Глава 19: Поцелуй
Пустой актовый зал казался совсем другим без громкой музыки, смеха и комментариев учительницы. Ни толп, ни насмешек, ни Олли с его «ну чё, свадьба?». Только они вдвоём — Эстер и Оуэн, и слабое эхо их шагов по деревянному полу.
Музыка играла с телефона, тихо, почти фоном. Они двигались в ритме, удивительно слаженно, будто весь мир наконец-то перестал мешать. Эстер перестала наступать на ноги, Оуэн держал её уверенно, но мягко. Пальцы не дрожали, и шаги не сбивались.
— Слушай, мы даже не провалились, — усмехнулся он, отпуская её после очередного прохода.
— Пока, — с сомнением в голосе уточнила Эстер и плюхнулась на лавку у стены. — Я устала. Я хочу домой...
— Давай ещё минут двадцать, — сказал он, присаживаясь рядом. — Ну, чуть-чуть... хотя бы ради великой миссии.
— Какой миссии? — буркнула она, глядя на него с подозрением.
— Сделать Миллер не самой неловкой на выпускном, — фальшиво торжественно заявил он. — А ещё... — он замолчал, откинувшись на спинку, — ...ну, просто. Побудь.
Эстер искоса на него посмотрела. Молча кивнула. Всё же приятно, когда тебя не торопят домой, не выгоняют и не гонят. Просто сидеть рядом — иногда в этом больше тепла, чем в самых громких признаниях.
Прошло пару минут тишины, будто они оба боялись испортить её.
— Ты когда-нибудь целовалась? — вдруг вырвалось у Оуэна.
Эстер дёрнулась.
— ...что? — опешила она, покраснев мгновенно.
Он тоже выглядел смущённым, почесал затылок, словно хотел стереть вопрос, как неудачную фразу в тетради.
— Ну, просто спросил... — пробормотал он.
Эстер замерла, потом честно ответила:
— Нет. Я даже... не думала. Ну, точнее думала, но это всё глупо. И отвратительно.
Оуэн выгнул бровь:
— Отвратительно?
— Да! Это как... сопли и микробы в миксе с пафосом. — Она фыркнула и обняла колени. — Не знаю. Странно всё это.
Он повернулся к ней всем телом, усмехнулся, а потом спросил:
— А как ты собираешься жить с мужем?
— Закрой рот, Купер.
— Не, серьёзно! Типа... у вас будет семейный ужин. Ты такая — «не целуй меня, это отвратительно!» — он карикатурно передразнил её голос, за что тут же получил подушечкой локтя в бок.
— Ты идиот, — фыркнула она, хотя уголки губ дрогнули.
— Убедительно, — усмехнулся он.
Немного помолчали.
— А ты? — наконец спросила она, глядя в сторону. — Целовался?
— Ну... — он потёр шею. — Было дело. Один раз. В лагере. По глупости. Я вообще рад, что больше не поеду туда.
— Всё было настолько плохо?
— Понимаешь, — сказал он, — когда тебя целуют за проигрыш в карточной игре и на спор, романтики не сильно много.
Эстер улыбнулась, но взгляд оставался серьёзным. Он посмотрел на неё. Она — на него.
И вдруг стало очень тихо.
Только их дыхание. Смешанное, осторожное, как будто кто-то невидимый держал в руках часы и не спешил снова запускать время.
Оуэн наклонил голову вбок, прищурился чуть. Глядел на неё не насмешливо, не дерзко. Просто — честно, заинтересованно.
Эстер молча передразнила его: тоже наклонила голову и сузила глаза.
Они оба тихо засмеялись.
И всё.
Он медленно приблизился. Миллиметры. Отступить было бы легко — можно было фыркнуть, отшутиться, встать и уйти. Но никто из них не сделал этого.
— Боишься? — прошептал он, глядя прямо в её глаза.
Эстер выгнула бровь, как всегда, и усмехнулась:
— Пошёл ты, Куп...
Она не договорила. Его губы мягко накрыли её губы. Осторожно, как будто он сам не до конца верил, что это происходит. Одна его ладонь легла на её щеку — горячая, немного дрожащая. А её — повисли в воздухе, не зная, что делать.
Она замерла. Внутри будто всё сжалось. Но потом — отпустило.
Он отстранился. Взгляд — извиняющийся, почти испуганный.
— Прости... я...
Эстер медленно выдохнула, всё ещё красная как свёкла.
— Научишь... — произнесла она, едва слышно.
— Чего?
— Целоваться, идиот. — Она отвела глаза, но уголки губ подрагивали. — А то на выпускном я тебя опозорю.
Он опешил. Потом улыбнулся. Такой улыбкой, которой улыбаются только в первый раз — когда тебе не страшно, не глупо, и больше не одиноко.
— Ну, ради великой миссии... — прошептал он и потянулся к ней снова.
И пока другие репетировали шаги, они учили совсем другой танец — танец губ, дыхания и первых прикосновений, который был нескладным, неловким, но таким... их.