно таким застаёт его Чан и расплывается в ослепляющей своими ямочками улыбке. Альфа встаёт позади и, укладывая ладони на живот омеги, прислоняется щекой к бархатной гладкой щёчке мужа.
- Такой красивый....- глаза светятся любовью, обожанием, и Джин тает, как зефирка, но продолжает по привычке сварливо бурчать.
- Не пойду, я же как бочка. Даже Квон с его уродскими, ручной работы тряпками не помог. Ну посмотри на это...- и омега расстроенно кивает на небесно-голубую воздушную рубашку с бантом, что только подчёркивает округлившийся животик.
- По моему, очаровательно. Ты словно безе на тортике - вызываешь неконтролируемое желание сожрать и вылизать тарелку...- с придыханием признаётся Чан, и глаза его моментально темнеют, вспыхивая знакомым опасным огоньком на самом дне.
Джин розовеет, притворно обижаясь.
- Я серьёзно, а ты опять переводишь всё на одну тему, извращенец, - лениво отнекивается омега, хитро улыбаясь, заводясь с полуоборота от голодного взгляда Бана.
- Ты пахнешь изумительно. Какой-то невероятный коктейль, который я не могу распознать - голова кругом, - альфа сбивчиво бормочет, утыкаясь омеге за ухо и прижимаясь вплотную, давая тому почувствовать свой каменный стояк.
- Такой восприимчивый, реагируешь острее на каждое касание, самую простую ласку....- альфа потирается возбуждением о желанную попку и видит, как омега растекается в лужицу в его руках, ещё чуть-чуть и можно будет разложить прямо здесь, в гостиной.
- Обожаю твои соски - припухшие и сладкие пики, отдающие пока только легким запахом молока. Стоит вобрать в рот, прикусить слегка, и ты готов кончить. Интересно, они останутся такими же чувствительными, когда ты будешь кормить грудью? Постоянно об этом думаю...- прерывисто выдыхает альфа, как чёртов змей искуситель, продолжая вгонять Джина в краску.
Тот едва держит оборону: кусает нервно полные губы, дыхание его сбивается. Омега чуть откидывается назад, заводит за спину ладошку, нетерпеливо поглаживая вздыбившуюся ширинку, и окончательно и бесповоротно капитулирует.
Причина странного аромата выясняется на очередном обследовании, когда ошеломлённым родителям врач в белом халате торжественно объявляет, что у них двойня - альфа и омега. Долго оправдывается, что из-за неудобного положения плодов не удавалось установить реальную картину беременности и сыпет медицинскими терминами. До тех пор, пока Джин не начинает реветь белугой. Чан бросается утешать, а омега содрогается всем телом от рыданий, горестно уткнувшись лицом в ладони. Выпроводив впавшего в ступор врача, Чан, волнуясь, пытается успокоить мужа.
- Прости, я понимаю, что и один ребёнок в твоём возрасте - перебор. Это был не твой выбор завести их, но я обещаю.... Договорить омега не даёт, отрывая руки от лица: зарёванного, красного и возмущённого.
- Ты совсем дурак?! Я от счастья плачу и уже так их люблю... - сквозь прорывающиеся слезы едва выговаривает Джин и утыкается в грудь альфы, что облегчённо выдохнув и улыбнувшись, крепко обнимает любимого.
Бин потягивает виски, развалившись на диване в гостиной Чана и деловито просматривает расписание на ближайшую неделю.
- Освободи пятницу, у нас массаж..- бегло бросает Чан, отвлекаясь от принесённых на подпись бумаг.
- У кого у нас, Чанни, ты что, тоже в положении? - возмущается до глубины души Бин, - и это ваше мы - нет слов.
Чан усмехается, не поднимая головы, и кидает пророческое обещание.
- Подожди, встретишь истинного, и я тебе припомню все твои подъёбы... Альфа скептически хмыкает в ответ и ведёт носом.
- Андре опять булочки испёк? Почему мне никогда не достаётся?! - по-детски расстраивается Бин и делает очередной неспешный глоток.
Чан хмурится и поднимает непонимающий взгляд на друга.
- Да какие булочки? Он не пёк их сроду, Джин не любит сладкое....
Омега выплывает грузной уточкой из кухни, держась за поясницу, ведь носить близнецов вовсе нелегко, и подходит к альфам. В руке его красуется розовый телефон с изображением забавной свинки на чехле.
- Джинни, я забыл у вас...- замирает на выходе из лифта, не договорив фразу Джисон, хлопая глазами.
Бин в замешательстве разглядывает мелкого розоволосого омегу и выглядит при этом таким потерянным и нелепым, что Чан открывает от изумления рот.
- А вот и булочка к кофе, - отворачиваясь, чтобы не заржать при всех, выдаёт Чан и складывает руки на груди, стреляя искрящимися любопытством глазами то на одного, то на другого - разве что поп корна к зрелищу не хватает.
Но оно уже на подходе, предвкушает альфа и готовится к драме мирового масштаба. Джин растроганно обмирает от немой сцены встречи истинных и скисает, обречённо закатив глаза, стоит взглянуть на мужа. Как ребёнок, честное слово, и кто из них двоих младше? Машет рукой, знаками даёт понять, что надо оставить пару наедине. Чан нехотя удаляется, злорадно зыркнув напоследок на друга, и слышит брошенный в спину несчастный отчаянный вопль.
- Блядь, Чан, ты меня проклял что ли? Какого чёрта?!
Примечания:
Кремовые булочки - природный аромат Джисона, горький кофе - Чанбин.