23 глава
Счастливая дурочка превратилась в слегка печальную гувернантку утром следующего дня, когда поняла, что:
а) не заказала Пэйту подарок, а значит, придется что-то придумывать в спешке;
б) целовалась вчера с учеником (до дня рождения которого осталось всего два дня) и была бесконечно счастлива.
Первое расстраивало больше. Второе походило на сон, приятный, но ничего общего не имеющий с реальностью. Пэйт, словно сжалившись и решив не напоминать о неподобающем поведении, разбудил меня на прогулку-пробежку, потом мы позанимались – новую информацию он усваивал в рекордно короткие сроки, – и он ушел к себе что-то планировать. Видимо, ко дню рождения.
Вот и все. Никаких намеков. Разве что улыбался Пэйт теплее. В изгибе его губ, словах, жестах что-то изменилось, и мне не хотелось возвращаться к прошлому. Пэйт заполнял листы тетради мелкими ровными буквами, когда через пару часов я зашла к нему в комнату и устроилась в уголке кровати с книгой. Он лишь кивнул, показывая, что заметил меня, и продолжил работать. Тишина, спокойствие и согласие. Мы теперь легко уживались в одном пространстве, даже наслаждались этим. Сидели в тишине: у Пэйта свои дела, у меня – свои.
Но вдруг я заметила на столе папку с документами, отобранными из коробок.
– Чем тебе так важны эти документы? – спросила я, отрывая Пэйта от работы.
Он вскинул голову, посмотрел на меня, потом на стол и только тогда заметил папку.
– Вон те? С папиной работы? – на всякий случай переспросил он.
– Полагаю, что да. – Я осторожно кивнула.
Зная Пэйта, я уже готовилась напомнить о накопленных мной желаниях. Но он вздохнул и, взяв со стола папку, упал на кровать.
– Здесь часть бухгалтерии за последние годы, отметки о важных проектах и инвестициях. – Он усмехнулся, листая страницы. – У отца все сохранено в электронном виде, а это, – Пэйт обвел рукой бумаги, – периодически выбрасывается. Отец всегда подгадывает время, самое важное он сжигает, пропускает через шредер… Короче, избавляется, но и в «неважном» иногда находится что-то полезное. Но самое необходимое, конечно, в коробках, которые он отвез на работу.
– Хорошо, – кивнула я. – Но зачем было рыться в коробках?
– Потому что в кабинет к нему так просто не попасть. – Пэйт развел руками, словно я спросила полную глупость. – Приходится довольствоваться тем, что есть.
Я закатила глаза, понимая, что вопросы формулировать нужно точнее. Мурмаер-младший как джинн: неправильно скажешь слово – и все, желание исполнено не так.
– Я имею в виду, зачем тебе понадобились документы отца?
– Ааа, это…
Пэйт поморщился. Он смотрел на меня снизу вверх, его голова лежала в паре сантиметров от моего бедра. Хотелось накрыть ладонью лоб парня, расчесать пальцами волосы… но сегодня я удержалась.
– Пытаюсь быть в курсе того, что происходит с семейным бизнесом, – выдохнул он, устремляя на меня пристальный взгляд. Он будто ждал чего-то, и мне становилось немного не по себе от мысли, что именно этого легкого прикосновения к волосам. Привычного. Но не дождался и продолжил: – Не могу иначе, – словно и не о «семейном бизнесе». – Отец с тринадцати лет начал натаскивать меня, потихоньку учить всему, вводить в курс дела. К пятнадцати я уже разбирался почти во всем, иногда даже помогал ему. А потом случилась авария…
Пэйт сглотнул, вздохнул тяжело и поймал мою руку, слегка сжимая пальцы. Не-пе-да-го-гич-но. Но разве лучше бросать человека, которому нужна поддержка? Нет. И я расслабила руку, позволяя переплести наши пальцы.
– И? – подбодрила его.
– И меня «отстранили». Отец сказал, что я слишком мал, чтобы принимать важные решения, если не смог даже адекватно оценить ситуацию тогда, – в голосе Пэйта звучала старая обида. – Вот вырасту, тогда поговорим. Но время шло, мы не говорили, и я… – Он вновь тяжело вздохнул и зажмурился. – Я придумал, как узнавать о делах компании другими путями. Я ведь не идиот!
– Не идиот, – согласилась я. – Ни капли.
– Я за три года столько всего изучил. Бесконечный поток литературы, сайтов, семинаров. Наверное, помешался. Но я знаю, как и куда правильно инвестировать средства, с кем стоит связаться, кто станет лучшим союзником, а кого надо держать на расстоянии.
Именно, меня ты сразу планировал держать на расстоянии. На очень далеком. Я сглотнула, с трудом улыбаясь. А может, Пэйтон прав? Чувствовал, что из нашего союза ничего хорошего не получится?
– Э-эй, я серьезно, – возмутился он, неправильно восприняв мою реакцию. – Пара поглощенных фирм, вообще-то, на моей совести. Даже последняя. Помнишь, как я сбегал к Джою в самом начале?
Я осторожно кивнула, потому что помнить – помнила, но вспоминать не хотела. Как Пэйт тогда мне нервы потрепал!
– И чем это могло помочь с поглощением фирм?
– Бо-оже, Джой упорно пытается помириться с твоим братом, а ты о нем ничего не знаешь? – Пэйт усмехнулся, закатывая глаза. – Запоминай, Агнесс, а то вдруг придется часто общаться со старым Хосслером.
Я фыркнула, легонько ударив Пэйта по макушке. Тот среагировал мгновенно: перехватил мою руку и положил ее себе на лоб.
– Не дерись, – проворчал он. – Я ничего плохого не имею в виду и даже не ругаюсь, просто предлагаю больше узнать о Кэми. Он программер, а вернее, талантливый хакер, который иногда, если игра стоит свеч, может достать информацию. – Он усмехнулся. – В начале месяца он вскрыл комп генерального наших конкурентов и достал всю информацию. Я ее сортировал… и передал отцу через секретаршу. Девочка благодаря мне строит из себя крутую, прикрывается парнем-хакером и надеется занять место получше. А папа, кажется, уже почти расправился с конкурентами.
Он кровожадно усмехнулся. Я вспомнила, как Пэйт упорно сидел за компьютером после того, как мы с Ники притащили его домой из клуба. Да, тогда у него на столе валялась флешка, но я не заострила на ней внимание. Неужели Пэйт действительно провернул… такое?
– А как Джой смог добраться до компьютера ваших конкурентов? – осторожно поинтересовалась я.
Пэйт усмехнулся еще кровожадней:
– Поверь, ради собственного спокойствия тебе лучше об этом не знать.
Ясно. Секс.
– Если он с кем-то спал ради этого, меня не волнует.
– Я лишь констатирую факт, – цыкнул он. – Джой хороший, и я бы не хотел, чтобы ты думала о нем плохо. Считай, что я поменял отношение к ситуации и теперь переживаю из-за того, что наговорил тогда в машине. Твой кузен странный, но неплохой. – Он сглотнул, поерзал и нехотя признал: – Я волнуюсь за Кэма. Если ему нужен такой друг, пусть помирятся.
И снова прикрыл глаза. А я улыбнулась, опуская ладонь ниже и ероша его волосы. Пэйт, словно кот, подался навстречу моим пальцам. Милый мальчишка… и преступный гений семейного бизнеса, как оказалось. Зачем ему только гувернанток нанимают?
Точно. Гувернантки!
– Пэ-эйт, – протянула я, – помнишь, что у нас осталась парочка желаний? И ты должен был ответить на один вопрос…
– Опять об аварии, – простонал он.
– Ты не рассказал, почему родители решили нанимать тебе именно гувернанток? – напомнила я.
Сначала Пэйт молчал, будто не услышал или не хотел отвечать. Я его понимала, представляя, что дело сложное. Но он покусал губы и наконец выдал:
– Хорошо, но предупреждаю, дело странное и лишний раз в него лезть не стоит. – Пэйт посмотрел на меня, дождался кивка и продолжил: – Дело в маме. Думаю, ты заметила, что мой отец обожает ее и старается никогда не расстраивать. Если не заметила, то теперь знаешь. Отец готов маму боготворить и поэтому стремится всегда ее радовать. Уверен, даже тебя он отчитывал наедине.
Хм, а ведь так. Мистер Мурмаер никогда не показывал характер при Джоанн. Наоборот, при жене он самый добрый, отзывчивый и покладистый муж. Таблетку «Озверина» он принимал, когда исчезал с ее радаров.
– Так вот, я не первый ребенок, у мамы была еще девочка. Но, как можешь заметить, сестры у меня нет. Она умерла через полгода после рождения – в роддоме занесли какое-то заражение, девочка не справилась. Мама с папой тогда совсем молодые были, без фирмы, без денег. Возможно, сейчас удалось бы вылечить, но тогда… это было горе. Мама несколько лет не могла снова забеременеть, я стал желанным ребенком.
Я слушала внимательно, замечала тепло в голосе Пэйта, чувствовала сквозящую в нем любовь. И понимала, почему он пытается выживать гувернанток из дома, а не ругаться с родителями. Он любит их слишком сильно, чтобы ругаться.
– Обо мне заботились, но в меру, – продолжал Пэйт. – Если честно, меня больше баловали, позволяли почти все. Поэтому и говорю, что был приличным мальчиком до появления первых гувернанток.
– Когда позволено все, не хочется ничего? – понимающе пробормотала я.
– Угу, – кивнул Пэйтон. – Я знал, что спокойно могу напиться дома даже в свои пятнадцать, и… не хотел. Мне было интересней учиться, разбираться в механизмах работы фирмы, иногда встречаться с Джейденом или Энтони. А потом случилась авария…
Я чувствовала, как напряглись его пальцы, переплетенные с моими, видела залегшую между бровей складку, уже оставившую на лбу морщинку. Авария. Как чья-то ошибка может столько всего изменить в жизнях окружающих? Пэйт, Энт, Джей… Кажется, у Хосслера какие-то проблемы в отношениях с сестрой Энтони тоже из-за той аварии? Или я неправильно поняла?
– У мамы тогда был нервный срыв, потому что я чуть не умер в реанимации. Открытые переломы, слишком много крови потерял… Когда я очнулся, она была чуть ли не под транквилизаторами, а когда отошла, заявила, что за мной нужно лучше ухаживать. Не следить, а именно «ухаживать». –Пэйт усмехнулся. – Она боялась, что я тоже умру, тряслась от одной мысли. Папа не смел отказать. Тогда же появилась первая Мэри Поппинс на мою голову. Гувернантка – по мнению мамы, надзирательница – по мнению отца. «Повзрослеешь немного, решим», – сказал тогда он. Но когда случится это «немного»?
Пэйт замолчал. А я не знала, что сказать, потому что история была… пугающей. Доказывающей безграничную любовь родителей к детям и детей к родителям, но нездоровой.
– Ты разговаривал с ним? С отцом, я имею в виду, – выдавила, наконец.
Он поднял на меня взгляд и покачал головой:
– С отцом? Нет. Только лет в пятнадцать, потом забросил попытки.
– Почему? Тебе уже восемнадцать…
– Почти.
– Неважно! – возмутилась я, едва не вскакивая на ноги. – Почему ты не поговоришь с ним? Не объяснишь?
Пэйт молчал. Молчал и смотрел на меня – внимательно, задумчиво и слегка неуверенно – а потом ответил:
– Сомневаюсь, что он послушает. Папа на все готов ради мамы и уже привык к такому порядку вещей.
– Не попробуешь – не узнаешь.
Пэйтон, кажется, хотел возмутиться, поспорить… Но так и замер, открыв рот. А потом коротко кивнул и поднялся с кровати, отпуская мою руку. Согласился. Обдумает. И, возможно, попробует поговорить с отцом – не сейчас, но когда решится.
***
Настоящая погоня за подарком началась в воскресенье днем. Я позвонила единственному человеку, который в тот момент мог меня спасти. Николасу.
– Скорая братская помощь, – раздалось в трубке после первого гудка.
– Именно она мне и нужна! – воскликнула я, плотнее закрывая дверь и подскакивая к окну, чтобы проверить, точно ли Пэйт сейчас во дворе.
Точно. Он сидел на качелях, рассеянно отталкиваясь ногой, и листал папку с документами отца. Весь в делах, юный мошенник.
– Звучит зловеще, – усмехнулся Ники. – Что случилось? Опять малолетний мерзавец сбежал из дома и его нужно притащить за шкирку? Могу позвонить Джою, он пинком отправит его обратно, если твой пацан с ним.
Я улыбнулась, наблюдая за сосредоточенным Пэйтом. Нет, Джоя трогать не надо, если, конечно, не попросить в качестве подарка провести праздник. Но Пэйт уверил, что сам соберет и развлечет гостей, а с остальным справится Кэрол. Так что помощь Хосслера-старшего точно не требовалась.
– Нет, Пэйт дома, никуда не сбегал. Но завтра у него день рождения и… – я замялась, – мне нужно придумать подарок.
– Желтые тюльпаны? Часы? Тапочки? – брат явно веселился. – Неужели наш мальчик станет взрослым?
Он рассмеялся, наслаждаясь предложенными вариантами. Я закатила глаза. Раньше бы, когда Пэйтон меня бесил, посмеялась вместе с братом, но теперь… Я снова кинула взгляд в сад. Теперь хотелось найти лучший подарок, который сможет стать приятным воспоминанием.
– Ники, хватит! Мне нужен подарок. Хороший. И ты мне в этом поможешь? – хотела сказать утвердительно, а получилось вопросительно.
Брат мгновенно посерьезнел, голос изменился, становясь грубей и суровей:
– Значит, у вас наступило перемирие? – поинтересовался он.
Я задумалась. Можно ли поцелуй в подвале, который перечеркнул мой статус педагога (которым я, в общем-то, не являюсь), назвать перемирием? Мирным договором? Или это форма альянса, о которой лучше не вспоминать? На губы наползла улыбка, и я ответила:
– Можно сказать и так.
– Так-так-так, – прозвучало зловеще. – Анси, ты что-то недоговариваешь?
Николас зрил в корень. Брат такой, очень внимательный. Но на этот раз я не знала, что сказать. Недоговариваю? Возможно, вот только о чем? Ведь я действительно хочу подарить Пэйту что-нибудь памятное, потому что до конца контракта осталось… три дня? Всего три?
– Нет, – ответила я, пытаясь взять себя в руки. Черт, я и забыла, что осталось так мало! – Контракт заканчивается, мы вроде бы подружились… и я хотела подарить что-нибудь хорошее. Знаешь, памятное, со смыслом.
Ники не купился, он понимал меня лучше меня самой. Брат помолчал немного и со вздохом сказал:
– Я и предложил: желтые тюльпаны, часы, тапочки. Выбирай, что пожелаешь. Очень со смыслом.
– Тапочки? – переспросила я, задергивая штору. Пэйт как раз поднял голову и едва не заметил меня у окна. – А они тут при чем?
– К расставанию.
Сердце екнуло, не желая биться дальше, но вынуждая себя продолжать. Подарок к расставанию – Николас, как всегда, логичен. Но у меня не было никакого желания его слушать.
– Я скорее хотела придумать что-нибудь памятное, – проворчала я.
– А тапочки – жесть какая памятная вещь! К расставанию или смерти, зато на долгую память, – хохотнул Ники.
– Я думала о цепочке… – протянула я.
– К плохим отношениям.
– Книга?
– К ссоре.
– Кошелек? – получилось совсем жалобно.
– Если без денег, то к бедности, – безжалостно отозвался брат. – К тому же, чтобы носить отцовскую карточку, ему хватит и кармашка в чехле мобилы.
Я тяжело вздохнула. Кто вообще придумывает все эти приметы? Как можно так издеваться над людьми? Если я люблю книги, разве поругаюсь с человеком, который их подарил? Только если книга оказалась совсем дерьмовой. Но и в таком случае не факт.
– Украшения из янтаря к разлуке, перчатки к ссоре, шкатулка к секретам, птица к беспокойству, посуда к бедности, – продолжил перечислять брат, наслаждаясь произведенным эффектом.
Откуда он, черт возьми, знает такое количество примет? Или успел загуглить, пока мы разговариваем, и сейчас перечисляет все с первой интернет-странички, чтобы сбить меня с толку? Они с Пэйтом сразу друг другу не понравились.
– Хоть что-то дарить вообще можно? Или эти гребаные приметы писали люди, которые были против любых подарков?
– Можно… – Николас вздохнул. – Но, Агнесс, я по голосу слышу: у тебя что-то не то. Зачем вообще нужен подарок, ты же его гувернантка? Вы разбежитесь через пару дней и вовек друг друга не вспомните.
Я сглотнула. Ники резал по живому, потому что не вспоминать вовек я не хотела. Прикипела к Пэйту, привыкла и… да, я понимала, что по окончании контракта мы разбежимся, но для этого и нужен был подарок. Памятный.
– О господи, – протянул брат, что-то для себя решив. Надеюсь, не плохое. – Так и думал, что эта работа тебя до добра не доведет. Памятное, значит? Кэмерон дарил мне галстук, – Николас усмехнулся. – Полезная штука… Твой малолетка должен носить, все же займет место биг босса.
Я кивнула. У Пэйта в шкафу на отдельной вешалке висели галстуки. Кажется, он их носил. Но меня смущал тон, которым Николас предложил подарок.
– У галстука тоже есть скрытый смысл? – поинтересовалась я.
– Есть, – не стал скрывать брат. – Но главный смысл в том, что им можно будет придушить гаденыша.
– Ники! – возмутилась я.
– Что? Хороший совет!
Разговор о подарке затянулся. Остановиться решили на браслете («Только обязательно сама надень на руку. Иначе плохая примета», – напутствовал брат), который мне еще предстояло отыскать и заказать. И чертовом галстуке, потому что иначе Ники отказался забрать подарок в магазине и привезти мне. А это было главным пунктом плана. Праздновать Пэйт собирался вечером, почти ночью: в десять. А значит, самое позднее в 21:30 Николас должен приехать и отдать мне коробку, чтобы никто его не заметил – и особенно именинник.
Выбрать оказалось сложно. Браслеты Пэйт любил, это я помнила, и периодически менял. Я пробралась в комнату, когда парень ушел в душ, и порылась в вещах (включая одежду, чтобы подобрать цвет галстука). Через пару часов мучений мой выбор остановился на плотном серебряном браслете со сложным, суровым плетением, мужским, и на… бордовом галстуке. Черные костюмы у Пэйта были, а в «Стиме» лежали все версии «Хитмэна». Почему бы и нет, дорогой агент сорок семь?
Гуглить, что такого особенного в галстуке, я не стала. Джой не стал бы дарить Нику какую-то ерунду. Правда же?
_______________
2604 слова