Чёрный Жемчуг

В пятницу я подошёл к Насте и уточнил время и место встречи в субботу. Всё было в силе, и мы договорились встретиться в полдень у остановки, чтобы сразу сесть и поехать.

Я стоял и ждал Настю, которая обычно приходит либо на десять минут раньше и начинает бухтеть, что мы тормоза, либо опаздывает и орёт, если мы хоть заикаемся о том, что она копуша. Мимо меня проехало несколько автобусов, которых не дождёшься, если они нужны. Прошло минут пять, как на горизонте появилась Настя.

— Ну, – подходя ко мне, она спросила, – едем в Мегу?

— Ага, туда две маршрутки ходят. У тебя есть мелочь?

— Есть, но там же можно и картой расплачиваться.

— Да?

— Дэ, – Настя передразнила меня. – Сколько стоит проезд?

— Пятьдесят пять.

— Сколько?! – я не успел договорить, как она начала кричать. – Капец, а с чего такие цены?

— Ты меня спрашиваешь?

— Недавно же сорок пять было!

Я пожал плечами, а в ответ получил протяжное «капец».

Смотря на её поведение, я не мог сказать, что в ней что-то поменялось. Но и в тот вечер, когда мы праздновали мой день рождения, она общалась с нами, как обычно. Мне следует присматривать за ней в моменты, когда она молчит или остался поодаль от нас.

Маршрутка подошла через минут пятнадцать, за это время мы успели обсудить физичку, и что если пропустив ещё пару уроков и волшебным образом не заработаем несколько оценок, у нас будет академическая задолженность. Мне-то было, в принципе, это не так важно. А вот Настя, а точнее её родители, пеклись о её учёбе. До шестого класса получить четыре было для неё непозволительно. Потом это превратилось в «могло бы быть и лучше», а теперь ей просто нужно было не получать тройки. В нашей компании только я и Коля по-настоящему забивали на учёбу и делали всё по мере своих сил, являясь троечниками. Антон был хорошистом и просто держал всё под контролем, а Саша был отличником. И если ему нравилось учиться, он во многом разбирался и был действительно умным, то Настя ненавидела учёбу, в особенности алгебру с геометрией, по которой у неё выходили пятёрки. Она через силу заучивала материал, придумывала способы, как незаметно списать, и связывалась с людьми из параллельных классов, чтобы узнать, когда и какие будут контрольные. Но вот физика... С ней было тяжелее всего, даже просто сидеть в телефоне на уроках было трудновыполнимо. Поэтому Настя либо прогуливала, либо надевала длинную юбку и прятала под ней телефон, чтобы списывать. И в такие дни Жанна Викторовна к ней не приставала по поводу её внешнего вида.

Всю дорогу мы молчали, смотря в телефоны. Не то, чтобы нам не было о чём говорить, или Настя неинтересный собеседник, просто иногда полезно посидеть в тишине. Да и Настя обычно проявляет пассивность в общении, она будет бурно общаться и на всевозможные темы, только если с ней заговорить. Это как бочка с многолетним изысканным вином: если постараться и продырявить стенку, вино польётся ручьём. И вино это играет всевозможными разными красками, имея послевкусие, которое ещё долго остаётся во рту.

К часу дня мы уже сошли с эскалатора и стояли посреди зала.

— Куда идём? – я начал оглядываться в поисках указателей на фудкорт.

Настя же уверенно куда-то пошла, а я за ней.

— Я думала, тебе что-то нужно купить.

— Ну, по правде говоря, я просто хотел потусоваться с тобой.

— О, как мило, – она говорила, не оборачиваясь на меня. – На самом деле, спасибо, что предложил поехать, я хотела себе купить что-нибудь новенькое и не звать вас с собой. Но когда ты предложил, я всё-таки решила, что с кем-нибудь будет полегче. И не скучно, и сумки поможешь донести, – я увидел, как её правая щека вылезла из-за уха.

— Хорошо, хорошо.

— Ты вообще как к походам по магазинам?

— Ох...

В детстве, я помню, мама всегда меня водила по магазинам и покупала кучу одежды, тщательно всё выбирая, и мы могли пробыть в одной примерочной до часу. Папа всегда был с нами и по мере сил помогал. Мама всё восхищалась примеряемой одеждой и говорила мне покрутиться, в то время как папа сидел с кучей пакетов и уставшим лицом. Но когда мама к нему поворачивалась что-то спросить, то он придавал своему лицу жизни и улыбался. Вспоминая его отношение к маме, ко мне в те времена, я не понимаю, почему отец начал меня избегать. Да, это может быть связано с тем, что я напоминаю ему о маме, и от этого ему больно, но всё равно это странно. Что в голове у этого–

— О! – выкрик Насти вывел меня из мыслей.

Мы стояли перед магазином одежды у которого была яркая вывеска.

— Вот! Идём сюда, – Настя схватила меня за руку и потащила.

В магазине была одежда, которая больше подходила под сдержанный изысканный стиль, который одобрила бы Жанна Викторовна. Настя такое наденет только, если того потребует ситуация. Но она с горящими глазами целеустремлённо мчалась вглубь, внимательно оглядываясь по сторонам. Я шёл чуть медленнее и немного отстал от неё. Было интересно наблюдать, как она хваталась то за одно, то за другое, что-то кидая себе на изгиб локтя. Настя была как маленький ребёнок или как активный щенок. Я скрестил руки и издалека наблюдал за ней с тёплой улыбкой.

Я с ней подружился в пятом классе, когда нас только перемешали и разделили на два гимназических и один обычный. В начальной школе я учился с Сашей и Колей, а Антон не был ни с нами, ни с Настей. Первый наш диалог случился первого сентября, когда все пришли в новый класс и делили места.

Компания девочек сплотилась против неё и выгоняла с мест, что были поблизости них. Меня это очень выбесило, и я пошёл разбираться что и почему. Когда я подошёл, то глаза этих дур засверкали, они начали говорить мне, чтобы я им помог и то, какая эта девочка плохая и странная. Настя тогда не плакала, я просто видел, как у неё потрясывались руки, и какое потерянное выражение лица у неё было. Моё сердце тогда сжалось, наверно, до кулачка младенца. Со злости я схватил её за руку и повёл за парту к Коле, туда, где она сидит и по сей день. Тогда нас провожали удивлённые взгляды тех придурошных и несколько раздражённых пар глаз других девочек. Настя как была, так и осталась той девочкой, что на крики и нападки в её сторону будет выслушивать, терпеть и в крайнем случае плакать.

Так случилось, когда она пошла играть на гитаре к пруду, но к ней пристали каких-то два мужика. Настя очень долго выпрашивала у родителей эту гитару, любила её, особенно ей нравилось играть у пруда. За пару месяцев она научилась играть несколько песен и сутки напролёт практиковалась. Мы с Сашей должны были прийти и погулять тоже, но мы с ним задержались из-за его соседки, что предлагала нанять консьержку и собирала на это подписи. Когда мы пришли, Настя держалась за гриф своей гитары и со слезами на глазах путанно просила одного из мужланов отпустить её инструмент. Но один крепко держался за гриф чуть выше, чем Настя, а второй стоял, скрестив руки на груди, и что-то говорил, отчего два этих утырка смеялись. Вдруг он подошёл к Насте оттолкнул её, а второй смог в этот момент выхватить гитару из её рук и с размаху... Я на секунду оцепенел, вспоминая эту сцену. Первый ублюдок с размаху разбил о голову Насти её гитару, от чего та раскололась. Мы с Сашей побежали разгонять этих мужиков, после чего ещё минут тридцать пытались унять головную боль Насти и её саму привести в порядок — у неё началась истерика, которая затянулась минут на двадцать.

В тот вечер Настя плакала, кажется, сильнее и больше, чем за всю свою жизнь. Она сидела на земле, подтянув к себе колени, уткнувшись в них носом и обхватив голову руками. У неё и так болела голова после удара гитарой, а из-за её рыданий она должна была просто разрываться на куски. С этого случая прошло два года, и никто из нас не видел, чтобы Настя когда-либо ещё проливала хоть одну слезинку. Да, у неё часто были глаза на мокром месте, или она начинала ныть и истерить, но плакать — больше такого не было. Как и гитары. Настя даже не упоминала о ней, будто никакой её любви к музыке и игре на гитаре никогда не было. Не знаю, как Коле с Сашей, но мне очень больно. Она с таким огнём в глазах играла, просила нас её послушать и оценить. Я никогда не видел, чтобы у неё была такая страсть к чему-либо. Пару раз я заикался о гитаре, что можно было бы скинуться ей на день рождения и купить хоть какую-нибудь, этим летом, когда мы собирались вечерами у костра, я несколько раз говорил, что было бы вообще отлично, если бы Настя нам что-нибудь сыграла. Но каждый раз меня либо перебивали, либо Настя не слышала меня. Хотя, возможно, она только делала вид.

— Идём, – Настя издалека махнула мне рукой в сторону коридорчика с примерочными.

На её предплечье лежала стопка из нескольких кофт и платьев. Настя зашла в одну из примерочных и закрылась шторкой, а я встал и спиной прикрыл, хоть и незаметную, но щель.

— Ты в такие магазины вроде не ходишь. Или вдруг внезапно повзрослела?

— Нет! Просто хочется чего-то красивого и нарядного, – она сделала паузу. – Для особых случаев.

Через минуту шторка открылась, и Настя стояла в другой кофте. Чёрная кофта с золотыми блёстками и рукавами «летучая мышь». Она покрутилась у зеркала и с немного кислым лицом спросила меня:

— Ну как тебе?

— Неплохо.

— В смысле «неплохо»? Ты забыл, о чём я говорила? Должно выглядеть отлично! Мне не нравится, – она говорила, параллельно рассматривая то ли себя, то ли кофту в зеркале. – Во-первых, она очень мрачная, а во-вторых я как будто украла это из шкафа Пугачёвой. Не, не то.

Она, казалось, говорила сама с собой. Прошло около получаса, пока Настя не перемерила всё, что взяла с собой: блузки, кофты, платья, футболки... Что-то было слишком ярким, что-то наоборот мрачным, для каждой вещи она находила причину придраться, но в итоге Настя делала заключение словами «это не то».

Я не знаю, что она ищет, да и у Насти, кажется, не было чёткого представления о том, что ей нужно. В итоге, перемерив с десяток вещей, она вышла ни с чем. Я несколько раз предлагал пойти и покушать, чтобы отдохнуть, набраться сил и привести мысли в порядок, но она каждый раз отказывалась. В итоге мы потратили полдня на поиски «того, что нужно», и уже без всяких надежд зашли в последний намеченный Настей магазин.

Там она снова взяла несколько вещей, но уже без всякого энтузиазма. Мы оба устали, и наши глаза слипались, поэтому Настя была теперь не как активный щенок, а как сонная муха. Я сразу пошёл в сторону примерочных и устало плюхнулся на стул в одной из них. Хоть я и устал, но был счастлив, так как давно не проводил время с Настей наедине. Последний раз это было в прошлом году, когда мы пытались достать котёнка с дерева. Настя лезла на дерево, а я стоял снизу и был наготове, если она вдруг начнёт падать. В итоге котёнок был спасён, и она ещё пошла в магазин ему за едой, а я должен был следить, чтобы он не убежал.

— Дань! Ты где?

— Я тут, я тут! – я потянулся и высунул руку в коридор, помахав ей.

— Ага, я тогда в соседнюю.

Я слышал, как Настя зашла в соседнюю примерочную и зашторилась, послышался звон вешалок о крючки.

— Насть.

— М?

— Нам простили четверть долга.

— Я знаю.

— И вы скоро получите зарплату?

— Ну да, в конце месяца Коля получит зарплату.

Я положил голову на стенку, за которой была Настя.

— Я тут подумал и понял, что если только я буду работать, то через полгода мы сможем полностью погасить долг.

— И что ты хочешь этим сказать?

Настя перевешивала вешалки. Видимо, она примерила очередную вещь, и она ей не понравилась. В последних двух магазинах она уже не спрашивала моё мнение, а молча переодевалась, не называя причины.

— Можно сделать так: ты, Коля и Саша будете отдавать часть с зарплаты, а часть откладывать. Тогда мы отдадим весь долг, и у нас ещё останутся деньги. Я смогу, может, найти более безопасную подработку, буду и помогать тёте, и откладывать вместе с вами.

— М-м-м, – протянула Настя.

— И тогда к лету у нас будет скоплена определённая сумма, которую можно будет потратить на наше очередное путешествие, но уже без приключений на задницы! Будет очень круто, согласись?

Послышался звон вешалок, Настя уронила их на пол.

— Как будто всегда чего-то не хватало, без Антона действительно было что-то не то. Теперь, когда мы снова все вместе, вся наша компания, можно будет попробовать ещё раз! Я жду не дождусь, когда этот ссанный учебный год закончится, и мы, как в старые добрые, сможем отдохнуть. Все вместе, впятером!

Настя всё ещё молчала.

Я был очень счастлив, грезя о предстоящем лете, после встал и пошёл к шторке, за которой она переодевалась.

— Ну что, как ты? Ты одета? Я захожу!

Настя опять мне ничего не ответила, поэтому я распахнул шторку и зашёл к ней. В примерочной Настя стояла в блузке из нежной на вид ткани с рукавами-колоколами и с относительно большим вырезом, особенно если сравнивать еë с остальной одеждой Насти. Блузка была сиреневого цвета, и с самого детства почему-то этот цвет вызывает у меня беспокойство. Насте он, конечно, шёл, но эта кофта мне нравилась меньше всех, а Настя, казалось, наоборот — больше всего восхищалась именно ею. Она не улыбалась, но её глаза говорили за себя.

— Ну, как тебе? – она тихо спросила. Её голос был очень слабым, и если бы тут играла какая-либо музыка, я бы, возможно, её даже не услышал.

— Честно говоря, эта мне нравится меньше всех.

— Это именно то, что я искала... – Настя растерялась. – Почему тебе не нравится?

— Не знаю, у меня к ней безосновательная неприязнь, – я скрестил руки на груди и сделал паузу. – Но, ладно, она тебе нормально. Ты похожа в ней на ангела.

Настя резко обернулась и испуганно посмотрела на меня. На её лице начала медленно появляться улыбка, брови поднялись.

— Что? Как ангел?

— Ну вот я и говорю, что она какая-то странная, – я подошёл ближе к Насте. – Ты никогда такого не носила, поэтому эта блузка создаёт чувство, что ты спустилась из рая, – я усмехнулся. – Хотя, ты, наверно, единственная из нас туда и попадёшь.

Настя вздохнула, от чего её плечи медленно приподнялись и резко упали вниз. Она хмыкнула, и я в зеркале увидел, как она улыбнулась.

— Не-а. Ну ладно, – она ударила меня кулаком в грудь. – Классная блузка, потом похороните меня в ней.

— Ха-ха-ха, чёрт, я понимаю, что ты любительница всё планировать, но не до такой же степени! – я хлопнул её по плечу. – Ты её берёшь?

— Да, – Настя всё ещё улыбалась, смотря на эту блузку.

— Давай, жду снаружи, – я потрепал Настю по волосам и вышел.

Как оказалось, кофта стоила Насте почти всех её карманных денег. Я не понимал, что ею двигало. Типа, да, ей действительно понравилась эта блузка, но тратить на неё столько денег? Ей только-только их дали, на что она планирует проживать оставшийся месяц? Видимо, блузка Насте настолько понравилась, что ей было всё равно, и она не думала, что деньги срочно могут ей понадобиться через пару дней. Она отдала часть своих скудных остатков бюджета на проезд. Мы сели где-то в конце маршрутки с одной несчастной блузочкой в пакете. Я был таким голодным, что уже ни о чём другом не мог думать.

— Дань.

— Да?

Настя сидела смотрела в окно и сжимала пакет с блузкой, казалось, что вероятнее из её плеч вырвут руки, чем из её рук этот пакет.

— Давайте как-нибудь соберёмся все вместе опять в гараже?

— Да, только когда?

— Давайте во вторник. Напиши в беседу, у меня телефон где-то на дне сумки.

— Хорошо.

«Йоу, пацанчики, давайте во вторник двинем в гаражок?»

Мне сразу ответил Антон.

«Фу, прекрати, пожалуйста»

«;(((»

К нам присоединился Коля.

«Да, давайте! Я как раз в эти выходные на даче, привезу вам отсюда лучшую наливочку ;*»

Антон прислал смайлики с закатывающими глазами, и в беседу зашёл Саша.

«Хорошо, только, пожалуйста, знай меру со своими наливочками»

«Забились тогда»

— Коля привезёт наливку с дачи.

— Господи, опять его дачные наливки. Ему не хватило, когда его дед спрятал от него аппарат для самогона и как маленького отхлестал ремнём, что он сесть неделю не мог?

— С одной стороны я хочу назвать его придурком, а с другой посмеяться и похвалить за настойчивость.

— Да вы все придурки, – Настя улыбнулась.