« Я - не я »
Утро началось с болью в голове.
Не похмельной - нет.
Я был абсолютно трезв.
Более трезв, чем хотелось бы.
Всю ночь я ворочался в кровати, сбив простынь, сминая подушку, задыхаясь от того, что нельзя было назвать воздухом.
Будто что-то живое - не из плоти, а из тьмы -
жило во мне.
Теплилось.
Шевелилось.
Шептало.
Я слышал его.
Я снова слышал его.
"Это не просто сон, Крис."
"Ты уже знаешь это."
Я открыл глаза, но даже свет утра не мог вытеснить ощущение... чужого внутри.
Я встал с кровати и первым делом подошёл к окну.
Открыл.
Свежий утренний воздух ударил в лицо - прохладный, бодрящий.
Я вдохнул его...
Но не почувствовал.
Он заходил в нос, касался кожи,
но лёгкие будто стояли на месте.
Будто кто-то внутри не пускал.
Я отступил от окна и пошёл в ванную - привычным, механическим шагом.
Всё по утреннему кругу: туалет, вода, зубная паста, расчёска.
Я выпрямил растрёпанные волосы, убрал капли с лица и, как всегда, встал напротив зеркала.
И замер.
В отражении был я.
Но в глазах - не я.
"А это точно ты?.."
"Ты не тот, кем себя считаешь."
- Что?.. - тихо сказал я вслух.
Комнату заполнила та же тишина. Но тишина эта была с чем-то.
С чем-то, что оставалось внутри.
Я смотрел на себя.
Лицо знакомое.
Но как будто только что одетое.
Как маска.
"Ты - не ты. Ты просто оболочка."
Я сжал руки в кулаки. Сильно. До хруста костяшек.
Что происходит?.. Это я думаю?..
Или уже не я?
Кажется, будто что-то живёт во мне.
Дышит.
Говорит.
Видит всё, что вижу я.
Или, может... я болен?..
Я задал этот вопрос себе вслух - шепотом.
И сам не знал, кому он адресован: себе, этому "чему-то", или пустой комнате.
Пару минут я просто стоял, глядя в своё отражение.
Потом резко встряхнул головой - будто хотел выбить мысли, как воду из ушей.
Не вышло.
Но я всё равно вышел из ванной.
Сегодня была суббота.
У Доретти - выходной.
Она спала, и я не стал её будить.
Я молча зашёл в свою комнату и быстро натянул рабочую форму.
Всё по памяти - автоматизм, доведённый до рефлекса.
На автомате же оглядел себя в зеркало - пиджак, ремень, значок на груди. Новый. Тяжелее, чем вчера.
Спустившись вниз, я направился на кухню.
Было тихо. Только тиканье часов да редкие звуки улицы за окном.
Всё ещё утро.
Я стоял посреди кухни.
Слишком тихо.
Слишком спокойно, чтобы быть настоящим.
Я вдохнул глубже и пошёл к кофемашине.
Сделал себе чашку крепкого, чёрного, почти ядовитого кофе - такого, от которого, казалось, сердце готово взорваться.
Взял кружку в руки, сел за стол.
Не было желания есть.
Была только необходимость заполнить пустоту внутри хоть чем-то горячим и горьким.
Я делал глотки - медленно, с паузами.
Обжигался, но не морщился.
Новая форма. Новое звание. Я теперь другой.
Я должен быть другим... не так ли?
Но внутри - тишина.
Нет той искренней радости, что была бы у других.
Нет чувства, будто я наконец достиг того, к чему стремился.
Я будто рад... но не рад душой.
Всё кажется не моим.
Как будто это не моя жизнь, а чужая. Надетая, как рубашка с чужого плеча.
Внезапно зазвонил телефон.
Я вздрогнул - кофе чуть не выскользнул из рук.
Поставил кружку на стол и достал телефон из внутреннего кармана.
На экране мигало имя:
"Тётя Бренна".
Мамина сестра.
Зачем она звонит?..
Я нажал «принять». Приложил телефон к уху.
- Алло?
- Алло, тётя Бренна? - уточнил я, немного удивлённо.
- Ох, Крис! Здравствуй, родной. Как ты, милый?
- Ага, отлично, - отозвался я лениво. - Зачем звонили?
- Как зачем? Чтобы узнать, как ты и Доретти. И вообще... поздравить тебя. Я слышала, тебе дали новое звание!
- Спасибо. Насчёт Доретти - с ней всё хорошо. Могли бы не звонить, - сказал я резко, почти машинально.
Пауза.
- Как же не звонить? Я же твоя тётя, Крис... - голос её дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. - Ах, да. Я к вам приезжаю.
- Что?.. Зачем?
- Увидеть вас. Я скучала. Давненько не виделись, правда?
- Не надо приходить. Всё отлично.
- Я знаю, что у вас всё хорошо... - продолжала она мягко, будто не слышала моего тона. - Но я просто хочу вас увидеть, Крис. Как-никак, я сестра твоей мамы...
- Мм... ладно. До свидания.
Она не успела ничего сказать -
я уже сбросил вызов.
Оставил телефон на столе и посмотрел на остывающий кофе.
Какой смысл?
Зачем ей приходить?
До смерти матери она была почти каждый день - готовила, смеялась, сидела с нами на диване,
а потом...
Потом стало всё иначе.
Чужие.
Раз в год, два звонка. Иногда открытка.
Фальшивая забота, притворное тепло.
Мне не нужно это. К чёрту.
Я сжал пальцы на кружке.
Никому из них не было дела, когда мы остались вдвоём.
Когда я тянул всё сам - работу, быт, сестру, тьму внутри.
Теперь вспоминают. Теперь приходят.
Поздно.
Я прикрыл глаза и сидел за столом, медленно массируя лоб.
Голова пульсировала.
В груди - странное давление, будто воздух не до конца влезает в лёгкие.
Откуда во мне столько злости?..
Столько ненависти, гнева, отвращения?..
Ответа не было.
Было лишь это чувство - липкое, вязкое, как дым после пожара.
Пару минут я просидел в таком состоянии.
Потом встал.
В коридоре натянул фуражку, прицепил кобуру, обулся.
Тихо, не разбудив сестру, открыл дверь и так же аккуратно её закрыл.
Пальцем нажал на кнопку лифта.
Ждал.
Минуты три или четыре.
Когда двери наконец открылись, я вошёл внутрь.
В лифте уже стояла девушка.
Рыжая, худая.
Карие глаза усталые, под ними - тёмные круги, как следы от бессонных ночей.
На ней была рабочая форма какого-то заведения - кафе, может быть, или химчистки.
И вдруг я заметил -
живот.
Она была беременна.
Месяц седьмой, не меньше.
И всё равно - сама, с утра, с недосыпом и тревогой в глазах.
Мы не говорили.
Стояли молча, каждый в своей голове.
И вдруг -
она повернулась ко мне.
- Извините... молодой человек, не подскажете, сколько сейчас времени?
Голос - тихий, глубокий.
Спокойный, почти... примирённый.
Я посмотрел на часы.
- Семь пятьдесят три, мэм. - ответил спокойно, слегка кивнув.
Она только кивнула в ответ.
Я видел - опаздывает.
Скорее всего, работает в смену. Может, одна. Может, муж бросил. Или умер. Или просто... никто не пришёл.
Минуту спустя двери лифта открылись.
Она вышла первая - быстро, почти бегом.
А я стоял, смотрел ей вслед и подумал:
Как много таких...
Усталых, забытых. Несущих что-то внутри, что никто не видит.
Только я не знал -
кого мне больше жаль.
Её... или себя.
-----------
Придя к парковке, я быстро сел в машину, завёл мотор и без промедления выехал.
Утро было холодным, воздух - как стекло.
Когда подъехал к главной дороге, остановился на красный.
Ждал.
Смотрел в окно.
Возле остановки стояла толпа.
И среди них - она.
Та самая девушка из лифта.
Та же уставшая спина, прикушенная губа.
Беременная.
Беременная и одна, как будто весь мир прошёл мимо неё.
Не знаю, почему я это сделал.
Это было не из жалости.
Скорее из... уважения к тому, что она носит под сердцем.
Как только загорелся зелёный, я повернул.
Изменил маршрут.
Подъехал ближе и открыл окно.
- Мэм, куда вам нужно?
Её взгляд - задумчивый, растерянный - мгновенно смягчился.
Надежда вспыхнула в глазах.
- Я... я должна в сторону участка. Там рядом стейк-бар...
- О, вот как. Мне как раз по пути. Садитесь, я подвезу.
Она неуверенно взялась за ручку.
Задержалась на секунду.
Но всё-таки села.
Я тронулся.
Первые минуты ехали молча.
Дорога, город, мысли.
Потом всё же решил спросить:
- Вы там работаете?
Она кивнула, не поворачивая головы.
- Да. Официанткой.
Я промолчал. Секунд пять.
И всё-таки проговорил - почти невольно:
- Но вы же... бер...
Я не договорил.
Но она поняла.
- Да, беременна, - сказала спокойно. - Но что же делать... ради ребёнка нужно работать. Правда?
Пауза.
Внутри кольнуло что-то.
- А муж?.. Вы же в таком состоянии...
Сразу понял, что задал лишний вопрос.
Она замолчала.
Я хотел извиниться - но она сама заговорила.
Тихо. Сдержанно. Как человек, проглатывающий обиду каждый день.
- Мужа нет. Он... ушёл. Как узнал про ребёнка - исчез. Как будто и не было его.
Я заметил, как дрогнули её губы.
Карие глаза смотрели в окно, но в них стояли слёзы.
Слёзы знакомые.
Слёзы, что я знал.
Слёзы, за которые не плачут вслух.
Я сделал вид, что ничего не видел.
И просто произнёс:
- Мне жаль. Простите, я не хотел вас задеть.
- Ничего, - ответила она чуть дрожащим голосом. - Наоборот... жить с таким было бы хуже. Он бы ненавидел ребёнка, меня... Я бы каждый день слышала ужасные слова. Это была моя ошибка - не сразу поняла, кто он есть.
Я сжал руль.
Крепко. До хруста суставов.
Мне стало...
впервые за долгое время - жаль.
Не как полицейскому.
Не как мужчине.
А как тому, кто видел тьму в самых разных формах - и понял,
что настоящая сила не в оружии.
Она - в таких, как солдат готовый бороться за жизнь.
Женщина, что стоит.
Женщина, что носит жизнь внутри - и не сдается.
Вдруг она повернулась ко мне:
- Вы капитан полиции, верно?
Я удивлённо взглянул на неё:
- Да. Но... откуда вы знаете моё звание?
Она слегка улыбнулась - устало, но искренне:
- По форме. И погонам. Раньше я интересовалась званиями, читала об этом. Кстати...
Меня зовут Тереза.
- Приятно познакомиться, Тереза.
Капитан Кристофер Эванс. - я едва улыбнулся уголком губ. - Но можете просто Крис.
Проехали ещё пару улиц в тишине.
Я остановился у стейк-бара.
Огни в окнах, запах жареного мяса даже через стекло.
Она отстегнула ремень, взялась за ручку двери...
но прежде чем выйти, снова посмотрела на меня.
- Огромное спасибо вам, хороший человек.
Я вам благодарна. До свидания... и хорошего дня.
Её глаза были теплее, чем всё это утро.
Она вышла.
Я смотрел, как она уходит.
Медленно исчезает за стеклянными дверями.
Потом выдохнул.
Словно сжал в кулак чужую боль - и положил себе под кожу.
Повернул руль, доехал до участка, припарковался.
Выключил двигатель. Вышел.
Вздохнул.
Начинался новый день.
Внутри участка - всё как обычно.
Шум клавиш, голоса, запах кофе и бумаги.
Ничего не изменилось.
Кроме формы на мне.
И звания.
Но изменилась ли я сам?..
Меня встретила она.
Диана.
- Доброе утро, капитан, - сказала она с лёгкой игривостью в голосе и ухмылкой.
Та, что всегда на грани между дружбой и чем-то большим.
Я кивнул:
- Доброе, Диана. Настроение бодрое, смотрю?
- Ах, просто день такой... Хорошее утро, кофе крепкий, волосы легли идеально, - усмехнулась она, - а ты, наверное, паришь над землёй - новое звание, форма, уважение, всё при тебе.
Я смотрел на неё, немного прищурившись.
Она играла, как всегда.
Но её глаза изучали меня внимательнее, чем обычно.
На самом деле -
я не знал, рад ли я вообще.
Было ли это достижением?
Или просто ещё одна ступень к пропасти?
Но я сделал то, что должен.
То, что делаю лучше всего.
Я улыбнулся.
Натянуто, как ремень на старом чемодане.
- Да. Очень рад.
---
Я сидел в своём кабинете.
Дела мафии - как всегда на столе: досье, фото, списки, схемы.
Мои пальцы мерно стучали по столешнице - будто барабанили ритм скуки.
И тут -
дверь распахнулась.
На пороге - Стэнли.
Сияет, как новогодняя гирлянда.
Губы растянуты в широкой ухмылке, глаза светятся.
Я вскинул брови:
- Что случилось, Стэнли?
Он влетел в кабинет, плюхнулся на стул напротив и, не переставая улыбаться, сказал:
- Я чертовски рад! Ну давай, попробуй угадать.
Я отложил папку, на секунду прикинул:
- Ты получил зарплату? Купил машину? ...Бесплатный пончик в «Donut Heaven»?
Он вдруг сделал серьёзное лицо.
Нахмурился. Задумчиво.
- Серьёзно? Пончик?..
Помолчал.
И - рассмеялся. Громко, заразительно, по-Стэнливски.
Я закатил глаза:
- Ну всё, хватит мучить. Что у тебя там?
Он сделал глубокий вдох.
И выдал:
- Я женюсь, чёрт побери!
- Да ладно, ты не шутишь ведь, да? - спросил я, сомневаясь почему-то.
- Зачем шутить-то? Я женюсь на ней, на Лори!
- О, на той блондинке с короткими до ушей волосами, что была на твоем дне рождении?
- Да, да! Ах, приглашаю тебя, мой дорогой капитан Эванс.
Я улыбнулся.
- Чтож, я рад за тебя. Так когда свадьба и где?
- Свадьба будет в Terrace on the Park, это находится в... в парк Флашинг Медоус Корона. А время - к девяти, чтобы был там. Кстати, свадьба уже в воскресенье на следующей неделе.
Я кивнул с улыбкой, и тот встал и вышел из моего кабинета.
---
День прошёл быстро.
Весь день мы занимались делами тех мафиози. Я узнал, что им дали большой срок, а ему, Роберто, - пожизненный.
Оставив бумаги на столе, а документы и прочее - по шкафчикам, я взял свои вещи и вышел из кабинета.
В ночную смену заступили другие, но Арчи тоже оставался.
Попрощавшись с коллегами, я покинул участок, открыл машину и наконец поехал домой.
Придя домой, я сразу понял - она не спала.
Доретти сидела в своей комнате, рисовала что-то на листке. Настроения у неё явно не было - я не знал почему.
Я подошёл к ней и тихо положил руку на плечо. Она обернулась.
Грустные глазки посмотрели на меня - в них было то, что нельзя не заметить.
- С тобой всё в порядке? - спросил я мягко. - Ты выглядишь грустной.
- Всё отлично, - резко и твёрдо сказала она.
Но я видел - это было ложью. Настоящей, отчаянной.
По глазам. По тому, как она держала карандаш. По голосу.
Я стал настойчивее. Молча повернул её лицо к себе, заглянул в глаза.
- Не ври. Что случилось?
Её глаза сразу наполнились слезами. Она дрогнула, но всё же заговорила - тихо, будто стыдно было:
- Мы играли с девочками во дворе после школы... Фэньфан, моя подруга - та, китайская, принесла свои ролики. Такие розовые, с блёстками и единорогом.
Мы катались...
А потом она попросила меня - подтолкнуть её, чтобы она, сидя на роликах, смогла сделать трюк.
Но я... - Доретти запнулась, сделала тяжёлый вдох.
- Я толкнула её слишком сильно. Она не смогла затормозить и врезалась в бункер. С носа пошла кровь. Она заплакала... и ушла.
В её глазах читались грусть, стыд и сожаление.
Я аккуратно погладил её по щеке, затем опустился перед ней на колени, посмотрел прямо в глаза и мягко сказал:
- Зайка, в этой жизни случаются ошибки, верно? Ты же не знала, что так получится.
Поэтому не плачь, сотри слёзы... и завтра утром просто подойди к ней, скажи "прости", обними. И всё.
Доретти кивнула, вытерла слёзы и вдруг крепко обняла меня, уткнувшись лицом в грудь.
Я растрепал её волосы и поцеловал в макушку.
- Ты у меня самая сильная сестрёнка, да? - ласково сказал я. - Поэтому не плачь и не грусти. А сейчас - марш в кроватку.
Я не успел договорить, как вдруг раздался звонок в дверь.
Быстро поднявшись, я направился в коридор. Кто, чёрт возьми, пришёл в такую ночь?
Открыв дверь, я увидел её.
Тётя Бренна.
А рядом - её двое детей: Грейс и Карэн.
- Крис! Мы наконец-то пришли! - с радостным тоном произнесла она, будто сто лет не виделись и я этого ждал.
Я почти инстинктивно хотел закрыть перед ними дверь...
Но тут из-за моей спины выбежала Доретти. Радостная.
Она бросилась к ним с объятиями.
А я стоял.
Не был рад.
Совсем.
- Проходите, - без эмоций бросил я и отступил от порога.
Они зашли в дом, сняли обувь, будто чувствовали себя вполне своими.
Прошли в гостиную, как будто всё было по-прежнему.
Тётя Бренна устроилась в кресле, по-хозяйски, будто бы это был её дом.
А её дети уже вовсю болтали с Доретти - та была искренне рада их видеть. Хоть кому-то приятно...
- Извини, что мы так поздно, - сказала Бренна, как будто оправдывалась, - но ты же знаешь, дорога от Нью-Джерси до Нью-Йорка... Почти полтора часа. Мы бы раньше, но дети... да и пробки.
Я слушал, но не слышал.
Каждое её слово казалось мне лишним.
Я кивнул - формально, просто чтобы что-то ответить.
Внутри всё сжималось.
- Я так по тебе и Доретти скучала... - мягко проговорила тётя, словно бы и правда была частью нашей жизни. - Поэтому и решила приехать сегодня. Ну как ты, Крис?
Я стоял в гостиной, прислонившись к косяку.
Смотрел на неё. На женщину, которую когда-то звал тётей, а теперь...
Просто гость. И нежеланный.
Мне было всё равно. Хотелось, чтобы она просто ушла.
Но раз уж она в моём доме - пришлось натянуть маску приличия.
- Отлично, - отозвался я резко, почти отрывисто. - Моя жизнь просто суперская. Работа - дом. И с Доретти всё отлично.
У нас всё... просто шикарно.
Я выдал это с такой фальшивой улыбкой, что сам почувствовал, как будто скребу по стеклу.
Голос - громче, чем нужно.
Тон - резкий, чтобы дать понять: разговор не желателен.
Отлично. В этом действии Криса снова чувствуется внутреннее отторжение, которое он прячет за формальностью. Вот вычитанный и оформленный фрагмент с нужным эмоциональным акцентом:
- А... понятно. А что насчёт-
Я даже не дал ей договорить.
Развернулся и ушёл в кухню.
Не из вежливости.
Не из тепла.
Просто чтобы соблюсти форму. Быть «приличным» и «гостеприимным» парнем. Хотя бы перед Доретти.
Принесу чаю.
Каждый шаг отдавался глухим стуком по полу - как будто дом тоже знал, что я сдерживаюсь.
Я открыл шкаф, взял чашки.
Шумел специально - чтобы не слышать голосов из гостиной.
Сделав чай, я взял кружки и пошёл в гостиную.
Не задерживаясь, поставил их на стол - и сразу обратно, в кухню.
Открыл шкаф, достал коробку шоколадного печенья, переложил на белую тарелку с узором лаванды.
Снова в гостиную.
Тарелка на стол - и я сел в кресло напротив.
Молчание.
Неловкое, затянутое, чужое.
Мне и говорить-то не хотелось. Не то настроение. Не те люди.
Она подперла щеку рукой и сказала:
- Ах. Хотела поздравить тебя с новым званием и повышением. Я очень рада за тебя, Крис. Правда.
Была бы твоя мама жива... она бы, наверное, устроила настоящий праздник в твою честь. Как она умела.
Она была права.
Мама всегда устраивала праздники.
Когда я выигрывал, когда побеждал, когда просто приносил хорошие оценки - в доме был праздник.
А когда отец добивался чего-то - в доме был пир.
Я любил такие дни. Тогда.
- Откуда вы узнали, что мне дали новое звание? - спросил я, не глядя на неё.
Она замолчала на пару секунд.
Потом ответила, словно не придавая значения:
- Я ж кассиршей работаю в супермаркете. Считала деньги - и вдруг зашёл твой папа. Мы болтали, и он сказал, что ты стал капитаном.
Я стиснул зубы.
Нахлынуло то старое - знакомое и мерзкое.
Про себя я обматерил его, как обычно. Потом ровно сказал:
- Понятно.
Она откинула за ухо прядь волос, слегка улыбнулась и добавила:
- Знаешь, твой отец... он хороший. Всегда был.
И тут меня сорвало.
- Хороший?! - я поднял на неё глаза, полные ярости. - Он - грёбаный урод, Бренна. Бессердечный подонок, который бросил нас, когда умерла его «любимая жена», ваша сестра!
Меня. Доретти. Одних.
И ты называешь его хорошим?!
Тётя промолчала.
Словно не хотела говорить - ни о нём, ни вообще ни о чём.
Я медленно поднялся с кресла.
- Раз уж остаётесь... тогда отдыхайте. Спокойной ночи. - сказал я сухо, сдерживая в голосе раздражение.
Не дождавшись ответа, повернулся и ушёл в свою комнату.
Там, не включая свет, я переоделся в домашнюю одежду, лёг на кровать, нахмурившись.
В голове всё ещё крутилось - отец, Бренна, её фальшивая забота, как будто она здесь - из любви, а не из вины.
Я не верил ей. Не верил никому из них.
И вдруг - тихий стук в дверь, и голос, который я не ожидал услышать так скоро.
- Крис! - звонко сказала Доретти, заглядывая в комнату.
Глаза сияли. Щёки розовые от радости.
- Тётя хочет меня забрать к себе домой на неделю! Можно?..
Последнее слово она произнесла почти шёпотом, с тем самым щенячьим взглядом, перед которым невозможно устоять.
Я не хотел отпускать её.
Не хотел оставлять её с ними. Но...
Я вспомнил слова Дианы.
"Она ребёнок, Крис. Ей хочется смеяться, гулять, быть просто ребёнком..."
Я глубоко вдохнул и устало выдохнул:
- Можно. Только ни больше недели, ясно?
Она засияла, будто я подарил ей мир.
- Спасибо! - пискнула и убежала прочь.
А я остался.
Один.
Снова.
Лежал, уставившись в потолок, и думал.
О нём. О ней. О свадьбе Стэнли. О Диане.
И о чём-то внутри себя, том, что всё сильнее дышало в темноте моего разума.
Спустя долгие, вязкие минуты, я всё-таки уснул.