Повелитель Смерти I

 - Ох, Леонхард, спасибо тебе! Огромное спасибо, что ты всё же послушал меня! Ты не представляешь, как сильно заставил меня волноваться, когда решил проигнорировать эту проблему.

Айзек шёл следом за Повелителем Смерти, не отставая ни на шаг. Его напряжение потихоньку спало, когда он понял, что Леонхард принял решение обезопасить себя. Правда, молодой раб не до конца понимал, о каких именно "Войсках" идёт речь. И не мудрено. Редко когда гражданские рабы поднимали тему военного лагеря, а Айзек, который буквально вырос во дворце и не имел связи с рабами извне, и вовсе никогда про него не слышал.

- Всё ради тебя, мой друг. Всё ради тебя, - самодовольно произнёс Леонхард, хваля себя за оказанную Айзеку услугу, на что раб лишь закатил глаза с лёгкой, почти неуловимой улыбкой.

Повелитель Смерти остановился около невзрачной картины и замер. Айзек настороженно выглянул из-за его спины, гадая, что же привлекло внимание Владыки. Правитель провёл рукой по стене и остановился около небольшой вмятины, после чего нажал на неё. Стенка беззвучно разъехалась в сторону, открывая вход в подземелье.

- Повелитель?

- Это, Айзек, вход в Лагерь Отборных. Ты наверняка слышал о нём. Много веков назад это место было создано для защиты Повелителя Смерти. Представляешь? Кому-то в голову пришла мысль, что Моё Величие может быть в опасности! - смеясь, он схватил факел со стены и начал движение вниз по ступенькам.

- Лагерь Отборных...? Впервые слышу, Владыка.

- Что? Правда? Ох, Айзек, какой же ты безграмотный иногда бываешь, жуть!

- Ну, извините, - с некой обидой в голосе произнёс раб.

- А в целом, это не имеет значения. Здесь мы найдём лучшие войска Империи. А всё, чтобы ты не беспокоился за мою сохранность.

Пройдя тёмный коридор, они вышли на открытую местность. С обеих сторон лестницу обрамляли старые, но устойчивые перила. Подземный город открылся, словно на ладони. Айзек остановился, не скрывая застывшее на его лице изумление. Он столько лет служил во дворце, и даже не подозревал о подобном месте.

- Внушительно, правда? На самом деле, меня беспокоит, как бы в один момент мой дворец не рухнул на этот подземный город.

- Действительно.... Сколько людей тогда погибнет, - теперь Айзек представил себе эту картину, и по его спине пробежал холодок.

- А, да, и это тоже, - этой фразой Леонхард дал понять, что его опасения были вызваны немного другими последствиями, нежели гибель огромного количества человек.

Повелитель Смерти двинулся дальше.

- Айзек, не отставай!

Появление Повелителя Смерти всколыхнуло ряды надзирателей. Каратели с резкими взмахами хлыстов выстраивали рабов в ровные шеренги. Неожиданный визит пробудил жадное любопытство — ведь доселе военные рабы лишь слышали легенды о своём Владыке, но никогда не видели его собственными глазами.

- Мой Повелитель! - воскликнул один из Карателей, когда Леонхард со своим рабом вступили на земли "Отборных".

- Слава Повелителю Смерти! Мы клинки в твоих руках, - хором приветствовали Владыку рабы и склонились перед ним.

Айзек вздрогнул от неожиданности, а вот Леонхард расплылся в ехидной ухмылке.

- Чем обязаны Вашему приходу? - поинтересовался тот же надзиратель.

- Я пришёл подыскать себе личную стражу. Мне нужен раб, достойный того, чтобы защищать меня от... ну, скажем так, почему-то кое-кто обеспокоен тем, что мне может угрожать опасность. В любом случае, мне нужен ваш лучший экземпляр.

- Конечно, Владыка, прошу, - надзиратель пропустил Леонхарда, указывая ему на кресло. - Присядьте. Гао!

Повелитель Смерти прошёл к предложенному ему месту, уселся поудобнее, откинувшись на спинку кресла. Айзек последовал за ним, не проронив ни слова. Он стал за спиной господина, опустив глаза в пол.

Вперёд строя вышел молодой раб атлетичного телосложения с ярко рыжими волосами. Он склонил колено и опустил голову.

— Вот он, Владыка, — Каратель уверенно положил тяжёлую ладонь на плечо раба, вынуждая того опустить голову ниже. — Гао, лучший из призванных. Его сила не знает равных, дух не знает страха, а выносливость не знает границ. Покорный, безупречно дисциплинированный и безмерно преданный Вам, Повелитель.

- Прекрасно! Мне подходит. Айзек, ты теперь доволен? Я забираю его, - постановил Леонхард, поднимаясь со своего места. - У него есть две минуты, чтобы взять всё, что ему необходимо, - отмахнулся рукой он.

- Ему ничего не нужно, Владыка. Он....

- Мой Повелитель! - внезапно подал голос Гао, обычно хранящий молчание, чем удивил всех без исключения.

Леонхард обернулся.

- Мой Повелитель, - он бросился в ему в ноги. - Я прошу Вас о позволении взять с собой другого раба. Я понесу всю ответственность за его содержание! Я готов не есть ничего, только позвольте взять его в собой!

- Гао! - взревел надзиратель и снял плеть с пояса. - Что за неслыханная дерзость?!

Удар за ударом Каратель безжалостно срывал хлыст, его остриё разрезало воздух с пугающим свистом, а каждый удар оставлял на теле воина глубокие кровавые раны. Тело сотрясалось от боли, но его глаза оставались пустыми, а дыхание ровным. Он не дрогнул, не закричал, лишь едва слышно шептал себе под нос:

- Молю, не разлучайте нас...

Айзек незаметно взял Леонхарда за руку и дёрнул, взглядом прося остановить это. Повелитель вздохнул и поднял руку, приказывая Карателю остановиться.

- Какого раба ты хочешь взять с собой? Кто может быть так важен, что ты готов терпеть вот это всё ради него?

- Это мой младший брат. Рюо! Иди сюда!

Второй близнец подбежал к нему и опустился на колени перед Леонхардом.

- Братья? - разочарованно переспросил Повелитель, на что Айзек обеспокоенно хмыкнул. - Двое ведь лучше, чем один, не так ли? К тому же, всё равно казна содержит двоих одновременно. Какая разница, где они будут находиться? Верно говорю, Айзек?

- Вы совершенно правы, мой господин, - не подымая головы ответил раб.

- Хорошо, беру двоих.

- Владыка, - встрял надзиратель. - Должен предупредить, что, хоть они и близнецы, второй не так хорош. Он разгильдяй.

- Я беру всю ответственность! - выкрикнул вновь Гао. - Прошу Вас.... Он - всё, что у меня есть.

- Я, кажется, сказал. Я. Беру. Двоих. Что не ясного в моих словах?

- Прошу прощения, Повелитель, - надзиратель склонил голову в знак смирения.

- Если он не так хорош, как его брат, значит это ваше упущение. Следовательно, у меня возникают вопросы: "А чем вы все здесь, собственно, занимаетесь?". Не потрудишься объяснить своему господину, почему в моём Лагере Отборных не все, оказывается, достойны этого титула?

- Он достоин! - начал оправдываться Каратель. - Он достоин, Владыка. Просто он не так хорош, как наш лучший воин.

- Вот и славно, - с улыбкой ответил Леонхард. - А теперь, если хоть ещё одна душа начнёт нервировать меня бессмысленными разговорами, предупреждениями, намёками и попытками надавить на инстинкт самосохранения, я сдерживаться не стану. Это понятно?

- Само собой, мой господин, - нахмурившись процедил сквозь зубы Каратель.

- Гао и Рюо, - обратился Леонхард к близнецам. - Хорошие клички, мне нравятся. Коротко и не замудренно. Отныне вы оба принадлежите мне. Будете оберегать меня.

- Мы не знаем страха, - ответил Гао.

- Мы не знаем сомнений, - подхватил речи брата Рюо.

- Мы знаем лишь Вас, Владыка! - произнесли они хором.

"Мы знаем лишь Вас, Владыка." Эти слова были больше, чем клятва — они значили, что нет закона, кроме Вашего, нет воли, кроме Вашей. Желание Повелителя Смерти заменяло судьбу, становилось истиной, которой невозможно было противиться. В Лагере Отборных, где выживали лишь сильнейшие, эта фраза не просто звучала, а становилась дыханием, ритмом сердца, стальным обручем, сжимающим разум. Она вытесняла сомнения, заменяла мечты, превращая каждого в клинок, заточенный для исполнения единственной воли — воли Владыки.

- Следуйте за мной, - отдал команду рабам Леонхард, после развернулся и направился обратно к лестнице. - Всего доброго, господа, - кинул он вслед надзирателям.

- Ваш путь вечен, Владыка! Мы служим до последнего дыхания! - послышался вновь возглас сотен преданных голосов.

Близнецы медленно поднялись с колен, их движения были отточены, словно часть единого ритуала. На миг они задержали взгляд на сослуживцах — лицах, закалённых сталью, кровью и потом; глазах, в которых не было места сомнениям. Затем, не произнеся ни слова, лишь коротким, почти незаметным кивком простились. Возможно, судьба больше не сведёт их вместе, но времени на колебания не осталось. Владыка ждёт.

Гао положил руку на плечо брата и лёгким движением подтолкнул его в сторону ступенек, по которым уже поднимался их хозяин в сопровождении своего верного слуги.

- Тебя это тоже касается, Айзек, - подметил Леонхард.

- Не нужно быть обладателем большого ума, чтобы понять, кому были адресованы Ваши угрозы, мой Повелитель.

Стоило им подняться наверх, как близнецов тут же ослепило солнце, которого те не видели уже много лет. Пришлось дать глазам привыкнуть некоторое время.

Гао двигался за своим господином, смотря строго перед собой, не отвлекаясь на блеск его дворца. А вот Рюо не пропускал ни одной удивительной детали. Ранее он не видел ничего более прекрасного и величественного, нежели внутреннее убранство обители Повелителя Смерти.

Коридоры были подобны величественным галереям, где само пространство дышало роскошью и могуществом. Пол, выложенный мрамором с тонкими прожилками золота, отражал мерцающий свет факелов и хрустальных люстр, сотканных из сотен огранённых камней, переливающихся, словно звезды на ночном небосклоне.

По стенам тянулись массивные колонны, украшенные резьбой, изображающей сцены древних сражений и триумфальных шествий предыдущих Повелителей Смерти. Между ними висели тяжёлые бархатные гобелены с гербами и знаками власти, чьи нити, казалось, впитали в себя кровь и историю целых эпох.

Гао, слегка раздраженный несобранностью брата, с силой дёрнул его за руку, дав понять своим строгим взглядом, что нужно сосредоточиться. Теперь у них важная миссия - то, к чему их готовили практически всю сознательную жизнь. Любая оплошность здесь может привести к неизгладимым последствиям, как для них, так и для Империи. Рюо пришлось подчиниться напору старшего, ведь только благодаря нему он теперь на поверхности.

Повелитель Смерти остановился около двери в свои покои и прошёл внутрь. Айзек любезно пропустил близнецов вперёд себя и закрыл дверь. Леонхард уселся в кресло и взглянул на слугу.

- Чай? - спросил тот, догадавшись о намерении господина.

- Вот поэтому ты до сих пор на службе, - с ухмылкой подметил Владыка, закинув ногу на ногу.

Раб поклонился и скрылся из виду.

Леонхард вновь перевёл оценивающих взгляд на близнецов, слегка прикусив нижнюю губу. Его молчание устрашало похлеще рёва разгневанного дикого зверя, готового разорвать тебя в любой момент.

Гао приклонил колено, Рюо последовал его примеру.

- Поскольку вы теперь будете всё время находиться подле меня, стоит ввести вас в курс дела. Слушайте внимательно, дважды не повторяю. Раб, которого вы видели только что - это мой личный слуга Айзек. Можно сказать, по его воле вы оба здесь. У нас с ним особого рода отношения, поэтому без моей чёткой команды советую вам не встревать в наши беседы. Они могут показаться весьма сомнительными, но всё в порядке. Уж не знаю, слышали ли вы о самом прекрасном цветке Империи, а по совместительству моей невесте Розарии, но она тоже не представляет для меня угрозы. Хоть девочка с характером, но совершенно безобидна. Её я тоже трогать запрещаю. Это понятно?

- Да, Владыка! Ваш приказ - наш путь! - хором воскликнули оба.

- А вы неплохо дрессированные. Мне нравится, - подметил Леонхард, довольный собственным выбором. - Так, ближе к делу. В Империи завёлся раб, обладающий какой-то невероятно мощной магической энергией. Это всё со слов одной малолетней девки, поэтому я не особо верю в это. Но кое-кто настоял на том, чтобы я лишний раз подстраховался. И вот вы здесь, моя страховка. Уж не подведите меня, - с некой насмешкой произнёс он.

- И днём и ночью мы будем беречь Вас покой, - заверил его Гао. - Я лично возьмусь за организацию Вашей безопасности.

К этому времени Айзек уже вернулся, неся перед собой серебряный поднос, отполированный до зеркального блеска. На нём покоился старинный сервиз, созданный искусными мастерами давно минувших лет.

Чайник из тончайшего фарфора был расписан изящными узорами: на его боках вились серебряные ветви древнего древа, а по краям крышки тянулись тонкие золотые линии, будто лучи заходящего солнца.

Чашки, такие лёгкие, что казалось, их можно раздавить одним неосторожным движением, украшала та же роспись, а из их глубины поднимался ароматный пар.

Чай был густым, насыщенным, цвета тёмного янтаря. Его терпкий аромат сочетал в себе дымчатые нотки и лёгкую сладость засахаренных фруктов, окутывая пространство тёплым, успокаивающим запахом.

Рядом на изящной тарелке из тонкого стекла лежали лакомства, достойные королевского стола. Медовые пряники с резным узором, миндальные пирожные с нежнейшим кремом, ломтики засахаренных цитрусовых, искрящихся, словно крошечные осколки солнечного света. Завершали композицию тонкие пластины тёмного шоколада, горьковатый привкус которого идеально дополнял терпкость чая.
Каждая деталь этого сервиза, каждый предмет на подносе говорил о безупречном вкусе хозяина и его безраздельной власти даже над такими, казалось бы, незначительными вещами, как чаепитие.

Айзек поставил поднос на невысокий столик и лёгким движением руки наполнил чашку Леонхарда любимым напитком.

- К слову, - продолжил Повелитель Смерти. - Айзек любезно предоставит вам место в его комнате. Поскольку его спальня расположена по соседству с моей, вам будет там вполне комфортно. Правду говорю, Айзек?

- Хорошо, но мне придётся делать перестановку, чтобы уместить ещё две кровати.

- Поставишь им койки на первое время. Думаю, это не будет проблемой, верно?

- Никак нет, Владыка, - отозвался Гао.

- Вот и славно! И да, если твой брат не настолько хорош, как ты, можешь его натаскать. Работы у вас не много, будет время заняться тренировками. Я распоряжусь, чтобы вам выдали оружие.

- Не беспокойтесь, Владыка. Я обо всем позабочусь, - заверил его старший из близнецов, по прежнему не поднимая головы.

Рюо молчал, чтобы не сказать лишнего. Его страшила перспектива разгневать хозяина и тем самым подставить брата.

Леонхард посмотрел на Айзека и многозначительно кивнул, отпуская его и близнецов.

- Идёмте, - позвал слуга, двигаясь в сторону двери. - Я покажу, где вы можете принять ванну. Вам выдадут чистую одежду, хорошенько накормят и весь оставшийся день можете отоспаться, как следует. На службу выступите уже с утра.

***

"Солнечный свет заливал узкие улочки трущоб, пробиваясь сквозь шаткие деревянные навесы и рваные полотнища, натянутые между домами. Воздух был пропитан запахом влажной земли.

У одного из домов женщина в простом, выцветшем платье склонилась над деревянным корытом, полоская бельё. Капли воды стекали с её загрубевших рук, падая в мыльную пену. Она что-то негромко напевала, поглядывая на малышей, чтобы те не заигрались слишком далеко.

Дети носились босыми ногами по пыльной дороге, поднимая облачка золотистого праха. Их звонкий смех разносился по дворам, перекрывая размеренное бормотание взрослых. Кто-то пускал самодельного воздушного змея из обрывков ткани, кто-то играл в догонялки, уворачиваясь от редких прохожих.

У порога дома стояла плетёная корзинка, укрытая тонким льняным покрывалом. Внутри, среди мягких тряпиц, мирно посапывал младенец. Его крошечные пальчики сжимались и разжимались во сне, личико было расслабленным, спокойным, будто он не чувствовал тяжести окружающего мира.

Весь мир вокруг плыл в лёгкой дымке, будто призрачное воспоминание, постепенно стираемое течением времени. Казалось, эта картина дышала тёплой, безмятежной идиллией, застывшей в мгновении. Но, как и всё в жизни, даже самые светлые моменты не могут длиться вечно.

- Мама! - послышался пронзительный вопль, наполненный болью и страхом, который оборвало, сверкнувшее в последних лучах закатного солнца, лезвие меча.

Ночь разорвалась огнём. Дом за домом вспыхивали яркими языками пламени, алые всполохи отражались в чёрном небе, окрашивая всё вокруг в зловещий багровый свет. Воздух наполнился удушливым дымом, криками, мольбами, бессильными воплями тех, кому уже не суждено спастись.

По улицам метались женщины, прижимая к себе плачущих детей, но их загоняли, словно скот, под острые клинки. Подчинённые Повелителя Смерти двигались безжалостно, хладнокровно исполняя отданный им приказ. Один за другим падали безоружные — мужчины, старики, подростки, даже самые малые дети не оказались достойны пощады.

У порога пылающего дома женщина в порванном платье судорожно прижала к груди корзинку с младенцем. Её старшие дети звали её, тянули к ней руки, но она не могла спасти их всех. Слёзы жгли ей глаза. Стиснув зубы, она бросилась прочь, бежала со всех сил, прорываясь сквозь клубы дыма. Её босые ноги скользили по земле, сердце билось так яростно, будто хотело разорваться в груди.

Но надежда угасла так же быстро, как вспыхнула. Стрела со свистом пронзила её спину. Женщина споткнулась, захрипела, но даже в последние мгновения не разжала рук, защищая ребёнка. Второй удар – и она рухнула на землю, её тёплая кровь смешалась с пеплом.

Младенец, всё ещё укутанный в тонкое покрывало, лишь слегка шевельнулся во сне. Чья-то сильная рука подняла его из корзины. Фигура в тёмных доспехах замерла, глядя на дитя, прежде чем, не говоря ни слова, развернуться и скрыться в ночи, унося с собой единственного выжившего".

Суа лежал на холодном каменном полу, его дыхание было сбивчивым, а веки дрожали, словно во сне, полном кошмаров. Над его неподвижным телом клубилась густая красная дымка, то сгущаясь, то растекаясь в воздухе, будто живая, зловеще мерцающая в полумраке. Она извивалась, проникая в его кожу, словно сотни невидимых когтей впивались прямо в сознание.

Доминик сидел в кресле, вальяжно откинувшись на спинку, скрестив ноги и лениво водя пальцами по гладкой поверхности подлокотника. Его губы тронула едва заметная ухмылка – хищная, удовлетворённая. Глаза с лёгким блеском наблюдали за происходящим, словно он следил за тонко настроенным механизмом, который работал точно по его замыслу.

В его ладони лежал тёмный кристалл, излучающий слабый багровый свет. Лёгкое движение пальцев – и дымка над Суа задрожала, словно в ответ на невидимый приказ. В голове раба бушевала буря образов, ложных воспоминаний, выжигавших его прежнюю сущность дотла. Доминик видел всё. Чувствовал всё. Он знал, что совсем скоро Суа очнётся – другим. Подчинённым.

"Почти готово"

– Ты большая молодец, Эстель, – пробормотал он себе под нос, откидываясь ещё глубже в кресле. - Даже не знаю, что бы я делал без тебя. Переломить Отборных рабов на предательство Повелителя Смерти практически невозможно.

"У него доброе сердце, полное доблести и жажды

справедливости. Он возненавидит его после такого."

- Напитай его болью столько, сколько необходимо. Пусть он прочувствует её каждой жилкой, каждым вдохом. Пусть знает, каким может быть его прославленный Повелитель Смерти. Пусть увидит, как рушатся города, как его древнее Божество встаёт среди пепла и гари, не щадя ни женщин, ни детей, - Доминик позволил себе короткую паузу, наслаждаясь этой мыслью, затем продолжил. - Внуши ему мои цели, да так, чтоб он принял их за свои собственные. Пусть каждый нерв его тела помнит — ненависть питает его сердце, а желание отомстить ведёт за собой. Пусть верит в это всей своей душой.

"Отпускаю.

Больше ему не выдержать".

Доминик медленно поднялся со своего места. Красная дымка всё ещё вилась вокруг Суа, проникая глубже, вплетаясь в его сознание, оставляя на нём следы, что не сотрёшь ни временем, ни волей.

Суа вздрогнул. Его тело дёрнулось, словно от удара, и он резко распахнул глаза. Холодный пот струился по вискам, дыхание сбилось, грудь вздымалась рывками. Перед ним мелькали образы – горящие города, детские крики, безликие фигуры, вершившие суд. В каждом из них он видел одно и то же – лик Повелителя Смерти, смотрящего на него безучастным взглядом, будто решая его судьбу. Он тяжело задышал, пытаясь ухватиться за реальность, но ощущение чужой воли, впаянной в его разум, было слишком сильным.

Доминик подошёл ближе. Его сапог с хрустом опустился на лицо раба, вдавливая его в холодный каменный пол. Он наклонился, в глазах застыл блеск любопытства, смешанного с торжеством.

- Ну и кто твой хозяин? - его голос прозвучал мягко, почти ласково, но от этой ласки веяло ледяным холодом.

Суа сжал зубы. В горле встал ком. Всё внутри него кричало, но теперь голос разума казался ему совершенно чужим.

- Вы..., - прозвучало тихо и надломленно со стороны раба.

Доминик ухмыльнулся, сильнее надавливая сапогом.

- Громче!

Суа судорожно втянул воздух, наполнив им лёгкие. Его губы вздрогнули прежде, чем он повторил:

- Вы, господин.

Только тогда Доминик отнял ногу, довольный результатом. Он смотрел на Суа сверху вниз, как скульптор на только что завершённое творение, оценивая его, смакуя каждый след, что оставил на этом изломанном сознании.

Казалось бы, перед ним лежал безгранично преданный Владыке пёс, тот, кто ещё несколько часов назад без колебаний отдал бы жизнь за Повелителя Смерти. Но теперь... Теперь он сам, своими губами, признал хозяином другого человека. Человека, что вершит погибель его божества.

Для Доминика это значило одно — первый шаг на пути к победе сделан. Он видел, как тончайшие нити, сплетённые его волей, уже охватили этого воина, сжимаясь вокруг его разума, опутывая его сердце.

Доминик был доволен. Нет — он был по-настоящему горд собой.

***

Пока близнецы отмывались, Айзек отдал распоряжение приготовить им сытный ужин, а сам занялся обустройством принесённых в его спальню коек. Айзеку не хотелось демонстративно показывать свой более высокий статус на их фоне, поэтому он постарался сделать их лежанки хоть немного удобнее.

Матрасы были старыми, жёсткими, со сбившимся набивным материалом. Айзек с лёгкостью, отточенной годами привычки, встряхнул их, расправил, подбил края, чтобы создать хоть подобие уюта. Затем аккуратно застелил чистые простыни, разглаживая каждую складку. Одеяла, хоть и потрёпанные, были тёплыми, и он сложил их у изголовья ровными слоями.

Комната должна была оставаться в порядке — таков был его закон. Айзек не терпел беспорядка ни в делах, ни в личном пространстве. Здесь всё находилось на своём месте: свечи ровно подрезаны, подаренные Леонхардом книги аккуратно сложены, а воздух наполнял слабый аромат высушенных трав, спрятанных между тканями.

Завершив приготовления, он собрал в руки стопку чистых полотенец, поверх уложил свежую, пусть и простую, одежду. Окинув взглядом комнату, он удовлетворённо кивнул и направился за близнецами.

Айзек толкнул дверь в ванную и застыл на пороге, наблюдая за неожиданной картиной.

Гао одной рукой держал Рюо за макушку, а другой бесцеремонно окунал его голову в воду. С весёлой строгостью он приговаривал:

- Ах ты негодник! Надо смыть с тебя всю эту дурь! Гляди, чего ещё удумал!

Рюо, фыркая и отплёвываясь, только смеялся, пытаясь вырваться, но без особого рвения. Каждый раз, когда его голову поднимали над водой, он успевал вдохнуть, прежде чем Гао снова окунал его. Капли разлетались во все стороны, а пар, поднимавшийся от тёплой воды, окутывал их, делая картину почти беззаботной, если не считать того, что по полу уже растекалась приличная лужа.

Айзек молча опёрся плечом о косяк, прижав полотенца и одежду к груди, и хмыкнул.

Гао, боковым зрением уловив движение на пороге, мгновенно замер, и его лицо сразу стало серьёзным. Он отпустил Рюо, который, весело смеясь, продолжал плескаться в воде. Гао наклонился вперёд, слегка потянувшись, и, склонив голову, жестом попросил прощения.

- Прошу прощения, - сказал он ровным, но решительным тоном, возвращая всё в прежнюю строгость, как будто игра была забыта.

Рюо, заметив смену настроения Гао, вдруг замолчал, но смех всё равно не покидал его глаз.

- Мы не должны были так себя вести, - продолжил Гао. - Умоляю, не доносите Владыке об этом.

Айзек снисходительно улыбнулся.

- А что такого непозволительного может быть в небольшой шалости? - Айзек прошёл внутрь ванной комнаты и положил полотенца и одежду на столик. - Мне не зачем доносить на вас Владыке. Вы не сделали ничего плохого.

- Извините, нам, правда, стыдно.

- Лучше наслаждайтесь моментом, пока вы есть друг у друга. Жизнь - очень сложная вещь. Тем более у таких, как мы. Никогда не знаешь, когда останешься один.

Близнецы переглянулись.

- Ладно, не думайте пока об этом. Вот вам полотенца и лёгкая одежда, чтоб спать было комфортно. Старая в прачечной, скоро вам её вернут. Заканчивайте, я буду ждать вас в спальне. Еду принесут туда.

Айзек похлопал по стопке приятно пахнущих полотенец и покинул ванную комнату, направившись к себе.

Айзек сидел в своей комнате, глаза устремлены в одну точку. Мгновения тянулись, наполненные странной тягучей тишиной, словно воздух сам по себе замедлил ход времени. Он ждал близнецов, но мысли его унеслись в прошлое, к тому времени, когда всё было иначе.

Он думал о том, как сильно им повезло - близнецам. У них была эта неразрывная связь, которую не понять тем, кто одинок. Они всегда могли рассчитывать друг на друга. И это было бесценно. Айзек стиснул руки, вспоминая, как он в своё время мечтал о такой поддержке. О том, чтобы кто-то был рядом, кто-то, кто мог бы понять без слов, кто бы не оставил в самые тёмные моменты. Но его жизнь сложилась иначе.

В памяти снова всплыли картины его юности, когда вместе с отцом они работали при дворе Повелителя Смерти. Было много долгих ночей, когда они сидели в тени, слушая, как по дворцу звучат приказы, и делали свою работу с точностью и безупречностью. Отец был его наставником, учителем жизни. Он показывал ему, как быть преданным, как работать на благо того, кто стоит выше. Научил не жалеть силы и не показывать слабости, не показывать боль.

Но как тяжело было отпускать его. Отец ушёл, и то время казалось таким несоизмеримо тяжёлым.... Погребение. Похороны. Айзек все ещё ощущал этот момент, как удар по груди, как невыносимое ощущение потери. Он стоял у могилы, а весь мир казался в тот момент слишком чужим. Тот день остался в его памяти как пустота - никого рядом не было. В глазах стояла только вечная тень одиночества. Леонхард, с которым раб всегда находился рядом, не пришёл, чтобы поддержать. В тот момент он не увидел его, не услышал. Это была бездна, в которую Айзек чувствовал себя брошенным. Важный момент, а его не было рядом. Не пришёл. Не поддержал.

В тот момент Айзек почувствовал, как холодная тяжесть мира обрушилась на его плечи. Он был один, и все это казалось таким бессмысленным. Леонхард, которому и Айзек и его усопший отец несли службу, молчал.

Из потока мрачных воспоминаний его вырвал скрип открывающейся двери. Айзек протёр стекающую по щеке слезу и взглянул по направлению звука. В дверном проёме стояли два рыжих раба.

- Проходите, - он встал и указал рукой на койки. - Вот, здесь вы будете спать первое время. Потом посмотрим, возможно Леонхард выделит вам отдельную спальню, более просторную, но пока придётся потесниться. Я постарался взбить матрасы посильнее, чтобы они были удобными.

- Ой, огромное спасибо! - пролепетал Рюо, плюхаясь на идеально ровные простыни. - Невероятно! Я ещё никогда не ложился в постель раньше отбоя!

- Не привыкай, - строго отсек Гао. - Благодарим за заботу. Мы постараемся не приносить неудобств.

- Не беспокойтесь. Всё в порядке.

- Айзек, верно? - окликнул его Рюо.

- Да, - кратко ответил тот.

- Скажи, пожалуйста, а когда нам принесут покушать? И что будет?

- Рюо, какой же ты..!

- Что? Я как услышал, что нас покормят, больше и думать ни о чём другом не могу. Не жизнь, а благодать! Какой у нас замечательный господин!

- Если ты будешь так наглеть, наш замечательный господин сделает из твоей спины фарш. Если ты не забыл, это только сегодня у нас послабление. Завтра нужно будет работать.

- Помню-помню, - нервно дунул на свою упавшую на лицо чёлку младший из близнецов. - Так почему бы нам с не насладиться этими мгновениями на полную? Возможно, это наша единственная возможность отдохнуть, как следует.

- Мне стыдно за твоё поведение. Я взмолился, чтобы забрать тебя с собой, а ты так себя ведёшь. Ещё и в присутствии личного слуги нашего господина.

- Ну, ладно, не ссорьтесь. Еду должны вскоре подать. А пока, действительно, попробуйте расслабиться и насладиться моментом. Пусть всё, что происходит в нашей комнате, останется в нашей комнате. Договорились?

Гао вздохнул и обессилено рухнул на койку, демонстрируя тем самым своё согласие.

Рюо торжественно улыбнулся, радуясь победе.

Вскоре появились служанки, принёсшие еду. Каждая из них поставила на стол тарелки с угощениями, бросив взгляд на близнецов. Кокетливо виляя бёдрами, они вскоре удалились, оставив пространство наполненным тишиной и запахом горячей пищи.

Это была густая похлёбка из тушёной чечевицы и корнеплодов. В ней плавали куски варёного мяса - жилистого, но мягкого, благодаря долгому томлению. Запах сушёных трав и лука делал блюдо ароматнее, а чёрный хлеб, грубый, но свежий, помогал насытиться быстрее. В ещё одной тарелке находились фрукты - не самые красивые, но оттого не менее вкусные. В небольшом чайничке заваривался чай.

- Ого..., - не веря своим глазам, прошептал себе под нос Гао.

- Надо же! Какой запах! - Рюо тут же подскочил, забрал свою тарелку с едой и принялся трапезничать. - Гао, умоляю, не отказывайся! Это божественно!

Старший из близнецов взглянул на Айзека, надеясь получить объяснения, а тот лишь хитро ухмыльнулся и ответил:

- Похлёбка сделана из остатков с кухни, мясо в ней с жилами, а фрукты не особо приглядны. Подать такое к столу Повелителя Смерти - проявить страшное неуважение к Владыке, - пояснил он. - А чай.... Иногда я позволяю себе заварить то, что уже заваривал для господина. Леонхарду я всегда подаю свежий, но эти листья можно заваривать по два-три раза. Это мой маленький секрет, - с улыбкой ответил он, подмигнув парням. - Что Владыке на стол не подашь, для нас, рабов, вполне сгодится.

- Вот бы Суа был здесь! Гао, ему бы точно понравилось. Такого мягкого мяса я ещё никогда не ел. Попробуй, правда.

Гао смиренно вздохнул и отправил первую ложку себе в рот. По его лицу было видно, как меняется спектр его эмоций, хоть он старался всеми силами это скрыть. Айзек был доволен собой и тоже приступил к еде.

- А кто такой Суа? Ваш друг? Может попробовать уговорить Леонхарда привести и его тоже?

- Суа - наш старший товарищ, наставник, - пояснил Гао.

- Если уж совсем откровенно, он стал нам, как старший брат, - добавил Рюо, накидываясь на хлеб.

- Не так давно его вызвал к себе надзиратель, - продолжил старший. - После этого Суа пропал без следа. Мы не знаем, где он, что с ним стало, живой ли вообще.... Надеюсь, с ним всё в порядке.

Для Гао Суа был не просто товарищем, но важной фигурой, вокруг которой строилась вся его жизнь в Лагере. Если Рюо мог полагаться на старшего брата, зная, что тот всегда будет рядом, то для Гао именно Суа, которого они с Рюо гордо называли "наставником", был тем самым опорным столпом, на который можно было опереться в любой трудный момент. Это была не просто дружба, это была безоговорочная верность и поддержка, которая помогала им выжить среди жестоких условий Лагеря. Потеря Суа стала для Гао глубоким ударом, пробудив в нём чувства, которые он старался скрывать даже от самого себя. И хотя Рюо также переживал, для Гао утрата была особенно болезненной, потому что именно этот человек, их наставник, был тем, кто по-настоящему учил их быть сильными, помогал преодолевать страх и сомнения.

- Сочувствую, - кратко ответил Айзек, не зная, как ещё выразить свои сопереживания.