Insensitive

Рейн откусывает тост с салями и не успевает перелистнуть страницу журнала о звёздах, как на кухню, словно фурия, врывается, уже привычно для парня, недовольный омега. Старший, цокая каблуком замшевой обуви, проходит к длинному столу и сурово окидывает одетого в школьную форму Рейна.

— Это правда, что о тебе говорят? - не тянет с вопросом омега, выжидающе и одновременно с опасением глядя на непринужденного сына, спокойно попивающего апельсиновый сок из трубочки.

Рейн чавкает от удовольствия и взмахивает подкрашенными ресничками.

— Что именно?

— Довольно паясничать! - рявкает старший, отчего брюнет в уме начинает прикидывать возможные варианты причины злости папы.

Рейну достаточно просто сделать один неверный шаг, чтобы навлечь на себя гнев родителей, однако в последние дни омега не совершал оплошностей, даже в клубы не сбегал. Встречаясь с Сокджином, парень проводит время вне школы с альфой: они, как самая обычная парочка, посещают рестораны, на которые пальчиком указывает Ли. Гуляют по парку, вдали от центра. Рядом с альфой Рейн начал чувствовать себя иначе, говорить вещи глубокие и настоящие, а не как прежде вуалировать правду иронией. К тому же омеге нравится слушать Джина. Его голос, тембр, интонация, его размеренное дыхание и спокойный учёный вид, будто Киму известно обо всем на свете. Джин не боится указывать Рейну на его ошибки и не просто указывать, но и объяснять, почему и как это вышло. Конечно, парня это бесит, но, с другой стороны, когда Сокджин ворчит, Рейну хочется улыбаться.

Омега напрягает память, думает о своих оценках и рейтинге в школе, однако сомневается, что папа злится именно по этому поводу.

— Я опаздываю, - приподнимается брюнет, спрятав сотовый в карман рюкзака.

— Стоять, - перехватывает того за плечо омега, возвращая на прежнее место, — мы разговариваем.

— У меня уроки начинаются через полчаса!

— Переживешь! Сначала ответь на мой вопрос. Это правда, что ты встречаешься со взрослым альфой?! - тон омеги недобрый, так что ответ должен быть «нет».

Но Рейн врать не любит, он человек прямолинейный и равнодушный к чужому мнению, поэтому вместо «нет» будет «да». Брюнет отводит взор и устало наблюдает за прислугой, которая убирает со стола, не смея поднимать глаз на своих господ.

Старший смотрит в упор, ждёт ответа, тем не менее тишина начинает нервировать, провоцируя разнообразные мысли терроризировать черепную коробку. Омега пыхтит, тормошит сына и топает ногой по дорогому кафелю, в котором отражаются люстры.

— Кто тебе сказал? - вопросом на вопрос отвечает Рейн.

— Так это правда? - по глазам понимает омега, растерянно опуская уголки рта вниз и в немом ужасе раскрывая рот. — Ты... ты... О бог мой, отец тебя убьёт, - он просит стакан воды у прислуги и садится на стул.

Рейн закатывает глаза, пряча руки в карманы бежевых брюк.

— Мы вчера столько издёвок наслушались на ужине. Якобы за тобой ухлёстывает ровесник твоего отца! Мы только и могли, что краснеть и отстаивать твою честь! А ты, бесстыдник, и вправду видишься со стариком?! - в конце прикрикивает омега, хмуря брови.

— Во-первых, он не старик. Во-вторых, вы с отцом только и умеете, что дерьмо жрать и оправдываться. Не пробовали затыкать сплетникам рты?

— Да как ты смеешь?! - подскакивает на ноги взбешённый омега, намереваясь ударить сына, но Рейн уворачивается и зло смеряет старшего взором, где мелькает обида.

— Вас не касается моя личная жизнь. Этот человек мне дорог, я не откажусь от Джина.

— Джина? - округляет в изумлении глаза папа, желтея от паники. — Ты встречаешься с Ким Сокджином?! Тупица! - за долю секунды оказывается напротив брюнета, хватая того за ворот идеально выглаженного синего пиджака с бейджиком. — Ты хоть знаешь, кто он такой?!

— Мне это неважно.

— Ты хоть знаешь, с кем он связан?! Знаешь, насколько он опасен не только для нас, но и для всей страны?! - краснеет то ли от ярости, то ли от страха, не обращая внимания на встревоженную прислугу за спиной.

Последние слова заставили парня задуматься и вспомнить о смутно знакомом человеке во дворе особняка. Кто он, если вокруг него столько охраны? Рейн подумал, что это очередной партнёр Кима, не стал вникать и вмешиваться в работу альфы, однако теперь слова папы вынудили его сконцентрироваться не только на своём сердце.

— Ты совершил огромную ошибку, сынок... Это не тот альфа, который тебе нужен. Из-за него у нас одни неприятности, - горько посвящает в семейные дела омега, отступая от Рейна, — твой отец живет в постоянном стрессе из-за Ким Сокджина.

Брюнет искренне не понимает смысл сказанного, потому что неведение лишает его возможности видеть картинку целиком и полностью. Рейн знает о многих личностях Джина: он может быть серьёзным, может быть нежным и ласковым, а может одним словом выпотрошить душу. Что ещё должен выведать Рейн о Ким Сокджине? Разве альфа не бизнесмен? Разве он не член высшего общества?

— Меня не касается то, что творится между отцом и Джином, - напоследок проговаривает самоуверенно школьник и выходит из дома, пребывая в расстроенных чувствах.

Реакцию папы омега представлял себе иначе, он и подумать не мог, что тот испугается. Значит, есть причина, и Рейн не желает её знать. Сама сущность отталкивает мысль углубляться в сказанное старшим.

Брюнет просит шофёра отвезти его, но, получив смс от альфы, подавляя улыбку, отказывается от своей просьбы и радостно бежит за ворота, вниз по улице, замечая за углом заведённый серебристый Порше. Рейн даёт себе секунду на то, чтобы поправить прическу и направляется к автомобилю, садясь рядом с ожидающим его Сокджином.

Ким сидит полубоком, держа одну руку с дорогими часами на руле. Джин мягко улыбается замерзшему и от того румяному омеге, целует его ладонь.

— Ты чего бежишь, на улице скользко, - с наставлением цыкает альфа.

— Снег в этом году выпал рано, - соглашается Рейн, глядя на расчищенную мокрую трассу. — Как хорошо, что ты меня везёшь в школу. Я могу к такому привыкнуть.

— Не стоит, - выезжает на главную дорогу Ким, — у меня просто есть свободный часик, который я хочу провести с тобой.

— Какая щедрость, - фыркает шутя омега, доставая плитку молочного шоколада.

Джин мельком бросает на занятого брюнета любопытный взор, сжимает губы от улыбки, но не сдерживается.

— С раннего утра шоколадки лопаешь.

— Я сладкоежка. И что такого? Хочешь? - протягивает ломтик парень, однако альфа отталкивается к двери, морща нос, словно ему предлагают не сладость, а засохшую лепешку.

— Не люблю сладкое.

— Оно и видно, иначе бы ты не был таким скрягой, - уверяет Рейн, откусывая угощения, держа его между зубами.

Альфа на подобное заявление усмехается, странно щурится на парня и, пользуясь моментом, наклоняется к ни о чем не подозревающему омеге, откусывает другой конец ломтика, не спеша отдаляться, встречается с удивлённым взглядом Рейна, сердце которого пропустило удар.

Джин вновь садится на своё место, ведет спокойно машину, довольно жуя плитку, а омега, до сих пор пребывая в состоянии шока, не моргает.

— Ты думаешь слишком громко, - обыденно замечает альфа.

А как тут не думать? Как не представлять себя на чужих коленях, обнимающего и стонущего, воображать поцелуи со вкусом шоколада? Ли от желания запускает пальцы в ремешки рюкзака, прижимает ноги друг к другу, скрывая возбуждение, и радуется, что до школы осталось пару минут.

— Спасибо, что подвёз, - вылетает пулей парень.

Джин кричит ему вдогонку не бежать, но омега показывает тому средний палец, не оборачиваясь. Ким на это цыкает и замечает на соседнем сидении почти нетронутую плитку шоколада. На самом деле, когда альфа нагнулся к омеге, услышав запах его тела, смешавшийся с шоколадом, когда увидел глубину его очаровательных глаз и словно почувствовал его сердцебиение, зверь Кима чуть было не сорвался с цепей. Рейн жутко сексуальный, контролировать свои инстинкты сложнее с каждым днём, особенно когда младший его провоцирует. Джин ждёт, когда омеге стукнет хотя бы двадцать, а до тех пор дальше поцелуев у них не зайдёт.

***

— Тише, вот он.

Парень заходит в класс, заставая скучивавшихся одноклассников, которые явно о чём-то шептались. Очевидно, что сплетни касались его самого, потому что они сразу умолкли, стоило брюнету появиться в дверях.

Парень кладёт сумку на парту, вытаскивает тетрадь и облокачивается на спинку стула, игнорируя подсевшего напротив него коренастого альфу с дебильной ухмылкой, которую вдруг захотелось стереть с лица.

— Рейн, тут слухи до меня дошли, что ты у нас фетишист. Старикам нравится сосать?

За спиной альфы засмеялись ему подобные, а омеги, с которыми Ли иногда обменивается парочкой фраз, ожидая реакции, сели по своим местам.

Рейн подбрасывает брови ко лбу и надувает губы, скрещивая руки на груди.

— Кто же пускает эти слухи, - не разлепляя глаз, риторически звучит омега, — могли бы что-нибудь и пооригинальнее придумать.

— Зубы не заговаривай. Колись. Это правда, что ты спишь с альфой, который тебе в отцы годится?

— Почему сегодня всех так интересует моя личная жизнь? - выпрямляется на стуле брюнет, выглядя раздражённым. — Не заебывай. Отъебись.

— Правда всё-таки, - широко улыбается тот, отбирая у одноклассника купюры, выиграв спор. — А ты не прост. Ведёшь себя как царь, а на деле - обычная проститутка.

— Эй, - исподлобья смотрит на наглого альфу Рейн, теряя терпение, — ты хочешь, чтобы я своим маникюром тебе личико подпортил?

— Ой, да ладно. Все уже знают, - встревает кто-то ещё, смотря на омегу высокомерно.

— Верно. Вся школа знает, что ты со стариком встречаешься. Он тебя подвозит постоянно.

— И в клубе ты с ним ушёл, - поощряет четвёртый.

Рейн растерянно оглядывает всех вокруг, хмурится, пытаясь понять, откуда такая информация, и нервно сглатывает, покрываясь испариной от ярости. Он сжимает кулак, вонзаясь ногтями в кожу, и кусает до крови губу. Больше всего на свете он ненавидит сплетни и тех, кто их распускает, потому что априори такие люди - трусы. С подобными он даже считаться не хочет.

— Что за чушь?! С чего вы взяли, что я сплю со стариком?! Кто вам это сказал?

— Колин, - называет имя крысы омега с розовыми волосами.

И только было произнесено это имя, в класс входит сонный парень, на которого все разом обращают своё внимание. Колин замирает на месте, рассеянно рассматривает каждого и не может понять происходящего. Рейн ядовито скалится, важно поднявшись с места. Брюнет медленно наступает на одноклассника, в уме складывая два и два.

— Привет. А что тут случилось? - нервно улыбаясь, спрашивает Рейна Колин.

— Да вот волосы собираюсь тебе вырвать, - и, не давая ни секунды на осмысление, Ли больно хватает омегу за пряди, тянет назад, из-за чего Колин выгибается, чуть ли не сломавшись пополам подобно спичке, кричит, падает на острые чашечки колен.

Рейн игнорирует крики, тащит его за собой к доске, на которой уже что-то написано, и, помогая привстать, насильно прижимает щекой к поверхности, вытирая ею мел. Позади парня все всполошились, принимаясь за возгласы и тщетные попытки оттащить Ли от Колина. Впрочем, особо помочь никто не старался, лишь наблюдали за дракой, снимая драму на камеру.

— Ты, сука, из зависти решил слухи распустить?! Со стариком трахаюсь, значит?! - думает, что шипит, но на самом деле кричит тому в ухо Рейн, раз за разом припечатывая Колина лицом к доске. Омега просит помощи, чуть ли не плачет, пытаясь в отместку ударить брюнета, но Рейн оказывается шустрее: коленом бьет в солнечное сплетение. — Повтори, дрянь, что наплёл другим! Скажи мне это в лицо! Чего молчишь?! Скажи!

— Отвали от меня! - сидит на полу омега.

Рейн зло хмыкает, отпускает растрёпанные волосы парня, размашистым шагом подходит к его столу и переворачивает его вверх дном, не ощущая удовлетворения. Гнев пожирает живьём. Хочется кричать, рвать, метать, разрушать. Омега смотрит на запуганного Колина фирменным многообещающим взглядом и вновь надвигается на него.

— Отползаешь? - усмехается Ли, сжав тому горло. — Значит, слухи пускать у тебя смелости хватило, а сейчас ты готов в штаны наложить? Мразь, я же тебя уничтожить могу, помнишь? Кто меня остановит?! - Рейн, забыв о жалости, толкает омегу прямо на цветочный горшок, запускает в землю руку и, наскребши грязь, мажет ею по лицу заревевшего Колина. — Тебе здесь самое место! Не стоило тебе трепать своим папашам всякую хуйню за меня. Я человек злопамятный, так что отныне ты мне враг. Будь всегда начеку, паскуда, - плюет тому в лицо Рейн и поднимается, не реагируя на всхлипы потрепанного омеги, щеки и подбородок которого в земле.

Одноклассники прячут сотовые телефоны, открыто смеются над Колином, даже не думая помочь, принимаются за обсуждение. Рейн, судорожно дыша, собирает свои принадлежности, буквально кипит от каждой мысли в своей голове. Его разносит от осознания, что крысой был Колин - парень, который не казался глупым и напыщенным, скорее наивным и простым. Рейну это в нем и нравилось, но, как выяснилось, за маской наивности скрывалась зависть и гниль. Всё-таки правило «в тихом омуте черти водятся» действует без промахов. К сожалению.

Брюнет перебрасывает сумку через плечо, с гордо поднятой головой собирается покинуть класс, однако сталкивается с вошедшим учителем. Альфа в строгом костюме сконфуженно смотрит на Колина и окликает даже не поздоровавшегося с ним ученика, тем не менее Рейну сейчас не до этики.

Омега, не сообщив никому, покидает школу и отправляется в центр, выпустить пар парочкой коктейлей.

***

Чимин подскакивает в холодном поту и учащенно дышит, держась за обнаженную грудь.

В комнате темно, но спустя мгновение загорается ночник, и рядом с перепуганным блондином присаживается не менее обеспокоенный Намджун. Альфа касается плеча парня, смотрит тому в побледневшее и даже как будто осунувшееся мокрое лицо, бегая глазами, отгоняет туман перед собой.

— Чимин, что случилось?

Парень лишь качает головой. Омега дрожит в руках Чикаго, глядит с пустым взором перед собой и никак не может выровнять дыхание. Альфа стягивает с себя футболку, аккуратными движениями вытирает пот со лба и не отходит от Пака ни на сантиметр.

Чимин плачет. Парень утыкается носом в ладони, сгибается и громко плачет, чем пугает Намджуна пуще прежнего. Альфа чертыхается, бежит на кухню за водой и приносит омеге попить, садясь перед ним, поглаживая ногу.

— Любовь моя, что с тобой? Где-то болит? Мне вызвать врача?

— Я... - Чимин всхлипывает, не переставая плакать, смотрит в потолок и ребром ладони размазывает слёзы по скулам. — Мне приснился Мини.

Альфа темнеет в лице, опуская подбородок вниз, тяжело вздыхает. Такое ощущение, словно человек, который давно умер, никогда не оставит их в покое.

— Мне снилась наша свадьба. Я был так счастлив, потому что ещё был беременным. А потом пришёл Мини.

— Не надо рассказывать. Забудь, - просит Чикаго, однако омега не слушает, на одном дыхании делится кошмаром.

— Он сказал, что это его ребёнок. Что и ты принадлежишь ему и что он должен быть на моем месте. Я попросил его уйти, но Мини... Мини... - Чимин рыдает навзрыд. Ким не выдерживает, заключает парня в объятия, целует в мокрый лоб. — Он убил тебя. Я не знаю как, но он тебя убил. Я так испугался, когда увидел, что ты лежишь в крови. Я думал, что это все взаправду!

— Все хорошо. Я же с тобой сейчас, жив и здоров, - утешительно улыбается Чикаго, не выпуская из рук омегу.

— Я так испугался, что ты меня оставил, - шмыгая сопливым носом, переводит дыхание Пак, поглядев на мрачного Чикаго.

— Этого никогда не будет, - сколько уверенности и силы в данной реплике, что можно сравнить слова с нерушимым законом. — Тебе приснился дурной сон, это нормально, учитывая, что твоя голова забита одной лишь подготовкой к свадьбе. Ты просто переутомился.

Чимин уже не плачет, изредка всхлипывает и дрожит, обмякнув в надежных и родных объятиях своего альфы, которого любит больше собственной жизни. Поэтому его трясёт: одно предположение, что у него отберут Намджуна, и Пак готов ползать по стенам в истерике. Это любовь за гранью чьего-либо представления, она глубже корней редкого белого дуба, она выше облаков и тверже льда в ледовитом океане. Чимин любит Чикаго пламенной любовью: сам сгорит, другому даст тепло.

— Завтра ты отменишь все дела, касаемые нашей свадьбы, и сходишь повеселиться с Юнги. Это не обсуждается.

— Хорошо, может, ты и прав, - не стал спорить Мини, все ещё думая о кошмаре.

Намджун помогает блондину лечь, укрывает одеялом и прижимает его к себе, щекоча горячим дыханием щеки. Омега уснуть больше не в состоянии: постоянно прокручивает сюжет сновидения, вздрагивая от слов своего покойного брата. Чикаго слышит, что парень не спит, грустнеет, что не может помочь, обнимает крепче.

***

— Намджун прав, это из-за стресса. Тебе нужно больше отдыхать, - откладывает смузи Юнги, сочувственно нахмурив брови.

Омега одет в белую строгую рубашку и темные джинсы, на нем ни грамма макияжа, зато Мини, хоть и не выспался, но все равно выглядит великолепно в своём желтом костюме с лёгким мейком.

— Я ничего особенного не делаю, мне даже нравится всё планировать. Ты не представляешь, какую красивую оранжерею я подобрал под зал. Как представлю эти желтые гирлянды и цветы вокруг, поскорее хочется переместиться в этот день.

— С чем я могу тебе помочь как друг жениха?

— Просто примерь наряд, который я выбрал. Остальное я беру на себя.

— Ты уверен? Может, я всё-таки возьму часть обязанностей, а то ты выглядишь слишком устало, - настаивает Мин, сверяясь с часами. Чимин в очередной раз отказывается, и Юнги приходится смириться. — Ладно, мне уже пора. Я должен увидеться со своим клиентом перед завтрашним судом.

— Конечно, прокурор Мин.

— Не называй меня так... Я скоро перестану быть прокурором.

— Решился? - сгибает одну бровь златовласый, посасывая клубничное смузи из соломинки.

Юнги долго думал над этим шагом. Любовь к Акире, живущему против закона, слишком велика, и меньшее, что может сделать омега - набраться смелости уйти из прокуратуры, поскольку бороться со злом, любя его, это настоящий парадокс. Юнги не может так. Ему легче перестать дурачить в первую очередь самого себя, тешить свою совесть, мол, выступаю за справедливость, а затем стонать под тем, кто омыт кровью и пахнет грязными деньгами. Юнги до сих пор шарахается от мыслей, что Чонгук убийца, наркодилер, оябун. Список слишком большой, в него лучше не заглядывать. Живя в доме с альфой, парень узнал многое. Он думал, что видел всю темноту Чона, однако оказалось, что есть куда темнее.

Акира мучает провинившихся самым извращенным способом. К примеру, его ручная акула Ева, которую Мин, увидев, чуть не упал в обморок. Поскандалив, шатен всё-таки добился своего: белую акулу перевезли на другую виллу. Вторая жестокая казнь Акиры - бамбук. Эта кара родилась ещё в древнем Китае, но Юнги никогда прежде не слышал об её использовании в жизни. Травмируя свою жертву, лишая её, к слову, конечностей или же нанося ранения, чтобы человек истекал кровью, тело подвешивают над ростками бамбука - одного из быстрорастущих растений, а у Акиры был сорт, который за день подрастал на целый метр. В итоге, пребывая в сознании, жертва чувствует, как растение врастает в него, острым концом пронзая тело.

Третья пытка - дартс. За каждый неверный ответ - огромные иглы в глаза, соски и член.

Казнь четвёртая - мясорубка. Чонгук любит слушать крики, поэтому начинает с ног, а получив свое, пускает жертву через машину-убийцу полностью, делая паштет для своей акулы.

Более слушать о зверствах человека, который каждую ночь шепчет тому «люблю», Юнги не мог. Его выворачивало наизнанку, стоило заметить на альфе пятна крови. Эту сторону Акиры Юнги, кажется, принять никогда не сможет.

— Да. Я должен, - скорее самому себе внушает шатен. — Как ты принял образ жизни Намджуна? Как смог полностью доверять ему?

— Все просто - я его люблю. Мне плевать на остальное, потому что без него смысла жить я не вижу. Пусть хоть тысячи жизней заберёт, главное, что его жизнь в безопасности.

Юнги задумывается. Смог бы он жить без Чонгука? Смог бы ради чужой жизни отпустить его? Омега приходит в офис понурым, без улыбки здоровается с коллегами и отказывается от кофе и компании болтливого Шона, решив отвлечься от назойливых мыслей об Акире за кипой бумаг.

***

Чонгук проверяет электронную почту на планшете и с ухмылкой выслушивает весёлые истории от Хосока, который за два года пережил столько, что готов выпустить сборник сатирических рассказов. Намджун на чопорность Цуками в повествовании альфы лишь сочувственно фыркает, сравнивая прибыль прошлого и настоящего года.

— Господин, - залетает в кабинет шуганный сотрудник, поднимая глаза на троих мужчин, оглядывается за дверь.

— В чем дело? Как ты смеешь врываться ко мне без стука? - свирепеет Чикаго, откладывая бумаги. Скулы Намджуна заостряются, а взгляд становится мутным, что свидетельствует о его раздражении.

— Там пришли...

— Кто? - спрашивает Хосок, отчётливо видя подкашивающиеся колени секретаря.

— Вы не поверите, - заикается тот, и Намджун теряет последние капли терпения.

Альфа поднимается из-за стола, наступает на уменьшившегося от страха подчиненного и, вытолкнув того за дверь, сам проверяет, кто к ним в офис пожаловал. В коридоре звенящая тишина и застывшие от шока, но больше испуга, люди, прижимающие к груди листы и папки. Китаец смотрит на другой конец просторного светлого коридора, бровью не ведёт, только думает, что ему мерещится чужое безрассудство, но стоит человеку сделать первый шаг навстречу, Чикаго расправляет широкую спину.

— Ребята, - не глядя на братьев Чон, хмыкает Ким, — у нас важные гости.

Цуками одет в голубой костюм с желтым галстуком, на его носу солнечные очки, а рядом, по правую руку, Сокджин, который замечает поднявшегося со стула Хосока, чьё лицо вытянулось от удивления. Их отец вышел из тени, вопреки всем препятствиям, под риском быть пойманным властями, японец сейчас шествует, гордо и статно, в кабинет своих врагов.

Чонгук коварно щурится, стараясь объяснить самому себе, в какую на этот раз играет игру Цуками, но альфа за считанные мгновения оказывается прямо перед ними, снимая с глаз очки и оглядывая присутствующих стальным, непроницаемым взглядом чёрных, подобно ртути, глаз, так похожих на глаза Акиры.

— Кажется, сюрприз удался, - невесело смеясь над физиономиями сыновей, откашливается Цуками.

Джин закрывает за собой дверь и остаётся на месте, пока японец, словно у себя дома, садится на диван рядом с аквариумом и с интересом смотрит на рыбу-клоуна, постукивая пальцем по стеклу.

— Это твоя фишка - эффектно возвращаться, не так ли? Но мы больше привыкли к массовым убийствам, - иронично напоминает Акира и замечает скользкую, предвещающую мало хорошего усмешку на губах отца.

— Вы, наверное, самонадеянный человек, раз пришли ко мне сами, не боясь словить пулю в лоб, - сквозь зубы говорит Намджун, стоя перед альфой во всем своём величии. — Прежде вы от меня прятались.

— Мне льстит, что ты, несмотря на свои намерения убить меня, держишь со мной вежливый тон. Хорошо воспитал тебя папаша, - закуривает Цуками, не удостоив Кима хотя бы взглядом.

Хосок кривит ртом и отворачивает голову к окну, понимая, какой ненавистью наполняются его легкие при виде собственного родителя. Мерзкий тип, разрушающий жизни.

— Вы не в том положении, чтобы грубо высказываться о моем покойном отце. Благодаря вашим рукам его нет, - сжимает кулаки Чикаго.

Цуками чавкает, выдыхая никотин, наконец-то поднимает взор на серьёзного и напряжённого японца, чьи ноздри раздулись от ненависти, которой Цуками и подпитывается. Его заряжают небывалой энергией отрицательные эмоции тех, кого он собирается уничтожить; он будто молодеет, но на деле же ничего не меняется, кроме сиплого низкого смеха, звучащего в стенах кабинета, который вдруг стал тесным для пятерых человек.

— Так зачем ты пожаловал? - меняет тему Чонгук, заметив побелевшие костяшки кулаков Кима, выходит вперёд, пряча одну руку в карман брюк.

Потушив сигарету о стекло аквариума, японец бросает бычок на пол и перекидывает ногу на ногу, игнорируя испепеляющий взгляд слева. Цуками готов поклясться, что даже чувствует, как появляются ожоги на щеках от пристального внимания Хосока.

— Хочу заключить перемирие, - обескураживает своим заявлением альфа.

Ким переглядывается с братьями и, качая головой, недоверчиво смеётся.

— Пусть так, мы на это не пойдём. Можете быть свободны, - указывая на дверь, возвращается за рабочий стол Чикаго.

— Я серьёзен.

— Этому не бывать, - ставит точку Акира, смерив отца равнодушным оком, поправляет пиджак, — зная тебя и твою гордыню, ты бы ни за что на свете, даже под страхом смерти, не пришёл просить перемирия. Так что это какая-то ловушка, на которую мы не поведёмся. Только зря вылез из своей норы, - брезгливо скалится Чонгук, высказывая каждую мысль, не стесняясь выражений.

Цуками спокойно проглатывает оскорбление, но мысленно отсекает альфе голову, умываясь его кровью.

— Ты прав, - соглашается он, — но планы изменились. Вы теперь на мировом рынке и у вас денег немерено.

— Только не говори, что тоже захотел сотрудничать со Львом, - Хосок думал, что произнёс это в уме, но просчитался, и японец меняет выражения лица, рассматривая блондина как обёртку от конфеты под подошвой своей обуви.

— Что мешает мне прямо сейчас снести твою голову? - как бы размышляет Чикаго, потянув руку в шкафчик стола, как вдруг слышит щелчок.

Сокджин наставляет на того пистолет и ждёт команды. Акира с Хосоком тому не уступают, тоже достают оружие и целятся в своих гостей, всем видом говоря, что также готовы пустить кровь.

— Сегодня я не настроен на смерть, потому лучше разговаривать со мной.

— Мы тебе уже все сказали. Ты никогда не получишь от нас перемирия.

— Это последнее ваше слово? - подытоживает Цуками, изогнув бровь.

— Последнее слово я скажу вам перед вашей смертью, господин Цуками Дзэн, - выговаривает зло Намджун, спрятав пистолет обратно в шкаф.

Акира держит отца на мушке ещё секунду, а затем нехотя убирает оружие за пазуху, поклявшись однажды надавить на язычок и избавить мир от этого гнилья.

Джин ждёт, когда Хосок тоже перестанет быть угрозой, и лишь тогда выдыхает.

— Отлично, - кивает, широко улыбаясь японец, — мне это нравится. Держите такой настрой до конца. Я люблю, когда у врагов есть стержень, потому что чертовски приятно его ломать. До скорой встречи.

Цуками вскакивает на ноги и прямым шагом выходит из кабинета, вновь повергая сотрудников панике.

— Не знаю, что это было, но мы будем настороже, - бросает в спину Сокджина Акира.

Ким оборачивается, надменными глазами скользнув по фигурам в костюмах.

— Будьте.

Это либо была подсказка, либо издевательская насмешка, понять сложно, однако Хосока насторожила интонация внебрачного брата, поскольку за столько лет работы с ним Чон вызубрил его привычки и особенности тона.

Джин покидает кабинет, после чего трое многозначительно переглядываются.

— Надо усилить охрану.

— И приставить к омегам побольше людей, - поддерживает Чикаго Чонгук.

Блондин задумчиво хмурится на реплики альф, думает о Тэхёне и решает наплевать на свои принципы и желание Кима оставить его в покое, встретиться с ним, чтобы убедиться в его безопасности.

***

Чувства. У Тэхёна это слово ассоциируется с чем-то тёплым и весенним, потому что на уме только положительное. Теперь же, после череды трагедий в его жизни, чувства для Ким Тэхёна - это пустота. Чёрная дыра, которая никогда не познает свет и ощущение полноты.

Тэхён часто сидит по вечерам в кофейнях, бурчит на разновидности кофе и заказывает себе горячий шоколад или какао. Любуется погодой за окном, будь это солнечный денёк, дождь или, как в последнюю неделю, снег. Потом он устаёт это делать, грустнеет больше и опрокидывает скучающий взор на посетителей. Альфа часто ловит себя на мысли, что стал ненавидеть влюблённых парочек, которые без смущения целуются, держатся за руки и громко хихикают. Тэхён ненавидит их за счастье, узнать которое он никак не может. На кого бы ни устремлялся взгляд, брюнет видит одно конкретное лицо, не дающее ему спокойно спать.

Без Хосока в постели мерзло. Его подушка все ещё пахнет шампунем альфы, Ким её обнимает, нюхает, возрождает в памяти тёплые картинки и треснуто улыбается, говоря: «Клянусь, ты мне безразличен». Наглая ложь. Когда эти клятвы потеряли всякий смысл, Тэхён не знает, но ругает себя и запрещает признавать свой проигрыш. Хосок видел в нем только тело, он лгал и смеялся за спиной. В такого конченного человека нельзя влюбляться, а Тэ взял и перечеркнул «нельзя». Красной ручкой зачеркнул чёрные чернила, выведенные у себя на груди. Стёр кожу до крови, но зачеркнул.

После неприятного разговора с Юнги альфа чувствует себя ужасней, чем обычно. Терять омегу как сотрудника и неподкупного прокурора это тоже самое, что лишать человека ног и рук. Юнги лучше всех справлялся со своими обязанностями, получал хорошие отзывы и был в почёте, однако, несмотря на выше перечисленное, шатен всё-таки вручил альфе документ об увольнении по собственному желанию.

— А как же твоя цель посадить Цуками за решётку ради папы? - сначала не понимал происходящего Тэхён, с ужасом в глазах оглядывая печального омегу.

— Я понял, что месть не то, что нужно мёртвым. Я думаю, папа бы хотел, чтобы я держался от его убийцы подальше, - сглатывает ком в горле Мин.

Тэхён вбивает себе в голову первое предложение сказанное шатеном, смотрит несобранно, слабо хмыкает, облизывая нижнюю губу.

— Ты уверен в своём решении?

— Абсолютно, - дрожит голосом Юнги.

Он делает это из-за своей любви к Чонгуку. Если он хочет принять образ жизни Акиры и стать с ним одним целым, Юнги должен пожертвовать чем-то, однако как иронично, что омега жертвует законом во имя беззакония в лице альфы, которого он полюбил. Юнги даже не подозревает, что повторяет судьбу Донгу - папы Акиры, и в этом есть что-то цикличное.

Тэхён подписывает документ, сдерживая смесь эмоций, разочаровываясь в судьбе, поскольку вновь теряет дорогого человека.

— А вдруг это ошибка? - протягивает лист Мину брюнет.

Юнги несмело принимает документ, старательно не смотрит на подписи и пожимает плечами.

— А вдруг нет?

Тэхён провожает Юнги до машины, в которой того ожидал Энзо, а сам переходит улицу, по традиции собираясь напиться горячим шоколадом и похандрить.

Альфа делает заказ и откидывается на спинку, разглядывая серое небо, с которого неожиданно посыпались белые хлопья. Зима в этом году обещает быть холодной.

Спустя некоторое время Тэхён замечает суету сбоку, оборачивается и застаёт перед собой стаканчик со своим заказом, потом уже присаживающееся напротив привидение, не покидавшее его ни на одну ночь.

Ким аж сперва промаргивается, насторожившись, вдруг начались галлюцинации, но Хосок развеивая его подозрения одной полуулыбкой.

— Привет.

— Какого хуя ты здесь делаешь? - защитная реакция включается быстрее, чем мозг Тэхёна успевает принять информацию о присутствии блондина. Альфа недружелюбно хмурится, оскалившись, дёргается назад.

Голова и сердце не в ладах друг с другом, поскольку, пока язык парня бросается колкостями, глаза облизывают каждый сантиметр кожи Хосока. Тэхён быстро его рассматривает, запоминает его образ, чтобы дома воспроизводить, как фильм, и думать до поздней ночи. Хосок выглядит шикарно. Чёрная шелковая рубашка с глянцевыми пуговицами идеально обтягивает бицепсы, виден каждый изгиб. Белые волосы отросли, но это, наоборот, ему идёт. А этот непробиваемый взгляд, от которого бегут мурашки? Тэхён даже сейчас их чувствует, ёрзает на стуле, чтобы отвлечься, пытается не выдать себя.

— Я по делам в банк заезжал, - кивает за окно Чон, запуская под столом руку в своё бедро от неописуемого желания коснуться оливковой кожи парня, который тревожит его душу.

Хосок успел забыть, насколько он ахуенный. Сидит в белой рубашке с кучерявыми волосами, смотрит с обычным высокомерием и настороженностью, плюс это гребаная привычка облизывать свои губы через каждые пару минут. Хосок ненароком сглатывает, когда Тэхён вздыхает и отводит томный взгляд из разряда «ага, конечно».

— Я имел в виду, что ты делаешь за моим столом? Да какая уже разница, я ухожу, - Тэхён хватает свой стаканчик и направляется к стеклянным дверям с выгравированными часами работы.

— Тэхён, - осторожно перехватывает уже снаружи Хосок. Они стоят под козырьком, глядя на снегопад. Благо хлопья мокрые, поэтому, касаясь земли, тут же тают. — Не беспокойся, я не стану к тебе липнуть. Мне хотелось просто увидеться с тобой.

Киму вмиг грустно от чужой реплики, он хочет крикнуть «не уходи», однако в горло будто расплавленный свинец заливают - все застревает, не успев попасть в рот.

— И что ты хочешь, чтобы я сказал? Спасибо?

— Я скучал по тебе, - не верит, что осмелился признаться Чон, наблюдает за тем, как зрачок шоколадных глаз расширяется, а ясный взгляд смягчается, — ты не выходишь из моей головы ни на минуту. Я старался не лезть в твою жизнь, знаю, что ты этого не хочешь, только одного прошу... Береги себя.

Дрожь пробирает до костей. Сердце бьется с небывалой силой, отдавая болью в висках. Тэхён прикусывает щеку изнутри, почти обмякает от растерянности и пытается проанализировать сказанное. К чему это? Что Хосок имеет в виду? Он разделяет его чувства или же просто желает возобновить постельные отношения? Кто они друг другу? Опять все то же самое - куча вопросов без точных ответов.

— Ты прощаешься? - в недоумении произносит брюнет.

Отчасти это так, потому что Чон понимает, что они не смогут быть вместе, ведь между ними столько лжи - Ким её не выдержит.

Альфа выдавливает неубедительную улыбку.

— Нет. Я решил быть с тобой искренним.

— С чего это вдруг такие резкие изменения? - спрашивает полный скептицизма парень, забыв про горячий шоколад в руке.

Тэхён, возможно, глупец, раз надеется услышать те самые слова, которые воображает перед сном, но глаза Чона как будто другие, они смотрят иначе, и брюнет хочет уступить. Наплевать на его обман и положение, дать ещё один шанс.

— Я... за тебя волнуюсь, - с заминкой отвечает Хосок.

Это не то, что Ким хотел услышать. Он строит хладнокровный вид и переступает на другую ногу.

— Обойдусь без твоих советов, - альфа пафосно зачесывает чёлку назад, шагает прямо и, не заметив гололедицы, поскальзывается, чуть было не падая на спину, если бы не рефлексы блондина, который подхватывает Тэхёна под мышками и помогает удержаться на весу. Стаканчик с горячим напитком падает к ногам парней, растекаясь по снегу, пачкая белое коричневым, растапливает снежный покров.

Ким выдыхает пар, слышит уханье сердца и поворачивает голову на Хосока, с ужасом смотря тому в лицо. Прохожие оборачиваются на двух альф в странной позе, шепчутся, после чего Тэ с рывком и оскалом поднимается.

— Не трогай меня!

— Я же помочь...

— Я не просил мне помогать! Мои проблемы, если бы я упал! Козел, - бесится альфа, размашистым темпом направляясь куда глаза глядят.

Хосок выпал в осадок: он смотрит вслед уходящему Тэ, на голову которого опускаются снежинки, сохраняет опешивший вид и тихо смеётся.

— Какой был истеричкой, такой и остался.

***

Цуками нарезает ножом стейк слабой прожарки на кусочки и с аппетитом бросает мясо себе в рот, наслаждаясь привкусом крови, заламывает брови и мычит.

Джина тошнит от этой картины, альфа осторожно просматривает уведомления на телефоне, замечая десять смс от Рейна, озабоченно хмурится.

— Сокджин, - с набитым ртом окликает сына японец, не переставая восторженно мычать, — начинай исполнение плана «Z».

Ким каменеет, сжимая сотовый в руке, буравит Цуками странным взором, где собрались вместе самые разные негодующие эмоции. Если отец берётся за план «Z», значит, наступают тяжелые времена не только для его врагов, но и для самого Джина, который только успел обрести счастье - привязаться к боевому мальчишке. Его впервые пугают последствия, Ким осознаёт, что терпит рвущийся порыв крикнуть «нет». Но на деле японец склоняет голову, повинуется, решая подняться к себе и отдышаться.

План «Z» - это кровь, пот и слёзы.