Глава 20: Пощечина
С того самого вечера лавочка в зале будто оставила на них метку. С тех слов, с того взгляда, с того поцелуя — что-то изменилось, но сказать что именно, никто не спешил. Или, точнее, оба делали вид, что ничего не было.
Утром они не обменялись ни словом. Ни в коридоре, ни на перемене. Даже взгляда. Только молчаливая синхронность — как будто оба читали невидимый сценарий под названием "не выдавай себя, не покажи, что ты вспоминаешь, как пахли его волосы или как тепло была её щека."
— Ты их видишь? — спросила Милена, наблюдая, как Эстер жует бутерброд и упрямо не смотрит на стол, где сидит Купер.
— Угу, — Адам с набитым ртом откинулся на спинку. — Либо они убили кого-то вместе и теперь держат обет молчания, либо там было что-то... ну, знаешь, типа... — он выразительно прищурился. — интимное.
— Они бы перегрызли друг другу глотки раньше, чем дошло бы до поцелуев, — уверенно фыркнула Милена. Но всё равно хмыкнула, когда Эстер на её вопрос: "Ты с ним что-то выясняла вчера после репетиции?" — отмахнулась с настолько резкой нейтральностью, что стало подозрительно.
•
Репетиция снова была в зале. Пары собирались, кто-то держался за руки, кто-то хихикал, кто-то ругался. Эстер и Оуэн молча стали друг напротив друга. Контакт глаз? Исключён.
— Ты готов? — спросила она, слегка хриплым голосом, смотря мимо него.
— Всегда, — отозвался он. Ему будто хотелось сказать что-то ещё, но он сдержался. Только ухмыльнулся уголком губ, когда она всё же на долю секунды взглянула прямо в его глаза — и тут же отвела взгляд, покраснев.
Они начали двигаться. Шаг. Поворот. Шаг. Его рука на её талии — сейчас уже не такой шок. Скорее... электричество, проходящее через ткань формы.
— Хорошо, Купер, — пробурчала она, когда он перестал ставить ноги не туда.
— Спасибо, Миллер, — шепнул он и чуть склонился к ней ближе. Её дыхание стало заметно чаще, и он воспользовался моментом.
— Слушай... может, останемся потом? — прошептал, почти касаясь её уха. — Порепетируем... потренируемся...
Она молчала. Он чуть склонился ещё ближе, едва не коснувшись щекой её виска:
— ...поцелуемся?
Шлёп.
Пощёчина была звонкой, резкой, и не то чтобы сильной — но очень выразительной. Эстер вся красная, но глаза упрямые.
Оуэн — удивлённо и весело — рассмеялся. Потирая щёку, он прошептал:
— Заслужено, но не жалею.
— Идиот. — Эстер злилась, но в ней сквозила неловкая смешинка.
И тут голос:
— Что здесь происходит!?
Учительница по танцам, женщина лет пятидесяти с строгим выражением и перманентной усталостью, встала перед ними, скрестив руки.
— Мы... просто... — начала Эстер.
— ...репетируем, — одновременно с ней добавил Оуэн, всё ещё потирая щёку, но уже абсолютно счастливый.
— Что-то репетиция у вас эмоциональная, — сказала учительница, но сдержала улыбку. — Ладно. Главное — не устраивайте драк на выпускном.
— Обещаем, — ответили они в унисон.
И продолжили танцевать. Теперь Эстер — злая, но розовая от стыда, а Оуэн — довольный, с полуулыбкой, будто пощёчина была платой за привилегию стоять так близко к ней.
Он снова шепнул:
— Звёздочка, у тебя талант к резким реакциям.
— Хочешь ещё одну? — ответила она сквозь зубы, но по губам скользила полуулыбка.
•
И да, Адам с Миленой всё видели.
— Они точно целовались, — выдохнул Адам. — Я узнаю этот вид. Я был там, когда моя сестра впервые поцеловалась в седьмом классе — она потом неделю так же смотрела на парня, как сейчас Эстер на Купера.
— Это взгляд "я тебя убью, но сначала обниму"? — уточнила Милена.
— Именно он, — кивнул Адам.
А Купер и Эстер просто танцевали. Точнее, делали вид, что танцуют.
Потому что теперь их ритм нарушал не страх, не неумелость, а знание, что между ними уже что-то было. И что может быть снова. Может быть больше.
И каждый шаг, каждый поворот теперь звучал совсем иначе.