Часть 17
Они не спешат.
Продолжают видеться каждый день. Иногда в компании друзей, иногда наедине. Чимин приходит к Юнги по вечерам. Если остальные с ними, то они позже уходят, а Чимин остаётся. Помогает Юнги убираться, разговаривает с ним. Ворчит, что Юнги нужно сократить количество потребляемого кофе, ведь не удивительно, что он не спит.
Они смотрят телевизор. Программы про невест, документалки про акул и кулинарные соревнования. Спорят о всякой ерунде. Юнги делится, что любит больших пушистых котов, которые с виду, кажется, питаются маленькими собачками, а Чимин предпочитает маленьких кошек, которых хочется защищать. Долго выясняют, что заказать на ужин и обсуждают нездоровую тягу Чимина к острому соусу. В разгаре дискуссии Чимин может начать забрасывать Юнги картошкой, а потом смеяться над его недовольным лицом.
Они сидят вместе на кожаном диване у Юнги и делят одни наушники на двоих. Музыку выбирают по очереди. Пока Чимин листает плейлист, Юнги часто засыпает, привалившись к его боку.
Чимин рассказывает про свою семью. О детстве. Свернувшись на диване, наевшийся лапши Чимин описывает, где вырос и какие у него родители, рассказывает, что никто из них, включая брата, не как он, не как Юнги, Намджун или Чонгук. Делится, что в семье у него не было из-за этого никаких проблем.
Юнги тоже затрагивает и свою жизнь. Совсем чуть-чуть. Упоминанием собственного старшего брата. Они жили в одном городе, но не виделись. Юнги общается с ним редко, раз или два в год. Он давно смирился с этим. С тех пор, как переехал сюда и встретил Намджуна и остальных, Юнги понял разницу между семьёй, в которой рождаешься, и семьёй, которую находишь. И жить стало легче.
И в такие моменты, когда они затрагивают серьезные темы, Чимин молча протягивает руку и Юнги берёт её. Они переплетают пальцы и уводят разговор в сторону.
Больше ничего. Только искренность, теплая близость, которая никуда не торопится. Это происходит прямо сейчас, и это реальность. Чимин наслаждается каждым мгновением. Каждой улыбкой Юнги – и робкой, и хитрой, и широкой, обнажающей десны. Он узнаёт, как выглядит Юнги, когда фильм кажется ему скучным, когда он голоден, когда за окном идёт дождь и болит голова.
И он падает глубже. Чимин влюбляется в Юнги так, как не представлялось ему возможным. Не так как раньше, более ощутимо, уверенней. У него перехватывает дыхание от обуревающих чувств.
* * *
- Ты прочитал все эти книги? – спрашивает Чимин в магазине Намджуна. У них очередной урок теории. Последний перед началом практики.
Намджун улыбается, ставит на стол две дымящиеся чашки чая и присаживается сам.
- Да.
- Сколько времени уходит на одну?
- Не много.
- Ты помнишь всё, что прочитал?
- Да.
- Всё дословно? Полностью? Помнишь, где стояли запятые, где текст делился на абзацы? Если я спрошу, о чём говорилось на 194 странице в этой книге… - Чимин указывает на одну из стопки на закрытом ноутбуке, - повторишь?
Намджун улыбается шире.
- Да.
- Ух ты.
Чимин догадывался, но подтверждённым этот факт поражает ещё сильнее. Он обхватывает выглядывающими из длинных рукавов свитера пальцами тёплую кружку и думает, что не знает, как бы поступил с подобной силой.
- Но… А как же… - он хмурится, разглядывая чай. Он не может сформулировать следующий вопрос, случайно не оскорбив.
- Что я делаю в захудалом магазинчике вместо того, чтобы править миром? – верно предполагает Намджун, и эта догадка ничуть его не беспокоит.
- Нет, извини, я не... я… не знаю, - сдаётся Чимин и дует на чашку. – Ты же можешь выучить что угодно? Можешь… излечивать болезни, покончить с бедностью, остановить глобальное потепление и… и спасти вымирающие виды животных…
Намджун смеётся.
- Нет. Запомни две вещи, Чимин-а. Во-первых, если я что-то знаю в теории, не значит, что на практике будет получаться. Например, кстати, готовка. – Да, с этим Чимин согласен. – А во-вторых, я всего лишь один человек. Мир устроен сложно, да и политика меня никогда не интересовала. Но… - Намджун поднимает взгляд к стене у стола, где прикреплены постеры. Один с супергероями, второй с аниме, а третий с рекламой книжной выставки, проходившей четыре года назад… И еще один, с одинокой автобусной остановкой на фоне голубого моря.
«Наступила весна» - гласит подпись красивым шрифтом.
- Я занимаюсь тем, что для меня важно, - говорит Намджун, постучав костяшкой пальца по постеру.
Название знакомое Чимину, как будто он где-то слышал его раньше… возможно, читал об этом.
- Это… название организации? – интересуется он.
- Да. Некоммерческая организация, которая помогает таким же ребятам, как мы, по всему миру. Помогает семьям понять, что их дети особенные, обучить их, убедить сопроводить их на регистрации, если необходимо, вторых научить жить со своими талантами, управлять ими и как справляться со всем этим психологически и эмоционально… В общем, даёт многим то, что в своё время было необходимо нам. Мы с Юнги-хёном принимаем активное участие в её деятельности.
Чимин снова рассматривает постер, вытаскивает из кармана телефон и открывает поисковик.
- Юнги-хён… - Потом он вспоминает. Когда он впервые искал псевдоним Юнги – Шуга – он натыкался на статью. – Он написал песню для этой организации?
- Да, он написал песню и несколько знаменитых артистов исполнили её… Вся прибыль шла на нужды организации.
Чимин открывает официальный сайт благотворительной кампании. Размах немаленький. Там фотографии семинаров, поездок, встреч, ссылки на полную и развернутую информацию о том, куда уходит ежегодный бюджет. Здесь каждый может оставить пожертвование.
Здесь список тех, кто больше всех пожертвовал средств.
Шуга, конечно же, в их числе. Чимин пролистывает тридцать первых имен, но не находит там Намджуна, задумавшись, что тот, возможно, тоже выступает под псевдонимом.
- Я рад, - вдруг произносит Намджун.
- Что? – Чимин вскидывает голову.
- Что он нашёл тебя, - поясняет Намджун, робко улыбаясь. – Или что ты нашёл его. Не знаю, просто… Хорошо, что вы есть друг у друга. Он выглядит… счастливым.
Счастливый… Юнги по-прежнему плохо спит – Чимин подозревает, что проблема в кошмарах – и он все ещё может ворчать и быть недовольным, но все же в какой-то мере Юнги такой человек сам по себе, и о важных вещах говорит редко. Однако Намджун считает, что он счастлив.
Счастлив.
Чимин улыбается, чувствуя странное облегчение. Радость. Потому что он тоже счастлив. Было бы ужасно, если бы это ощущал только он один.
- Ну ладно, давай посмотрим, где мы остановились в прошлый раз, - предлагает Намджун, отставляя чашку в сторону. Чимин лезет за блокнотом в рюкзак, чтобы они продолжили заниматься.
* * *
Тэхён часто слишком увлекается.
Он сохраняет таинственный вид, заявляя как ни в чём не бывало, что ничего не происходит, но Чимин замечает его хитрые усмешки. Если Чимин спросит у него, что смешного, Тэхён на миг запаникует, прижав ладонь ко рту, а потом придумывает оправдание: «Я утром видео посмотрел на ютубе с цыплёнком и кошкой, хочешь посмотреть?».
Но прикрываться забавными видео постоянно невозможно. Его хихиканье продолжается несколько дней почти каждый раз, как они в одной комнате. Чонгук, если оказывается с ними, бросает на Тэхёна многозначительный взгляд, как бы говоря «эй, ты чего?», и Тэхён, прочистив горло, делает невозмутимый вид.
Чимин задаёт вопросы обоим или молча сужает глаза, но они изо всех сил стараются сменить тему.
Чимин, конечно, по уровню интеллекта далеко не Намджун, но догадывается, что это за секретность. Он готов поспорить на последнюю пачку лапши, что это имеет отношение к приближающемуся дню рождения Чимина.
Осталось четыре дня, и он абсолютно уверен, что несдержанное хихиканье Тэхёна и последующая реакция Чонгука относится к их планам на этот день.
И рассказывать они ему ничего не собираются.
Чимин немного волнуется, но и ждёт с нетерпением. Это его первый день рождения на новом месте, с настоящими друзьями. Они явно планируют какой-то сюрприз. Чимин с трудом сдерживается, чтобы не улыбаться, когда Тэхён себя выдаёт.
Сначала он думает, что можно было выудить из них информацию уловками или просто спросить у Намджуна или Юнги (они или в курсе, или в доле), но решает не влезать.
Он хочет удивиться. Довериться им. Всё будет хорошо.
В четверг вечером накануне дня рождения Чимин сидит на скамье в танцевальной студии, полотенцем вытирает пот с лица и жадно пьёт воду из бутылки. Во время этого короткого перерыва он решает взять в руки телефон.
Юнги-хён:
придёшь после танцев?
Чимин улыбается. Если им не удаётся попереписываться в течение дня – потому что Юнги спит днём, не сумев уснуть ночью или потому что Чимин занят делами в магазине и занятиями в студии – Юнги неизменно спрашивает Чимина, придёт ли он вечером.
Мог бы и не спрашивать. Ответ всегда будет положительным, невзирая на все чрезвычайные ситуации.
Чимини:
где-то в 22:30?
Юнги-хён:
[смайл с большим пальцем вверх]
Чимин забегает к себе, бросает сумку у двери и торопится в душ перед тем, как пойти к Юнги. У него нет времени на еду и на то, чтобы заглядывать в окна Юнги, потому что он спешит. Подсушивает мокрые волосы, чтобы не простудиться на прохладном вечернем воздухе октября, набрасывает джинсы и удобный свитер и смотрит на себя в зеркале.
Берёт ключи, телефон и кошелёк и покидает квартиру. Данный распорядок они соблюдают уже две недели, поэтому Чимин не замечает никаких странностей, пока не поднимается наверх по лестнице к квартире Юнги.
А потом чует.
Запах еды.
Готовки.
Отчётливый аромат чего-то жареного.
На мгновение у Чимина мелькает мысль про Сокджина, но он сильно сомневается, что тот приехал бы из самого Парижа ради его праздника. Потом думает про Намджуна, но почему-то он уверен, что Юнги скорее съест горсть земли из горшка Пипа, чем допустит Намджуна до своей кухни.
Значит… Остаётся только один вариант.
Глубоко поражённый Чимин открывает дверь в квартиру Юнги и сразу чувствует отчётливый запах лука и мяса.
- Это я! – перекрикивает он шипение масла и закрывает дверь. Ответа нет. В гостиной никого.
- Хён? – Чимин проходит вглубь квартиры и находит ответы, которые уж точно не ожидал увидеть сегодня – да и вообще когда-нибудь – на кухне.
Юнги стоит у плиты в чёрном переднике с фразой «твоё мнение в рецепте не значится». Перед ним большая кастрюля, в руке – деревянная ложка, которой он помешивает мясное блюдо. Вокруг на столе разложены ингредиенты. Пачка риса, свежий бекон, лук, чеснок, шпинат, перец и морковь. Кастрюля с водой, кажется, уже кипит…
- Ты… ты готовишь? – спрашивает Чимин. Или просто констатирует, потому что действия Юнги совершенно очевидны.
- Ты волнуешься за моё питание, а твоё-то ничем не лучше, - произносит Юнги, словно продолжая никогда не начинавшийся разговор. Он помешивает мясо, которое начинает принимать нужный для готовности оттенок. – Ты вчера съел две тарелки лапши быстрого приготовления, а ты знаешь, сколько в ней соли? Это плохо сказывается на давлении, и лицо распухает…
- Ты готовишь ужин… для меня? – Чимин медленно осознаёт происходящее. Глазами видит, и сердцем знает, но мозг почему-то отказывается воспринимать.
Юнги намеренно на него не смотрит. Он снимает кастрюлю с плиты и аккуратно выкладывает мясо на пустую тарелку.
- Я не настолько хороший повар, как Джин-хён, но и не настолько плох в сравнении с Намджуном. Да кто угодно, в принципе, готовит лучше, чем он…
- Ты готовишь для меня, - снова перебивает Чимин с большей решительностью.
Юнги отодвигает кастрюлю в сторону и наконец поднимает глаза на Чимина. Пожимает плечами, как будто его занятие очевидно (так и есть), как и причина тому (вообще-то нет). И словно у него не было особого выбора.
- Завтра ведь у тебя день рождения, да? – спрашивает он мягко. Слегка неуверенно. Он снова уводит взгляд и бормочет себе под нос. – Я знаю, что остальные что-то для тебя запланировали, но я подумал, что было бы здорово… не знаю. Сделать что-нибудь сегодня. Только… мы вдвоём.
Пока он говорит, на лице Чимина постепенно появляется улыбка, становится всё шире и шире. И в груди трепещет от радости.
Юнги готовит для него! На день рождения!
Чимин громко смеётся, подбегает и чмокает Юнги в щёку без лишних слов. Юнги смешно округляет глаза в ответ от удивления.
- Спасибо, - говорит Чимин. Он стоит близко, но надеется, что не нарушает его личное пространство. – Это… - Свидание, это свидание, настоящее свидание, кричит сердце, но вслух он не скажет. Технически все их предыдущие встречи тоже можно было бы назвать свиданиями, но давить на Юнги он не собирается. – Это потрясающе, хён.
Юнги стоит и глазами хлопает.
- Пожалуйста, - отзывается он. Когда он отворачивается к плите, заметны красные кончики его ушей. – Иди мыть руки, мне пригодится помощь.
Они включают музыку. Чимин двигается в такт и делает волны телом, нарезая перец и морковь. Юнги предупреждает об осторожности, чтобы не порезался, но Чимин замечает лёгкую улыбку.
Он выглядит счастливым, сказал Намджун. Здесь и сейчас Чимин это видит. И тоже улыбается.
Юнги готовит рис, добавляет какие-то специи к мясу, нарезает бекон. Чимин рассказывает, как прошёл рабочий день, как прошла тренировка и заодно упоминает предстоящий концерт ближе к концу года. Пока он нарезает овощи, пару кусочков утаскивает себе в рот, а пару раз угощает и Юнги.
Через какое-то время музыка на телефоне Юнги умолкает, оповещая о входящем сообщении.
- Посмотришь? – просит Юнги, переворачивая ароматно пахнущий на всю кухню бекон, от которого текут слюнки. – Если отвлекусь, всё сгорит и я никогда не смогу себя простить.
Чимин фыркает, вытирает руки о край передника Юнги, нежно касается открытых цветочков Пипа – растение просто цветёт и пахнет с момента его появления – а потом нажимает на кнопку телефона Юнги, что зажегся экран. Странное имя отправителя он разбирает не сразу.
- Оно от… Джей-Хоупа. Это Хосок-щи, верно?
Юнги кивает, хмурится и убавляет газ под шипящим беконом.
Чимин не может разблокировать телефон без отпечатка Юнги или пароля, может лишь увидеть превью сообщения, которое начинается со слов «удачи с готовкой! и передай ему мои поздравления, если это не чересчур…»
- Он… поздравляет меня с днём рождения, - бормочет Чимин и смотрит на Юнги, который всё же победил в борьбе с беконом. – Ты рассказал ему обо мне?
- Конечно, - говорит Юнги, выкладывая бекон на тарелку с мясом. – Ты большая часть моей повседневной жизни. Сложно делиться новостями и не упоминать тебя.
Чимин мычит, разглядывая экран телефона.
Он не в первый раз слышит о том, что Юнги рассказывает о нём другим. Сокджин упоминал об этом несколько раз. Чимин знал, но… это не одно и то же. Он не может объяснить почему, но то, что Хосоку Юнги про него рассказал… Это человек из его прошлого, человек, с которым они когда-то были близки. Человек, с которым он опять пытается сблизиться.
Это трогательно. Чимин сверлит взглядом экран, пока он снова не потухает, и думает, насколько же сильно ему нравится быть частью жизни Юнги.
- Передай ему спасибо за поздравления, - просит он, включает камеру и улыбается. – Улыбочку, хён!
- Что?
Чимин ловит Юнги не то с удивлённым, не то с растерянным лицом и с тарелкой в руках. Передник с резкими словами тоже отчётливо виден.
- Чимин-а… - ворчит Юнги, но Чимин хохочет, возвращает телефон на колонку и заново включает плейлист.
- Отправишь ему потом, - говорит Чимин и возвращается к столу. – Скажи, что это от меня.
Он намеренно избегает осуждающего взгляда Юнги, мило улыбается и снова берёт в руки нож.
Их разговор уходит в другую сторону. Юнги делится, как нашёл рецепт на сайте их любимого кулинарного шоу – Чимин действительно вспоминает, что один из участников готовил нечто подобное, попав в тройку лидеров того эпизода – и как решил попробовать приготовить, поскольку им обоим не помешает время от времени питаться как следует.
Когда Чимин заканчивает с овощами, он убирает белый приготовленный рис с плиты и медленно начинает прибираться, убирая ненужные им больше приборы. Юнги поджаривает овощи, мешает их с мясом и приступает к финальному ингредиенту – соусу.
- …предложил медитацию, прежде чем я приступлю к настоящим… тренировкам, наверное? – говорит Чимин, сидя на стуле у стола и наблюдая, как Юнги помешивает тёмно-коричневый соус. – Он сказал, что это поможет очистить голову, лучше сконцентрироваться и… проще контролировать процесс.
- Он прав, - соглашается Юнги. – Это мне когда-то очень помогло. У меня… Задолго до того, как произошёл инцидент с… с Хосоком, у меня с энергией были непростые отношения. Я её не понимал, и, пока жил в доме родителей, совершенно не контролировал. Просто чудо, что ничего тогда не произошло. Потом, по прошествии времени, медитация очень мне помогла… Ох, не знаю, - он раздражённо фыркает над соусом, который вымешивает уже целую вечность. – Она помогла мне понять энергию лучше, я полагаю. Вот тогда я начал понимать, что она из себя представляет.
Чимин кивает.
- Я нашёл кое-какую информацию и решил начать с пяти-десяти минут в день.
- Да, звучит неплохо.
- Это не особо сложно, но Джун-хён говорил, что сложнее всего перестать думать и сконцентрироваться на том, что у тебя внутри. Я никогда раньше этого не делал.
Юнги наконец выключает плиту и ещё немного помешивает соус.
- Я открыл в себе черти знает что, когда решил заглянуть внутрь. Но было прикольно.
Чимин бросает на него возмущённый взгляд. Из их разговоров о прошлом Чимин мало что узнал о Юнги, но услышал достаточно, чтобы понять, что жизнь и люди были жестоки к Юнги. И теперь его способность шутить над этим – результат огромной работы над своими ценностями и внутренней силой. Это Чимин в нём тоже бесконечно уважает.
Он только открывает рот, чтобы добавить от себя про медитацию, как Юнги поднимает деревянную ложку с дымящимся соусом.
- Попробуй, - предлагает он, подув пару раз на ложку и поднеся к губам Чимина.
Чимин с подозрительным видом дует на неё ещё несколько раз и позволяет Юнги дать ему соус.
- Ого! – восклицает он, прикрывая улыбку ладонью. Соус сладкий и острый – идеальное сочетание. – Боже, хён! Как вкусно!
- Да? – Юнги тоже улыбается и, зачерпнув соус во второй раз, пробует сам. – Я думал, что имбиря добавил слишком много. Но он едва пряный…
- … можешь добавить ещё немного чили…
- Нет, стоп. Нет. – Юнги качает головой, перебивая Чимина. – Никакого соуса чили. В прошлый раз у тебя нос потёк.
- Прочистил носовые пазухи, - усмехается Чимин, но Юнги смотрит на него с осуждением.
А потом его взгляд опускается к губам Чимина, которые находятся сейчас на уровне его глаз, когда Чимин сидит.
- У тебя… - Юнги запинается. – Тут… - Он неловко машет рукой, а затем касается пальцем своего рта. – Чуть-чуть…
- Ой. – Чимин понимает, что он хочет сказать, и стирает соус с лица. Он прижимает подушечку пальца между губ и слизывает соус. Подняв глаза, он видит, что Юнги смотрит на него, словно… заворожённый.
С открытым ртом, с расширенными зрачками он сосредоточен на том месте, где только что побывал палец. Кажется, он даже не дышит.
- Хён?
Юнги поднимает глаза, но потерянный вид остаётся.
- Я… - начинает он, но не заканчивает. Он растерянно облизывает губы, но есть на его лице что-то ещё. Вопрос, возможно. Он будто ищет в глазах Чимина ответы и толчок в нужном направлении.
Чимин уверен, что знает вопрос.
Он мычит себе под нос и робко улыбается. Поднимает руку и берётся за передник Юнги там, где написано слово мнение. Не тянет, ничего не говорит, потому что сердце стучит так сильно, что, кажется, сейчас выскочит из груди.
Чимин поднимает глаза и ждёт. Нервничает, снова ждёт, не смеет шелохнуться. Он не собирается в этот раз ничего портить, он даст Юнги решить, хочет ли он…
- Чимин-а… - шепчет Юнги и делает шаг вперёд, становясь между ног Чимина. Заглядывая глубоко-глубоко в глаза, ищет. Тянется рукой, тормозит, но всё же прикасается. Ласково прикладывает ладонь к щеке, задевая волосы на затылке.
- Прости, - шепчет Юнги горячим воздухом в губы Чимина. Тот закрывает глаза. Каждый нерв в теле напряжён, замер... Юнги поглаживает большим пальцем по щеке, а Чимин продолжает сжимать край его передника. – Мне так жаль, Чимин-а.
Раньше, чем Чимин успевает спросить почему, Юнги прижимается к его губам. Осторожно ловит губы Чимина своими, а тот… издаёт тихий звук, который передаёт по чуть-чуть всё, что он чувствует. Не существует больше ни времени, ни пространства, остаётся только ощущение полёта в высоту…
Он отвечает на поцелуй, сжимает передник в кулаке, пробует Юнги на вкус… Остро и сладко, как соус, и эта неспешность… Мягкие губы и поцелуй, в котором сожаление, заверение, продолжение чего-то, что во многом изменилось с прошлого раза.
Чимин выдыхает в поцелуй, расслабляется, почувствовав руку Юнги в своих волосах. Тот тянет за них слегка, и Чимин снова вздыхает, раскрывает губы, чтобы поцелуй перерос в нечто большее, чтобы Юнги встал ближе. Он готов развести ноги шире…
Поцелуй чувственный, неспешный. Чимин тает от прикосновений Юнги, от поцелуев до головокружения. Становится жарко. Он здесь. Юнги здесь, в его руках. Он чувствует его на губах и в сердце. Таковы они сами – смесь тепла, боли и любви.
В какой-то момент Юнги приходится оторваться от него, но он не отстраняется. Не отпускает, не отступает назад, только тяжело дышит в маленькое пространство между ними. На его скулах румянец, губы красные, и Чимин не может отвести взгляд.
Чимин наконец отпускает дурацкий передник Юнги и нежно касается его щеки пальцами.
Чимин улыбается. Он не знает, что между ними и почему, но он чувствует себя пьяным, расслабленным и счастливым.
Юнги улыбается в ответ. Он тоже будто в трансе, словно забыл, чем они занимались до того, как их губы встретились.
Начало.
Перерождение.
- Ты в порядке? – спрашивает Чимин, задевая пальцами щёку Юнги. Он помнит, что произошло в прошлый раз, когда они поцеловались. Он должен узнать, испугается ли Юнги вновь или нет.
- Я не… - Юнги медленно приходит в себя, собирается с мыслями. – Да. Думаю, да. Я… скучал. По тебе… по поцелуям. Скучал.
- Да? – Чимин улыбается.
- Да.
- Всё ещё… хочешь сбежать? – Если всё происходит слишком поспешно, то можно притормозить. Не обязательно что-то повторять, заставлять себя или…
- Да, - признаётся Юнги, но не двигается. Смотрит Чимину в глаза. Он сказал да, но не убегает.
Чимин кивает, насколько это возможно с пальцами Юнги в волосах. Он старается не выдавать эмоции голосом, пытается не показать, как сильно хочет, чтобы Юнги остался.
- Сбежишь?
Юнги долгое мгновение молчит. Наблюдает за Чимином, переводит взгляд на губы и, подавшись вперёд, касается носом его щеки. Оставляет поцелуй вдоль линии подбородка - кожа Чимина покрывается мурашками – а затем выдыхает.
- Мне… страшно, - признаётся Юнги. Кажется, что он улыбается, но эта улыбка скорее гримаса, которая появляется на лице человека, когда ему очень грустно. Когда он злится. И пытается понять, что случилось.
Чимин обнимает Юнги за плечи, но не крепко. Позволяет Юнги уткнуться лицом в изгиб шеи.
- Всё хорошо, хён, всё хорошо, - приговаривает Чимин, закрывая глаза, концентрируясь на их близости. На том, что Юнги не отстраняется. Ему страшно, но он не отталкивает, не создаёт между ними дистанцию. – Ты можешь бояться, а я не буду и…. не знаю, вместе мы захватим весь мир, например.
Юнги тихонько смеётся.
- Мне кажется, это не так работает, - бормочет он.
- Всё так, - спорит Чимин. – Мы дополняем друг друга.
Юнги нечего на это ответить, поэтому они молчат. Стоят, пока стынет их свежеприготовленный ужин, обнимаются.
Чимин много чего хочет сказать. Что не обязательно торопиться. Что просто быть рядом с Юнги для него достаточно, чтобы быть счастливым. Что ему нравится общаться с Юнги, смотреть с ним телевизор, ужинать с ним. Никакого давления, никаких ожиданий. Юнги не должен делать то, чего не хочет.
Но затем Чимин начинает легонько поглаживать Юнги по спине, и тот расслабляется еще больше, зарываясь лицом в край свитера, и Чимин думает… что Юнги, возможно, всё это знает. Может быть, он знает, ему страшно, но он тоже этого хочет.
Поэтому Чимин слегка наклоняет голову, чтобы оказаться губами рядом с ухом Юнги.
- Эй, - шепчет он.
Юнги тихонько ворчит, словно вот-вот уснёт.
- Ты мне очень нравишься, - говорит Чимин. – И… я тебя не боюсь, хён.
Ответа нет. Но Юнги вдруг смещается, трётся лицом о свитер Чимина – господи, какой же он милый – и снова располагается в его объятьях.
- Ты тоже мне нравишься, - бормочет Юнги. – Очень. Но тебе придётся в будущем ещё несколько раз повторить, что ты меня не боишься.
Чимин улыбается.
- Договорились. – Он прижимается губами к уху Юнги и чувствует, что тот тоже улыбается. – Поедим?
- Поцелуемся?
- Боже, да.
Юнги выпрямляется, заглядывает Чимину в лицо расфокусированным взглядом и ошалелой улыбкой, а потом тянется к губам.
* * *
Чимин мог бы поклясться, что уснул всего пять минут назад. Просто ему стало так удобно на диване с мягкими подушками, что не заметил, как задремал, пока чьё-то копошение не разбудило.
Он ноет что-то неразборчиво и недовольно и хмурится, пока не ощущает, что движение идёт сверху. Тёплый вес теперь кажется не таким уж и приятным на полный желудок.
- Чимини, - шепчет кто-то, заставив Чимина ответить как полагается.
- Нет.
Человек усмехается, и Чимин чувствует тёплое дыхание на лице и лёгкий поцелуй в уголок губ.
- С днём рождения.
Это заставляет Чимина разлепить глаза. Он пытается сориентироваться в тусклом свете уличных фонарей, разглядеть Юнги в тёмной гостиной и его кожаный диван. Юнги лежит наполовину на нём и частично впритирку к спинке дивана.
- Ужемойденьрождения? - бормочет Чимин и наконец-то может разобрать улыбку Юнги.
Улыбка на губах, которые он целовал целый вечер. Целовал у кухонной стойки, за обеденным столом над тарелками с едой, которая оказалась удивительно вкусной («Что значит удивительно?» – ворчал Юнги, закидывая морковь в рот. – «Я восхитительный повар». Чимин рассмеялся и забрал последнюю ложку риса с его тарелки). Они жались друг к другу, несмотря на то, что им было невыносимо жарко. Кажется, Чимин вовсю наслаждался низкими и хрипловатыми стонами Юнги и тем, как возбудился он от поцелуев Чимина и плавных движений бёдер.
А потом где-то между ощущением губ Юнги на шее и пальцев Чимина в чужих волосах, они задремали на диване. Или только Чимин.
- С днём рождения, Чимини, - повторяет Юнги, касаясь его щеки кончиком носа.
Чимин сонно улыбается и перестаёт злиться, что его разбудили. Он обвивает Юнги руками и ждёт поцелуя. Снова ждёт губ Юнги, нетерпеливо, возбуждённо. Теперь он может его целовать. Когда захочет.
- Спасибо, - отвечает он перед тем, как Юнги наклоняется.
В этот момент начинает вибрировать телефон Чимина на столе. Юнги недовольно стонет в поцелуй, а Чимин хихикает и уже тянется за ним.
Он видит одну из дурацких сэлфи Тэхёна на экране и принимает вызов.
- С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ТЕБЯ! С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ТЕБЯ! С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ДОРОГОЙ ЧИМИНИ! С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ТЕБЯ!!! – раздаётся из телефона так громко, что Чимин даже не пытается поднести его к уху, просто держит на расстоянии, слушая, как поют друзья в два голоса.
Следуют радостные крики, Намджуновское «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ЧИМИН-А!», и это единственное, что тот смог разобрать.
Чимин смеётся, а Юнги укладывается на него обратно, прижавшись щекой к груди. Идеальное положение, чтобы можно было играть с его волосами.
- Спасибо, ребята! – кричит Чимин им в ответ, включив громкую связь.
Какого чёрта, как он здесь оказался, с этими удивительными людьми, которые любят его и которых любит он.
- Мы столько всего для тебя напланировали! – кричит Чонгук.
- Напланировали?
- Да! – влезает Тэхён. – Извини, мы начали… Мы уже начали праздновать твой день рождения. В Чонгуке уже девять заходов, с него скоро штаны слетят.
- О, прикольно, ты носишь кроличьи трусы, которые я тебе подарил! – где-то на заднем плане радуется Намджун.
Чимин смутно помнит первый раз, когда узнал о привычке Чонгука снимать с себя штаны, когда заливается напитками, содержащими ром. Вроде как ему становится слишком жарко, и поэтому Чонгуку запрещено прикасаться к алкоголю с ромом в общественных местах.
- Те, у которых кроличий хвостик сзади? – уточняет Чимин.
- Да! Смотри…
Экран Чимина на секунду гаснет, появляется круг загрузки и в центре кадра оказывается кружка Тэхёна. Он широко улыбается и переводит телефон на Чонгука, который стоит, кажется, в гостиной, опрокидывая в себя что-то из горла бутылки, а Намджун снимает пушистый белый хвостик, торчащий сзади боксеров.
- Пойдём пить с нами? – просит Тэхён и его квадратная улыбка снова оказывается в кадре. – Мы не планировали, каемся, но мы обещаем, что к завтрашнему будем готовы. Тебе понравятся кошки и… ммм!!!
Тэхён вдруг исчезает, а его телефон падает на пол. Раздаётся копошение, ругательства и боевой клич Чонгука «НЕ СМЕЙ!», в следующий момент все хохочут, поэтому Чимин заключает, что угрозы для жизни нет.
Телефон Тэхёна поднимает с пьяной улыбкой Намджун.
- Всё схвачено, Чонгук его завалил, - беззаботно вещает он на фоне хихиканья. – Мы ведь договорились, что будет сюрприз, так что… Ты придёшь?
Чимин смеётся, продолжая перебирать волосы Юнги. Он раздумывает немного, а потом решает включить и свою камеру тоже. Пока она загружается, отпускает Юнги, тянется к торшеру рядом с диваном и снова возвращается к своему занятию.
Миг, когда она включается, хорошо понятен, потому что Намджун выдаёт негромкое:
- О господи.
Чимин улыбается, а Юнги ворчит, щурясь в телефон одним открытым глазом.
- Привет, Джун-а, - здоровается он невнятно, потому что от свитера Чимина щеку он не отрывает.
Телефон резко перемещается на голую стену. Намджун спешит с телефоном к остальным.
- Ребята, ребята! Перестаньте! Нет… Хватит… Тэ, выплюнь. Выплюнь хвостик, я сказал, ты должен это увидеть! БЕГОМ!
Все три лица оказываются в одном кадре с огромными глазами.
- Вот чёрт.
- Какого хрена!
- Это случилось.
- ЭТО СЛУЧИЛОСЬ!
- ОНИ ВМЕСТЕ, ПОСМОТРИТЕ НА НИХ! ГОСПОДИ, ПРЕЛЕСТЬ КАКАЯ!
- ЮНГИ-ХЁН ТОЧНО КОШАК!
- СРОЧНО СДЕЛАЙТЕ СКРИНШОТ!
Чимин с Юнги усмехаются, когда слышится звук снятого скриншота. Друзья улыбаются им, как сумасшедшие.
- Так что да, - говорит Чимин, с трудом сохраняя невозмутимый вид. – Я бы и рад выпить с вами, не поймите меня неправильно, но… нам тут очень удобно.
- Нет-нет, всё нормально, это… - Тэхён забирает у Намджуна телефон и уходит в сторону. У него блестят глаза. – Мы так рады за вас, ребята. Лежите там себе, всё хорошо, мы увидимся с вами завтра!
- И послушайте… - Намджун внезапно появляется за плечом Тэхёна. – Предохраняйтесь, ладно? Я уверен, что болезней ни у кого из вас нет, но просто на всякий…
Последнее, что они видят – суровый взгляд Тэхёна, и экран гаснет. Чимин со смехом опускает телефон обратно на кофейный столик.
Он может со 100% уверенностью сказать, что это самый лучший день рождения в его жизни, а ещё идёт только первый его час.
- Спим? – шепчет он, приглаживая пряди волос Юнги, выбившиеся, пока он отвлекся на звонок.
Юнги отрицательно мычит.
- Ещё целуемся? – предлагает Чимин. Юнги с притворной усталостью вздыхает и всё-таки приподнимается. Чимин хихикает и тоже сдвигается, чтобы устроиться поудобнее. – Ой, ну извините, это уже стало в тягость? Займёмся чем-нибудь другим для разнообразия? Помоем посуду, например…
Его речь прерывают губы Юнги. Чимин улыбается в поцелуй и отвечает.
- Оставайся, - просит Юнги шёпотом между поцелуями, забираясь приятно холодной рукой под свитер.
- Да, - выдыхает Чимин, хотя знает, что дальше они не зайдут. Они не будут торопиться, поговорят ещё и посмотрят, как пойдёт. Но да, да, он согласен. Согласен с Юнги на всё. – Да, - повторяет он и стонет, когда Юнги прихватывает его нижнюю губу.