Сделай мне одолжение.

Я медленно открываю глаза и первое, что вижу — это лицо Тома, чуть прищуренное от утреннего света, который пробивается сквозь занавески. Лежу на его груди, чувствуя ритмичное биение его сердца. Вчера я так переживала за Каулитца из за своего глупого сна, что сейчас слушать биение его сердца успокаивало мое.

В этот момент во мне вспыхивают противоречивые чувства: с одной стороны, тепло и нежность, с другой — страх и сомнение.

— Ты проснулся? — тихо спрашиваю я, пытаясь не выдать своего смущения. Он улыбается.

— Да, — отвечает Том, — смотрел на тебя. Ты такая красивая, когда спишь.

Сердце замирает, но я быстро отвожу взгляд, чтобы скрыть стеснение. Я не знаю, что сказать. Хочется ответить ему чем-то милым, но вместо этого в голове крутятся мысли о том, как я устала от своих противоречивых чувств.

— Просто лежал и смотрел? — произношу я, стараясь звучать непринужденно. — Зачем?

Он чуть приподнимается на локте, его выражение становится более серьезным.

— Потому что мне нравится быть рядом с тобой.

Сердце снова замирает. Это было почти признание в любви. Все его действия за последние дни были почти признанием в любви. Но он ни разу не сказал «я люблю тебя».

Как бы я отреагировала если бы он прямо сейчас он сказал это? Я не знаю.

Сегодня возможно наш последний день на свободе. Слова Скарлет крутятся у меня в голове как заевшая пластинка. Возможно, если я не признаю свои чувства, а потом сяду в тюрягу и вряд ли увижу Тома – буду жалеть об этом всю жизнь.

Что-то внутри меня горит как тлеющий огонек. «Скажи все ему все что чувствуешь! Хватит ходить вокруг да около, Дженнифер!»

— Знаешь как тяжело найти слова, когда действительно есть, что сказать? — говорю я, продолжая лежать у него на груди.

Том вздыхает и наклоняется ближе, я чувствую его теплое и близкое дыхание.

— Что же ты хочешь сказать, Дженн?

Глаза на мгновение закрываются, пытаясь собрать мысли в кучу. Мне хочется ответить ему правдой, но страх взять на себя ответственность за свои чувства сковывает.

— Я не знаю, — бормочу я.

— Если у тебя есть то, о чем нам нужно поговорить, я тебя слушаю, – его глубокий и уверенный голос у моего уха заставляет меня невольно дернуть плечом.

Я открываю глаза и встречаю его взгляд. В нем столько тепла и понимания, что мне становится страшно. Но в глубине души понимаю: возможно, именно сейчас — самый подходящий момент признаться себе в своих же чувствах. Я глубоко и жадно вздыхаю воздух.

— Я... я так испугалась за тебя вчера, — я не могу сказать то, что хотела. — Сон был ужасно правдоподобным.

Мне не хватает смелости. Я слишком спешу.

Том улыбается шире и притягивает рукой меня к себе.

— Я уже пообещал тебе, что никогда тебя не брошу. Успокойся, ураганчик, – и он целует меня в лоб.

Его голос сводит меня с ума. Любое действие, слово, взгляд, улыбка. Почему он просто не может сказать, что любит меня? Зачем все это? Я не признаюсь Тому первая, потому что не смогу переступить через образ гордой девочки. А он, видимо, не собирается говорить об этом.

Я привстаю с его теплой груди, не отрывая взгляд с лица Каулитца. Мы обязательно поговорим на счет этой ужасно тягучей меня темы. Возможно, я признаюсь ему раньше, чем это сделает он. А может, мы оба сядем в тюрягу так и думая друг о друге, не услышав слова любви.

***

Время тянулось очень медленно. Я сидела на диване, прижавшись к Тому, и пыталась отвлечься от мысли о предстоящем суде.

Сегодня я не пыталась избегать его, и справляться со своим стрессом самостоятельно. Позволила себе попытаться расслабиться в объятиях Каулитца, не думая ни о чем. Завтра может для нас больше не наступить.

Но при этом все равно не смогла сказать ему простое «люблю».

В комнате стояла тишина, лишь изредка слышался звук тиканья часов на стене. Мы с ним играли в карты, но даже это не приносило радости. Я постоянно ловила себя на том, что смотрю на часы, ожидая, когда же стрелки укажут на 16:10.

— Ты что-то не в себе, — сказал Том, поднимая на меня взгляд. Я попыталась улыбнуться, но внутри все сжималось от тревоги.

— Просто... нервничаю, — призналась я. Мы оба знали, что ситуация серьезная.

Том обнял меня, и я почувствовала тепло его тела. Это немного успокаивало, но все равно я не могла избавиться от чувства тревоги. Мы включили телевизор, но даже экран не мог отвлечь меня от мыслей о том, что ждет нас впереди. Я понимала, что нужно сохранять спокойствие, но сердце колотилось так быстро, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди.

Наконец, время подошло. Мы собрали вещи и вышли из квартиры. Я старалась не думать о том, что нас ждет в суде. В машине Том включил музыку, но я едва слышала ее — мысли кружились в голове. Я думала о том, что скажет судья.

Когда мы прибыли к зданию суда, я заметила адвоката Скарлет Гаррет, которая ждала нас у входа. Она была уверенной и собранной, и это немного успокоило меня. Но тут же моё внимание привлекла женщина, стоявшая недалеко от нас. Я ловила её взгляды — они были странными и настойчивыми. Она смотрела на нас так, будто знала что-то, чего мы сами не осознавали.

Я попыталась отвлечься от неё и сосредоточиться на адвокате. Но эта женщина продолжала бросать на нас взгляды, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Я пыталась ее лучше разглядеть, но не могла понять, кто это. Хотя черты лица были до ужаса знакомыми.

— Все будет хорошо, — сказал Каулитц, заметив моё смятение, и взял за руку. Я кивнула, но внутри меня все еще бурлили эмоции.

Время шло, и мне хотелось лишь одного — чтобы все это поскорее закончилось. И закончилось хорошо.

Я крепче переплетаю наши пальцы, потому что сейчас Том единственный, кто не дает мне сойти с ума.

***

Мы прошли через массивные двери зала суда, и я остановилась, чтобы оглядеться. Пространство было огромным, с высокими потолками, которые казались бесконечными, и длинными рядами деревянных скамеек, вырезанных из темного дерева.
На стенах висели портреты людей в мантиях — судей и адвокатов, которые когда-то вершили правосудие. Я чувствовала, как сердце колотится в груди, а колени становятся ватными.

Перед нами находилась высокая трибуна с массивным столом, за которым сидели судья и его помощники. Судья выглядел строгим, с глубокими морщинами на лбу и очками, которые он постоянно поправлял. Его лицо было каменным. В зале стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом бумаги и тихими шепотами адвокатов, которые обсуждали что-то между собой.

Тут я и увидела Сьюзен Коул. У нее были длинные темные волосы, аккуратно собранные в строгий узел на затылке. Она носила стильный, но сдержанный костюм темно-синего цвета, который идеально сидел по фигуре и придавал ей вид серьезности. На запястье сверкали тонкие золотые часы, а на пальцах были лишь несколько аккуратных колец. В целом, она выглядела как настоящая профессионалка, готовая защищать своего клиента до последнего.

Адвокаты начали свои выступления. Я не могла сосредоточиться на их словах — все сливалось в одно общее гудение. Скарлет говорила уверенно, защищая нас, но я слышала только отголоски ее речи. Она поднимала важные моменты дела, приводила доказательства и ссылки на прецеденты, но мое внимание ускользало. Я чувствовала себя как будто в тумане.

Мой взгляд скользил по залу. Я заметила несколько людей, сидящих на задних рядах — их лица были скрыты в тенях. Они смотрели на нас с диким любопытством. Я попыталась отвлечься от их взгляда и сосредоточиться на том, что происходило вокруг.

Но одна женщина в задних рядах привлекала мое внимание. Это была та, которая пронзала меня взглядом у входа. И хорошо приглядевшись в ее лицо, я поняла, что это та самая Меган. Меган Джонсон, которая допрашивала меня в полицейском участке. Я чувствовала, как в ее взгляде смешиваются злость и манипуляция. Это было странное сочетание, которое вызывало у меня тревогу.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бурю эмоций внутри. В тот момент, когда наши глаза встретились, я ощутила, что между нами существует невидимая связь — но она была не в том смысле, который мне нужен. Что-то внутри меня кричит о том, что ей нельзя доверять.

Словно в замедленной съемке судья поднялся и вышел из зала. Он сказал, что ему нужно время для принятия решения. В этот момент я почувствовала, как ноги подкашиваются, и меня охватило ощущение легкости в голове. Я схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

— Всё будет хорошо, — тихо произнес Том, который сидел рядом. Его рука оказалась на моей спине, и я почувствовала тепло его прикосновения. Он наклонился ко мне ближе, его голос был спокойным и уверенным.

Я попыталась сосредоточиться на его словах, но тревога не отпускала меня. Мысли о том, что может случиться дальше, кружили в голове, как дикие птицы. Я закрыла глаза на мгновение и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
Запах свежей краски и старых книг смешивался с ароматом кофе из автоматов в коридоре.

— Ты сильная, — продолжал Том, — мы всё преодолеем вместе.

Открыв глаза я встретила его взгляд. Он был полон любви и поддержки, и это придавало мне сил. Но внутри меня всё ещё бушевали эмоции. Я знала, что должна быть сильной, но в этот момент мне было страшно.

Когда судья вернулся в зал, сердце забилось ещё быстрее. Я чувствовала, как напряжение нарастает вокруг. Все взгляды были устремлены на него. В его глазах не было ни капли эмоций — только холодная решимость.

В тот момент, когда судья начал говорить свои последние слова, я поняла, что не могу больше сдерживать свои чувства. Это было как вспышка — желание высказать то, что сидело у меня на душе так долго.

— Я люблю тебя, — тихо произнесла я Каулитцу.

Эти слова вырвались из меня сами собой, как будто они были единственным спасением в этом хаосе.

Он повернулся ко мне с удивлением и нежностью в глазах. В этот момент весь зал словно исчез — остались только мы вдвоем. Я увидела губы Тома, которые слегка приоткрылись от неожиданности, но он быстро собрался и улыбнулся мне.

— Я тоже тебя люблю, — ответил он так тихо, что это было слышно только нам двоим.

Слова судьи звучали где-то вдалеке, но теперь они уже не имели значения. Важнее было то тепло и уверенность, которые я ощущала рядом с ним. Мы были вместе в этом испытании — и это давало мне силы.

В этот момент я поняла: независимо от того, какое решение примет судья, мы есть друг у друга. Это понимание окутало меня теплом и надеждой. Я вновь посмотрела на судью — он продолжал говорить о решении дела — но теперь это уже не пугало меня так сильно. Вместо этого я почувствовала прилив уверенности: мы справимся с этим вместе. Какой бы не был итог.

Рука Тома лежала на моей, но и он, кажется, переживал не меньше меня. Губы были плотно сжаты.

Судья откашлялся, и в зале воцарилась гробовая тишина. Казалось, даже воздух замер в ожидании.

– По делу о порче имущества, - начал он, его голос был низким и монотонным, - суд принял решение...

В этот момент мое сердце будто остановилось. Я затаила дыхание, все мышцы напряглись, готовые к худшему.

«Мы пройдем через это все вместе...»