Insensitive

Хосок не притрагивается к чашке чая, он сидит смирно и изучает чёрную и красную икру, сверкающую в солнечных лучах, что прокрадываются через высокие окна. За столом, помимо него самого, сидит Джин, между ними - Цуками.

Альфа, чьи волосы, в которых пробивается седина, зализаны гелем назад, одет он в темно-синее японское кимоно из шёлка. По традиции, отказавшись от стульев, они сидят по-турецки на полу, и только Хосоку, привыкшему к европейскому образу жизни, некомфортно, тем более его брюки нормально не тянутся, натирают в коленях.

— Сегодня же навести порт, забери оружие, - не глядя на Джина, обращается к тому Цуками, медленно прожёвывая хлеб с икрой и маслом.

Брюнет кивает, бесшумно поедая лапшу.

— А ты добудь приглашения на банкет, - говорит уже Хосоку японец.

Альфа поднимает секундный взгляд на отца и сразу опускает голову вниз, осознавая, что не может смотреть на того дольше положенного, только теперь потому, что сам не хочет, а не из-за того, что отец подобных вольностей не терпит. Цуками в глазах Хосока был сперва очень авторитетным человеком, добившимся власти путём жестоким, а потом уже нелюбимым отцом-деспотом. Как-никак Цуками сам заработал себе имя, пусть и написанное кровью его нескончаемых жертв, среди которых - и собственный муж.

Смерть папы Хосок пережил не столь болезненно, как переживал Чонгук, но только потому, что у Чона не было на это времени: ему нужно было стать опорой для брата и пешкой для Цуками, которого начали считать террористом. Хосок не имел право на чувства: жалость, скорбь, обида - нет, подобное присуще обычным альфам, проблемы которых - залёт омег. Хосок мог только злиться, а злость тлеет лишь благодаря физической боли. Первым, кого убил Чон, был охранник. Блондин просто столкнул его с обрыва, так как из-за чужой невнимательности, чуть было не пострадал Акира. Непростительная ошибка.

— Они у меня на руках, - откашливается Хосок, и Сокджин смотрит на него с каплей удивления.

— Когда ты успел?

— Мой бизнес процветает. «Эго» вошел в десятку лучших отелей столицы. Меня не могли не пригласить. К тому же виновник банкета - мой родной брат, - делая акцент на последнем слове, пьёт воду Хосок.

Скользкая усмешка растягивается на устах Кима. Блондин не теряет момент, чтобы уколоть его.

— Хорошо. Сокджин составит тебе компанию, - ставит перед фактом Цуками.

Хосок не смеет отпираться, потому он просто сжимает челюсть в немом негодовании, блестит взором в сторону такого же недовольного альфы и кивает отцу.

— Осмотритесь, изучите Чикаго. Он не просто так приехал с Чонгуком. У них какой-то план.

— Я предлагаю ликвидировать Ким Намджуна при первой же возможности, - опускает ладони на колени брюнет.

— Не смей! - рявкает на сына японец. — Сначала разузнай об их с Акирой плане, затем уничтожай. Чонгук должен мучаться, - с этими словами сердце Хосока пропускает удар, — он должен понять, что поступил глупо, предав меня. Я не прощаю предательства. Никогда. Никому.

***

Чимин надевает на уши тонкие серьги из белого золота, свисающие вниз. На нем дизайнерский белый костюм с такими же, как и серьги, нитями и узорами листков, которые будто укрывают собой грудь омеги.

Парень убирает шкатулку в комод, душится духами и переводит взгляд через зеркало на Намджуна, стоящего позади в одних серых классических брюках.

Чимин скользит накрашенными глазами по массивной спине, видит напряжённые руки альфы, мускулы, которыми можно колоть орехи, и мечтательно вздыхает.

Чикаго оглядывается на шум и подбрасывает брови вверх в немом вопросе.

— Может, ну этот вечер? Давай займёмся друг другом? - кокетливо тянет златовласый, хитро щуря глазки.

Намджун широко улыбается, статно подходит к Чимину и наклоняется к нему, делая так, чтобы его подбородок был на одном уровне с головой парня. Чикаго целует щеку омеги и жадно внюхивается в волосы, подвергшиеся завивке.

— Заманчивое предложение, но вынужден отказаться.

— Ты многое теряешь. Я купил себе кружевные чёрные чулки, - дразнит Намджуна Пак, демонстративно поднимаясь с кресла.

Альфа прикусывает губу и смотрит на упорхнувшего Чимина мстительным взглядом. Намджун дергает с вешалки идеально выглаженную рубашку, натягивает на себя и принимается застёгивать пуговицы, как в комнату возвращается парень. Он становится напротив Чикаго, ловко соединяет белые пуговки и по привычке считает под нос.

Альфа, наблюдая за тем, как очаровательно дуются щёки и розовые губки омеги, не сдерживает тёплой улыбки и легонько поднимает подбородок Чимина пальцами.

Они смотрят друг другу в глаза.

— Я люблю тебя, - первым говорит Намджун и не врет, потому что в его глазах столько нежности, покорности, восхищения, что Пак ощущает себя центром мироздания.

Чимин кладёт ладони на грудь Кима, кусает уста, чтобы перестать улыбаться точно последний дурачок, а потом целует альфу в шею.

— Я люблю тебя больше.

— Не больше, чем я. Мини, мы с тобой столько лет встречаемся, через столько прошли... Ты был со мной в самые тяжкие времена. Такое впечатление, словно мы знаем друг друга с рождения. Знай, я без тебя и дня не смогу, - поочерёдно целует костяшки пальцев Пака Намджун. — Я безумно люблю тебя.

— Малыш, - зовёт чересчур взбудораженного альфу Чимин, — давай покороче.

— В общем, как ты смотришь на то, чтобы сменить фамилию Пак на Ким?

— То есть? - хлопает ресницами омега, и по спине его пробегают мурашки.

— Нам давно пора пожениться. Я хочу создать с тобой семью, хочу, чтобы ты официально стал моим.

— Ты делаешь мне предложение? - до сих пор не понимает Чимин.

Чикаго чмокает оторопевшего парня в губы и улыбается.

— Сделаю.

— Эй! Ты! Ты! - топает босой ногой Пак, давясь возмущением и провожая счастливого альфу свирепым взглядом. — Кто так делает?! Зачем ты рассказал мне об этом? Это должен был быть сюрприз! Так все нормальные парочки делают!

Вместо ответа, Намджун пожимает плечами и красиво укладывает галстук, забирая с вешалки пиджак. Чимин в шоке раскрывает челюсть.

Только что ему сообщили о предстоящем предложении руки и сердца. Это значит, он без пяти минут жених. Это значит, что он совсем скоро станет мужем Намджуна.

Румянец ровным тоном ложится на щёки омеги, Чимин в экстазе обнимает себя, его бьет мелкая дрожь. Он считает удары сердца, просит себя не плакать, махая руками перед стеклянными глазами, и не может не улыбаться, в то время как уголки рта ноют от напряжения.

Чимин любит Намджуна до бесконечности. Он из тех, кто в огонь бросится ради любимого, кто горы свернёт и кто готов убить ради безопасности своего альфы. Чимин сегодня один из самых счастливых людей на планете. Позже он возьмёт число в календаре в красный кружок и будет праздновать каждый год. Он настолько радостный, что окрылён даже поездкой на банкет, на который ему теперь плевать. Все мысли об одном - совсем скоро они с Чикаго станут одним целым.

***

Лиён в который раз поправляет бабочку на шее и открывает дверь автомобиля. Обходит чёрный Мерседес, улыбается в тонированное окно, зная, кто за ним прячется, и дергает за ручку.

Юнги выходит красиво. Эффектно. Он одет в бархатный бордовый костюм и шелковую белую рубашку. Его каштановые волосы уложены, на шее ожерелье с переливающимися камнями. Кажется, вступив на дорожку, омега приковал к себе все взгляды окружающих, начиная с репортёров, заканчивая самими гостями, которые без стеснения перешептываются о двух нагрянувших персонах.

Юнги не реагирует на вспышки камер, берет под руку Лиёна, одаривая того слабой улыбкой, и направляется к парадному входу. Он был так увлечён своими мыслями и желанием убежать прочь от толпы, что не почувствовал на себе липкого взгляда сверху.

Чонгук поражён. Он не видел его два года, но и подумать не мог, что за двадцать четыре месяца красота может приобрести новое значение и стать масштабнее.

Юнги прекрасен, он все ещё сакура, нежнейшая и хрупкая, одновременно недоступная и способная постоять за себя. Юнги просто поправляет пиджак, Юнги просто смотрит вперёд, Юнги просто улыбается, а у Акиры съезжают тормоза. Он крепко сжимает края подоконника, чуть было их не сломав, трёт в порошок зубы и жмурится.

Рядом с ним шёл какой-то мужчина. Он касался ладони Юнги, он принимал его улыбку, он говорил с ним. Чонгук не хочет признать увиденное за реальность. В его голове реальность совершенно другая: рядом с Юнги не может быть кто-либо. Юнги недосягаем, неприкосновенен. Он богоподобен: молитесь ему в колени, только трогать не смейте, не оскорбляйте своими мерзкими руками святого.

Чонгук готов хоть прямо сейчас отрубить неизвестному пальцы, раздробить их до однородной массы и накормить этим паштетом своего пса.

— Акира.

Альфа разлепляет красные от злости глаза и оборачивается на голос. Намджун проходит в комнату, собирает локти на груди.

— Я уже спускаюсь, - прячет телефон в карман Чонгук, собираясь с мыслями.

Альфа в последний раз смотрит на себя в зеркало, выпрямляется и проходит мимо Чикаго, однако второй резко опускает руку тому на плечо. Чонгук замирает.

— Послушай мой совет, оставь его. Не ищи с ним встреч, - не называя имя, вкрадчиво чеканит блондин.

Акира поворачивает к нему шею, щурит чёрные глаза и еле заметно улыбается, хотя больше его улыбка похожа на оскал.

— О ком ты?

— Чонгук, я серьёзно. Наши планы не должны рушиться из-за Мин Юнги.

— Мин Юнги? - будто пробует на вкус давно непроизносимое им имя. — А это кто? - неоднозначно даёт ответ альфа, после чего по его губам проскальзывает лукавая ухмылка.

Он выходит в холл, спускаясь по лестнице к гостям. Чикаго стоит на одном месте секунды три, вздыхает. Чонгук пытается доказать ему и в первую очередь себе, что выбросил из головы омегу, но его выдаёт реакция. Стоит Намджуну упомянуть Юнги, как радужка глаз Акиры становится на сто оттенков темнее.

***

На светских мероприятиях Юнги всегда бывал в компании Тэхёна, так как без знаменитого прокурора, руки дьявола, вечер не мог пройти полноценно. К тому же со своим чувством стиля и впечатляющей внешностью Тэхён становится гвоздём программы - все рвались хоть глазком взглянуть на живого Дориана Грея.

Сегодняшний праздник не стал исключением. Ким Тэхен, молодой и уже успешный прокурор столицы, был приглашён на открытие элитного казино.

Альфа, одетый в бежевый костюм, который подчеркивал оливковую кожу, в руке с перстнями держит бокал шампанского и слушает чиновников, которые даже сейчас не забывают о работе, говорят о незаконных сделках и отмывании денег. Тэхён готов зевнуть от скуки, но его положение спасает Хосок в чёрном смокинге, появившийся на пороге. Альфа зачесал светлые волосы набок, открыв лоб. На его непроницаемом лице застыла хмурость и бдительность, однако стоит ему повернуть голову чуть влево, как морщинки у переносицы сглаживаются, а мертвые глаза наполняются жизнью. Искорки выдают его радость.

Хосок улыбается одним уголком рта и растворяется в толпе, оставляя Тэхёна без желаемого приветствия. Брюнет, привыкший к скрытности Чона, закатывает глаза, отпивает глоток шампанского и кивает мимо проходящему Юнги.

Омега, заметив коллегу, извиняется перед Лиёном и его знакомыми, проходит вперёд, к фуршетному столу, ловко утаскивая с капкейка вишенку.

— Выглядишь красиво, - оценивает наряд парня Тэхён, — для него старался?

Мин не заметил ехидной нотки, только кивнул, обратив взор на Лиёна, который держался рядом с остальными альфами как-то выше. Его заметит любой: он харизматичный, умный, дальновидный. Лиён - мечта всех омег, проходя мимо, они подбирают слюнки. Но вот Юнги подобного восхищения не испытывает. У него нет бабочек в животе, о которых принято говорить, когда речь идёт о любви. У Юнги к Лиёну признательность и привязанность. Альфа будто стал мягкой подушкой для омеги, когда его сбили с ног и он упал. Не более.

— Юнги, - зовёт того Тэхён, с тревогой рассматривая шатена, — ты какой-то странный. С тобой все хорошо?

— Я не выспался. Всю ночь разгребал файлы. Меня попросили помочь с делом цветочного магазина.

— Тот пожилой альфа? - Юнги кивает, а Тэхён устало охает. — Черт, Юнги, ты же понимаешь, что площадь продана? Она теперь частная.

— Я понимаю, тем не менее мне жаль того старика. Этот магазин принадлежал его покойной любви.

Ким залпом выпивает оставшееся в бокале шампанское.

— Когда ты успел стать таким сентиментальным? - как бы вслух размышляет Тэхён. — Вот что делает с людьми любовь, - брезгливо хмыкает, — превращает в тюфяков. Грызёшь себе нервы, льёшь слёзы, сочувствуешь другим, ревнуешь к каждому столбу. Только последний идиот подпишется на это. Без обид, - быстро добавляет Тэхён и охватывает глазами весь зал, случайно останавливаясь на одном конкретном человеке.

И тут все мысли вылетают из головы. Тэхён напрочь забыл, о чем секунду назад философствовал. Он прожигает дыру в профиле Хосока, который любезничает с каким-то омегой. Тэхён щурится, приглядывается к парню, сканирует его одежду, прикидывает цену, затем сжимает губы, заметив, что внешне омега красив. Удачно, что у Тэхёна в руке больше нет бокала, иначе от того, насколько сильно он сжимает ладонь, тот бы треснул.

Альфа не моргает. У него горит слизистая глаза, но он не смеет моргать, боится пропустить что-то важное. Например, как этот наглый парень касается руки Хосока. Улыбается кокетливо и вообще ведёт себя так, будто готов прямо здесь ноги раздвинуть.

Да что он себе позволяет? Что он только что шепнул Хосоку на ушко?!

— Я на минутку, - рассеяно обращается к Юнги брюнет, похлопав того по плечу.

Тэхён стремительным шагом мчится к интересующим его персонам. Натягивает самую беспечную улыбку и вдруг резко замирает. От Хосока и след простыл.

— Черт, - ругается под нос парень, аккуратно осматриваясь по сторонам.

Кругом толпа, все разговаривают, пьют алкоголь и слушают приглашённый оркестр. Но Киму до них нет дела, ему на всех плевать. Сейчас его тревожат мысли, что с ним что-то не так. Он готов был застрелить омегу рядом с Хосоком, превратить его в пепел. Это и есть ревность? Не может быть. Он не мог.

— Меня ищешь? - подкрадывается из-за спины альфа, отчего Тэхён пугается, разворачиваясь к ехидно улыбающемуся Хосоку всем телом.

Он стоит на опасно близком расстоянии, даже, можно сказать, неприличном, поэтому Киму приходится отодвинуться.

— Размечтался. Я за эклерами пришёл, - нагло лжёт брюнет, хватая с подноса десерт с шоколадной глазурью.

Хосок иронично собирает брови.

— Ты же не любишь заварной крем.

Тэхён растерянно хлопает ресницами и удивляется тому, что Чон запомнил его слова, брошенные мимолетно, когда они сидели в кондитерской, попивая чай.

Ответить на факт нечем. Альфа просто стоит и гипнотизирует взором кожаные ботинки Хосока. Блондин становится на шаг ближе.

— Ты сегодня очень красивый. Налюбоваться тобой не могу, хочу наброситься и укусить.

— Правда что ли? - язвительно тянет Тэхён, задрав подбородок, сам не понимает, почему бесится. — А мне казалось, ты был слишком увлечён флиртом, чтобы думать обо мне.

— Это что, ревность? - смеётся Хосок.

Он внезапно хочет обнять парня, поцеловать его и убежать подальше от этого слепящего напускного пафоса, шума, глаз. Только они вдвоём.

— Не смеши меня, малыш, мне не знакомо это слово, - откашливается Ким.

Альфа становится вплотную, почти касается носом чужой щеки, но лучше бы это, чем его рука на бедре остолбеневшего Тэхёна, у которого скачет давление и сердце птицей бьется.

— Тогда почему я слышу рычание твоего зверя?

Устанавливается зрительный контакт. Тэхён не дышит, выпучивает глаза на уверенного в себе Хосока, молчит. Хосок, в свою очередь, сжимает бедро альфы, с довольным видом отходит и прячется в толпе.

Брюнет, избавившись от нахального Чона, наконец выдыхает и смотрит вниз. Да у него стоит!

— Ебал я твою ревность, крыса ты бесхвостая, - шикает то ли на бугорок в штанах, то ли на Хосока Тэхён, решая остудиться холодной водой в уборной.

***

— Ты не поверишь, с кем я сейчас говорил! - Лиён аж светится от счастья. Он быстрым шагом проходит к сидящему за столом Юнги и садится рядом, хватая уплетающего тортик парня за тёплую ладонь. — Он очень влиятельный человек, благодаря ему мой бизнес расширится. Мы говорили о заключении контракта.

— Тише, ты весь покраснел. О ком ты говоришь? - улыбается ему омега.

— Сейчас узнаешь, пошли, - Лиён слышит звон бокалов, берет Мина за руку и ведёт к собравшимся вокруг кафедры с цветами людям.

Музыка перестаёт играть, и Юнги видит копошение.

— Началась торжественная часть, - разъясняет Лиён, щекоча горячим воздухом изо рта ухо шатена.

Юнги невысокий, поэтому он видит мало из-за затылков собравшихся, что расстраивает. Он поднимается на носочки, одновременно вслушиваясь в речь выступающего за кафедрой человека.

— Ещё раз благодарю всех за то, что посетили наше торжество. Мы рады сотрудничать, трудиться за сближение наших стран. Надеюсь, что в нашем казино будет много выигрышей. Хочу представить вам человека, без которого бы не состоялась сегодняшняя встреча. Именно ему принадлежит идея создания казино «Ройал-Ройл». Мой верный друг, соратник и брат, - после речи высокий светловолосый альфа отходит в сторону, и под шумные рукоплескания к толпе выходит он.

Юнги отшатывается. Омега, вцепившись пальцами в локоть Лиёна, в шоке раскрывает глаза, запрещая себе дышать, смотрит в одну точку и кричит бесшумно. Нет, это иллюзия, обман зрения. Это не может быть он.

Юнги не слышит вопросов Лиёна, он максимально сконцентрирован на Чонгуке, который почему-то не спешит говорить в микрофон, проходится зорким взглядом по радостным лицам. Юнги не сомневается, Акира ищет его. Он знал, что омега здесь. Вот почему весь вечер Юнги ощущал на себе липкий проникновенный взгляд и не мог понять, чей он, из-за кого холодный пот льётся по спине. Мину казалось, за ним наблюдали, он спихивал свою паранойю на сонливость, однако теперь все встало на свои места. Это был он.

Юнги не знает, плакать ему или смеяться. Что вообще нормальные люди делают в подобных ситуациях? Чонгук стоит в тридцати шагах от него, он улыбается, говорит, он здоров. Порой омеге думалось, словно Акира был всего-то сном в его жизни, и тем не менее он реален, его можно потрогать, ощутить, услышать запах его тела. О да, Юнги слышит его запах среди всех других, именно его. Как в первый день знакомства, Чонгук пахнет тайной и необъятностью.

— Малыш, что случилось? - наклоняется к Юнги Лиён.

Омега недееспособен. Он кое-как качает головой, все ещё глядя на своё разбитое сердце у ног Чонгука. Призрак из сновидений... Альфа подкачался, его длинные волосы закрывают щеки, глаза по-прежнему чёрные, загадочные. Акира одет во все чёрное, как и всегда, в любимый цвет. Он собирает на себе кучу влюблённых взглядов, но Юнги знает, что для Чонгука любовь - пустой звук. Этот человек не умеет любить, зато уходит он красиво.

Альфа заканчивает выступление, красную ленточку режут на две части: одну держит Чикаго, вторую - Акира, а гости гудят, хлопая в ладоши. И лишь Юнги стоит с каменным лицом.

Бежать. Нужно бежать.

Гости расходятся по углам, Чонгука видно лучше, из-за чего омега, всполошившись, юркает в другой зал, занимая место у стола с закусками. Меньше всего на свете он хочет вновь впускать в свою жизнь Акиру.

***

— Любимый, - обнимает за талию Чимина, который жадно глотает шоколадки, Чикаго, утягивая за собой. — Пройдём-ка на секунду.

Златовласый, возбуждённо вздохнув, быстро жует и с улыбкой на лице спрашивает:

— Ты сейчас перед всеми сделаешь мне предложение?

Намджун смеётся.

— Нет, любовь моя. Смотри, видишь того омегу, - кивком указывая на Юнги, говорит Намджун расстроившемуся парню.

— Ну да.

— Я очень бы хотел, чтобы ты с ним подружился.

— Зачем? - оценивает пристальным оком шатена Пак, приметив в уме изысканную бледность лица. — Кто он?

Намджун наклоняется ближе, заговорщически объявляя:

— Это очень важная масть в нашей игре. В руках этого омеги поводок для монстра.

— Милый, что ты несёшь? - куксится Чимин от постоянных загадок. — Скажи языком плебеев.

— Просто найди с ним общий язык. Сделай так, чтобы он часто находился в твоей прекрасной компании, - выпрямляется Чикаго, заметив Акиру, который все ближе и ближе к своей цели: как лев подкрадывается к лани, так Чонгук приближается к Юнги.

— Я попробую, но ты недоговариваешь. Меня это обижает.

— Я дома тебе всё расскажу, - целует в щёчку притворно надувшегося парня альфа, кланяясь подходящим навстречу бизнесменам.

Чимин остаётся один. Он скрещивает руки на груди, забрав с подноса мимо проходящего персонала бокал шампанского. Стоит и наблюдает за Юнги, который явно чем-то озабочен, раз складывает уже пятое по счету полотенце в кораблик.

Это даже хорошо. Чимину нужны друзья, учитывая, что их у него никогда не было. А этот невысокий симпатичный парень вполне мог бы стать первым подопытным кроликом...

***

Вечер у Сокджина не задался с самого начала, и благодарить за это стоит Хосока, ведь это он «случайно» ставил подножки Киму, чтобы тот не попал или хотя бы опоздал на банкет. То проблемы в порту, то проблемы со смокингом... В итоге Сокджин приезжает на вечер чуть ли не последним, однако и здесь поджидала его напасть. Он не думал, что Чонгук начнёт действовать сразу, считал стратегией Чикаго и Акиры осторожность, в итоге просчитался.

Альфу зажимают в стенку двое громил, и, конечно же, Джин с лёгкостью бы мог свернуть обоим руки, но, дабы не создавать шум, альфа покорно стоит затылком к стене и смотрит на злорадствующего Акиру.

Японец, ухмыляясь, садится на край кресла, не обращая внимания на празднество, становится серьёзным.

— Получил мой подарок? - спрашивает Джина Чонгук, подмигивая.

— Я в долгу не останусь, не сомневайся. К тому же Цуками щедр на сюрпризы не хуже тебя, - ответ не заставляет себя долго ждать, Сокджин вырывается из хватки амбалов, поправляет галстук, — а ты удивляешь. Спокоен, как удав, даже не боишься в глаза брату смотреть.

Чонгук опирается руками о свои колени, поджимает уста и кивает.

— Чего мне боятся? Я пошёл против тебя с Цуками, Хосок мне не враг.

— Забавно, что вы мыслите по-разному, - нарочно сеет зерно сомнения брюнет, закуривая. — Для него ты теперь пустое место. Он весь вечер тебя избегает.

Это, увы для Чонгука, правда. Хосок даже в сторону младшего не смотрит. Акира специально позвал его, хотел убедиться, что с братом всё в порядке, что Цуками не навредил ему. Чонгук понимал, старший не простит измены и ухода, однако не сомневается, что братские узы гораздо крепче ненависти. Акира любит Хосока, уважает его, и он сделает все, чтобы разрушить странную верность Хосока к отцу-деспоту.

— Не переживай о моих отношениях с братом, их ничто не испортит, особенно ты, - холодно цокает альфа, поднимаясь с места, — надеюсь, Цуками насладился спокойными деньками, потому что я вернулся, чтобы его уничтожить, а вместе с ним и его приспешников.

— Глупо открыто угрожать, Чонгук, - щурится Джин, — ты забываешь, с кем имеешь дело. Он сотрёт тебя с лица земли, и плевать, что ты его сын.

— Как и мне, что он мой отец. Времена меняются, я больше не тот Чон Чонгук, которого ты знал. Всё-таки гнилая кровь дала о себе знать, - наклоняет голову набок альфа.

Чонгук выходит к гостям, а Сокджин, докуривая сигарету, нервно дергает ногой и чертыхается. Он останавливается напротив окна, смотрит в небо и круто оборачивается, когда к нему подбегает помощник.

— Босс, у нас проблемы.

— Что ещё? - мрачнеет и без того злой из-за угроз Акиры Джин.

Помощник рассказывает корень неприятностей, и по мере развития сюжета, лицо альфы вытягивается в бешенстве и в легком недоверии. Он фурией несётся к парадному входу, выходит за порог, бежит к парковке и смачно ругается.

Его автомобиль полностью разрисован. Синие, зелёные и малиновые линии по всей крыше, капоту и борту. Гвоздём выцарапано «трусливая обезьяна». Джин мигом узнаёт почерк, багровеет от льющейся рекой ярости, набирает нужного человека и просит пробить информацию об одном омеге. Он даже вникать не хочет, каким образом пацану удалось совершить пакость.

Спустя полчаса альфа на автомобиле помощника паркуется у высотки, крыша которой переливается в свете прожектора. Сокджин на лифте поднимается в пентхаус, попадая на частную вечеринку, кажется, школьников. Они танцуют, пьют, чуть ли не трахаются на свободных местах. Джину мерзко. Альфа бывал в разных дырах, однако это переплюнуло даже вьетнамский бордель.

Брюнет, остановившись у колонны, осматривается, рыщет безумными глазами по головам, ищет. И находит. Рейн танцует на барной стойке, обливая толпу шампанским. Омега одет в чёрную футболку, рваные узкие джинсы, его волосы собраны в хвостик, а на лице вульгарный макияж. Сокджин брезгливо кривит ртом, тем не менее подрывается в нужную ему сторону.

Рейн слишком увлечён танцем, чтобы заметить приближающегося к нему альфу. Его глаза прикрыты, лицо улыбается. Он молод, пьян и ему абсолютно плевать на происходящее. До этих пор.

Джин не церемонится, грубо дергает парня за худую ногу, и тот больно шлепается локтем, падает, бессвязно что-то бормоча под нос. Парень хмурится, приподнимается и трёт больное место.

— Какого хуя ты... - орет он, пока ещё понятия не имея на кого. Волосы его больше не золотого отлива. Они тёмные, орехового цвета.

Рейн поворачивает шею на нарушителя его атмосферы, фокусирует мутный взор и тут же меняется в выражении лица.

Секундная прострация проходит скоро, Рейн вновь строит из себя дерзкого, расслабляет мышцы.

— О, это ты, обезьян?. Небось, увидел мою роспись на своей тачке.

— За мной, - Джин опять дергает парня за ногу, и второй падает с барной стойки, но успевает удержаться ногами, недовольно бурча.

— Ты издеваешься?! Отвали, - Рейн сопротивляется хватке, топает ножками, покрывает белый свет матом, а Киму хоть бы что, он спокойно, запустив пальцы в воротник футболки, тянет школьника за собой, наплевав на толпу и альф-молокососов, которые ради вида пытались его остановить.

— Что ты творишь, придурок?! - уже в машине шипит омега.

Сокджин хлопает дверью перед носом парня, быстро садится на водительское место, запирает двери.

— Сядь, - рявкает брюнет, и Рейн, зверёк которого не понимает, что от него хотят, скулит, пока сам омега не сдаётся. Дергает ручку туда-сюда, словно она откроется.

— Куда ты меня везёшь?! Это похищение несовершеннолетнего! Я ребёнок! - истерично кричит шатен, на что Сокджин усмехается, давя на газ.

Он резок на поворотах, да и вообще ездит неаккуратно, отчего омегу шатает в разные стороны.

— Ребёнок? Только вспомнил? Что-то не смущал тебя возраст, когда ты портил мне тачку или когда танцевал на барной стойке, как последняя блядь.

— Это не твоего ума дело! - обижается Рейн. — Подростки так сейчас отдыхают, но тебе, динозавру, не понять, - дышит перегаром на Джина Ли, и альфа морщится, толкая омегу к двери, подальше.

— Не спорю, сейчас молодежь подобным образом веселится, но я тебе покажу обратную сторону, покажу взрослую жизнь, в которой люди за свои поступки несут ответственность, - не отвлекаясь от дороги, быстро и четко говорит брюнет.

Рейн вроде слушает, но ни черта не соображает.

— Что ты несёшь? Я не понимаю занудский... - альфа молчит, омега бесится. Вскоре машина подъезжает к полицейскому участку, и Рейна передергивает. — Зачем ты привёз меня сюда?

И снова молчание. Парня бесит, что его игнорируют, он размеренно дышит, а потом успокаивается и понимает - альфа хочет сдать его копам.

— Нет... ты не можешь, - качает головой побледневший Ли.

— Ошибаешься, - Сокджин выходит наружу, обходит машину и открывает Рейну дверь, — могу.

Тот в панике глотает комки в горле. Он будто перышко для Кима, альфа его спокойно толкает в участок, в то время как омега топчется, кричит, чуть ли не плачется.

— Ну ладно, ладно, прости! Я не должен был портить твою машину, признаю! Правда, я больше так не буду, - осталось пару шагов до двери. Парней провожают взглядами дежурящие беты. — Сокджин, прости!

Брюнет осекается, услышав своё имя из уст школьника, но не убавляет шага, толкает дальше. Рейн, поняв, что Джин не сменит гнев на милость, беснуется.

— Ну и пошёл ты! Думаешь, меня это напугает? Да мне похер!

— Добрый вечер. Это вам, - альфа пинает омегу прямо в руки растерянного полицейского. Рейн чуть ли не падает. Опять. — Я нашёл его в неподобающем для несовершеннолетнего месте. Он пил и бог знает что употреблял ещё. Позаботьтесь о нем, сообщите его родителям и передайте им это, - Джин оставляет за компьютерным столом чек за машину.

— Обезьяна! Ты не с тем связался! Ублюдок! Вытащи меня отсюда, я ничего плохого не сделал! Он врет, не верьте ему! - скрипящим голосом воет Рейн, которого ведут в камеру, где сидят ещё два человека.

Омега испуганными глазами смотрит в разные углы, слезливо просит отпустить. Он никогда не попадал в участок, ему страшно. Когда родители узнают о случившемся, ему оторвут голову.

— Сокджин! Прости! Забери меня отсюда, - уже в обезьяннике, держась за решётки, умоляет Рейн.

— Ты сам виноват. Отвечай за свои поступки, - и альфа уходит, до сих пор ощущая тяжесть на душе от того, насколько странно звучит из уст парня его имя.

***

Юнги не знал, что за ним, помимо подкрадывающегося Акиры, наблюдает и золотоволосый парень. Он так сконцентрирован на увиденном, что дышит через раз.

— Малыш? - только Лиёна не хватало.

Альфа подходит к Юнги, опускает руку на спину и гладит, обеспокоенно хмуря брови.

— Давай поедем домой, - просит Мин.

— Хорошо, мне совсем не нравится твой вид. Ты весь дрожишь. Неужели заболел? - Лиён прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу омеги. В этот злосчастный момент на Юнги ложится чья-то тень.

Внутри вопит: «Не оборачивайся. Не смей», но омега не успевает услышать голос разума, подчиняется сущности.

— Господин Чон, - улыбается необычно приветливо Лиён, выпрямившись перед альфой.

— Решил узнать, нужно ли вам что-нибудь, - Чонгук обращается к альфе, но смотрит на Юнги, однако стоит шатену поднять глаза, как Акира обращает внимание на Лиёна.

— Спасибо, прелестный ужин. Хочу познакомить вас с моим омегой. Это Юнги, он лучший прокурор Кореи.

«С моим омегой». Чонгука сейчас стошнит. Была бы его воля, он бы вырвал язык Лиёну, но вместо этого японец сдержанно кивает.

Юнги не может разгадать игру альфы. Что он делает? Его политика - нагло строить вид, словно они незнакомы? Или Юнги отныне даже взгляда его не заслуживает?

— Я хотел предложить встретиться у меня в компании, обсудить сотрудничество, - включает деловую сторону Акира.

Юнги тухнет, как светлячок. Он опускает голову, кусает губы и моргает, чувствуя напрашивающиеся слёзы. Чонгук его игнорирует, делает вид, словно не помнит. Словно не он два года назад целовал его, клялся в любви, в конце концов, трахал. Словно не он звал его своей сакурой.

Омега хватается за горло, трёт, не может дышать и понимает, что стены идут ходуном.

— Лиён, - шепчет он, увы, альфы, занятые обсуждением дел, его не слышат. — Лиён, - повторяет громче Юнги, — мне что-то совсем нехорошо...

Брюнет придерживает омегу за плечи, сам ощущает, как чужое тело обмякает, и чертыхается.

— Едем в больницу, - не терпя возражений, говорит Лиён.

Чонгук собирает брови у переносицы, равнодушно мажет взглядом по ненормально бледному парню и мысленно соглашается с решением альфы. Что с самочувствием Юнги, его не должно волновать, поэтому Акира молчит.

— Прошу прощения, нам нужно ехать.

— Я все понимаю. Вашему омеге нездоровится.

«Вашему омеге». Юнги хочет плакать теперь больше. Почему от одной фразы он готов зарыдать? Оказывается, чей-то голос может причинить боль. Юнги набирается мужества в последний раз взглянуть на бывшего возлюбленного и находит в его лице отстранённость. Ни тени волнения. Ничего. У Юнги болит сердце, которое валяется у ног Чонгука, тот топчет его, кровью пачкает пол.

Равнодушие ранит сильнее ненависти, ненависть хоть какое-то чувство, а за равнодушием ничего нет.

— Поехали, Юнги, - осторожно подталкивает слабого омегу к выходу Лиён.

Юнги уходить не хочет, он хочет остаться с ним. Акира вернулся, а вместе с ним и омежья сущность Мина. Рядом с ним он цветок, а не его шипы. Но Чонгук все дальше и дальше...

— Это про него я говорил тебе. С ним у меня намечается удачная сделка, - в машине торжествует Лиён.

Юнги ничего не отвечает, облокачивается лбом на окно и прикрывает потяжелевшие веки.

***

— Отрицать мы не можем, наши гости столицы собрали вокруг себя важных шишек, - говорит бета в мундире.

Тэхён в согласии отпивает глоток вина. Его сотовый вновь звенит. Он заранее улыбается, догадываясь, кто пишет, и читает смс.

«Ты так красиво держишь бокал, аж грустно, что это не мой член».

Снова сообщение.

«Да избавься ты наконец от компании этих плешивых и протезных. О чем вы говорите вообще?»

Альфа прыскает в кулак, извиняется перед старшими и вливается в беседу, играясь мимикой. Однако очередное уведомление перебивает его.

«Если я тебя сейчас не поцелую, у меня случится инсульт задницы. Ты слишком горяч».

Тэхён самодовольно хмыкает, облизывая нижнюю губу, зная, что Хосок обязательно заметит этот жест и захочет его только пуще.

— Простите, я на минутку, - кланяется альфам Ким, пятясь в сторонку.

Брюнет находит Чона в самой дальней комнате. Хосок дергает парня за руку и  заключает в объятия, глубоко целуя, ловя языком чужой. Тэхён идёт навстречу, поддаётся, послушно раскрывает рот и обнимает шею. Оба осознают, что вечер прошел бы напрасно без этого поцелуя.

— Поедем сегодня ко мне. Я очень-очень тебя хочу, - шепчет в ухо Хосок, зафиксировав руки на заднице Кима.

— Давай лучше ко мне, я кое-что купил... Тебе понравится, - игриво тянет альфа, проверяя, не идёт ли кто.

— Ого, что это может быть? Костюмчик?

— Костюмчик.

— Служанки? - загораются глаза Хосока.

— Служанки, - не успевает договорить Тэхён, как альфа повторно его целует.

— Побыстрее бы свалить отсюда.

— А что нам мешает?

— Ты прав. Поехали, - Чон забывается, берет брюнета за руку и нетерпеливым шагом прорывается сквозь гостей.

Ким над ним открыто хихикает, но не может не радоваться факту, что тот с ума сходит от желания. Скрывать нечего, Тэхён так же жаждет блондина. Они выходят в главный холл, как случайно плечо Тэхёна кто-то задевает. Парень останавливается, кланяется взрослому мужчине, и улыбка его стремительно гаснет.

— Извините, - нехотя просит прощения толкнувший его альфа лет пятидесяти.

Брюнет стоит подобно статуе, провожает неживыми глазами фигуру, желтеет, затем бледнеет, потом зеленеет, не обращая внимания на оклики Хосока.

Его тошнит. Альфа держится за живот, покрывается липким потом и судорожно дышит.

— Тэ, что с тобой? Ты будто призрака увидел, - то ли шутит, то ли реально переживает Хосок.

— Это он, - дрожит голосом растерявшийся парень.

— Кто?

Блондин переводит взор на удаляющегося за углом мужчину.

— Это он меня изнасиловал.

Хосок тут же поворачивает шею к Тэхёну, мрачнеет, сжимает кулаки и подбирает слова, хотя какие к черту слова, когда хочется рвать на куски.

— Ты уверен?

— Я хочу убраться отсюда, - выдыхает парень, спеша на свежий воздух. — Пожалуйста, отвези меня домой, я хочу побыть один.

Хосок без лишних слов кивает. Он сажает Кима в автомобиль, а сам набирает незаметно для задумчивого альфа номер Чико и просит кое-что сделать для него. Спустя пять минут Чон садится за руль.

— Я останусь с тобой, не хочу, чтобы ты был один, - не напирает, просит мягко.

— Да... останься со мной, - Тэхён чувствует тепло чужой ладони на своей руке и слабо улыбается, пока горло дерут сухие рыдания, но когда рядом Хосок, плакать не хочется.