Тени Форкса

Эдвард медленно подъехал к дому, остановив машину напротив парадной двери. Мы вышли из машины, воздух был прохладным и чистым, наполненным запахом сосновой смолы и сырой земли. Я стояла рядом с Эдвардом, чувствуя ощутимый холодок, который слегка трогал кожу. Все таки, зимы здесь очень отличались от той зимы, к которой привыклая. Погода, скорее, напоминала раннюю весну.

Мы обнялись на прощание, прохладные пальцы Эдварда мягко скользнули по моим плечам. В тот момент я уже хотела отстраниться, чтобы зайти в дом, как вдруг он склонился ко мне, приблизившись ко мне так, что его губы почти касались моего уха.

— Если захочешь, чтобы я поднялся к тебе, оставь окно открытым, — сказал он низким, почти бархатным голосом.

Мурашки побежали по коже, будто маленькие иголки внезапно вонзились в мои нервы. Я быстро отвела взгляд, пытаясь взять себя в руки, но сердце предательски стучало в груди, словно я только что пробежала марафон. Я хотела пошутить, чтобы разрядить атмосферу, но слова застряли в горле. Он отстранился, его лицо по-прежнему было спокойным, но в уголках губ играла чуть заметная усмешка, будто он знал, как это действует на меня.

Момент оборвал громкий скрип открывшейся двери. На пороге стоял Джо, его фигура отбрасывала длинную тень. Лицо Джо было суровым, будто он готовился читать мораль.

— Ты чего тут выглядываешь? — спросила я, пытаясь скрыть раздражение, смешанное с недоумением. — Ждешь кого-то?

— Слежу за вами, чтобы вы тут прощанием сильно не увлеклись, — сказал он, чуть прищурившись, как будто хотел пробуравить нас насквозь.

Господи Иисусе, подумала я. Еще недавно я умилялась отцовской заботе Джо, плакала о том, что не ощутила её в своём настоящем подростковом возрасте. А сейчас столкнулась со второй стороной медали. И меня это бесит до скрежета зубов.

— Что вы, сэр, — ответил Эдвард, глядя на Джо с вежливостью, которой хватило бы, чтобы склеить треснувшую вазу. — У меня и в мыслях не было ничего неподобающего.

Я чуть не умерла от кринжа на месте. Довольно трудно учавствовать в неловком опекающем родительском диалоге, когда разговор заходит за пестики и тычинки. А тебе уже двадцать пять.

—Может, ты перестанешь меня позорить? Давай тогда наденем на меня железный пояс целомудрия, а ключ выбросим в океан, чтобы твой сон был крепким и спокойным, — злобно процедила я, — Всё.

Я протиснулась мимо Джо и зашла в дом.

Снимая куртку, я услышала продолжение эпичного диалога:

— Что это она такая нервная сегодня? — спросил Джо, явно довольный собой. Убийца романтики.

— Ретроградный Меркурий и магнитные бури, — ответил Эдвард так невозмутимо, что я даже не сразу поняла, проведенные параллели между мной и Розали.

— Бляяять, — вырвалось у меня громко, пока я практически швыряла куртку на вешалку.

Почему Джо сначала ходит довольный, как слон, и лукавый, как лис, радуясь что я начала с кем-то общаться, а потом ведёт себя так, будто мне пять?

Скрипнули шины — Эдвард завел машину и уехал. Тем временем, Джо вошел в дом и встретился с моим испепеляющим взглядом.

Я стояла посреди комнаты, уперев руки в бока, скривив губы и слегка нахмурившись.

— Ой, да брось, — начал он с иронией, — Не убежит твой парень от моих замечаний. А если убежит, то попутного ветра ему в спину.

— Он мне не парень, — огрызнулась я, чувствуя себя подростком, которого застукали за слишком тесными объятиями.

— Да ладно, — Джо усмехнулся, качнув головой. — Думаешь, я не был парнем-подростком? Я прекрасно знаю, что у него на уме.

— Просто перестань, конец откровений, — сказала я, чувствуя, как лицо начинает гореть. — Давай закончим этот разговор.

Но он не унимался.

— Если подросткам не объяснять, что нужно предохраняться, потом начинаются всякие подростковые беременности...

— С меня хватит! — крикнула я, резко повернувшись и побежав наверх. На середине лестницы я споткнулась, больно ударившись коленом, и это меня окончательно добило. Блестящий финал моего вечера.

Закрыв дверь в комнату, я зло зарычала, бросив сумку в угол. Какого черта Джо вздумал меня воспитывать? О половом воспитании и осторожности я знаю куда больше, чем он себе может представить.

Я села на кровать, уткнувшись руками в лицо.

Я была красивой девочкой-подростком, и всегда находились те, кто норовил ко мне приблизиться — молодые, старые, неважно. Приставания, двусмысленные намеки, попытки шлепнуть по заднице. Какой нахрен секс? Я мужиков до сих пор боюсь, как огня. После своих первых неудачных отношений, которые ничем внятным не закончились, я максимально изолировала себя от мужского внимания. И слава богу. Смотреть можно, трогать нельзя.

Немного поколебавшись, я подошла к окну и приоткрыла его, сразу убежав в ванную комнату. Хорошая попытка уйти от ответственности, дорогая.

Мне нельзя, но я хочу его видеть.

Когда я вышла из ванной, поправляя мокрые волосы, я увидела эпичную картину: Эдвард стоя на четвереньках, пытался дотянуться рукой под кровать.

— Пожалуйста, выйди, — говорил он, видимо, кошке, а под кроватью раздавались угрожающие шипения.

Я прыснула со смеху. Луна явно решила, что Эдвард вторгся на ее территорию.

Я плюхнулась на кровать, чувствуя, как влажные пряди волос липнут к шее. Сквозь приоткрытое окно врывался прохладный воздух, слегка пахнущий лесной почвой и хвоей. Луна, обиженная вмешательством Эдварда, всё ещё тихо шипела где-то в углу комнаты, а он, напряжённый и безмолвный, стоял у стены, не решаясь подойти ближе.

— Иди ко мне, приляг со мной, — бросила я, выдохнув усталость вместе с этими словами.

Эдвард замер, будто он не сразу понял, о чем именно я его попросила. Короткий миг — и в следующую секунду он оказался рядом, склонившись надо мной. В его глазах, глубоких, тёмно-медовых, читалась странная борьба. Я словно видела, как внутри него сталкиваются две силы: одна — холодная, разумная, уверенная, что позволять себе лишнего нельзя; другая — отчаянная, цепляющаяся за каждую возможность просто быть рядом.

Это было очевидно. Всю свою жизнь он существовал под гнётом запретов, ограничений, невозможности почувствовать что-то человеческое. А теперь ему всё ещё нельзя... но уже чуть-чуть меньше.

Во мне же бушевал свой собственный внутренний конфликт. Где-то глубоко, под всеми этими розовыми соплями, в которые вдруг окунулся мой разум, сидел здравый смысл. Он, как последняя надежда утопающего, истошно кричал: «Родная, ебанулась? Какого хрена ты нормализовала весь этот полоумный бред, который с тобой происходит? Очнись, дура! Выгони его прямо через это окно!»

Но розовые сопли явно одерживали верх.

Не давая себе времени на раздумья, я схватила его за серую футболку, потянула ближе и притянула к себе для поцелуя. Его губы были холодными, но поддавались моим движениям, как будто он сам не мог сопротивляться. Я ощутила, как его пальцы осторожно скользнули по моим волосам, задержались на шее, словно он боялся сделать что-то не так.

Ещё днём я чуть не взорвалась от злости на то, что он посмел меня поцеловать, а сейчас сама тянулась к нему, провоцировала. Этот контраст между раздражением и отчаянным желанием почувствовать его рядом сводил меня с ума.

Эдвард оторвался на секунду, тяжело дыша, хотя, насколько я знала, дышать ему не было необходимости.

— Марсе... лин, — выдохнул он, его голос был низким и хриплым. — Нам нужно остановиться.

Кто бы сомневался.

Дыхание Эдварда было быстрым и неритмичным. Это выглядело почти сюрреалистично. Вампирам ведь не нужно дышать.

Тем не менее, его грудная клетка то поднималась, то опадала, будто он только что вынырнул из ледяной воды. Его неподвижное лицо, всегда такое сдержанное, сейчас словно утратило контроль. Я осторожно провела пальцами по его волосам, мягко касаясь кудрей, и, к своему удивлению, заметила, как он чуть прикрыл глаза, словно это движение успокаивало его.

Я абсолютно не ожидала чего-то большего. Единственной причиной моей смелости была его несмелость. Это меня подкупало. В обычной жизни я шарахалась от мужчин, как чёрт от ладана, категорически отказывая всем, кто пытался завязать знакомство. Отношения, секс, даже нелепый случайный флирт — всё это казалось чем-то невозможным. Мои проблемы с доверием запрещали мне даже подумать о том, что где-то могут существовать адекватные парни. И, о боже, я смогу себе позволить хоть что-то.

А сейчас я нарушала свои же правила.

— Уж прости, что посягнула на твоё монашеское существование, — саркастично бросила я, глядя ему прямо в глаза, удивляясь своему феерическому лицемерию и тому, что Эдвард до сих пор не смекнул, не нашел в моих мыслях, что у меня самой рыльце было в пушку.

— Ты можешь хотя бы в такие моменты не шутить? — Он посмотрел на меня с упрёком, но в его голосе звучала лёгкая улыбка.

— Постараюсь, но не обещаю, — ответила я с лёгким смехом.

Я устроилась у него на груди, обвив руками его шею, словно этим мы могли защитить друг друга от всего мира. Его тело подо мной было неподвижным, напряжённым и прохладным.

Внезапно я замерла, прижавшись ухом к его груди. Момент осознания накрыл меня, как холодный душ: я действительно не слышала биения сердца. Никакой пульсации, никакого звука, только абсолютная тишина. Я не замечала этого раньше.

Это казалось нереальным. Я лежу на вампире, чьё сердце не бьётся. Пламенный привет Стефани Майер и пожелание всех благ.

И я не просто лежала на нем, минуту назад я была готова стащить с него эту чертову серую футболку.

— Знаешь, — его голос был тихим, почти шепотом. — Я не думал, что когда-нибудь наедине с кем-то я смогу быть собой, открыто, без страха. Это... огромная роскошь для таких, как я.

Его слова прозвучали так искренне, что на секунду я не нашлась, что ответить. Вместо этого мои пальцы вновь скользнули по его волосам, а губы сами выдали:

— Для таких, как я, тоже, — я слегка улыбнулась, стараясь спрятать неловкость. — Ты не один здесь ненормальный. Мне тоже стало легче, когда у меня появилась возможность не прятать все то безумие, что сводит меня с ума. Будто огромный груз свалился с плеч. И ты, кстати, даже перестал хотеть меня убить. Наверное.

Моя внутренняя критика не заставила себя ждать:«Ну и что за бред ты только что сказала? Молодец, Марселин, ты готова задвинуть в угол все годы работы над собой по изменению поведения, которое привлекает абьюзеров, ради этого вампира. Очень красивого вампира. Дура».

— Не говори так, прошу тебя, — он вдруг повернул ко мне лицо, его взгляд был странно обеспокоенным, как будто мои слова ранили его.

— Я чувствую себя неловко, — я усмехнулась, — поэтому шучу.

Эдвард ненадолго задумался, но потом его губы тронула мягкая, добрая улыбка.

— Я никогда не думал, что смогу почувствовать нечто подобное.

— Что именно? — спросила я, подняв на него глаза.

— Как будто в моем существовании появился свет. Как будто что-то обрело свой смысл, — его голос чуть дрогнул, но он продолжил: — право на который я не имею.

В моей груди что-то сжалось, смешав между собой горечь и нежность.

— Это я не имею права разрушать всё, к чему случайно прикасаюсь, — прошептала я.

Эдвард навис надо мной, его взгляд прожигал меня насквозь. Я чувствовала его силу, его присутствие, которое полностью завладело моим пространством, но при этом его движения оставались такими плавными, такими контролируемыми, будто он боялся сделать что-то не так.

— Просто замолчи, — сказал он тихо, но твёрдо. Его голос звучал как шелест деревьев, с той самой низкой вибрацией, от которой у меня по спине побежали мурашки. — Ты даже не представляешь, как я счастлив сейчас. Первый раз за свои сто семь лет.

У меня закружилась голова. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди.

— Докажи, — прошептала я, прежде чем успела подумать, чем это может обернуться.

Его глаза вспыхнули, и прежде чем я успела моргнуть, он наклонился ближе. Его губы коснулись моих — осторожно, словно боясь, что я могу оттолкнуть его или испугаться. Но, конечно, я не собиралась этого делать. Этот поцелуй был лёгким, словно прикосновение крыльев бабочки. Уловимая прохлада его губ заставила меня затаить дыхание.

Он отстранился на долю секунды, будто давая мне время привыкнуть, и снова склонился, в этот раз чуть увереннее. Его поцелуи стали глубже, настойчивее. Я почувствовала, как его пальцы скользнули в мои волосы, осторожно зарываясь в них, чтобы притянуть меня ближе. Его другая рука мягко легла на мою щеку, большой палец чуть касался скулы.

— Все нормально? Я не обидел тебя?, — в глазах Эдварда читалась тревожность. Он правда такой?

— Не болтай.

Я приподнялась навстречу ему, позволив своим рукам найти опору на его плечах. Пальцы невольно сжались, ощущая его силу под прохладной тканью серой футболки. Моё тело откликалось на его движения, подчиняясь этому хрупкому, но невероятно значимому моменту.

Эдвард двигался с невероятным самоконтролем. Его поцелуи становились всё глубже, но он не позволял себе больше, чем могла бы позволить ему я. Его губы двигались медленно, будто изучая меня, каждую реакцию, каждый дрожащий вдох, который я делала между поцелуями.

Я потянула его ближе, мои пальцы заскользили вверх по его спине, чувствуя твёрдые линии его тела. Он поддался, но только на долю секунды, прежде чем вновь вернул контроль.

Он сменил угол, его губы теперь касались уголка моих губ, затем опустились ниже — лёгкие, почти невесомые касания на моём подбородке, вдоль линии челюсти. Я чувствовала, как каждая клетка моего тела отзывалась на эти прикосновения.

Его дыхание, неровное и тихое, обжигало мою кожу. А я была так поглощена моментом, что даже не понимала, где заканчиваюсь я и начинается он.

В какой-то момент я откинулась назад, позволив ему опереться рукой на кровать рядом с моей головой. Его губы вернулись к моим, и я невольно обвила его за шею, притянув ближе. Казалось, он был слишком идеален, чтобы быть реальным.

Но вдруг он отстранился. Его глаза, золотистые и глубокие, смотрели прямо на меня. Он снова тяжело дышал, хотя это вовсе не было необходимо.

— Марселин... — выдохнул он, его голос звучал напряжённо, будто он пытался подавить в себе нечто гораздо большее. — Стой. Я... я не железный.

Его слова отразились в моей голове, но пульс в ушах заглушал их смысл.

— Ты у нас мраморный, — усмехнулась я, стараясь перевести дыхание и разрядить напряжение.

Он тоже улыбнулся, но не отстранился. Вместо этого притянул меня к себе, заключив в объятия. Я уложила голову ему на грудь, чувствуя, как он чуть расслабился, хотя тело всё ещё оставалось напряжённым, будто он боролся с самим собой.

В этот момент я поймала себя на мысли, что мне чертовски спокойно. Все страхи, тревоги и вопросы растворились. И пусть всё это ненормально, пусть это не имеет смысла. Мне было плевать.

Я прекрасно понимала, как работают мои предательские гормоны, но воспротивиться им не могла.

Мрачные мысли тоже не заставили себя долго ждать. Какое-то время я лежала, глядя в темноту, и чувствовала, как внутри всё постепенно закипает. Моё отношение к Эдварду разгонялось с какой-то пугающей геометрической прогрессией, и я не могла, не хотела останавливать этот процесс. Тот момент, когда ещё можно было повернуть вспять, давно остался позади. И чем больше я об этом думала, тем яснее становилось: я влюблена. Эта мысль стала раскаленным ножом, который разрезал все мои попытки убедить себя в обратном. Душу обвила холодная змея страха.

С чего я решила, что он чувствует то же самое? С чего взяла, что могу поставить на кон всё: свою прошлую жизнь, свою искалеченную психику, судьбы людей, которые я меняю просто своим присутствием?

Я не могла залезть к нему в голову. Единственное, что оставалось — гадать. А вот он мог копаться в моей голове.

Если мой личный встроенный в мозг "антивирус" сейчас барахлит, он наверняка слышит каждую мою мысль.

"Боже, какая же я дура."

Мне было невыносимо от этого осознания. К глазам подступили слёзы, которые я не могла остановить.

Я закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться от собственной реальности.

— Пожалуйста, не думай, что это не взаимно, — раздался его тихий, ровный голос, в котором звучало неподдельное беспокойство.

Я резко обернулась и поняла, что он всё слышал. Конечно, слышал. Ещё бы он не слышал.

— Я вообще не хочу думать рядом с тобой, — выпалила я сквозь всхлипы. — Ты абсолютно не уважаешь мою приватность.

Он вздохнул. Я повернулась обратно.

— Я не контролирую это, Марселин, — сказал он. Его голос был мягким, почти извиняющимся. — Развернись ко мне, пожалуйста.

Я осталась лежать спиной к нему, чувствуя, как он замер за моей спиной. Затем его прохладные пальцы легли мне на плечо. Осторожно, словно он боялся меня ранить. Эдвард мягко развернул меня к себе.

— Как у тебя вообще такие мысли проскакивают? — сказал он, его голос был чуть укоризненным, но при этом полным искреннего удивления. — Как можно, будучи такой умной, талантливой, красивой, переживать о том, нравишься ли ты какому-то там вампиру?

Я не выдержала и всхлипнула громче, чувствуя себя до ужаса разоблаченной. Как будто он вскрыл меня, оголил все мои слабости.

— Ты мне очень нравишься, Марселин, — добавил он, медленно, будто подбирая слова. — Это всё, что я скажу тебе сейчас. Не хочу напугать тебя ещё больше. Но, прошу, не сомневайся во мне.

Он наклонился и нежно поцеловал меня в лоб. Этот жест казался настолько естественным, настолько правильным, что внутри меня что-то дрогнуло. Он обнял меня, осторожно, будто я была фарфоровой куклой, а не человеком. Хотя с его огромной силой, между мной и фарфором не было разницы.

Я лежала, чувствуя его прохладное тело рядом. Сердце успокаивалось, но мысли всё ещё кружили.

В моей голове внезапно назрел очередной гениальный вопрос. Своим перепадам настроения иногда поражаюсь даже я сама.

— Эдвард? — мой голос прозвучал чуть громче, чем я планировала.

— Да? — его ответ был мягким, почти успокаивающим, но с ноткой заинтересованности.

— У тебя ведь в организме нет крови? — я повернулась к нему, чтобы видеть его лицо.

— Верно, — он нахмурился, словно пытаясь понять, куда я клоню. — Почему ты спрашиваешь?

— Слюна, — я вздохнула, чувствуя, как испанский стыд подкатывает к горлу. Но любопытство всё-таки победило. — Это ведь производное крови? Что у тебя во рту?

Его губы дрогнули, как будто он пытался сдержать улыбку.

— То, что ты видишь, похоже на слюну, но на самом деле ею не является. Это яд. — Его голос звучал спокойно, как будто он объяснял что-то простое. — Наши тела... адаптировались. Все жидкости в нашем организме заменены этим веществом. Оно помогает нам охотиться и, при необходимости, обездвиживать жертву.

— Боже мой... — я выдохнула, глядя на него с ужасом и смехом одновременно. — Что я только что облизывала?!

Он тихо рассмеялся, и в его глазах мелькнула теплая насмешка.

— Не волнуйся, Марселин. От одного поцелуя ты не станешь вампиром, — его голос был успокаивающим, но чуть насмешливым.

— А как станешь? — я прищурилась, будто пытаясь вывести его на чистую воду. — Нужен прямой контакт с кровью?

Его лицо помрачнело. Он отвел взгляд, словно этот вопрос был ему неприятен.

— Я не хочу вдаваться в подробности, — его голос стал глуже, будто сама мысль об этом причиняла ему боль. — Это... слишком варварский процесс. Я не хочу, чтобы ты даже представляла себе это.

— Эдвард, — я приподнялась на локте, чтобы привлечь его внимание, — ты же знаешь, что я и так всё знаю. Мне просто интересно: если ты плюнешь на открытую рану, это сработает?

Его глаза вернулись ко мне, в них мелькнула смесь изумления и легкой забавы.

— У тебя невероятная фантазия, — сказал он с улыбкой, качая головой. — Но нет. Это так не работает. Яд должен попасть глубоко в кровь.

— Спасибо за разъяснение, — фыркнула я. — Теперь мне нужно немного времени, чтобы осознать, что я только что целовалась с кем-то ядовитым. Дай мне минуту. Это как... целовать змею?!

Его смех был тихим, почти музыкальным, и на мгновение я почувствовала себя легче.

— Если это утешит тебя, ты точно первая, кто сравнил меня со змеёй, — сказал он с ноткой шутливой обиды.

— А ты часто целуешься с людьми? — естественно, это было провокацией чистой воды, я прекрасно знала, что ни с кем он не целуется.

— Перестань надо мной издеваться, — страдальческим тоном произнес Эдвард, на что я усмехнулась.

Я хотела сменить тему, но одна мысль застряла в голове, и я невольно задержалась на ней. Яд вампира, который заменяет физиологические жидкости. Это объясняло многое. Например, один из моих любимых вопросов: как вампиры могут заниматься сексом, если у них нет циркуляции крови? Типа как это технически возможно? Моя щеки начали гореть, когда я представила себе это.

— Марселин, — его голос был мягким, но я тут же поняла, что он снова услышал мои мысли.

— Эдвард, не надо! — я закрыла лицо руками, чувствуя, как стыд накрывает меня с головой.

— Ты же понимаешь, что я не буду комментировать это, — сказал он серьёзно, хотя в уголках его губ едва заметно играла улыбка. — Но если это как-то тебя утешит, скажу только одно: наше тело способно адаптироваться под многие человеческие функции.

Я убрала руки от лица, посмотрела на него и прищурилась.

— Считай, что ты меня пристыдил.

— Извини, — он улыбнулся, но в его глазах была искренняя мягкость. — В следующий раз постараюсь игнорировать твои мысли. Хотя это было забавно.

— Эдвард, — я закатила глаза, пряча смешок. — Ты жуткий.

— Давай ты просто попробуешь уснуть, — предложил он, снова притягивая меня ближе.

— Тебе не скучно лежать столько часов и смотреть, как я истекаю слюной? — я попыталась сохранить сарказм, чтобы хоть немного разрядить обстановку.

— Я обожаю смотреть, как ты спишь, — ответил он серьёзно. — Это единственное время, когда я чувствую себя... отдыхающим. Как будто сплю вместе с тобой.

Его слова заполнили меня странным теплым чувством. Я не знала, что ответить, и просто прильнула к его груди, закрыв глаза.

Его прохладное дыхание касалось моего лица. В его руках я чувствовала себя защищённой, как будто все страхи и вопросы снова остались где-то снаружи.

Голова становилась всё тяжелее, мысли путались. Я уже почти спала, когда услышала его едва уловимый шёпот:

— Спи, Марселин. Я буду здесь.

П.с да здравствует кринж!

Как всегда, жду вашего мнения в отзывах 🩷

ЙИллюстрация к главе:

https://ibb.co/LtCC79Y

Больше материалов по фф (видео, анимации, треки) в тгк:

https://t.me/shadowsofforks

Ссылочка на тик ток (заодно прямая ссылка на трейлер к фику):

https://vm.tiktok.com/ZMByaw15a/