Часть 12
Одно движение в танце – вращение – Чимину никак не даётся. Он повторяет его снова и снова, пока не теряет точку опоры. Кружится голова, и он заваливается в бок, но другой танцор успевает его подхватить. Вместе они смеются.
Танцевать замечательно. Чимин любит танцевать. Любит чувствовать себя свободным и контролировать своё тело, зная, на что оно способно.
Он возвращается домой с танцев уставшим, но счастливым, принимает душ и, быстро подготовившись ко сну, вырубается, как только голова касается подушки.
Поэтому когда он в первый раз слышит её, он не понимает, снится ему или нет.
Издалека доносится мелодия. Мрачная и тревожная… Звенит одна тяжёлая нота, затем другая.
Чимин разлепляет глаза, выбирается из-под одеяла и, щурясь, фокусирует взгляд на открытом окне. Кусочек виднеющегося над зданием неба сине-стальной, почти рассветный.
Мелодия продолжает играть.
Играть – преувеличение, пожалуй. Чимин садится на постели, пытается вслушаться. Она не играет. Медленное, неуверенное звучание, как будто кто-то вспоминает понемногу, какая нота должна быть следующей. Словно мелодию пробуют восстановить.
Чимин переводит взгляд на прикроватную тумбочку, на которой высматривает очертания телефона в темноте. Не мигает от уведомлений. Нет ни сообщений, ни пропущенных звонков.
Он встаёт, подходит к окну и выглядывает наружу.
Улица пустая. Ни в одном магазине не горит свет. Чимин знает, что Кимы начинают работать в пекарне рано, но музыка доносится не оттуда.
Нет, ему требуется некоторое время, чтобы проснуться и понять, что звуки идут спереди. Из квартиры Юнги.
Чимин прислушивается и понимает, что Юнги играет на пианино. Одна проникновенная тянущаяся нота сменяется другой, но они как будто не прикасаются, не связываются вместе, ждут, пока одна затихнет, чтобы зазвучала вторая.
Это не столько музыка, сколько чувства. У Чимина на сердце горечь, мелодия трогает, рассказывает о боли и одиночестве.
Он Юнги практически не видит, лишь его расплывчатый силуэт в окне там, где стоит инструмент.
Юнги жмёт на клавиши, Чимин продолжает стоять. Он не может уйти. Не знает как.
Постепенно небо светлеет. Занимается рассвет. Главная улица оживает, но их переулок остаётся в спокойствии, пока спрятанный от шума.
В утреннем свете Чимин видит Юнги отчётливее. Юнги, его белую футболку, татуировки и то, как, играя, он не смотрит на свои руки. Нотные записи он тоже не читает, просто низко держит голову, чуть повернув её, чтобы лучше слышать звуки.
Мелодия не складывается, не ускоряется и не меняет ритм. Остаётся неизменной, печальной, тревожной, забирается Чимину под кожу и почти доводит до слёз.
Юнги играет. Играет на пианино. Он…
Последняя, финальная нота растворяется в воздухе. После неё тишина. Юнги сидит, склонив голову, опустив плечи.
Хён, не грусти.
Хён, ты замечательный.
Юнги.
Я влюбляюсь в тебя.
Влюбляюсь, влюбляюсь, чёрт, влюбляюсь… У Чимина подскакивает пульс. Он кусает губы, а Юнги, тем временем, встаёт.
Когда он останавливается у окна, у Чимина даже не хватает времени подумать спрятаться. Не с такими эмоциями, не в такое время. Юнги смотрит на него, видит, и выражение его лица… ранимое. Истощённое, словно он устал от своих чувств, устал от грусти. Господи, какой он красивый, печальный и нуждающийся в ком-то. Чимин хочет быть этим кем-то…
- Хён, - шепчет он, но Юнги не может услышать. Чимин никогда ещё так сильно ни хотел находиться там, чтобы прикоснуться, обнять, поцеловать, чтобы…
Я влюбляюсь в тебя.
Он смеётся над ситуацией, осознание застало врасплох. Такое неожиданное, негаданное, разбуженное клавишами музыкального инструмента…
Чимин не ждёт. Берёт в руки телефон и… и не знает, что написать.
Вариантов в голове множество, один глупее другого. Он не собирается признаваться в чувствах посредством сообщения, пусть Юнги и так знает. Пусть и происходит между ними это. Почему так сложно, почему они до сих пор не поцеловались, почему Юнги такой талантливый, такой закрытый и обескураживающий…
Пальцы Чимина приходят в движение сами. Он нажимает на кнопку отправки, пока не успел передумать.
Чимини:
я рядом, хён
Он поднимает голову, но Юнги нет у окна. Нет в гостиной.
- Чёрт.
Но потом телефон Чимина жужжит, оповещая о входящем сообщении.
Юнги-хён:
спасибо, чимини
За что спасибо? Что это значит? Это да или нет? Это значит, что он рад это слышать или это крик, пожалуйста, не бросай меня одного?..
Чимин громко вздыхает, мысленно уговаривая себя не смывать телефон в унитаз. Он решает, что поспал достаточно. К тому же, скоро на работу.
* * *
- Я не соглашался на это! – кричит Юнги из коридора.
- Мне плевать! – пропевает Сокджин беззаботно.
Они находятся в квартире Намджуна без Намджуна, который заканчивает работу в своём книжном магазине внизу.
За несколько дней присутствия Сокджина квартира Намджуна поменялась до неузнаваемости. Хотя и до этого нельзя было сказать, что у него грязно, но теперь всё лежит на своих местах. Все книги аккуратно разложены по полкам под странными фигурками, рассортированные по жанру и, кажется, по алфавиту. Никаких грязных кружек, тарелок или бутылок из-под кетчупа в неожиданных местах. Все поверхности чистые, не заставленные, а на кофейном столике появилась маленькая стеклянная вазочка с шоколадными конфетами.
Чимин не хочет строить предположений, но у него есть стойкое ощущение, что всё это благодаря Сокджину. Но он не уверен, то ли Сокджин сделал это сам, то ли, что вероятнее всего, Намджун не захотел, чтобы Сокджин жил в беспорядке на фоне прошлого места жительства. Хотя у Сокджина есть родители, бабушка с дедушкой и другие знакомые и хотя он не совсем живёт у Намджуна, его появление внесло неожиданный порядок в жизнь друга. Или парня? Или потенциального парня?
Чимин точно не знает. Как и остальные, видимо.
- Какого… он пушистый! – стонет Юнги из спальни Намджуна.
Сокджин улыбается.
- Ты обещал.
Они с Тэхёном сидят в кресле-мешке – которому бы лопнуть под их совместным весом – и смотрят в экран телефона Тэхёна, а Чимин на диване листает собственные ленты в сетях.
Он пока не понимает, что здесь делает. Тэхён написал ему совсем недавно. Чонгук ещё работает, а Юнги… Чимин с момента своего прихода сюда его пока не видел. Он в спальне, что-то делает и громко жалуется.
- Ничего я тебе не обещал.
- Обещал, - настаивает Сокджин, не отрывая взгляд от телефона Тэхёна. – Я спросил, «Юнги-а, сделаешь это ради хёна? В качестве подарка до моего отлёта». И ты согласился. Потом я спросил «Обещаешь?», и ты…
- Я думал, тебе еда нужна! – перебивает Юнги. – Тебе всегда нужна еда. Как, по-твоему, я должен был догадаться, что тебе приспичит потащить меня в клуб?
- В клуб? – Чимин поднимает голову.
Сокджин переводит взгляд на Тэхёна.
- Ты не рассказал Чимину?
Тэхён, продолжая печатать что-то в телефон, вскидывает брови.
- Ах да! Чимини, хочешь пойти с нами в клуб на этих выходных?
Сокджин щёлкает его по лбу.
- Да, для меня будет прощальная вечеринка…
- Мы устраивали её тебе год назад! – кричит Юнги.
- Вторая прощальная вечеринка. Мы сто лет никуда не ходили вместе. Надо напиться и потанцевать…
- Гук спрашивает, разрешат ли тебе пройти в клуб, - встревает Тэхён, читая сообщение. – Он считает, что есть верхний возрастной предел. Старикам вход воспрещён.
- Йа, Чонгук-а, - вопит Сокджин, как будто Чонгук может его услышать и выхватывает у Тэхёна телефон. – Вот засранец, - и яростно печатает ответ.
- Так что, идём в клуб? Зажжём танцпол? – Тэхён двигает бёдрами, вороша одновременно кресло-мешок и сидящего рядом Сокджина.
4lapy.ru
- Я… Да, наверное.
Чимин никогда не бывал в клубе, не развлекался, как положено молодым людям его возраста. Но он готов попробовать, к тому же перспектива танцев звучит заманчиво. Сейчас ему это очень кстати.
В этот момент раздаются шаги в коридоре и в гостиной появляется Юнги.
- Ненавижу, - бормочет он, испепеляя Сокджина взглядом.
Ой, а вот Чимину… Чимину очень даже нравится. Он едва сдерживается, чтобы не ахнуть восхищённо, когда он окидывает его взглядом.
Потому что на Юнги не привычный для него наряд. Никаких больших худи, скрывающих фигуру, никаких потёртых чёрных джинсов, неизвестно сколько раз стиранных.
На нём рубашка. Да, чёрная, обычная, на пуговицах и с длинными рукавами, но подчёркивающая талию. Верхняя пуговица расстёгнута, обнажая гладкую, бледную кожу. Чёрные выглаженные брюки с простым ремнём и серебряной пряжкой. Это… Это Юнги, только изящный, ошеломляющий Юнги, такой опрятный и…
- Что тут скажешь, - тянет Сокджин, бросая телефон обратно Тэхёну. – Для меня ещё не всё потеряно.
Он пробует встать с кресла-мешка, но в присутствии другого человека на нём это сложно. Сокджин попадает локтём Тэхёну в живот, извиняется, изворачивается на бок и кое-как оттуда выползает, чуть не свалившись лицом в пол. Поднявшись на колени он наконец-то встаёт.
- Так, нет, больше так делать не буду, - ворчит он, а потом оценивающе смотрит на Юнги, подходя ближе. – Хм. Сидит не идеально… Но ты, по крайней мере, на человека стал похож.
- Офигенного человека, - добавляет Тэхён. Он поднимает телефон, снимая на камеру, как Сокджин обходит Юнги, душа которого, кажется, давно покинула тело.
- Я в таком виде никуда не пойду, - заявляет Юнги.
- Из всего предложенного мной, ты чёрное выбрал, хотя чему я удивляюсь, - говорит Сокджин, прикасаясь к рубашке, засунутой в штаны.
- Я никуда не пойду. Точка.
- Ещё как пойдёшь.
- Гуки спрашивает, в порядке ли Юнги-хён и не нужна ли ему худи. Он может принести, - говорит Тэхён. Он до сих пор снимает, возможно даже проводит прямую трансляцию для Чонгука.
- Верните мне чувство собственного достоинства, - с каменным лицом просит Юнги на камеру. Сокджин закатывает глаза.
- Не драматизируй. Ты отлично выглядишь. Мы все идём гулять, а тебя в той ужасной толстовке, которую ты никогда не снимаешь, никто никуда не пустит. – Сокджин отходит на шаг, довольно хмыкает, а потом, кажется, вспоминает о четвёртом человеке в этой комнате. – Чимин-а? Что скажешь?
Чимин, судя по всему, завис где-то между виднеющимися ключицами Юнги и чёрными рукавами рубашки вокруг тонких запястий, поэтому все слова растерял.
- Я… - начинает он и тут же сглатывает. – Это… Ты… - Юнги стройный. Почти худощавый, но он… эффектный, крутой. Чимин лакомился бы им на завтрак, обед и ужин. – Эм.
Сокджин понимающе улыбается.
- Решено, - заключает он, похлопав Юнги по плечу. – Ты пойдёшь в этом.
Юнги встречается взглядом с Чимином, но тот отводит глаза. Щёки горят. Он не готов увидеть выражение лица Юнги в отражении своих эмоций.
- А теперь накинь, пожалуйста, белый свитер, - просит Сокджин. – Я обещал Джуни, что сфотографирую тебя в…
- Только через мой труп, - рычит Юнги и уносится обратно в спальню.
* * *
Сила убеждения Сокджина – и шантаж – неподражаемы, потому что Юнги в итоге надевает свитер. Он белоснежно-белый, мягкий и пушистый. Тэхён восторженно взвизгивает, когда Юнги возвращается в гостиную.
- Какой ПУШИСТЫЙ! – вопит Тэхён, проводя руками по руке и спине Юнги, зарываясь кончиками пальцев в мягкую ткань.
Чимин заходится от смеха. Он уже отснял дюжину фотографий Юнги, готового закончить свою жизнь прямо в этом свитере в виде самой очаровательной зефиринки.
- Закончили? – интересуется страдающий Юнги, когда Тэхён трётся щекой о его плечо.
- Ты такой милый, хён, - говорит Чимин. Он смотрит на Юнги через камеру своего телефона и с некоторой гордостью замечает, как краснеют кончики его ушей.
- Мне жарко. Признавайтесь, чей это свитер, - ворчит он. Тэхён его всё-таки отпускает.
- Отправь фотографии Джуни, - просит Сокджин Чимина, но как только Чимин открывает общий чат, открывается дверь и появляется сам Намджун.
- О, отлично, все здесь. Я умираю с голо… - Его взгляд падает на Юнги в пушистом свитере, и Намджун поджимает губы. – П-привет, хён, - выдавливает он, с трудом сдерживая смех. Чимин уже несдержанно хихикает, а Юнги выглядит так, будто в любой момент сорвётся. – Ты выглядишь… выглядишь… - Он машет на Юнги рукой. – Мягонький и беззащитный, как цыплёнок.
Икающий смех Сокджина заполняет гостиную.
- Мне нужны новые друзья, - бормочет Юнги и идёт в спальню переодеваться.
* * *
ТэТэ:
ну же, принцесса
Гуки:
все тебя ждут
в кои-то веки
…
это был сарказм
ты опаздываешь
Чимин игнорирует сообщения и в последний раз рассматривает себя в зеркале, прежде чем выйти за дверь.
Обтягивающие джинсы, лёгкий белый верх, обнажающий ключицы. Простенько. Но подходяще случаю. Он нанёс немного теней на глаза. Ему кажется… что он выглядит неплохо.
Он почему-то нервничает. А ведь просто идёт гулять с друзьями. С теми, кого знает, с людьми, которые вытворяли порядочно глупостей в его присутствии, с теми, кто заботится о нём. Он заботится о них тоже.
Чимин не может до конца понять, почему именно этот вечер кажется ему… особо важным.
Наконец спустя 10 сообщений он берёт свой телефон, деньги, ключи и выходит на свежий сентябрьский воздух. Они договорились встретиться у пекарни на углу. Не удивительно, что все уже там.
Уткнувшийся носом в телефон Сокджин вызывает две машины такси. Они с Намджуном выглядят круто в безрукавках и галстуках. Серый с узором для Сокджина и стандартный чёрный для Намджуна. Тэхён с Чонгуком по очереди пьют соджу из бутылки. Чонгук игриво дёргает Тэхёна за рубашку с маленькими фламинго. Вместе с курткой и длинной серьгой в ухе она, на удивление, смотрится отлично. А Чонгук… как Чонгук. В белой футболке, драных джинсах и в пирсинге.
Юнги стоит чуть дальше и тоже выглядит безупречно в наряде, который Чимин уже видел, только на этот раз он дополнен серебряной цепочкой на шее и браслетом на запястье. Он как никогда потрясающий. Хорошо бы кто-то поделился с Чимином алкоголем, чтобы занять себя чем-то, пока они ждут такси.
- Так, я заказал две машины. Рад, что ты наконец-то к нам присоединился, Чимин-а, - кивает Сокджин с улыбкой и убирает телефон в карман. – Помните, что в клуб проносить напитки нельзя, так что…
Прежде, чем он успевает закончить предложение, Чонгук подносит бутылку к губам и залпом выпивает остатки соджу.
- Малыш, ты чудесный, но если отрубишься, мы твою задницу на себе обратно не потянем, - предупреждает Тэхён, вызывая у выбрасывающего пустую бутылку в мусорный бак Чонгука улыбку.
Когда подъезжают машины, они шумно двигаются к ним, обсуждая, кто с кем поедет, поэтому Чимин чуть не пропускает фразу мимо ушей.
- Отлично выглядишь, Чимини, - раздаётся едва слышное позади.
Он оборачивается, но Юнги уже идёт в сторону другой машины, а Чонгук тянет его за собой. Чимин успевает вовремя пригнуться, чтобы не удариться головой о крышу такси.
* * *
Он давно не видел такого скопления людей в одном месте.
Точнее столько блестящих людей. Блёстки просто повсюду. На ботинках, на одежде, на губах и волосах… Ещё здесь высокие каблуки, глянцевые ремни, уложенные в причёски волосы, парни в куртках без рукавов, демонстрирующие свои накаченные руки…
Сокджин ведёт их вдоль главной тусовочной улицы Сеула мимо неоновых вывесок, охранников размеров со шкаф Чимина и сотни очередей на вход в клубы.
Тэхён дважды чуть не теряется, засмотревшись на что-то блестящее – а тут блестит всё – но Сокджин в последний момент успевает притянуть его обратно за рукав. Один раз Намджун резко тормозит, чтобы завязать шнурки, и Юнги чуть не спотыкается об него, но на помощь приходит Чонгук.
Наконец они добираются до клуба «Контраст», о чём оповещают большие горящие буквы над входом. Вместо того, чтобы занять место в очереди, Сокджин проводит их к охраннику, который, кажется, его узнаёт. Сокджин с улыбкой перекидывается с ним парой слов.
- Значит, у Джин-щи… - Чимин хмурится, пытаясь подобрать слова. – Связи?
Тэхён смеётся.
- Вроде того. Он раньше был моделью, когда учился. Не на полную ставку, но для довольно крупных брэндов, - объясняет он. Охранник пропускает их, и они оказываются внутри большого фойе с коврами. – Такие заведения дрались за его внимание, чтобы привлекать побольше посетителей. Раньше масштабы были иными, но он до сих пор знает некоторых людей здесь.
- Мощь этого лица безгранична, - говорит Сокджин, показывая на себя, и все смеются. Им ставят печать клуба и пропускают к раздевалке.
Чимин чувствует басы ещё до входа в зал. Через пол, внутри тела, которое жаждет двигаться.
Намджун толкает двойные двери, и они оказываются на вечеринке.
Музыка оглушительная. Весь нижний уровень отведён под танцпол, и на нём яблоку негде упасть. Чимин насчитывает три бара по разным углам и бесчисленное количество бутылок.
Он хватает Намджуна за пиджак со спины, кто-то держится за кофту Чимина, и они вместе пробираются через толпу к столику. Сокджин упоминал, что заказывал его для них.
Над танцполом балкончик, на который ведёт винтовая лестница. Сокджин забирается первым, остальные идут следом. Наверху немного тише и можно нормально поговорить.
Их столик находится в углу. Вокруг него закруглённый фиолетовый диван, где все могут с удобством разместиться.
В тот момент, когда они рассаживаются, а Чимин смахивает с лица волосы, понимая, что уже хочет пить, они обнаруживают, что Тэхёна нет.
- Вот блин, - восклицает Сокджин и бьётся лбом о стол.
* * *
- Смотри, смотри, - говорит Чонгук, хохоча, как ребёнок.
Чимин выглядывает за перила, где открывается прекрасный вид на весь этаж, в том числе на ди-джея за микшерским пультом.
Чонгук прикасается к светодиодной лампе на стене рядом с ними, и через две секунды одна песня сменяется другой. Без плавных переходов, без завершений. Танцующие останавливаются в замешательстве, возможно ставят под сомнение навыки ди-джея, а потом продолжают двигаться под новый бит. Ди-джею остаётся в недоумении сверлить взглядом аппаратуру.
Чонгук хихикает, Чимин тоже не удерживается от смеха, хотя то, что тот вытворяет, конечно, недопустимо.
Они выпили по несколько шотов. Чимин не знает названия напитка, но они были зелёного цвета. Теперь внутри у него разливается приятное тепло. Его тянет вниз, танцевать.
Он хватает Чонгука за руку и тащит к лестнице. Чонгук что-то говорит, но он его не слышит. Музыка слишком громкая и привязчивая. Чимин начинает двигаться в ритм ещё до того, как они спускаются на танцпол.
Они присоединяются к скачущей толпе, поднимающей руки и выкрикивающей слова песни. Чонгук Чимину практически не уступает, танцует отлично, заставляя Чимина широко улыбаться.
Энергия вокруг похожа на ту, что Чимин ощущает в стенах танцевальной студии, но увеличенная в разы сотней людей, кричащих, двигающихся, расслабляющихся под яркими софитами и лазерными лучами.
В какой-то момент Чимин узнаёт ярких фламинго на рубашке Тэхёна и тянет за неё. Тэхён оборачивается, улыбаясь широко, и обнимает Чимина, как будто видит его в первый раз за вечер. Чимин ничего не понимает, но Тэхён всё равно пытается ему объяснить, куда пропал, и кивает в сторону группы людей, с которыми танцует.
Группа состоит из нескольких улыбающихся девушек с большим количеством косметики. На одной из них пластиковая диадема и короткая фата. Чимин догадывается, что это её девичник. Он поворачивается к Тэхёну, чтобы подтвердить свои предположения, но тот целуется с Чонгуком, залезая руками под чужую футболку.
Поэтому Чимин продолжает танцевать с девушками, а друзья, закончив, присоединяются позже.
Через пару песен невеста притягивает одну девушку из группы и со страстью целует её. До Чимина доходит, что, судя по маленькому букету с искусственными цветами, которые девушка держит в руке, они женятся друг на друге.
Он никогда так не развлекался. Ему так хорошо, так весело танцевать, кричать и чувствовать себя беззаботным.
Тэхён танцует местами серьёзно, местами – как неуправляемая марионетка, но как только к ним присоединяется Сокджин, для серьёзности места вообще не остаётся. Начинаются глупости – танцы робота, неровные волны и даже попытки Сокджина спародировать Супер Майка, расстёгивая свою жилетку и медленно опускаясь с раздвинутыми коленями. Девушки вокруг свистят, точнее Чимин предполагает, что они свистят. Из-за музыки ничего не слышно.
У Чимина живот болит от смеха. Он опрокидывает голову, смотрит в потолок, на балкончик и… и замечает там Юнги.
Над ними в мерцающем свете и искусственном дыму стоит Юнги с напитком в руке. Наблюдает за ними. Нет, наблюдает за Чимином.
Тревожно – должно быть тревожно – насколько быстро лёгкое головокружение уступает место чем-то другому. Чему-то тяжёлому, жаркому, отбирающему способность дышать. Юнги наблюдает за ним, держит губу между зубами. И, не отрываясь, следит за Чимином, как он танцует, хлопает и смеётся.
Юнги и сейчас продолжает смотреть. Он лениво, едва заметно улыбается. Чимин думает, что танцев с него пока хватит.
Он машет остальным, давая знать, что пойдёт отдохнёт, выпьет, но почти все заняты Сокджином, пытающимся повторить лунную походку.
Он проталкивается сквозь толпу людей, добирается до длинного бара и просит у бармена бутылку воды. После чего забирается вверх по лестнице, утоляя жажду.
Счастливый и натанцевавшийся Чимин тяжело дышит. Волосы у него мокрые, белая кофта липнет к спине. В мыслях один Юнги и то, как он выглядит в своём черном наряде. Чимин хочет почувствовать его через ткань рубашки и брюк, хочет что-то сказать ему, показать…
Вот чёрт.
Чимин допивает всю воду из бутылки, оставляет её на ближайшей поверхности и становится рядом с Юнги.
Юнги никак не реагирует, продолжая крутить в руках стакан с янтарной жидкостью. Чимин смотрит на его руки, длинные пальцы, водящие по краю стакана и подбирающие капли жидкости.
Он хочет, чтобы эти руки прикасались к нему. Вот же чёрт. Юнги смотрит на свой напиток, а Чимин сгорает изнутри.
Он наклоняется и толкает Юнги плечом.
- Ты смотрел, как я танцую, - перекрикивает он музыку. Он решителен. Смелости добавляют выпитые им шоты. – Тебе понравилось.
Он ждёт, что Юнги отмахнётся, уйдёт…
- Да, - отвечает Юнги без насмешек. Поднимает стакан, выпивает до дна и оставляет на высокой стойке рядом с ним. Потом поднимает глаза, удерживая взгляд Чимина. – Понравилось.
Чимину нечего ответить. У Юнги взгляд тёмный, напряжённый. Ему понравилось…
Чёрт, Чимину тоже понравилось. То, что он был центром внимания Юнги…
Между ними расстояние минимально, а потом постепенно его не остаётся вообще. Чимин сокращает его, но не спешит. Ему нужно хоть что-нибудь, что угодно…
- Юнги… - шепчет он, а губы всего в считанных миллиметрах от чужого лица. Чимин закрывает глаза, чувствует тепло чужого тела рядом. – Хён.
Вокруг них огни, музыка, безумие, но Чимин слышит лишь стук собственного сердца. Он чувствует только это, эту близость между ними, это напряжение…
Он больше не может ждать. Это невыносимо. Он взорвётся, перебьёт все стаканы в этом заведении, если не… Он должен… не может ждать…
Чимин, судорожно выдыхая, мягко касается кончиком носа щеки Юнги, сухими губами задевая кожу. Лёгкий поцелуй в щёку, ещё один в уголок губ… Чимин кладёт руку чуть выше ремня Юнги, а потом целует его. Прижимается к его губам осторожно, не нацеливаясь ни на что большее.
И на мгновение всё замирает.
На секунду Чимину даже кажется, что всё хорошо.
Но потом включается голова. С затапливающим ужасом он понимает, что Юнги в его руках остолбенел, замер. Не отвечает, не двигается, ничего не делает…
Чимин тут же отстраняется. Отпускает, отходит на шаг назад.
- Хён…
Юнги смотрит на него круглыми глазами. Не шевелится.
- Я… - Чимин не знает, что сказать. Что сделать. Кажется, он даже не дышит. Ему как будто кто-то дал под дых, выдернул ковёр прямо из-под…
Он слишком далеко зашёл. Поспешил, даже не спросил. Они даже не поговорили…
Прежде, чем Чимин успевает осмыслить ситуацию и начать понимать, что, чёрт возьми, натворил, Юнги кидается к ближайшей лестнице.
- Хён! – Чимин бежит следом. – Юнги-хён!
Но Юнги очень быстро убегает, скрываясь в толпе танцующих.
Чёртчёртчёрт…
Чимин с трудом поспевает, расталкивает людей, выкрикивая извинения, пытаясь не потерять Юнги из виду. Ему удаётся добраться до другого конца танцпола, не получив локтем в лицо, но Юнги уже почти у выхода.
- Хён! – кричит Чимин, но Юнги не слышит. – Хён, подожди!
Юнги не останавливается, не оборачивается. Он бежит мимо раздевалки, налегает на дверь всем телом и оказывается на улице. Чимин, не думая, бросается следом.
Холодный воздух колет разгорячённую кожу. Он смотрит по сторонам, ищет Юнги и замечает его справа.
- ХЁН! – кричит Чимин что есть силы. Охранники, прохожие, люди в очереди пялятся на него, но Чимину всё равно. – ПРОСТИ! Я БЫЛ НЕ ПРАВ!
Но Юнги продолжает бежать. Чимин срывается за ним.
- Хён! Пожалуйста! Я совершил ошибку!
Время, должно быть, перевалило за полночь, но на улице полно людей, переходящих от клуба к клубу – девушки, едва стоящие на высоких каблуках, распевающие песни пьяные группы парней.
- Юнги, пожалуйста, остановись! – умоляет Чимин. Голос предаёт. Он чуть не врезается в спешащую к такси пару. Юнги заворачивает за угол, Чимин бежит туда, но сразу ищет глазами машину такси, чтобы запрыгнуть в неё, если Юнги решит уехать.
Но за углом такси нет. За углом нет почти ничего. Чимин поворачивается и оказывается в тупике. Узкий и короткий закоулок, и Юнги некуда деваться. Он стоит согнувшись чуть дальше недалеко от мусорных баков, скрытый в темноте тупика.
Чимин в панике глотает воздух ртом. Он столько всего хочет сказать, в голове много мыслей.
- Я… Я не должен был… Прости меня, - выдавливает он, стараясь выровнять дыхание. Перед глазами цветные пятна. – Пожалуйста, хён, просто… просто забудь об этом. Это… это не важно. Чёрт. Чёрт. – Он проводит рукой по волосам, до сих пор не осознавая, насколько сильно облажался.
Не спешить. Тэхён прямо попросил его не спешить. Он поторопился. Он… ЧЁРТ.
- Я подумал… - продолжает Чимин, сверля взглядом кирпичную стену. – Ты мне нравишься, Юнги-хён, - произносит он, но он даже представить себе раньше не мог, что скажет это вслух вот так. – Да, у меня есть к тебе чувства. И я подумал… Подумал, что ты тоже… - Он морщится. – Я ошибся. Прости меня.
Юнги впереди выпрямляется. Он немного успокаивается после длительного бега, как и Чимин, но стоит к нему спиной.
- Пожалуйста…
- Ты не ошибся, - произносит Юнги.
- Что?
Юнги поворачивается. Тусклый свет уличных фонарей с главной улицы падает на его лицо. Выражение лица серьёзное, но… ранимое. Нет, Юнги нельзя делать больно, только не из-за него…
- Хён… - снова начинает Чимин, делая шаг вперёд, но Юнги перебивает.
- Ты не ошибся.
И Юнги сокращает расстояние между ними. Спешит к нему, берёт лицо Чимина в свои ладони и целует.
Чимин ахает от неожиданности, собирает ткань рубашки Юнги в кулак, чтобы удержать равновесие. Две секунды приходит в себя, осознаёт, что происходит… губы Юнги крепко прижимают к его… руки Юнги касаются его лица… Юнги целует его.
Чимин без дальнейших раздумий целует Юнги в ответ. Порыв, желание быть ближе, притянуть Юнги к себе, почувствовать его влажные, мягкие губы, язык, который Чимин сразу же пускает, углубляя поцелуй…
Чимин судорожно выдыхает, но не отпускает.
То, как они касаются друг друга – Чимин зарывается пальцами в волосах Юнги – сквозит отчаянием. Чимин не думает. Только чувствует всё то, что держал в себе неделями, месяцами. Вся накопленная энергия, желание поцеловать Юнги, почувствовать его, завладеть им - всё сузилось до этого самого момента. Этого момента в руках Юнги.
Юнги толкает Чимина назад, не разрывая поцелуй, пока тот не упирается в стену. Тихий стон сразу же проглатывается. Он зажат телом Юнги, и ему слишком жарко, а эти поцелуи грубые, грязные, прекрасные…
- Чимини, - выдыхает Юнги и опять целует.
Чимин стонет в его губы, потому что не может сдержаться. Он хочет…
Юнги просовывает колено между его ног. Чёрт, Чимин уже начинает возбуждаться. Он хочет кончить, касаясь чужого бедра пахом. Плевать, если прямо в штанах, на улице, к чёрту….
- Чимин-а, Чимин, - шепчет Юнги между короткими поцелуями. Как будто не может насытиться. Словно второго шанса не будет.
А Чимин уже пропал. Губы припухли, онемели, но Юнги тоже его хочет…
- Хён, - зовёт он, толкается вперёд, хотя не должен. – Хён, - повторяет. Других слов у него нет.
Затем, так же внезапно Юнги отстраняется. Чимин на автомате тянется за его губами, но рука Юнги в его волосах останавливает. Расстояние между ним достаточно, чтобы заглянуть друг другу в глаза. Они оба тяжело дышат, оба хотят большего.
- Юнги… - Чимин замирает всем телом, но рубашку не отпускает из рук, мнёт ткань.
- Ты… Чёрт, Чимини, ты такой красивый.
Чимин слабо улыбается. Он немного заторможен, немного не в себе. Он хочет ещё раз попробовать Юнги на вкус, но тот удерживает его крепко.
- Поцелуй меня, - просит он.
И Юнги подчиняется. Притирает Чимина к стене, но на этот раз спешность исчезает. Поцелуй куда медленней, глубже, чувственней. Без прежнего напора. Чимин чувствует мягкие губы Юнги на своих губах, ощущает пальцами его волосы. Язык Юнги вызывает дрожь во всём теле…
Чимин наслаждается. Ему нравится. Он бы никогда не отрывался от губ Юнги.
Через какое-то время Юнги всё же разрывает поцелуй, касается лба Чимина своим, держит ладонь на его шее, медленно поглаживая большим пальцем вдоль линии челюсти. Дышат, восстанавливают дыхание.
Глаза у Юнги закрыты. Он хмурится, как будто о чём-то глубоко задумался. Как будто что-то не так.
- Эй, - тихо окликает Чимин. – Всё хорошо. – Он нежно касается губ Юнги своими. Они красные, припухшие. Сладкие. – У нас всё хорошо.
У них всё хорошо, у них… не просто всё хорошо. Они вместе, целуются. Они поговорят, они обязательно поговорят и со всем разберутся.
Юнги слегка отодвигается, смотрит на Чимина.
- Я… - начинает он, но, кажется, теряется в своих мыслях. – Ты… нравишься мне, Чимин-а. Очень нравишься… - Но его это словно не радует, скорее беспокоит. – Но так не должно быть. Я не могу… - Юнги снова зажмуривается. Ему больно, и сердце Чимина тоже болит.
- Всё хорошо… - повторяет он, мягко касаясь ладонью его груди.
- Нет, нет, я… я не могу. – Юнги увеличивает расстояние между ними. Ладонь Чимина практически срывается вниз. – Я тебе не нужен, Чимин.
- Что? – Чимин не понимает. – О чём ты говоришь?
- Я не… я не могу… не должен. – Теперь Юнги отступает на шаг, отпускает его. Чимину снова становится холодно. – Я не должен был допускать, чтобы это зашло так далеко, но я не мог тебя оттолкнуть, потому что я… Чёрт, я такой слабый, не смог отказать…
- Хён? – Чимин не может взять в толк его слова. Он поцеловал его. Юнги поцеловал его. Он хочет его, он ему нравится, так почему… что происходит…
- Я слишком опасен для тебя, Чимини, - произносит Юнги с грустью в прекрасных глазах. – Всё это… Мы… Это невозможно.
Это похоже на попытку протолкнуть шар в квадратное отверстие. Мозг Чимина с трудом старается соединить случившееся… со сказанным.
- Я не… - Он мотает головой. – Что?..
- Прости, - говорит Юнги, а потом опускает взгляд на свою руку. В тусклом свете Чимин замечает, как хаотично двигаются татуировки по его ладони и пальцам. Юнги расстроен. Он сжимает руку в кулак, но татуировки не замедляются. – Мне очень жаль.
- Хён…
- Прости, Чимини, но… так будет лучше.
А потом, к полному удивлению Чимина, Юнги уходит от него во второй раз за вечер. Разворачивается и исчезает из виду.
- ХЁН!
У Чимина кружится голова. Он стоит на месте, но он словно опять в танцевальном зале, делает вращение раз за разом, падает…
Вот только на этот раз подхватить его некому.