Часть 16
Оно лучше блестит, - констатирует Тэхён, рассматривая новое окно, установленное этим утром в магазине.
- Оно новое, - отвечает Чимин. Он разбирает заказанные наклейки, которые тоже доставили сегодня. Эти разработал Чонгук. Они пастельно-розовые с маленькими маргаритками по краям, и шрифт закруглённый.
- Чистое, - добавляет Тэхён, продолжая рассматривать окно. Ближайшие к нему растения – георгины, львиный зев и альстромерии – коллективно задерживают дыхание из-за его близости. Чимин добродушно закатывает глаза на их неуёмную любовь к Тэхёну. – Чище прежнего. Вот сравни со стеклом на двери. Через него ничего не разглядеть. Чтобы прочитать, закрыт магазин или открыт, нужно подойти очень близко…
Тэхён оборачивается и замолкает, заметив взгляд Чимина, стоящего за прилавком.
Чимин прибирается, ясно? Он днями напролёт занимается растениями. Убеждается, что им тепло, но не слишком жарко, что у них достаточно воды, но не с излишком, что их почва нужной плотности и что по соседству с ними те цветы, с которыми они ладят. Он следит за всеми припасами и, если честно, устаёт. Ну и что, что стекло не сильно чистое.
Каким-то чудом Тэхёну удаётся прочесть всё это по его взгляду, поэтому он улыбается и сразу меняет формулировку.
- Магазин выглядит просто замечательно, Чимини!
Чимин протягивает ему стопку наклеек.
- Давай займёмся делом.
Времени уходит гораздо больше, чем предполагалось, хотя в прошлый раз Чимин развешивал их один.
Цветочные горшки и полки убраны с витрины, чтобы было удобней. Чимин раскрывает неустойчивую стремянку, забирается выше и приступает к установке первой буквы в названии магазина.
Вот только вместо помощи Тэхён забавляется, раскачивая стремянку, а с ней и Чимина, и хохочет над орущим на него другом. Чимин всё равно в итоге улыбается, потому что смех Тэхёна заразительный.
Когда он делает это в девятнадцатый раз, Чимин наклоняется и лепит наклейку с белой маргариткой на правую щёку Тэхёна.
Тэхён принимает его атаку за объявление войны. Он забирается на ступеньку следом за Чимином, отбирает наклейки с остальными маргаритками и начинает лепить их куда попало.
Точнее, пытается. Чимин увёртывается, дёргает руками, смеётся, но Тэхён настроен решительно. К тому же, он крупнее. Он достаёт до плеча Чимина и до левого уха. Чимин визжит и старается отвернуться, но стремянка слишком неустойчива, а он не хочет случайно сбросить Тэхёна вниз…
В этот момент раздаётся звон колокольчика над дверью и заходит Чонгук.
- Гуки! – кричит Чимин сквозь смех. Тэхён поймал его за руку и уже готовится прилепить очередной цветок ему на руку. – Помоги!
Чонгук не реагирует. У него в руке сэндвич из пекарни Кимов. Он спокойно жуёт, совершенно не беспокоясь о том, что его парень и его друг устроили потасовку на стремянке.
Чимин отлепляет наклейку от уха и лёгким ударом оставляет её на второй щеке Тэхёна, после чего тот берёт другую и тянется к заднице Чимина, который крутится на месте, одновременно стараясь удержать равновесие. Так продолжается до тех пор, пока Чонгук не заканчивает есть сэндвич.
Он сминает бумажную салфетку, выкидывая в мусорное ведро за прилавком, отряхивает руки и затем решает вмешаться.
Со всей силой рослого двадцатидвухлетнего парня, который слишком много времени тратит на отжимания, Чонгук аккуратно обвивает Тэхёна, собиравшегося шлёпнуть наклейку на грудь Чимина, за талию и, не издав ни звука, снимает того со стремянки.
Тэхён забавно округляет глаза. Чонгук опускает его рядом. У Тэхёна всё лицо алеет.
- Эм.
- Ты же говорил, что идёшь сюда помогать, - говорит Чонгук, как будто отчитывает ребёнка.
Чимин хихикает со стремянки и снимает с себя шесть наклеек. Теперь они все, включая две на самом Тэхёне, бесполезны, и придётся заказывать ещё. Но почему-то он совершенно об этом не жалеет.
- Да, - очень тихо отзывается Тэхён. – Я помогал. – Он продолжает смотреть на Чонгука из-подо лба с красным лицом, чего тот замечает не сразу.
- Что? – чеканит он.
- Эм. – Тэхён облизывает губы и машет на стремянку. – Ты это… Сделал… Ну… - Он показывает жестами, что-то будто поднимает и опускает рядом. То, что Чонгук проделал с ним. – Ты… поднял меня.
- И?..
- Мне… мне понравилось, - говорит Тэхён, удивляясь самому себе.
Чонгук удерживает его взгляд, не понимает. Но потом до него внезапно доходит. Губы растягиваются в хитрой усмешке, и он вскидывает бровь.
- Понравилось?
- Понравилось, - соглашается Тэхён, тоже начиная улыбаться. – Когда мы… Ну ты понял… Ты мог бы как-нибудь это повторить. Просто говорю.
Взгляд Чонгука падает на его губы, и он делает шаг вперед, продолжая усмехаться так, словно готов Тэхёна сожрать. – А хочешь я повторю это прямо…
- Так, знаете что? – Чимин машет им со стремянки, не желая слушать продолжение разговора. – Я, конечно, очень рад, что вы раскрыли новые сексуальные увлечения, но мне правда нужно закончить. Я должен возвращаться к работе, мне деньги нужны. Так что либо тащите свои задницы сюда помогать – нормально помогать… - добавляет он, одаривая Тэхёна красноречивым взглядом, - или… Таскайте друг друга подальше от моих цветов. Они слишком невинны для этого. – Гербера фыркает в его голове. Они знают, что такое опыление, не глупые же.
Чонгук опускает руку, успевшую зацепить ремень Тэхёна, и тоже становится похож на отчитываемого ребенка, которому запретили съесть любимую конфету.
- Хорошо.
После этого украшение витрины идёт быстрее. Чимин не уверен, на чьём телефоне играет музыка, потому что за неё отвечает Чонгук. Он стоит на стремянке, Тэхён подаёт нужные наклейки, а Чонгук отскребает старые со стекла на двери.
Тэхён, отказавшийся снимать с щёк маргаритки, тихо, но душевно подпевает. У него хорошо получается. Растения вокруг него чуть ли не растекаются от удовольствия.
- Так вот я говорю о том, - произносит Чонгук, работая маленьким скребком, - что смерть Гвен Стейси стала поворотным моментом в истории Марвел, потому что это было просто немыслимо – избавиться от столь важного персонажа. И с таким огромным количеством последователей! Человек-паук стал первым супергероем, который казался настоящим, и последствия… О! – Он вдруг замолкает, глядя сквозь стекло. – Юнги-хён!
Чимин не успевает поднять голову, а сердце уже заходится. Чонгук отступает назад, звенит колокольчик над дверью и заходит Юнги.
Он по-прежнему одевается во всё чёрное, но выглядит гораздо лучше.
За прошедшую неделю Юнги медленно восстанавливал силы. Все ребята откармливали его, как могли и даже готовили под присмотром Сокджина по скайпу.
Он всё ещё бледноват, а под глазами тёмные круги, но по крайней мере он твёрдо стоит на ногах, двигается и общается. У него хватает сил, чтобы перейти улицу и навестить Чимина в магазине без посторонней помощи.
Чонгук с Тэхёном шумно радуются его приходу. Чонгук широко и радостно улыбается, а Тэхён прыгает и шлёпает наклейку с маргариткой ему на лоб.
- Хён! Добро пожаловать на вечеринку в честь повторного открытия «Розового лепестка»! – кричит он и даёт Чонгуку пять.
Юнги медленно соображает, хмурит брови и, видимо, заключив, что это же Тэхён, лишних вопросов не задаёт. А потом поворачивается к Чимину.
И снова это происходит.
Как и в каждую их встречу. Когда Чимин приходит в квартиру Юнги со свежими продуктами, когда он застаёт с Чонгуком, который пробует научить его играть в игру на телефоне, когда они с Намджуном о чём-то взахлёб спорят, а Чимин просто проходит мимо к холодильнику.
Они обмениваются взглядами.
Мимолётными.
Чонгук как-то сказал, что в такие моменты… время словно останавливается. Именно так и происходит, когда Чимин улыбается только для Юнги, теребя в руках последнюю букву от названия магазина, когда Юнги едва заметно мягко улыбается в ответ, очень мило и бесценно…
- Они опять это делают, - притворным шёпотом подаёт голос Чонгук.
Чимин не отводит взгляда, но едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Дурак.
- Вижу, - отвечает Тэхён на обычной громкости. – Если они так раздевают друг друга глазами, представь, что будет, когда…
Тэхён вскрикивает, когда Юнги шлёпает его ладонью и одаривает убийственным взглядом.
- Ты мне денег должен, - говорит он.
- По сути, нет, - отвечает Тэхён. Чонгук отходит продолжить отдирать старые наклейки, а Чимин старается ослабевшими отчего-то руками прицепить последнюю букву. Присутствие Юнги ощущается ярко. Юнги вновь стоит в его магазине, Юнги… - Деньги, что ты дал мне два дня назад, ушли нам на еду. Под нами я подразумеваю тебя, Намджун-хёна и меня, если помнишь. И нам не хватило, поэтому мне с Намджун-хёном пришлось вложиться. И поскольку мы добавили ту же сумму, что дал ты - по справедливости - вышло, что у нас слишком много денег! Мы купили напиток. Ты не видел, потому что мы выпили его по дороге, магазин отсюда далеко, а ещё был шоколад, которого ты тоже не увидел, потому что сразу после еды уснул. В итоге нам все равно не хватило на всё денег, мне пришлось доложить больше! Так что, по сути, это ты мне должен.
Чимин хохочет. Юнги смотрит на Тэхёна, сузив глаза, но угрожающий вид портит маргаритка на лбу.
- Я ни слова не понял из того, что ты сказал, - ворчит он. – Этого ты и добивался, подозреваю. Короче, в следующий раз за меня платишь ты.
Тэхён улыбается.
- Ты мне нравишься, хён. Не глупый. Оставим его? – спрашивает он у всего магазина.
- Ну, я даже не знаю… - Чимин делает вид, что раздумывает, разглаживая наклейку и отстраняясь, чтобы оценить результат. Выглядит ровно. – Насколько он будет полезен в украшении витрины?
- Хм… - Тэхён берёт Юнги за руку и, перевернув, ладонью вверх, изучает. Юнги косится на него с явным недоверием. – Вижу полную подвижность пальцев. Длинные, умелые. Смею предположить, что он умеет ими пользоваться. – И двигает бровями.
- О боже. – Чимин снова хохочет, а Юнги отбирает руку.
- Ладно, - бурчит он, розовея и направляясь в сторону двери. – Я пришёл проверить, как вы тут, но, очевидно, моя доброта никому не нужна. Мир испортился, - продолжает он. Чонгук отходит в сторону, давая Юнги открыть дверь. – У молодёжи не хватает банального приличия поблагодарить старших, которые заботятся о их самочувствии… - Дверь за ним закрывается, но Юнги продолжает бормотать что-то себе под нос всю дорогу до магазина Намджуна, отклеивая со лба наклейку.
- Купи нам шоколада! – кричит Тэхён вдогонку, пугая цветы.
- И колы! – добавляет Чонгук, хотя Юнги их даже не слышит.
Или им так кажется, потому что через двадцать минут Юнги возвращается, молча и небрежно бросая на прилавок пакет с шоколадными батончиками и банками колы.
Чимин так и стоит на стремянке, когда Юнги проходит мимо, поднимает голову и подмигивает с едва заметной усмешкой на губах.
Улыбка не сходит с лица Чимина еще долго.
* * *
На их улице царит какая-то странная атмосфера.
Хрупко оптимистичная. Бесконечные сообщения ты в порядке? выспался? хочешь поесть?
Намджун, Тэхён и Чонгук уделяют Чимину с Юнги особое внимание, при этом стараясь не навязываться. Забегают без предупреждения, заносят кексы из пекарни, пиццу из итальянского ресторанчика, рассказывают про новый фильм, игру или песню, про всё что угодно, лишь бы заставить их обоих улыбнуться.
Чимин очень ценит их заботу и старается не смеяться над их действиями, которые совершенно не кажутся незаметными. Если Юнги и замечает их весьма очевидные способы проявления заботы, что скорее всего так и есть, то ничего не говорит. Не отговаривает дремать на диване, работать в его квартире или есть из его холодильника.
Всё это исходит от чувства неуверенности. Страха, что плёнка тонкой надежды, укрывшая их улицу, надорвётся в любой миг. Завалится, как сценическая декорация, обнажив темноту и знакомую боль за ней.
Что они – их связь, их дружба – вновь сломаются, и на этот раз ни один клей вместе их не удержит.
Вот только Чимин не позволит этому произойти.
Сначала он обращается к Намджуну, решив, что у него больше теоретических познаний, и он знает, с чего начать. По крайней мере до того, как они обсудят вопрос с Юнги. Они договариваются встретиться вечером после закрытия магазинов, и Чимин снова оказывается в книжном между гор пыльных томов, оспаривающих законы гравитации.
Ему здесь нравится. Среди кип бумаг и твердых обложек, среди напечатанных слов и сложенных друг на друга историй по-особенному тихо. Из-за слабого света лампочек всё вокруг кажется нереальным, словно место застыло во времени, отделившись от быстрого течения повседневной жизни.
- Как ты поживаешь? – первым делом интересуется Намджун, как всегда. Он убирает со стула стопку книг, чтобы позволить Чимину присесть за стол.
Они снова в дальней комнате, где едва хватает места для стола, мини-кухни и книг, которых с последнего раза стало еще больше.
- Я… - Хорошо. Спокойно. Рад. Надеюсь. – Лучше вроде, - завершает Чимин, присаживаясь. Они все медленно двигаются вперед. – А ты?
Намджун не то выдыхает, не то выдавливает смешок. Он осторожно вытягивает свои длинные ноги под столом, чтобы не зацепить Чимина.
- Не знаю, - честно отвечает он. – Думаю, что хорошо. Да, по большей части хорошо. Но остаётся… опаска? – Он замолкает, думает. – Не знаю, как объяснить, но… То, что происходит сейчас… Юнги-хён по-прежнему с нами, и он… - Намджун подбирает нужные слова. – Он старается… и выглядит хорошо. Ситуация очень сильно отличается от той, что было в прошлый раз. Так что я отношусь ко всему… с опаской. Переживаю, что все вернется к тому, как было.
- Хён мне рассказал, - говорит Чимин. – О том, что произошло в ту ночь с Хосок-щи. Как он… едва выжил.
Намджун какое-то время молчит. Жует щёку, хмурит брови и смотрит в одну точку на столе.
- Теперь я понимаю, что тогда мы понятия не имели, что происходит, - наконец произносит он. – Всё произошло так быстро… Мы знали, на что способен Чонгук, и уже разобрались, что делать, но это… Никто не ожидал. Никто не думал, что хён…
Продолжая говорить, он хмурится сильнее.
- Когда я пробую вспомнить события того дня, картинка размытая. Только… фрагменты и кусочки. Как мы переживали за Хоби, за хёна, как разрывались между больницей и его квартирой… Юнги-хён покинул её раньше, чем кто-то из нас догадался, насколько всё плохо. Мы помогли Хоби выписаться из больницы, пытались связаться с хёном, вот только он совершенно нас отрезал от себя. Хоби спрашивал про него, но мы не знали, что сказать… Мы застряли. Совершенно…
Намджун поднимает на Чимина недоверчивый взгляд, словно поверить не может, как плохо всё обернулось.
- …Беспомощные. Всё разваливалось, и мы распадались, и… Нужно было что-то предпринять, но мы ничего не могли.
Чимин их не винит. Он даже представить себе не может, под каким давлением они находились. Не удивительно, что они об этом не говорили, тему обходили стороной и вообще перестали друг с другом общаться. Потому что они не знали, как прийти в себя. Как проглотить горечь и сделать первый шаг. Это тяжело.
- Так что теперь… - Намджун проводит рукой по волосам и качает головой. – Ситуация… почти полностью противоположная. – Он встречается с Чимином взглядом. – Ты был рядом, когда Юнги-хён пришёл в себя. Ты не позволил ему уйти в себя и утонуть в вине, саморазрушении, и ты… ты готов помочь. – Он улыбается немного грустно. – Год назад ты бы нам очень пригодился.
Чимин несмело улыбается в ответ.
- Я просто… хочу, чтобы у всех всё было хорошо. Насколько это возможно. Верите вы или нет, вы мне вроде как, ребята, нравитесь.
- Ха, ну да, ты нам тоже вроде как нравишься, Чимин-а, - тянет Намджун со ставшей искренней улыбкой. Широкой, с ямочками. – Особенно Юнги-хёну, - добавляет он с многозначительным взглядом.
Чимин стыдливо фыркает и закрывает лицо ладонью. Щёки горят, а Намджуну это, кажется, очень даже нравится.
- Итак! – восклицает он, подтягивая к себе ноги и вставая. – Обучение, значит? Прежде чем мы начнём тренироваться с использованием твоей энергии, я бы хотел сперва познакомиться с её природой. Начнём с физики.
- С физики? – немного растерянно тянет Чимин.
- Да. Сейчас вернусь. – Намджун направляется в главный зал, но вдруг возвращается, что-то вспомнив. – Насколько хорошо тебе знакомо понятие энтропии?
- Я… - Перед глазами у Чимина проносится весь школьный курс. – Я не очень-то…
- Ясно, надо будет начать с основ. Нет проблем! – заверяет Намджун и убегает, очевидно взволнованный перспективой обучения.
* * *
Как оказывается, не всё так печально, когда объяснениями занимается Намджун. Он терпеливый, уверенный в своих знаниях, проводит интересные параллели – Чимин сразу всё понимает. Его впечатляет, как то, что происходит с ним каждый день – обмен энергией с цветами – имеет научное объяснение с целым рядом формул, законов и схем поведения.
Они работают почти два часа до тех пор, пока Намджун не заявляет, что на сегодня хватит, и отдаёт Чимину несколько книг для прочтения дома, сказав, что нужно усвоить еще парочку теоретических основ, прежде чем перейти к практике.
После такого Чимин чересчур взволнован, чтобы пойти спать. Он возвращается домой, устраивается поудобней, включает свет на кухне и сразу же открывает первую книгу за столом.
Энтропия, как выясняется, представляет собой меру беспорядка в системе. Второй закон термодинамики гласит, что в замкнутой системе энтропия увеличивается, достигая максимума при установлении термодинамического равновесия. И хоть ни Чимин, ни другой схожий с ним человек не является замкнутой системой, Намджун использовал энтропию в качестве перехода к истории про новую величину, которая применима специально для подобных человеческих энергий и систем. И к тому, как они относятся к устаревшим интерпретациям физики.
Как энергия, которая используется либо в недостаточной мере либо наоборот в слишком большой, обычно стремится вернуться в состояние равновесия. Энергия Чонгука страдает от злоупотребления ею, и, как результат, вытягивает электричество из всех ближайших источников энергии, чтобы найти баланс. Энергия же Юнги используется недостаточно часто, поскольку он подавляет её, и, таким образом, выходит из-под контроля.
Так устроена наука. В уравнение добавляется множество других факторов, не говоря уже о том, что происходит при взаимодействии энергий от нескольких человек. Чимин читает, не отрываясь.
Он даже не сразу отрывается от страницы, когда достаёт зазвеневший телефон из кармана штанов.
Юнги-хён:
о боже
эта книга толще моих ног
она от намджуна, да?
он всё-таки заразил тебя своей книгоманией
Чимин со смехом выглядывает в окно и видит Юнги, стоящего на своей кухне рядом с Пипом. Он в белой футболке, в которой обычно спит. Свет от потолочной лампы мягкий, похож на лунный.
Чимини:
физика
джун-хён сказал, что я должен начать с теории
и кстати
у тебя и правда довольно худые ноги
Если Юнги и есть что сказать насчет того, что Чимин вновь задевает ту тему, о которой они говорили неделю назад, то он держит это при себе. Или Чимину просто не видно отсюда.
Юнги-хён:
да, сначала теория
потом потренируешь один
только затем со мной
и кстати
не худые, пошёл ты
Чимини:
ноги-веточки
Юнги-хён:
за что мне это неуважение
не у всех могут быть бёдра от бога, ясно, чимин
За одну секунду Чимин успевает ахнуть, поперхнуться воздухом, покраснеть и улыбнуться Юнги, на котором собственный комментарий никак не отразился.
Чимини:
от бога, говоришь?
интересненько, хён
Юнги-хён:
не задирай нос
Чимини:
когда ты успел заметить это моё достоинство?
Юнги-хён:
скоро начнётся моё шоу
долго не сиди
Чимини:
а что у меня еще… от бога?
Юнги отворачивается от окна, поэтому Чимин больше не видит выражение его лица. Он уходит в гостиную и падает на диван, за которым остаётся видна только макушка головы.
Юнги-хён:
испортишь себе зрение
или, хуже, ты превратишься в книжного червя и забудешь, как выглядит настоящий мир
Чимини:
ха
и это я слышу от гнома, который живёт в пещере и видит солнце, только когда его вытаскивают гулять друзья
Юнги больше ничего не пишет, и Чимин возвращается к чтению книги, продолжая улыбаться. Он почему-то всегда улыбается, когда дело касается Юнги.
Он понимает, что ситуацию волшебным образом не изменить – возможно на 100% хорошо уже не будет - они не были наедине с той ночи, но ему нравятся их перепалки. Юнги не отмахивается от комплиментов – флирта? – хотя, конечно, без язвительных замечаний не обходится.
И… больше Чимин не может сосредоточиться на формулах. Он поглядывает на торчащую из-за дивана макушку Юнги и думает об их сообщениях, о нём и о них.
* * *
Чимин снова открывает «Розовый лепесток». Тэхён, Чонгук и Намджун приходят с шариками и маленьким тортом, чтобы отметить это дело.
Они подбадривают его из-за прилавка, поедая торт, а Чимин бегает и обслуживает посетителей. («Ты справишься, хён!» – бубнит Чонгук с полным ртом. Намджун с Тэхёном солидарно поднимают вверх вилки.) Чимин счастлив, улыбается и каждую свободную секунду подлетает к ним, чтобы угоститься тортом с их вилок. Но этих секунд выдается не много, дела нужно нагонять, потому что счета и аренда сами себя не оплатят.
Чимин ловко маневрирует между тремя парнями за прилавком и пятью посетителями, помогая выбрать лучшие цветы для букетов, а шарики, тем временем, летают туда-сюда. Один из них оказывается слишком близко в розовому кусту и так громко лопается, что вздрагивают все, включая розовый куст, кроме Тэхёна, а Намджун роняет остатки торта, который держал в руках.
Настаёт момент выпроводить их, пообещав, что они встретятся позже, когда закончится рабочий день и проведется уборка после их беспорядков. Серьёзно, неужели у них нет других дел в разгар понедельника? Они все равно умудряются заключить его в групповые объятья и дают понять, как сильно им гордятся.
И это прекрасно.
А еще потому, что возвращаются многие постоянные клиенты Чимина, и он составляет им красивые букеты. Он, как прежде, отдаёт себя работе, цветам, а когда он занят делом, у него нет времени думать о чем-то другом.
Под конец первого дня когда он переворачивает табличку «Закрыто» и поворачивается лицом к пустому магазину, то сразу выдыхает.
Закрывает глаза, вдыхает аромат цветов, сладости и приторности, позволяет их взаимной теплоте проникнуть глубоко, успокоить и вернуть на землю.
Он благодарит их. Они отлично справились. Было шумно и громко, но они сдерживали себя.
Чимин вставляет телефон в портативную колонку, включает полюбившуюся цветам инструментальную музыку и закатывает рукава. У него в голове есть список дел – проверить каждое растение и убедиться, что с ними всё в порядке, протереть пол, убрать все инструменты, а еще гвоздики нужно пересадить, потому что их старый дом становится для них маловат.
Чимин выполняет свои задания, общается с растениями и периодически выполняет пируэт посреди магазина. Осенью темнеет быстрее, включен искусственный свет, а значит с улицы его должно быть хорошо видно, но Чимину всё равно. Его день прошёл замечательно. Приходили друзья, и с растениями все чудесно. Теперь всё намного проще.
Где-то через полтора часа, когда Чимин заканчивает большую часть заданий из своего списка и выносит из дальней подсобки новый большой горшок для гвоздик, над дверью звенит колокольчик, несмотря на табличку «Закрыто». Он останавливается с горшком в руках и оглядывается на входящего Юнги.
В темной худи, в рваных джинсах… Он не спит. Чимин бы понял это, даже если бы не жил напротив. Об этом можно судить по уставшим глазам и замедленным движениям, но он здесь. Смотрит на Чимина в ответ, и есть что-то между ними. Что-то неопределенное, скованное, но все же принадлежащее только им…
Юнги закрывает за собой дверь и просто стоит в шаге от неё.
- Привет, - подаёт голос Чимин, ставя горшок на прилавок.
- Привет, - отзывается Юнги неуверенно. Он словно не собирался сюда приходить, просто так получилось неосознанно, и теперь он выглядит таким же растерянным, как сам Чимин. – Я… - Он делает несколько шагов вперед, рассматривая маленький и яркий магазин. – Я хотел узнать, как прошёл первый рабочий день.
- А, - улыбается Чимин. – Мог просто написать, - дразнит он, но не жалуется, что Юнги пришел к нему лично. Совсем не жалуется. Он выносит стул и ставит туда, где Юнги сидел когда-то, месяцы назад, когда впервые пришел сюда.
- Ну да. – Юнги присаживается, не глядя Чимину в глаза. Он не нервничает, но и расслабленным его не назовёшь. Это для него будто в новинку. По-другому. Они все изменились немного. – И с тобой хотел повидаться.
Чимин прикусывает губы, чтобы с них не сорвалось что-нибудь глупое, и готовит всё необходимое для пересадки цветов. Почву, лопатку, маленькие ножницы, воду и сами гвоздики, которые уже начали выкапываться из старого горшка, готовясь к переезду в более удобный дом.
- Э, вот. Держи, - говорит Юнги, доставая что-то из кармана худи и выкладывая на прилавок рядом с кассовым аппаратом. – Я не знал, что тебе подарить и нужно ли это делать, но потом Пип предложил… Я знаю, у тебя много цветов. Это очевидно, но Пип был настойчив.
Чимин смотрит на три больших синих цветка на прилавке. Распустившиеся, яркие и красивые, связанные друг с другом белой лентой. Букет от Пипа и Юнги. Для него.
Раньше никто не дарил ему цветы. У него много своих, конечно, так что винить за это некого. Но это… Это… Пип с Юнги подарили ему цветы.
Тепло в магазине и внутри Чимина растёт и светится. Он очень нежно прикасается к синему лепестку.
- Пип был настойчив, - повторяет Чимин, думая, как же Юнги понял, чего Пип хочет.
- Да. Мы с Чонгуком поужинали, и я мыл посуду. Стоило мне повернуться, у лица возник цветок, - поясняет Юнги. – Сначала я подумал, что он просто красуется, Пип часто так делает, если чему-то радуется. Поэтому мне потребовалось время, чтобы понять, что цветы для тебя.
Чимин смеётся, уверенный, что эта картинка еще долго будет стоять у него перед глазами.
- Так что вот. Надеюсь, день прошел хорошо, - заканчивает Юнги, немного хмурясь, словно понимает, как неубедительно это звучит. Чимину кажется это милым.
- День действительно прошёл хорошо, - соглашается Чимин. Он разрывает пакет с почвой и небольшой лопаткой засыпает её в новый горшок. – Было много работы, но я рад снова открыть магазин. Ребята принесли мне торт. И умяли половину. А вторую половину уронили на пол, и мне пришлось убирать.
Юнги улыбается.
- Да, они мне рассказали. Джуну было очень стыдно.
- В следующий раз заставлю их есть его за дверью.
- Справедливо. – Юнги кивает и смотрит, как Чимин заполняет горшок почвой на треть высоты.
- Хочешь помочь? – спрашивает Чимин, оставляя лопатку в пакете на полу. Он кивает в сторону гвоздик, шелестящих в предвкушении. – Они немного застряли. Нужно достать их, не повредив корни.
- Хорошо.
Юнги встаёт со стула, закатывает рукава повыше, обнажая спокойные татуировки. Все такие же завораживающие.
- Думаю, будет лучше, если ты их приподнимешь, а я начну выпутывать корни, - даёт указания Чимин. Они становятся по обе стороны от прилавка, а гвоздики между ними.
Юнги колеблется, а затем осторожно собирает окружающий корни ком земли двумя руками и немного приподнимает.
- Идеально, держи так, - хвалит Чимин и приступает к работе. Он внимательно прислушивается к тому, что говорят гвоздики и медленно помогает им выпутать корни из старой земли, с помощью маленького ножа убирая комья.
Музыка продолжает играть. Тихое пианино. Какое-то время они не говорят. Кажется, что ничего необычного в этом нет, что Юнги с Чимином часто так проводят время вместе, помогая, даря цветы друг другу, находясь рядом… Это слишком хорошо. Слишком уютно. Чимин с радостью принял бы такую действительность.
Затем Юнги прочищает горло.
- Я… эм, - он замолкает, подбирая слова. Чимин находит особенно большой комок почвы и пытается его сбить потихоньку. – Чисто чтобы поделиться и… открыться немного, - говорит Юнги, - я хотел сказать тебе, что начал снова общаться с Хоби. С Хосоком.
Чимин округляет глаза от удивления.
- Серьёзно?
- Угу. – Юнги рассматривает корни растения. – Я последовал твоему совету… Не знаю, помнишь ли ты, как мы разговаривали об этом на крыше у Намджуна… И… - Он пожимает плечами. – Я отправил ему простое «привет». Проверить, ответит ли он. И он написал.
- Хён! – вскрикивает Чимин, широко улыбаясь. Юнги поговорил с Хосоком! Он это сделал! Отправил ему сообщение! И Хосок ответил! Они общаются! – Юнги! – Чимину хочется куда-то деть корни, чтобы обнять Юнги или хотя бы схватить за плечи и радостно встряхнуть, а может даже взять лицо в ладони и…
Но руки все в грязи, в правой ножик, так что пока это не самая лучшая идея.
- Что он сказал?! – спрашивает Чимин, слишком взволнованный, чтобы продолжать работу. Он не может отвести от Юнги глаза. Он это сделал! Он действительно сделал то, чего боялся!
Юнги тихонько смеётся и закатывает глаза. Радость Чимина как будто раскрепостила его, он заметно расслабился.
- Он… Не знаю. Отвечает нормально. Осторожнее, чем раньше, что ли? Но это объяснимо. Мы пару раз списывались. Болтали ни о чем… О его работе – он обосновался в тату-салоне в центре города – о ребятах и… Немного болтали. Ничего особенного.
- Но вы общаетесь! – Чимин подпрыгивает на месте. – Хён, ты смог! Ты сделал первый шаг! И Хосок-щи ответил! Вы общаетесь!
- Ух ты, я не знал, что тебе так легко угодить, - подмечает Юнги, но тоже улыбается. Не широко, словно опасается, что настоящей улыбкой можно разрушить реальность. Он смотрит на Чимина с облегчением, радостно…
- Я очень тобой горжусь, хён, - искренне говорит Чимин. – Я знаю… То есть, думаю, что это, должно быть, было сложно для тебя.
- Что ж… - Улыбка тает, но расслабленность остаётся. Что-то, похожее на благодарность в глазах. – Все постоянно повторяли, что я не один. И… возможно всё было не настолько плохо, как я считал. – Он молчит, думает, свыкается с новым статус-кво. – В прошлый раз… Когда я очнулся и понял… Первым порывом было желание убежать. Я собрал сумку и ушел, потому что не мог… Не знал, как жить дальше после всего, что натворил. И я… по-прежнему так себя чувствую. Всё ещё хочу просто… сбежать. – Сердце Чимина сжимается, но он не смеет перебивать. Ведь Юнги смотрит на него и говорит: - Но… ты рядом. И ты стараешься ради меня. Поэтому я тоже хочу постараться.
Если между ними не было прилавка, горшка и цветка, если бы Чимин не думал, что своими действиями сможет снова надавить на Юнги раньше, чем они что-то обсудят, он бы…
Он бы поцеловал его, прикоснулся, оставил бы грязь на лице Юнги, на его шее и любил бы его…
Но он этого не делает. Чимин выдыхает и улыбается.
- Я рад, что ты поделился со мной, хён. Я говорил серьёзно, что буду рядом. Когда тебе нужна будет помощь.
- Я знаю. Наверное. Нет, точно знаю.
Неуверенность Юнги прелестна и совсем немного болезненна. Он заговаривает раньше, чем Чимин успевает вставить слово.
- Мне кажется, цветы начинают терять терпение.
Корни действительно устали висеть над старым горшком, от скуки заплетая стебли в косички и расплетая обратно. Теперь они вытягиваются в сторону Юнги цветами и машут перед его лицом. Если бы Чимин не знал, что у них да как, он бы принял их действия за заигрывания.
Он фыркает.
- Ладно, ладно, сейчас закончим.
После еще нескольких минут корни освобождаются полностью. Гвоздики встряхиваются, взволнованно шебурша, а Чимин смеётся, откладывая ножик.
- Можешь опустить их в новый горшок, - просит он.
Медленно, словно опасаясь уронить или поломать, Юнги подносит цветы к новому горшку и аккуратно опускает на землю, которую Чимин подготовил заранее. Он начинает их опускать, но вдруг останавливается.
- Эм, - растерянно и даже немного тревожно тянет он. – Они… они не отпускают меня.
Чимин улавливает лёгкое нет от гвоздик.
Наше.
От смеха удержаться очень сложно.
- О боже, - выдавливает Чимин сквозь смех.
- Что? Что такое?
Но Чимин качает головой и продолжает хохотать, чувствуя, как гвоздики решительно обвивают руки Юнги корнями, чтобы не потерять.
- Ты им нравишься, - говорит он, пока Юнги сверлит взглядом цветы. – Они не хотят, чтобы ты уходил.
- Я… - Юнги теряет дар речи. Цветы сидят себе тихонечко и радуются, как будто руки Юнги – их новый дом. – Ну… Спасибо? – говорит он им, а потом шепчет Чимину: - Они меня вообще слышат?
Чимин с трудом держит себя в руках. Он напоминает себе, насколько важно запечатлеть этот момент в памяти, и, вытерев руки о полотенце, достаёт телефон из кармана джинсов.
- Они чувствуют вибрации твоего голоса в воздухе вокруг них. И ощущают намерения. Но услышать не могут, потому что нет нужных органов чувств, - хихикая, поясняет он, делает несколько снимков и переходит в режим видео.
- Да, нет ушей, - произносит Юнги, когда Чимин нажимает на кнопку воспроизведения. Тот наблюдает через камеру, как Юнги вздыхает. Его руки почти по локоть в горшке, а цветные гвоздики чуть ли не к лицу тянутся. – Эм. Я… я весьма польщён, - говорит он, но чувствует себя заметно глупо. – Очень, правда очень приятно слышать, что я вам нравлюсь. Чувства… взаимны, это точно. У вас очень… э, красивые цветы. Мне нравится розовый цвет. Может быть, это не совсем мой выбор, но он вам идёт.
Чимин старается сдерживаться, но не может и хихикает опять. Юнги бросает на него возмущённый взгляд, который только ужесточается, стоит ему заметить, что тот снимает.
- А ты не можешь… помочь? Попросить их меня отпустить? – интересуется он.
Чимин качает головой.
- Прости, хён. Они тоже с характером. – Что не совсем верно… Он мог бы вежливо попросить их отпустить, объяснив, что держать руки Юнги в заложниках неправильно. Гвоздики бы его послушали, но ему слишком уж весело.
Юнги переводит взгляд обратно на цветы, раздумывает всего мгновение и начинает заново.
- Дело в том, - он пробует выпутать пальцы, но растение не ведётся, - что мне руки нужны, чтобы, ну сами знаете… делать всякое. Например… мне нравится время от времени есть. Включать телевизор. Сочинять… Чистить зубы. Много важного, для чего необходимы руки. И это не очень удобно. Ни для меня, ни для вас. Вам не хватит… удобрений?
Возможно, память на телефоне Чимина забьётся полностью, но он просто обязан записать нечто столь забавное и милое.
- К тому же… - говорит Юнги и резко умолкает. Переносит вес с ноги на ногу и хмурится. - Вы красивы, правда, но я… мне… - Он облизывает губы, зафиксировав взгляд на полке сбоку. – Мне нравится кое-кто другой.
Чимин и не подозревал, что он способен удерживать телефон и стоять прямо не дыша.
Потому что он не дышит, больше не смеётся, даже не моргает. Мне нравится кое-кто другой… Это… очень прямое, открытое и честное… признание. Это признание? Юнги точно?..
Юнги смотрит теперь на него, встречается с ним взглядом и продолжает говорить.
- И мне… мне нравится держать его за руку. И для этого мне понадобится хотя бы одна своя свободная рука, поэтому… - Он сглатывает, а у Чимина едва хватает соображения, чтобы нажать на кнопку и остановить запись.
Это оно. Это признание.
Юнги… Юнги.
Гвоздики делятся теплом и отрывают свои корни от рук Юнги. Чимин чувствует, что они довольны результатом. Не обижены, не раздражены. Они словно этого и ждали, и совсем не возражают.
Юнги наконец опускает их в горшок и убирает грязные руки.
В магазине тишина. Плейлист с музыкой закончился. Но это тишина очень громко звенит у Чимина в ушах в такт сердцу.
- Нам надо… - произносит он, чтобы хоть как-то запустить работу мозга. Прорваться сквозь эхо слов Юнги в голове. Мне нравится кое-кто другой. – Нужно засыпать их землёй.
- Конечно.
И они продолжают. Чимин зачерпывает новую почву, а Юнги распределяет её руками вокруг растения. Гвоздики уже начинают расправлять свои корни в новом доме.
Когда горшок наполняется, Чимин откладывает лопатку в сторону и аккуратно приглаживает верхний слой земли. Юнги делает то же самое. Они почти касаются пальцами, черными от земли. Чимин отстраняться не хочет.
Мне нравится держать тебя за руку.
Усилий прилагать, казалось бы, не нужно, достаточно лишь сдвинуть руку и коснуться его.
Чимин целовал его, перебирал волосы и обнимал, шептал слова утешения и защищал, а это… это ерунда. Это просто ерунда в сравнении.
Касание пальцев, одно дыхание. Момент. Ещё один момент между ними.
Но ощущается он как нечто большее. Как начало, перерождение и что-то огромное, тяжелое и лёгкое одновременно. Что-то, чего Чимин очень давно хотел.
Юнги раскрывает ладонь, не убирая из горшка. Знакомое приглашение, на которое Чимин надеялся, пока Юнги был без сознания. И Чимин принимает её, накрывает своей, судорожно выдыхает. Ему кажется, что он парит.
- Я не уверен, что смогу… смогу дать тебе много, - говорит Юнги, разглядывая их соединенные руки и поглаживая большим пальцем костяшки пальцев Чимина. – Я… Всё это ещё в новинку мне… и это непросто принять, поэтому я не уверен… что могу что-то предложить. – Чимин ничего не говорит. Не может. Только чувствует ладонь Юнги и бешено стучащее сердце в груди. – Но я знаю точно, что хотел бы больше времени проводить с тобой, - продолжает Юнги и поднимает голову, а в красивых глазах неуверенность и надежда. – Если… если ты тоже этого хочешь?
- Да, - спешит прошептать Чимин. Прочищает горло и говорит громче. – Да… я бы очень этого хотел.
И улыбается широко. Держит Юнги за руку. Цветы вокруг них окутывают теплом. Юнги хочет больше времени проводить вместе. Да, конечно, да.
Юнги улыбается в ответ, выдыхает, сжимает ладонь Чимина в своей.
- Завтра? – спрашивает он.
Чимин кивает, понимая, что сегодня ночью от волнения не сможет уснуть.
- Завтра.