Сделай мне одолжение.

Я сидела на переднем сидении машины, нервно смотря в окно на пролетящий мимо нас город. Пальчики ерзают на коленях, чувствуя как сердце буквально готово выскочить из грудной клетки, глаза мечутся по городу, не зная куда деть взгляд. Я тяжело вздыхаю, чувствуя как тело буквально охватывает тревожное ожидание. Что нас ждет? Что скажет адвокат?

Проводя время с Томом я совсем забылась. Если бы не этот звонок, возможно, я даже не вспомнила бы что моя свобода висит на волоске. Успокаивало одно – Каулитц выглядел довольно спокойным.

– Не переживай ураганчик, все будет нормально, - вдруг выпалил Том, возвращая меня с мыслей в реальность.

– Как ты меня назвал?

Такое прозвище от него я слышу впервые. С каких пор я «ураганчик»? Я всматриваюсь в лицо Каулитца, которое продолжало следить за дорогой, и расплывшееся в довольной ухмылке после моего вопроса.

– Ураганчик, - невозмутимо повторил он, - не нравится?

– С чего бы я ураганчик?

– Ты сильная, непредсказуемая, напористая и эмоционально неустойчивая, подобно урагану. Способна на внезапные взрывы эмоций, как шквалистый порыв ветра, но также можешь быть мягкой и нежной, как погода после грозы.

– Сам придумал, или в интернете вычитал? - усмехаюсь я.

– Просто говорю как есть. А еще ты ужасно притягательная, как настоящий разбушевавшийся ураган. Но я говорю «ураганчик», потому что называть тебя целым ураганом звучит слишком жестко, – Том замолкает, остановившись на светофоре, – хотя, ты похлеще всякого урагана, Дженн.

Пару секунд я перевариваю все, что он сказал. Это звучит довольно прелестно, и в какой то степени, кажется, описывает меня, поэтому где-то глубоко в душе я умиляюсь со слов Каулитца. Но снаружи лишь усмехаюсь и откидываю голову на спинку кресла, устремляя свой взгляд обратно в окно.

Скорее всего я запомню это прозвище на всю жизнь.

От окна машины открывается прекрасный вид на солнечную улицу. На небе ни облачка, воздух наполнен тонкими ароматами свежести, и легкий теплый ветерок едва заметно колышет нежные листья деревьев. Из окна машины доносятся звуки птиц и едва слышный гул города в отдалении создающие ощущение спокойствия и расслабления. Ровно до того момента, пока не вспоминаешь, куда едешь.

Мы остановились у внушительного здания из серого камня, окруженного ухоженным газоном. Окна здания высоки и узкие, а над главным входом возвышается вывеска в виде масштабной золотой весы. От здания веет респектабельностью и солидностью, и сразу понятно, что это офисы известных и почитаемых в городе адвокатов.

– Здесь наша «Скарлет Гаррет»? - говорит Том, заглушая машину.

– Здесь наша надежда на свободу.

Мы идем по широкому коридору с высоким потолком. Я видела это здание впервые, и совсем не знала куда идти. Поэтому молча шагала за Томом, который уверенно шел в одном направлении.

Двери кабинетов закрыты, и время от времени мы встречаем других посетителей и офисных служащих в деловых костюмах. Наконец, подойдя к двери кабинета с табличкой с надписью "Скарлет Гаррет", Каулитц аккуратно стучит, и спустя секунду открывает дверь.

Женщина в кабинете, вероятно возрасте около сорока лет, выглядит весьма профессионально в своем строгом деловом костюме. Она сидит за столом, слегка сгорбившись, и внимательно просматривает какие-то бумаги. Ее волосы коричневого цвета собраны в высокий хвост, а очки на носу сверкают металлическим блеском.

Как только мы входим, она поднимает на нас свои глаза, и рассматривает с ног до головы, словно рентген.

– Скарлет Гаррет? - спрашивает Том, остановившись напротив ее стола.

Закрыв за собой дверь, я моментально чувствую себя неуютно и неуверенно. Пространство, окруженное высокими полками с юридическими книгами, и стол с компьютером, заставляет меня чувствовать себя не на месте. Словно мы с Томом ягнята, которые пришли просить помощи у стадной львицы.

И эта львица не выглядит доброжелательно.

– Да, присаживайтесь, – Скарлет указывает на два стула напротив ее стола.

И мы тут же покорно усаживаемся. Скарлетт смотрит на нас сквозь свои очки, и начинает просто перебирать бумаги, словно ожидая, что мы сами начнем говорить.

У меня буквально ком в горле от напряжения в этом кабинете. Я не скажу ни слова, а если попробую что-то выпалить, опозорюсь своим дрожащим голосом. Так что предпочитаю молчать, и смотреть на Тома, намекая ему взглядом, чтобы он сам разрулил этот разговор.

– Нам... мне. Позвонили сегодня, сказав что суд переносится на завтра, и...

– Я знаю. Мне об этом доложили раньше чем вам, - недовольно шмыгнув носом перебивает Каулитца Гаррет, заставляя его молчать.

Теперь я точно ощущаю нас запуганными ягненками. Хотя, Том не выглядит так напуганно, как я.

– У стороны пострадавших адвокат Сьюзен Коул, которая известна тем, что может посадить и оправдать любого. На ее счету сотни убийц, которые были оправданы, и тысячи невиновных, которые сейчас за решеткой. Нам придется сильно попотеть, чтобы спасти вас.

Мы с Томом переглянулись. Это были взгляды полные надежды и предвкушения «смерти». Обычно адвокаты должны успокоить своих клиентов, а не наоборот, сеять в них еще больший хаос. В глазах Каулитца, которые были непоколебимо спокойны пару минут назад, читался испуг. Не представляю, как выгляжу со стороны я. Скорее всего мое лицо побелело от страха.

– Но у нас достаточно доказательств, чтобы помочь вам. Я тоже, знаете ли, не вчера на работу пришла, - принялась успокаивать нас Скарлет, будто прочитав на лицах все эмоции.

«... нам придется сильно попотеть, чтобы спасти вас.» Слова, которые будут крутится у меня в голове постоянно и на повторе, пока это не закончится.

– Суд начнется завтра вечером. В 16:10. Я могла бы сказать всю эту информацию вам по телефону, если бы вы были чуть терпеливее. Но я могу вас понять, видимо, впервые такой опыт.

И надеюсь последний.

Внезапно мне в голову ударяют слова женщины, которая меня допрашивала в полицейском участке.

«... тебе легко не отделаться...» - фраза, которая звучала в тот день максимально угрожающе. Это не было похоже на слова Скарлет, которая объясняла нам ситуацию. Это больше смахивало на слова убийцы, который пытался свести с ума свою жертву. Почему именно меня? Ведь засадить могут меня и Тома.

Почему та женщина, которую вроде как звали Меган, сделала на мне такой акцент?

Я чувствую, как плохое предчувствие накатывает на меня волной. Мое сердце начинает биться чаще, и внутри начинает подниматься тревога. Она явно сказала это не просто так. Вдруг эта Меган собирается что-то сделать?

Не заметив, как отключилась от разговора, я возвращаюсь в реальность. Возможно я просто слишком сильно перенервничала тогда, и нервничаю прямо сейчас, что уже не знаю как себя накрутить.

– ... мы встретимся с вами уже завтра, в зале суда. Там я расскажу вам что нужно делать. Есть еще вопросы?

Взгляд Скарлет метается между нами, а я, еле улавливая ее слова, смотрю на Тома, ожидая его ответа. Он отрицательно качает головой в ответ адвокату. И попрощавшись с ней, мы уходим.

Том, единственное мое успокоение прямо сейчас. Зная то, что я не одна, мне становится намного легче. Он не бросит меня. Я знаю.

– Ураганчик, остынь, - Том хлопает меня по плечу, - На тебе лица нет, расслабься. Смотря на тебя, можно подумать, что у нас смертный приговор.

– По твоему у нас сейчас прямая дорога в рай? - недовольно прошипела я.

– По моему ты себя слишком накручиваешь. Все будет нормально. Мы не сядем в тюрьму, слышишь? Я тебе гарантирую.

– Ты слышал что сказала адвокат? Нам придется сильно попотеть.

И Том тут же рассмеялся.

– Дженн, если хочешь, ты можешь попотеть по другому.

– Том! - я со всей силы бью его по плечу, и он отшатывается немного назад.

– Я имел в виду побегать... Да, побегать. Где нибудь в парке, например. Ты бегаешь по утрам?

– Отвали, придурок, - я шагаю к машине быстрее, оставляя Каулитца позади.

– Да ладно тебе, ураганчик, ты просто не так все поняла! - хихикая говорит сзади меня Том, и я слышу, как он ускоряется и догоняет меня.

Я вдруг чувствую, как Том хватает меня за плечи и резко разворачивает к себе. Я вздрагиваю от неожиданности, и чувствую, как он прожигает меня взглядом. Его руки чуть сильне сжали мои плечи, и встретившись с его глазами, я смотрела на Каулитца, словно завороженная.

– Дженн, с тобой не сравнится никакой ураган.

– Была бы я ураганом, первым делом снесла бы тебе твою бошку.

– Ты и так мне ее сносишь.

В воздухе повисает напряженная тишина, которая кажется почти осязаемой. Мы смотрим друг на друга, наши глаза встречаются в долгом молчаливом моменте. Мир вокруг перестает существовать, и я чувствую только его теплые руки на моих плечах и взгляд его карих глаз, проникающий в самую душу.

Том Каулитц – человек, который дурманит меня словно самый крепкий алкоголь. С ним я хочу быть капризной маленькой девочкой. Хочу позволять себе все, зная, что он принимает это во мне. Что стерпит все мои глупые поступки. Не отвернется от меня, если я совершу ошибку. Хочу быть его и навсегда.

Но подавляю все эти чувства, потому что не хочу чувствовать себя слабой. Влюбляться и любить – самое слабое место для меня. И я не хочу открываться человеку, даже если он самый хороший. Потому что не знаю, что от него можно ожидать.

Мы знакомы с Томом всего, черт, неделю. Кто знает, на что он способен, и каким является на самом деле? Не хочу потом порезаться об свои же розовые очки.

Мы друзья, Каулитц. Даже если нам обоим сносит друг от друга крышу. Даже если я до ужаса хочу тебя. Даже если мечтаю стать твоей женой.

– Тогда радуйся, что я до сих пор не снесла тебе кое-что другое.

– Если завтра мы не сядем в тюрягу, обещаю, что можешь сносить мне что хочешь.

– А если сядем?

– Тогда я буду страдать и жалобно стонать ночами твое имя, потому что нас будут разделять стены камер.

– Я скажу надзирателям, чтобы на тебя одели кляп и усмирительную рубашку.

– Тогда я приму судьбу, которую ты для меня решишь.

***

Я оказываюсь прикованная наручниками к стулу, неспособная двигаться или звать на помощь. Мой рот прикрыт жестким кляпом, вставленным в мой рот, из-за которого я не могу издать ни звука. Кто-то стоит позади меня, и я чувствую его тяжелые удары, сотрясающие мое тело снова и снова. Каждый сильный удар причиняет невыносимую боль, от которой я зажмуриваю глаза. тревогу и беспомощность. Я хочу вырваться, отчаянно извиваюсь, но все тщетно. Меня сильно бьют. Я чувствую, как мои мышцы напрягаются от каждого удара, пытаясь защититься, но у меня нет никакой возможности это остановить. Моя кожа краснеет и покрывается синяками, боль огнем расползается по всему телу. Каждый жесткий удар ощущается как молния, пронзающая мои чувства и заставляющая мои глаза наполняться слезами.

Я резко поворачиваю голову и вдруг вижу лежащий на земле труп... Тома. Он лежал неподвижно, без всяких признаков жизни, а глаза были безжизненно закрыты. Кровь была размазана по его лицу, прилипла к его одежде, и образовывала огромную кровавую лужу вокруг тела. Я отчаянно пытаюсь окликнуть Тома через кляп, слова затрудненно пробиваются через грубую ткань, превращаясь в нечленораздельные звуки. Моему горлу мучительно больно, когда я пытаюсь выжать хоть какие-то слова, но вместо этого только сильнее натягиваю кляп. Слабость, которая охватила меня от физического страдания, перекрещивается с эмоциональной болью.

Мои глаза резко открылись, и я села в постели, чувствуя, как слезы градом струятся по моим щекам. Дрожь сотрясала мое тело, сердце билось где-то в горле от пережитого ужаса ночного кошмара. Голова была спутанной, а мысли заполняли образы из сна. Пытаясь успокоиться, я судорожно вдохнула воздух, стремясь утихомирить свое волнение и прийти в реальность. Том. Где Том?!

Я вскочила с постели, чувствуя, как тревога и страх охватывают каждую каплю моей крови. Слезы, все еще текущие по моим щекам, не давали четко мыслить, но единственное, что занимало мое сознание в этот момент, это потребность убедиться, что с Томом все в порядке. Сон был слишком правдоподобным.

Я бросилась в его комнату, моя нога переступала порог раньше, чем мозг успел осознать происходящее. Резко распахнув дверь, я чувствовала, как сердце сжалось от тревоги. Мои глаза сразу же метнулись к его постели, руки машинально потянулись к выключателю, и от внезапного облегчения я чуть не рухнула на пол, увидев Каулитца мирно спящим в своей постели.

Подойдя ближе, и схватив его за плечо я стала трясти Тома, пытаясь разбудить и убедиться, что он точно в безопасности. Мои пальцы вцепились в его голое предплечье, а голос дрожал от эмоциональной встряски.

– Проснись, проснись, проснись! - повторяла я снова и снова, пока Том испуганно не открыл глаза.

Несколько раз проморгавшись, он удивленно всматривается, а затем, увидев в каком я состоянии, быстро приподнимается на локтях, и дотрагивается до моего лица рукой.

– Дженнифер? Что, что случилось? - сонными глазами он обеспокоено бегает по моему лицу, вытирая слезы с лица.

Я тут же бросилась его обнимать, мои руки сжали его тело, а слезы хлынули с новой силой. Голова прильнула к его плечу, пальцы зарылись в его волосы, а тело мелко тряслось от рыданий. Я рыдала в его плечо, чувствуя, как он нежно обнимает меня в ответ, и прижимает ближе к себе, пытаясь успокоить. Мне сейчас очень нужны эти объятья.

Том чуть отодвигается, притягивая за собой, и я оказываюсь в его кровати.

– Что случилось, ураганчик? - тихо шепчет Том, не разрывая наших объятий.

– Ты... ты умер у меня во сне! - всхлипываю я, продолжая уткнувшись носом ему в шею, плакать и успокаиваться.

Это просто кошмар. Просто страшный сон.

– Тише, тише... Дженн, посмотри на меня.

Том аккуратно взял меня за плечи и чуть отодвинул от себя, чтобы наши глаза встретились. Его глаза смотрели на меня спокойно и внимательно, а губы растянулись в успокаивающей улыбке. А я, как маленькая девочка, стала кулаком вытирать слезы со своих глаз.

– Это просто сон. Я жив и здоров, ураганчик. Ты сегодня себя сильно накрутила, и поэтому видишь такие сны. Все хорошо, слышишь? - одна его рука оставалась на моем плече, а другая, ласково поглаживала мою щеку.

В его голосе звучала забота и нежность, которые успокаивали мои расшатанные эмоции и помогали снова обрести равновесие.

– Все хорошо, - повторял Том, - не нервничай. Если хочешь, ложись со мной.

И я тут же ложусь. Том притянул меня к себе и мы вместе легли на постель. С помощью пульта он выключает свет в комнате. Я устроила голову на его груди, чувствуя комфорт и безопасность его прикосновения. Руки Каулитца нежно обхватили меня, удерживая в объятиях, а моё тело расслабилось от тепла его кожи. Том тихо говорил успокаивающие слова, проводя пальцами по моим волосам. Сквозь тонкую пелену полудремы я чувствовала его сердцебиение, которое своим ритмом успокаивало меня и убаюкивало.

– Никогда не смей умирать. Даже во сне. Понял? Обещай мне. - тихо бормочу я, чувствуя, как засыпаю.

– Обещаю. Мое сердце будет биться, пока ты жива.