Глава 5: кошмар
Утро в школе ничем не выдавало будущую бурю.
Эстер вошла в здание с опущенной головой, спрятав лицо в капюшоне. Пятна на лице она попыталась замазать тональным кремом, но кожа зудела, и макияж только подчеркивал неровности. Папа сказал, что всё будет хорошо. Что он всё уладит. Она ему почти поверила.
Всё шло относительно спокойно. Почти.
— Эй, пятнистая, — раздалось из-за спины, как будто по расписанию.
Эстер сжала зубы и пошла быстрее, не оборачиваясь. Но он догнал.
— У тебя тут... — Оуэн провёл пальцем по своей щеке, как бы намекая, — ...галактика расплылась. Как у марсианина, когда он плачет.
— Заткнись, — буркнула она, не поворачивая головы.
— Уж прости, но это был комплимент, — голос был лёгкий, почти ласковый. Почти.
Она молчала. Но кулаки сжимались.
⸻
Всё переменилось, когда в класс зашёл учитель биологии и равнодушным голосом произнёс:
— Купер. Миллер. К директору.
Тишина в классе будто прилипла к стенам.
Оуэн и Эстер переглянулись.
Он приподнял бровь с лёгким интересом, словно собирался посмотреть новый эпизод любимого сериала. Она — нахмурилась, внутри всё сжалось. Он опять что-то натворил. Или... папа?
Когда они вошли в кабинет, первыми, кого она увидела, были директор и отец. Отец стоял у окна, повернувшись к ней и улыбаясь, как будто ничего не случилось. Но у Эстер внутри всё похолодело.
— Пап? — спросила она тихо, тревожно.
Он пожал плечами, будто говорил: не волнуйся, всё под контролем.
Оуэн молча прошёл мимо неё, делая шаг с той самой расслабленной уверенностью, которая сводила Эстер с ума. Как будто он всегда был там, где надо. Как будто всё — игра, и он уже знает финал.
И тут произошло нечто абсурдное.
Отец протянул ему руку.
— Оуэн, да? — сказал он мягко. — Мистер Миллер. Приятно познакомиться.
Эстер моргнула. Что?!
А Оуэн — черт побери! — сразу вошёл в роль: приосанился, сложил руки перед собой, лицо — ангельское. Даже глаза казались светлее. Он пожал руку с наигранной искренностью и кивнул:
— Очень рад, мистер Миллер. Правда, извините, если я... как-то обидел вашу дочь. Я совсем не хотел.
— Ага. Совсем, — прошипела Эстер себе под нос, но никто не обратил внимания.
Отец присел рядом с директором. Тот положил папку на стол и кивнул:
— Мы вызвали вас, чтобы прояснить ситуацию. Кажется, возникло недопонимание между нашими учениками. Оуэн, ты можешь повторить, что сказал на прошлой перемене?
Оуэн с лёгким вдохом посмотрел прямо в глаза отцу Эстер:
— Я действительно сделал пару неудачных шуток. Но это не было со зла. Знаете, подростки, глупости... Я уважаю Эстер. Она умная, смелая. Просто... ну, бывает, сказал что-то не так.
Эстер стояла молча. Лицо её застыло. Внутри — буря. Сжатая ярость билась в груди, как птица в клетке. Он врет. И они ему верят. Даже... папа?
— Вы знаете, — усмехнулся отец, — ты совсем не такой, как Эстер описывала. Ты вежливый, взрослый...
Оуэн чуть опустил глаза, будто смущённо. В уголках губ — едва заметная полуулыбка. Победная.
Эстер не выдержала.
— Ненавижу тебя, Оуэн!
Все замерли. Она не кричала — она взорвалась. Это было громко, с хрипотой, с дрожью в голосе, с такой болью, что воздух в кабинете будто сгустился.
— Ты мой кошмар! Ты — омерзительный, лживый, наглый, самодовольный... — она запнулась, не в силах подобрать слово, губы дрожали, глаза налились слезами. — И если хоть один взрослый ещё раз скажет, что ты "просто мальчик", я крикну так, что окна лопнут!
Отец вскочил. Директор привстал. А Оуэн... застыл. Ему будто впервые стало не по себе. Он смотрел на неё. Не моргал.
А Эстер, не дождавшись реакции, развернулась на пятках и вылетела из кабинета, захлопнув дверь с грохотом. Слёзы текли по щекам, размазывая тональный крем. Пятна на лице казались ярче, чем когда-либо.
⸻
Она села на лестнице в пустом холле и сжала голову руками.
Какого чёрта?
Почему он всегда выходит чистым?
Почему все ведутся на этот образ — "хорошего мальчика"? Почему её боль — это просто "подростковые эмоции", а его подлость — "шутки"?
— Придурок, — прошептала она сквозь слёзы. — Гребаный ангел с зубами...
Сзади послышались шаги, но она даже не подняла голову.
— Эстер?
Отец.
Она вскинула голову, быстро вытирая лицо рукавом.
— Уходи. Я не хочу, чтобы ты с ним разговаривал. Понял? Ни с директором, ни с ним. Никаких "он хороший парень". Он... делает мне больно. Постоянно.
Папа сел рядом. Помолчал. Потом медленно кивнул.
— Прости. Я увидел в нём воспитанного подростка. А не... подлеца, который портит жизнь моей дочери.
— Он всегда так. Всегда. Перед взрослыми — лапочка. Передо мной — яд. — Эстер всхлипнула, но уже тише. — Я устала.
Он не стал говорить "всё будет хорошо". Просто обнял её. Крепко. Надёжно. Как в детстве, когда она разбила колено.
— Это моя ошибка. Я верю тебе. И я на твоей стороне. Всегда.
Эстер уткнулась в его плечо и впервые за день позволила себе расслабиться.
Оуэн, стоя у двери, тихо закрыл её и ушёл. Впервые — с лицом, в котором не было ни усмешки, ни победы.