Чёрный Жемчуг

Я вышла и закрыла дверь, как меня сразу привлёк шум за дверью соседей напротив. Бабушка говорила, что там жила семья, состоящая из жены, мужа и их сына. Муж — ужасный пьяница, что ни день, так он пьёт и напивается до состояния животного. Его жена очень тихая и хрупкая женщина, которая, не знаю как, терпит его и заботится о нём. Пару раз в магазине мы с бабушкой с ней сталкивались: она была действительно очень хрупкой на вид, нездорово бледной, с чёрными кругами под глазами и вялой речью, будто на последнем издыхании. Она нам слабо улыбалась и держала за руку мальчика лет восьми, который, будто в прострации, смотрел на нас своими большими блестящими глазами.

Я подошла ближе к двери: она была изрезана ножом, и из-под кожи чуть ли не вываливались комки жёлтого пуха и ваты. За ней слышался грохот и крики, которые приближались.

Только я сделала шаг назад, как дверь распахнулась и передо мной на пол со шлепком упала женщина. Из квартиры доносились завывания ребёнка, перемешанные с его истошным криком, шум телевизора, кипятящийся чайник, брань человека, стоящего в дверях. Всё это сливалось в жуткую какофонию. Человек с заплетающимся языком и, явно пытающейся это скрыть, кинул сумку и попал в женщину, которая всё ещё лежала на полу и не двигалась.

— И чтобы больше ты мне не попадалась на глаза!!! – в гневе с силой он захлопнул дверь.

Вмиг в предбаннике воцарилась тишина. Я не знала, что в такой ситуации делать, и не смела делать и шагу. От увиденной сцены у меня похолодела кровь. Что такого сделала эта женщина, чтобы её муж так с ней поступил?

Я смогла прийти в себя только тогда, когда послышались тихие всхлипы. От этого меня дёрнуло, я подбежала к женщине и села около неё на колени.

— Господи, с Вами всё в порядке? – мои руки немного пробивала дрожь, и я боялась прикасаться к женщине.

Она медленно поднялась на локти, я помогла ей принять сидячее положение. Её волосы закрывали её лицо, но было ясно, что она плакала и с каждой секундой всё сильнее.

— Что случилось? Почему он выкинул Вас с вещами?

— Я не знаю... – она давилась слезами. – Я не знаю... почему-у-у...!

Женщина начала тереть своими ладонями лицо. Мне стало больно на это смотреть: она грязными руками, которыми опиралась о пол, с силой тёрла глаза и кожу на лице.

— Подождите, подождите, у меня есть платочки.

Из рюкзака я достала пачку салфеток и протянула ей один из них, она закивала в знак благодарности. Женщина убрала назад волосы, более-менее успокоившись, и начала вытирать слёзы с соплями. Но как только она откинула волосы, я резко втянула воздух.

— Боже!

Я схватила её за плечи и слегка потрясла.

— Это он с Вами так...?

Почти вся левая сторона лица женщины была в крови, губа разбита, а под правым глазом был синяк, который не выглядел свежим. Я выкатила глаза и резко вскочила.

Никогда в жизни мой папа не поднимал на маму руку. Когда они ссорились, то в критический момент расходились по разным комнатам. Потом никто ни у кого не просил прощения, всё приходило в норму после нескольких бытовых разговоров или маминого: «Ужин!».

И то, что я сейчас увидела... моё сердце сжалось до размеров перепелиного яйца.

— Надо позвонить в полицию!

Я уже потянулась в карман за телефоном, как женщина вдруг вскрикнула и вцепилась пальцами в мою руку.

— Нет!!! Не надо, пожалуйста! – она посмотрела своими беспокойными красными от слёз глазами в мои. – Не надо полицию, пожалуйста, не волнуйтесь! Он... он немного покричит, успокоится, и впустит меня обратно, надо просто подождать. Как же там Митенька будет? Вы идите... идите в школу, спокойно учитесь. Спасибо большое, спасибо, но большее Вы не сможете сделать, да и не надо это.

— Может, мне хотя бы сбегать за перекисью и бинтами? Или что-нибудь из морозилки достать?

— Не надо. Правда, спасибо.

Я тяжело выдохнула. Мне нечем помочь этой женщине. Если человек сам не хочет спастись, то и кидать ему круг не имеет смысла.

— Тогда, если такое когда-нибудь повторится, Вы всегда можете спрятаться со своим сыном у нас.

— Хорошо, спасибо ещё раз.

Уже в школе перед первым уроком рядом со мной плюхнулась Милина и начала чем-то шуршать. Я уставилась в одну точку, опустив голову на руки, как она меня выдернула из размышлений. Милина поставила какие-то пакеты и с серьёзным видом копалась в них. Пакет был в пакете, а в пакете были контейнер и термос.

— Милина?

— Я не успела позавтракать дома, – она взяла булочку с кунжутом, откусила и запила чаем.

Взглянув на меня, она нахмурилась и на секунду перестала жевать.

— Выглядишь слишком обеспокоенной, что случилось?

Я вздохнула и положила голову на парту.

— Когда я вышла из квартиры, то увидела, как наш сосед буквально выкинул свою жену за дверь, а потом я увидела, что её лицо в крови. У неё есть уже старый синяк под глазом, плюс её муж постоянно пьёт. Это значит, что такое у них не в первые, может, он бьёт её на постоянной основе уже несколько лет...

Милина внимательно слушала, прищурившись.

— А у них есть сын, и когда всё это происходило, то у него, судя по плачу и крику, была истерика. Когда я предложила вызвать полицию, женщина отказалась. Я её не понимаю... По-моему, лучше обратиться в полицию, чтобы с этим всем разобрались, чем терпеть избиения, кто знает, что у него в голове переклинит? Он же явно неадекватный.

— Хорошо, – Милина доела булочку, сделала ещё глоток чая и свернула пакеты. – Допустим, ты доложила об этом полиции. И что дальше? Не думаю, что у неё есть квартира, в которую она может съехать со своим сыном, следовательно, она будет жить с ним в одной квартире во время следствия. А по административке дело могут только возбуждать несколько месяцев. И представь, что будет, если её муж узнает, что она заявила на него в полицию. В лучшем случае — он её сильно изобьёт.

— Разве он не понимает, что тогда его точно посадят?

— Ты сказала, что он постоянно пьёт. Чем чаще человек пьёт, тем агрессивнее он становится, когда хмелеет. У некоторых вообще голову сносит, и они со злости и на эмоциях могут убить человека. Сколько новостей было, как один собутыльник убил другого. В каждом городе такие есть.

Я поняла, о чём говорит Милина. Даже если подать заявление в полицию, нельзя полностью отгородить их друг от друга. И донос только ещё больше разозлит этого тирана.

— Да и дело не только в этом. Знаешь поговорку «Нет тела — нет дела»? Даже если доложить об этом полиции, никто ничего не будет делать, пока не дойдёт до убийства. У нас до сих пор не приняли закон о домашнем насилии, и никто не может гарантировать безопасность ей и её ребёнку. Как я понимаю, ты ни разу ещё с таким не сталкивалась в своей жизни?

— Нет, я слышала об этом, но я не думала, что настолько всё...

— Никто ничего ни о чём не думает, пока он этого сам не увидит или пока это его самого не коснётся, – Милина меня перебила. – Если с тобой такого не было, это не значит, что проблемы вовсе не существует. Сейчас ты только можешь надеяться, что он не перейдёт черту, и с ней всё будет относительно нормально.

— Но я до сих пор не понимаю одного... – Милина вопрошающе хмыкнула. – Она так говорила о нём, что, когда мы с бабушкой её встречали, что сегодня, будто любит и может оправдать все его действия.

— Ну-у, это уже психология. Тут очень сложно. Может быть, что угодно: страх, привязанность, последствия абьюза или «любовь». Я не сильна ни в этой науке, ни в глубоких чувствах.

— Привет, девочки, извините, что перебиваю!

К нашей парте подскочила Полина и оживлённо ворвалась в разговор. Это отличалось от спокойной, тихой и серьёзной манеры речи Милины, от такого контраста и неожиданности я подпрыгнула на стуле, а Милина вонзилась в неё своим взглядом, приподняв бровь.

— Ты слишком буйная, – сказала она.

— А ты слишком грубая, – Полина обиженно надула губы. – Но, в любом случае, спасибо, что распечатала вчера расписание. Да ещё и в цвете, прям красота! – она лучезарно улыбнулась, на что Милина хмыкнула и отвернулась.

— Не волнуйся, я сегодня, как видишь в парадной форме и иду фотографироваться перед физкультурой.

— Я как раз подошла, чтобы спросить об этом. Выглядишь отлично! И Милина тоже хорошо получилась на школьной фотографии, я прям вам двоим завидую.

— К чему это? Давай будем объективными, это моё худшее фото за всю жизнь, – Милина скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.

— Может и правда это худшее фото за твою жизнь, но оно хорошее, – Полина удивлённо посмотрела на неё.

— Что? Нет же!

— Да, – Полина вскинула брови.

— Нет, – Милина передразнила её и также вскинула брови.

Я не знала: плакать или смеяться, поэтому прокашлялась и решила перевести тему, но меня опередили. Пришли Соня и Катя, и, к несчастью, Полина села на место Кати.

— Э! – она с грохотом кинула рюкзак на парту. – Это моё место, проваливай!

***

— Так значит, ты серьёзно принесла мне йогурт?

Мужчина передо мной стоял, скрестив руки на груди, и удивлённо взирал на меня. Он был одет также, как и вчера, только теперь вместо резинки использовал карандаш для пучка. Мы стояли в тишине, в кабинете только жужжал вентилятор.

— Ну Вы же сказали...

Мужчина сначала сильнее вытянул лицо, потом засмеялся и слегка взлохматил мои волосы.

— Как ты серьёзно ко всему относишься.

— Эй! Я же для фотографии это укладывала, Вы–

Я осеклась, вспомнив, что этот человек старше меня и, хоть и не преподаёт у меня, но всё же работает в школе, где я учусь, и такая манера речи неуважительна.

— Кхм... Как Вас зовут? Чтобы я могла нормально к Вам обращаться.

— Вадим Денисович. Но можешь обращаться ко мне просто Вадим.

— Что? Я не могу так.

— Сколько тебе лет?

— В марте будет семнадцать.

— А мне недавно исполнилось двадцать три. У нас не такая большая разница в возрасте, так что я просто не вынесу, если ты меня будешь называть по имени и отчеству. Я понимаю, что тебе тяжело так обращаться, но я же не прошу говорить со мной на «ты».

— Хорошо, Вадим Де... Вадим. Куда мне садиться?

Он показал мне пригласительным жестом проходить и располагаться. В углу на одной из четырёх стен висело белое покрывало, которое служило фоном, перед ним стоял стул, на него я села. Вадим, рассматривая её со всех сторон, взял камеру, включил светильник. От яркого белого света я прищурилась и начала моргать, привыкая к нему. За это время Вадим успел поставить штатив и камеру на него.

— Так, сядь ровно, смотри в камеру и не моргай. Я сделаю пару-тройку кадров, потом выберешь, какое фото лучше.

— Хорошо.

Послышался звук затвора, и вспыхнул белый свет. Первый раза я не смогла выдержать и не моргнуть. Ещё пару мгновений я ничего не видела, а когда что-то смогла разглядеть, то в глазах были чёрные круги.

Во второй раз я решила стойко вынести испытание и, даже если перед глазами будет темнота, я не закрою их и не дёрну ни единой мышцей на лице. И да, во второй раз у меня это получилось, правда я дольше, чем в прошлый раз, не могла видеть и слегка запаниковала.

— Так, эта получилась хорошей, но давай контрольный?

Я проморгалась и вытерла выступившие слёзы руками. Потом собралась, села поровнее и кивнула головой.

— У тебя что-то висит на шее?

После его слов я сразу посмотрела вниз. Пока я поправлялась, тонкая серебряная цепочка немного вылезла и расположилась на вороте рубашки. После того, как Ева избавила меня от опасности и очистила эту подвеску от тёмной энергии, я носила её только под одежду, потому что после пережитого я почувствовала, что это слишком личная вещь и носить её на показ я не могу.

— Да, подвеска.

— О, – Вадим выпрямился и размял поясницу одной рукой, – а почему ты её прячешь?

— Эта вещь... она слишком личная, чтобы все могли пялиться на неё.

Вадим расплылся в тёплой улыбке и залился своим бархатным смехом.

— Мило. Тебе её подарил близкий человек?

Я вспомнила того человека в белом, который оказался Князем Нечисти, меня обдало холодом, и меня передёрнуло.

— Нет, не близкий человек.

Вадим резко застыл, нахмурился и с бровями, сведёнными на переносице, поправил очки.

— Так раз этот человек тебе никто, почему так хранишь её? Не думаю, что кто-либо носил бы вещь, подаренную чужим человеком, почти у сердца и прятал её ото всех.

— Я... – я запнулась, а Вадим всё с таким же выражением лица вскинул левую бровь. Его слова имели смысл. – Тот человек оказался не тем, кем представлялся.

Вадим нахмурился сильнее и поправил ворот.

— Мне важен не человек, а вещь, которую он мне подарил и то, что в итоге она мне принесла.

А принёс этот кулон мне многое: двух приятелей, исполнение детской мечты и веры в чудо.

— Ясно. Точно не хочешь её вытащить из-под рубашки?

Я замешкалась. Правда, это немного глупо. Как будто этот Князь Демонов какой-то дорогой мне человек, а это — единственное о нём напоминание, которое я храню, как зеницу ока. Мои пальцы захватили за часть цепочки, лежавшей на вороте, вытянули её полностью. Показалась чёрная жемчужина, которую я аккуратно уложила, потом поправила цепочку, положив её под ворот рубашки.

— Ого, – из-за отблесков в очках я не могла видеть глаза Вадима, но казалось, он был восхищён. – Изумительно! Прекрасная жемчужина и восхитительно тонкая сияющая цепочка! Не могла бы ты меня связать с тем человеком, чтобы я узнал, где он это купил?

— К сожалению, нет. Думаю, мы больше никогда не увидимся. Это единственное, связанное с ним, что осталось.

Вадим поправил очки и наконец-то отблеск пропал.

— Он подарил тебе такую вещь, кому попало такое не дарят. Он либо очень богатый, либо ты важна для него, и сама ошибаешься насчёт него, либо и то, и другое.

— Но я точно знаю, что он ужасный!

— Ой, прямо-таки «ужасный»? Что бы было, если бы он это услышал? Он бы очень сильно обиделся.

Обидевшийся Князь Нечисти? Я с трудом сдержалась, чтобы не засмеяться, и придала своему тону угрюмости.

— Скорее всего, убил бы меня на месте.

— Что? Ха-ха-ха! С чего ты взяла?

— Ну... я поговорила с некоторыми людьми, и они, можно сказать, открыли мне глаза. Исходя из того, что я о нём узнала, он может меня убить.

— Ой-ой-ой, такого надо в полицию или в больничку отводить, раз он может навредить такому сокровищу.

Мои глаза округлились от таких комплиментов, но Вадим, видимо не посчитав это чем-то из ряда вон выходящим, продолжал ухмыляться. Как вмиг его ухмылка пропала, а лицо потемнело.

— Но, если серьёзно, то не стоит, составляя мнение о человеке, опираться на то, что о нём говорят остальные. Ты меня прости, конечно, но сама знаешь не понаслышке, какого это — когда из-за слухов и грязных языков вполне хороший человек может превратиться в монстра. Возможно, то, что сказали те люди — преувеличено или ещё что, а тот человек является действительно не таким, каким он тебе кажется. Попробуй поговорить с ним сама.

— Но я даже не знаю, как связаться с ним. Только если он сам придёт, но тогда... – моё сердце пропустило пару ударов.

Действительно, я не знаю его, но «Князь Нечисти» звучит достаточно пугающе. Это должен быть могущественный персонаж, чтобы быть князем, и с тёмной душой, чтобы быть связанным с нечистью. Возможно, если я с ним увижусь ещё когда-нибудь, то это будет по-настоящему последняя наша встреча.

— Повторюсь, такие подарки абы кому не дарят.

Но, правда, кто знает, что он из себя представляет? Все знают только про силу Князя Нечисти, но никто не знает, чем она ему стоила.

Заметив в моих глазах явное замешательство, Вадим тихо и, даже немного печально, усмехнулся.

— Вижу, ты не уверена. Но в чём? В том, что сказали тебе другие или я?

— Я боюсь ошибиться, боюсь, что потом мне это будет много стоить. Но, кажется, Вы правы, и мне нужно побольше узнать об этом... – я вздохнула, – человеке.

Вадим расплылся в тёплой улыбке.

— Я рад, что мои слова были услышаны, и что ты даже больше склоняешься к моему мнению. Я не хочу, чтобы кто-то жил в недопонимании, особенно такие милые маленькие леди. Пусть это прозвучит и слишком откровенно, но я понимаю тебя, когда человек, которому ты доверял и любил больше всех на свете, обманывает и делает больно. Несмотря на это, иногда ты можешь остерегаться того, что сама себе надумала, — он снова также тепло улыбнулся мне. – У тебя всё получится, и ты сможешь разобраться и в себе, и в этом человеке. Надеюсь на тебя.

В третий раз мои глаза, кажется привыкли к этим пыткам. Я даже смогла увидеть силуэты Вадима и этих зонтов в темноте. Или, я была настолько поражена его речью, что никак не реагировала на окружающие раздражители. Увидев его впервые, я и подумать не могла, что такой нахальный молодой человек «на расслабоне» может говорить столь проникновенные речи. И, даже не зная той печальной истории, мне стало больно за Вадима, а также интересно, что же у него случилось. Но спрашивать такое — верх бестактности. Я даже усомнилась в том, что ему только двадцать три года: такой молодой парень, а может донести свою мысль полностью и во всей красе.

Я даже усомнилась в том, что ему только двадцать три года: такой молодой парень, а может донести свою мысль полностью и во всей красе

— Отлично! Какое фото оставить?

Я встала со стула и поправила юбку:

— Оставляю это на Ваше усмотрение.

— Хорошо, тогда подожди немного.

Я встала, как вкопанная, и посмотрела на часы над дверью.

— У меня сейчас будет физкультура, а мне ещё переодеваться.

— Физкультура? – Вадим сел за ноутбук. – Большинство твоих ровесников появляются на этом уроке пять раз за полугодие и только ради того, чтобы аттестоваться.

— Вы предлагаете мне прогулять урок?

— Ну-у-у, как «прогулять»? – Вадим что-то искал в документах и параллельно говорил. – Тебя просто задержал на весь урок фотограф, потому что у него были проблемы с оборудованием, – он приподнял левую бровь, улыбнулся и посмотрел на меня.

— Подбиваете детей на прогул уроков? Как бесстыдно, – с наигранным возмущением я села на стул напротив него.

На столе стояла коробочка из какой-то кондитерской и привлекала моё внимание. Она была белой и кубообразной, перевязанная розовой лентой. Коробка была небольшого размера, следовательно, то, что было в ней, не являлось огромным тортом, но она была достаточно большой, чтобы понять, что там не находится одинокое пирожное. Рядом с коробкой стоял чайник, подсоединённый к пилоту, что лежал на полу.

— Хочешь чайку? – видимо, Вадим поймал меня на разглядывании коробочки.

— Если можно.

— Если я предлагаю, значит можно. Включи чайник, я пока немного подредактирую фото. И вообще, делай, что хочешь.

Я кивнула головой, ткнула кнопку на чайнике и пошла бродить по кабинету. Чайник начал шуметь, постепенно становясь громче, Вадим щёлкал мышкой, а я рассматривала стену, на который были прикреплены кнопками фотографии. Они были разнообразны: пейзажи, мимо проходящие люди, натюрморты... не было ни одного портрета.

— Вам не нравится делать портреты? – я говорила, стоя к нему спиной. – Наверно неприятно, когда это нужно делать время от времени из-за работы.

— Не то, чтобы не нравится, просто за всю свою жизнь я встречал от силы пару человек, портрет которых мне хотелось сделать.

— М-м-м, ясненько.

— Но ты одна из этих немногих людей! – он явно улыбался.

— Не надо, я не обиделась.

— Ха-ха-ха, как скажешь.

После того, как чайник стих, я ещё некоторое время рассматривала сделанные Вадимом фотографии. Видимо, это было не только его работой, но и любимым хобби. Это только распечатанные и повешенные в школе фотографии, их было, по меньшей мере, штук двадцать. Кто знает, сколько у него ещё есть дома или на фотоаппарате. Закончив работу, Вадим похлопал ладонями друг о друга. Он встал и принёс две пластиковые чашки.

— Извини, не знаю, какой тебе нравится чай, у меня только чёрный. На будущее скажешь?

— На будущее? Не думаю, что я настолько наглая, чтобы ещё когда-нибудь напроситься на чаепитие. Но, раз вы спрашиваете, то у меня нет любимого чая, мне всё равно, что пить. Бабушка мне лет в пять-восемь разводила облепиховое варенье кипятком, вот это разбавленное варенье было лучшим, что я пила в своей жизни.

— А что случилось? Почему теперь не пьёшь?

— Облепиху у бабушкиного дома спилили, покупать варенье в магазинах — уже не то. Можно, конечно, купить ягоды и самой сделать варенье, но что-то руки не доходят.

— Звучит достаточно печально, – мы оба усмехнулись.

Вадим залил кипятком пакетики чая и начал развязывать ленточку. Когда он поднял крышку, то я увидела средних размеров тортик. Белое суфле по бокам, сверху на торте лежало множество ягод клубники, а украшали его узоры из белого крема. У меня округлились глаза.

— Вау. Вы не против, что я Вас объедаю?

— Нет, что ты, я только рад поесть в компании. Я бы один всё это не съел.

— Тогда зачем Вы купили такой торт?

Вадим ничего не ответил, он поставил передо мной чашку чая и снова отвернулся.

— Тебе сколько сахара?

— Я пью без сахара.

Вадим резко развернулся обратно ко мне, на сто восемьдесят градусов, и посмотрел на меня ошеломлённым взглядом, будто он узнал, что я убила человека.

— Ты пьёшь чай без сахара?!

— Да. Тем более, кто вообще пьёт сладкий чай со сладким тортом...? – только договаривая фразу, я заметила, что Вадим, не отрывая от меня взгляд, кладёт в чай уже не первую ложку сахара. Я резко замолкла и смущённо откашлялась, – Вы.

Весь оставшийся урок мы пили чай и мило болтали. В своей прошлой школе я так один раз пила чай с учительницей английского, которая на радостях из-за выхода нового сезона своего любимого сериала купила эклеры. По счастливому стечению обстоятельств я тоже следила за этим сериалом, мне очень понравился каст. И после дополнительных мы почти до позднего вечера смотрели вышедшие серии и пили чай с эклерами. Смотрели именно на английском, исключительно ради практики! С Вадимом мы проболтали минут сорок. Я узнала, что дома у него есть домашнее животное — собака. На фотографии была хаски с серой шерстью, она была очень похожа на волка. На моё «Какая милая собачка», Вадим от души рассмеялся и сказал, что я первая так говорю, и что все почему-то боятся её. Звали эту красавицу Анес. Вадим пообещал мне, что когда-нибудь я её увижу.

Приближался конец урока, и он пошёл распечатывать фотографии, чтобы я пришла хотя бы к концу урока и отметилась у учителя. Лежавший на столе мой телефон внезапно звякнул. Я взяла его в руки, и на экране высветилось уведомление о сообщении от Милины.

«Ты где???»

«Я ещё у фотографа. Что-то случилось?»

«Просто я не думала, что ты так долго, я хотела тебе рассказать про физруков и гуманитарный класс»

«Один из них сегодня свалился вместе с турником, его отвели к медсестре. Придурок»

«А ещё сегодня мы их сделали в волейболе!!!»

«И правда придурок. Конечно, жалко его, но он сам, виноват, что не соблюдает технику безопасности»

«И поздравляю вас, я в следующий раз обязательно сыграю»

«Буду надеяться на твои пасы»

Я улыбнулась и отложила телефон в сторону, как ко мне подошёл Вадим с лентой из пяти одинаковых фотографий.

— Спасибо большое.

— Это моя работа, – Вадим выкинул тарелки и чашки в корзину под столом.

— Но разве у меня такие глаза? Тут на них сразу обращаешь внимание, а в реальной жизни только цвет моих глаз можно заметить в лучшем случае после месяца общения со мной.

— Я их сделал наиболее выделяющимися на фоне остального. Разве ты не замечала, какие у тебя красивые глаза?

— Ну...

— Видимо, раньше ты общалась с глупыми невежами, лично я с самой нашей первой встречи смог понять, что твои глаза отдают в нефрит.

Я потрясённо вскинула брови и поджала губы, понимающе кивая головой. Мне не удаётся отличить цвет фуксия от малинового, а тут такие глубокие познания в области оттенков.

— Давай, иди на остаток урока, а то у тебя будут проблемы из-за меня.

— Спасибо ещё раз, – я выдала лёгкую улыбку и ушла с фотографиями.

После уроков я, Ева и Илья пошли к Еве домой, чтобы без проблем попасть в «другой мир». Ева, закрывая за собой дверь своей комнаты, кричала на брата.

— Слушай сюда, если ещё раз зайдёшь с моего ноутбука смотреть своего Наруто, я тебе ноги переломаю, уяснил?!

— Тебе жалко что ли?!

— Жалко у пчёлки в заднице, а тебе мама сказала сидеть за компьютером максимум два часа, вот ты и не обманывай её! – Ева повернулась ко мне. – Ты готова? – она, улыбаясь, закрыла дверь, за которой послышался отчаянный рёв семилетнего мальчика.

— Э... – я растерялась, – да, полностью.

— Хорошо, – Ева хлопнула в ладоши и широко улыбнулась. – Для начала давай я тебе объясню сам принцип перемещения. О, и ещё! – Ева будто о чём-то вспомнила. – Не надо называть ту сторону «другим миром», будто помер кто-то, – она поморщилась. – Это называется Три Девятым измерением, не забудь, – я кивнула. – Так вот, как попасть в это самое измерение. Процесс происходит с помощью портала, которым является зеркало. Но не абы какое, а зеркало, привязанное к всеобщей сети. То есть, чтобы получить работающий портал, с помощью которого в будущем можно будет без проблем перемещаться, ты должна сначала попасть в Три Девятое измерение. Все попадают через уже существующие порталы по разным причинам: ты благодаря нам, я благодаря хранителям Деревни... Там я попрошу кого-нибудь из печатников открыть один для тебя, просто дашь им свой адрес. Не волнуйся, – Ева вытянула руки перед собой, будто успокаивая меня, – им нет дела до нашего мира, а тем более до квартир учеников. Чтобы пройти, достаточно просто прикоснуться к поверхности зеркала, и если у тебя есть хоть капелька духовной энергии, то ты сможешь пройти. Главное дать понять, что ты — как-нибудь, да связана с Три Девятым измерением.

Ева взяла меня за руку, Илья пошёл первым.

— Волнуешься? – она повернулась ко мне.

— Нет, мне не терпится туда попасть! – мне казалось, что я похожа на маленького ребёнка.

Ева от души рассмеялась:

— Прекрасно!