Часть 11
- Он тебе нравится.
Предположение не удивляет. Юнги не отрывается от рисунков на полях своего блокнота. Да, он понимает, что был не особо скрытен, но Намджун всегда видел его насквозь. Слишком умный и чертовски проницательный.
- А знаешь, ты тоже ему нравишься, - продолжает Намджун, не смутившись отсутствия ответной реакции. Читает людей, как читает свои книги, делает выводы и ворошит суть, когда пожелает.
Да, думает Юнги, скребя карандашом по бумаге, оставляющим тёмные линии. Конечно, он знает, что он нравится Чимину. Если раньше это было не столь очевидно, то утро у Чонгука определённо на это намекнуло. Более чем.
Юнги стискивает зубы, ощущая возбуждение даже сейчас, по прошествии нескольких дней.
Он думает об этом. Часто. Ненавидит себя за это. Он не имеет права, но не может не вспоминать. Судорожные вздохи Чимина, розовые щёки, тёмные горящие глаза… Чёрт. Юнги этого хотел.
И хочет сейчас.
- Что будешь делать? – спрашивает сидящий напротив Намджун.
- Не знаю, - отвечает Юнги.
К горлу будто желчь подступает. Бурлит, обжигает, душит. Хочется выдрать лёгкие.
Как бы хотелось не чувствовать этого. Не быть таким. На день или хотя бы на час. Побыть обычным.
- А если он предпримет что-то первым?
- Не знаю.
Если Чимин сделает первый шаг… Если произойдёт нечто подобное, как в то утро… Если Чимин будет сидеть близко и смотреть на него так… Юнги может оказаться недостаточно сильным, чтобы оттолкнуть.
А он должен это сделать.
Юнги рисует, выводит карандашом линии на листе, пытается не утонуть в темноте, в которой пребывает уже давно. Очень давно.
- Хён, - зовёт Намджун. – Хён, посмотри на меня.
Юнги с усилием заставляет себя поднять глаза, сильно прижимая при этом кончик карандаша к листу. Он встречается взглядом с добрыми и уверенными глазами Намджуна, который улыбается ему.
- Чимин хороший человек, - говорит он. – Он позаботится о тебе.
Юнги сразу же отводит взгляд, жалея, что не умеет отключать слух. Чимин хороший, но не для Юнги. Он чудесный, веселый и энергичный, и Юнги его не заслуживает…
- Хён, - повторяет Намджун, касаясь его руки. Кончик карандаша ломается под давлением. Юнги закрывает глаза. – Пора остановиться. Эта вина, это… самобичевание. Ты ничего такого не совершил. Посмотри на меня. – Юнги не смотрит, и тон Намджуна перестаёт быть мягким. – Юнги, - зовёт он, опуская обращение. – Посмотри на меня.
Юнги открывает глаза. Горло как в тисках, глаза щиплют слёзы. Он не может, не способен с этим справиться, это невыносимо…
- Это был несчастный случай, - напоминает Намджун в сотый раз. – Никто ни в чём тебя не винит. Ты ничего не сделал. Эй. – Он опять улыбается и поглаживает большим пальцем тыльную сторону ладони Юнги, которому хочется плакать. – Не отказывай себе в этом, если хочешь. Позволь себе что-то приятное, хён. Ты не просто этого заслуживаешь, тебе это необходимо.
Он отпускает руку, Юнги опускает голову. Перед глазами плывёт, но он может рассмотреть нарисованное им в блокноте. Растение. Цветок. Горшок, который стоит на его кухонном подоконнике. В жизни цветы синие, а на рисунке чёрные.
- Он мне очень нравится, - тихо произносит Юнги, глотая слёзы. И принимая мысль, которая идёт следом.
Поэтому я слишком опасен для него.
* * *
Чимин постоянно об этом думает.
Он постоянно думает о Юнги. Каждую минуту с момента пробуждения. Иногда даже во снах, а потом просыпается весь в поту, возбуждённый и вспоминает, как Юнги прикасался к нему руками и губами. Убедившись, что окна зашторены, Чимин обхватывает себя рукой и стонет имя Юнги в подушку.
Он не разговаривал с Юнги с тех пор, как они покинули квартиру Чонгука несколько дней назад. Чимин видит его в окне, пусть не так часто, как раньше, но в его сторону Юнги не смотрит. Сидит, пишет или смотрит в телевизор.
Обмен сообщениями тоже прекратился. Юнги первым не писал, а Чимин не знает, что сказать.
привет, э… классно потёрлись? я бы не прочь повторить
я думаю о тебе в душе
я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо, и не хочу всё испортить
Хотя Чимину кажется, что он уже всё испортил. Он не знает, как обозначить их отношения. У него нет опыта в подобных делах.
Есть только он и его мысли. Он бегает по кругу, задаётся одними и теми же вопросами, волнуется, перебирает варианты… И как бы сильно они ни хотели помочь, растения абсолютно ничего не понимают в человеческих отношениях. Чимин долго и терпеливо объяснял им, функции опыления у него нет, и это не поможет никого привлечь или… опылить.
И остаётся у него только один логичный выбор – спросить совета. У человека.
* * *
Одним приятным сентябрьским вечером Чонгук с Тэхёном занимают его диван. Чонгук лежит, держа над лицом телефон, и сосредоточенно играет в игру, а Тэхён читает книгу по самосовершенствованию. Чимин сидит на полу, набираясь смелости. Он нервно переставляет пустые коробки из-под жареной курочки на кофейном столике, а потом делает глубокий вздох и начинает:
- Так вот. Что можно сказать человеку, с которым ты… эм. – Он чувствует, как краснеет шея. – Занимался всяким.
Чонгук роняет телефон себе на лицо. Тэхён с громким звуком захлопывает книгу.
И оба смотрят на него во все глаза.
- Что? – чеканит Тэхён.
Чимин морщится. Он не жалеет, что спросил, просто теперь он понимает, насколько странно обсуждать это с другими.
Чонгук приподнимается на локтях и отбрасывает телефон в сторону.
- Чем всяким?
- Ну… - Чимин не знает, как выразиться. – Ну как бы…
- Всяким без одежды? – предполагает Тэхён.
- Нет! Нет…
- Поцелуями?
- Нет, не поцелуями…
- Руками?
- Ну… скорее… - Чимин показывает руками, как будто соединяет две части в одно целое.
- Тёрлись друг о друга? В одежде, но эффективно?
- О боже. – Лицо Чимина красное, как помидор. Он опускает голову и прячет лицо в ладонях. – Да, в одежде. Что-то вроде того.
- А руки… участвовали? – уточняет Тэхён, а Чонгук усмехается. Чимину хочется столкнуть их глупыми башками.
- Другими возбуждёнными частями тела, - едва различимо выдавливает он.
- Ух ты, - говорит Тэхён. – Довёл Юнги-хёна до стояка? Я так и знал.
Чимин слышит, как Тэхён с Чонгуком выполняют своё фирменное рукопожатие и опускает руки, чтобы одарить их убийственным взглядом. Они улыбаются и поздравляют друг друга.
- Это опять один из тех случаев, когда я что-то не афишировал, а вы давно уже знали?
Они переглядываются и пожимают плечами.
- Можно и так сказать, - соглашается Чонгук.
- Значит… значит, было очевидно, что я… - Чимин старается объяснить, что чувствует. Запал? Увлёкся? Хочу большего? – Очевидно, что мне нравится Юнги-хён?
- Ну да, - отвечает Тэхён. – Нам точно. Ты… Ты очень дружелюбный и любвеобильный со всеми. Но иногда… Ты засматриваешься на Юнги-хёна. Говорит кто-то другой, а ты смотришь на него. И похоже, что… - Он неопределённо взмахивает руками, чтобы подобрать нужное описание, и на помощь приходит Чонгук.
- Похоже, что время для тебя останавливается. – Он мягко улыбается. – Как будто всё вокруг замирает и… Юнги-хён в самом центре. – Чонгук косится на Тэхёна. – Вообще-то… это очень здорово.
- Да, - соглашается Тэхён. – Для меня очевидным всё стало в тот день в цветочном магазине, когда ты расспрашивал про музыку хёна. Помнишь? Когда ты спрашивал у меня, над чем он работает.
Чимин кивает. Тогда он сам этого не понимал. Теперь всё становится на свои места. Он хочет увидеть Юнги, сказать, что он чудесный, поцеловать, продолжить оттуда, где они закончили в то утро. Чимин улыбается, не выпуская из рук пустые коробки из-под еды.
- А вы, ребята, не против? – спрашивает он, хоть и не уверен, какая разница.
- Почему нам быть против? – отвечает Чонгук вопросом на вопрос.
Чимин пожимает плечами. Тут сыграла, скорее всего, его потребность всем нравиться, всем угождать. Если бы они возражали против его чувств к Юнги, это бы сильно подорвало его уверенноЧимини.отрит на него со всей серьёзностью. – Ты когда-нибудь… был с кем-то? Встречался?
- Нет. Можно сказать, что нет. – Ему не сложно им в этом признаться. Стыдно было упоминать про то странное утро, а это произнести вслух легко.
- Целовался раньше?
Чимин грустно улыбается, отрывая от коробки уголок.
- Вообще, да. В старшей школе… Была одна девочка. Она… - Он сглатывает. Он давно о ней не вспоминал. Горький привкус унижения всё равно остался. – Поспорила с кем-то. Не знаю. Сблизиться с… каким-нибудь придурком, повстречаться с ним пару недель, сделать так, чтобы он… - Чимин продолжает рвать упаковку на кусочки. – Чтобы он почувствовал себя счастливым, потому что в первые в жизни кто-то не из родных обратил на него внимание, захотел поговорить, погулять…
Он чувствует, что опять накручивает себя и просто перестаёт бередить старую рану. Глубоко вздыхает и выдыхает, чтобы успокоиться.
- Расставание, если это можно так назвать, происходило на глазах у всех. Очень унизительно.
Родители Чимина были в ярости и ходили к директору до тех пор, пока девочку не наказали.
Чимин умолял их не вмешиваться. Его не волновало ни её наказание, ни последствия, ни её друзья, которые стояли за этим. Он лишь хотел… исчезнуть. Никогда и никуда не выходить из дома.
Он поднимает голову. Тэхён смотрит на него большими глазами, полными сопереживания и удивления, Чонгук сжимает руки в кулаки и стискивает зубы в немой ярости. Чимин на мгновение задумывается, не найдётся ли и у Чонгука подобных историй о насмешках и дискриминации.
- Так что да, - завершает Чимин, откладывая в сторону несчастную коробку. – Я целовался. Давно.
Тэхён встаёт, обходит стол и присаживается на колени рядом с Чимином, заключая его в медвежьи объятья. Чимин смеётся и хлопает его по руке.
- Всё хорошо, Тэ. Теперь это не имеет значения. Просто я… - Он пожимает плечами как может в крепких руках Тэхёна. – Надеюсь, что в этот раз всё будет по-другому.
- Если тебе понадобится научиться целоваться, предлагаю Чонгука, - бормочет Тэхён в его плечо. – У него отлично получается.
Чонгук закрывает глаза, стыдливо морщит нос, но улыбается. Чимин опять хохочет.
- Ничего. Я переживаю за то, что может произойти, прежде чем дойдёт до поцелуев. – Он вздыхает, полностью расслабляясь в руках Тэхёна. – Я не знаю, что сказать Юнги-хёну.
- А он тебе что-нибудь говорил? – спрашивает Чонгук.
- Нет. Тишина. Хуже прежнего. Я думаю, что он, возможно, меня избегает.
- Да, я тут хотел кое-что сказать, но потом много чего произошло, и я забыл, - говорит Тэхён и выпрямляется, чтобы удобнее было разговаривать, но Чимина не отпускает. – Хён у нас… особенный чудик. – Чимин со смешком закатывает глаза. – Считает себя островом. Волком-одиночкой. Прекрасно живущим в своём маленьком чёрном мирке. Но это не так. Он не самый общительный человек, да, но находиться постоянно одному не идёт ему на пользу.
- Я понял, - сухо отвечает Чимин, основываясь на всех фактах, которые узнал о Юнги. В частности, от Пипа в тот день, когда Юнги спал, а Чимин пил чай в его квартире.
- Ему… было больно. – Тэхён опускает глаза. – В целом по жизни, да и последний год был для него нелёгким. Мы сделали, что могли, но…
- Он упрям, - вставляет Чонгук.
- Оооооочень упрям.
- То есть, вы ведёте к тому, что мне не стоит ничего делать? – уточняет Чимин, стараясь скрыть разочарование в голосе.
- Нет! – вскрикивает Тэхён так громко, что Чимин отодвигается. В левом ухе звенит. – Ой, извини. Я думаю, что ты должен что-то сделать. Непременно должен. Ты уже сумел уговорить Юнги-хёна появляться на вечерах кино. И он переехал обратно в свою квартиру! Он определённо заслуживает объятий, поцелуев и побольше стояков.
- Но?.. – Чимин чувствует, что это ещё не всё.
- Но. Ты, главное… не спеши. – Чимин вспоминает слова Юнги перед тем, как слились их энергии. Да, ты можешь сделать мне больно. Поэтому… не спеши. Меньше всего Чимину хотелось навредить ему. – Поговори с ним. Будь… - Тэхён немного грустно улыбается. – Будь добр к нему.
- Но мы знаем, что ты и так добрый, - вклинивается Чонгук.
- Да, я не в том смысле…
- В общем, если я разобью Юнги-хёну сердце, один из вас набьёт мне морду? – шутя заключает Чимин, и ребята смеются.
Смех постепенно утихает, и установившаяся тишина странным образом напряжённая.
- Ну возможно, - признаётся Тэхён в итоге, но спешит добавить: - Но то же самое касается и его! Послушай. – Тэхён поднимает руки, чтобы лучше выразить свою мысль. – Суть вот в чём. Ты должен попробовать с Юнги-хёном. Если хочешь. Если чувствуешь, что он хочет того же. А если у вас уже намечалось кое-что, то он явно хочет. Просто, ради вас самих же, будьте аккуратны.
- Быть аккуратными, - повторяет Чимин. Не спешить. Да и как он может спешить, ведь всё это для него в новинку. Непредсказуемо, неизвестно… Но волнительно. Он хочет попробовать. Хочет пригласить Юнги куда-нибудь. Или сделать так, чтобы было очевидно его желание с ним гулять. Чимин хочет, чтобы Юнги понял, как он ему нравится. – Эй, - окликает он друзей. – А как прошло ваше первое свидание? Вы не рассказывали, как познакомились.
- Что ж, - удручённо вздыхает Чонгук, укладываясь обратно на диван. – Знакомство закончилось травмпунктом.
- Что? Как?
Тэхён улыбается.
- Чонгуки сломал мне нос, - не без гордости сообщает Тэхён.
- ЧТО?
* * *
Чимини:
привет. придёшь на др к намджуну во вторник?
Юнги-хён:
да
а ты?
Чимини:
да
не знаю, что ему подарить
Юнги-хён:
пиво
одежду
кигуруми
ради бога, только без книг
он скоро завалится ими
и найдём мы его только по запаху разлагающегося трупа
Чимини:
прелестная визуализация, спасибо
Юнги-хён:
обращайся
Чимини:
эй
хён
ты в порядке?
Юнги-хён:
да, в порядке
а ты?
Чимини:
да
Юнги-хён:
хорошо
увидимся во вторник
* * *
Поскольку день рождения Намджуна выпадает на будний день, разгуляться как следует они не могут. Он приглашает всех к себе, чтобы вместе посидеть, и после драмы, развернувшейся вокруг дня рождения Чонгука, все с удовольствием принимают приглашение.
Поразмышляв, Чимин решает заказать капкейки в стиле персонажа Райана. Госпожа Ким предупредила, что, к сожалению, такой сложный заказ они выполнить не смогут (посетовала, что не было рядом её внука), но посоветовала пекарню, где этим занимаются.
Когда Чимин приходит к Намджуну с цветной коробкой с выпечкой, то его встречают круглые глаза Чонгука. Он, бледный и взволнованный, сидит на краю дивана, и на одно жуткое мгновение Чимину кажется, что с его энергией опять что-то не так.
А потом Чонгук говорит тихое:
- Привет.
- Привет, Гук. – Чимин ставит коробку на столик, подвигая в сторону тарелки с остатками кетчупа и пустые кружки, и окидывает его обеспокоенным взглядом. – Всё нормально?
- Я слишком молод, чтобы умереть, - произносит Чонгук.
- Я… Что?
- Мне всего лишь 22 года. Я мало путешествовал. Не выполнил ничего из того, что хотел. Не прыгал ни на тарзанке, ни с парашютом, не брал уроки рисования. Ты знал, что я хотел посещать уроки рисования?
- Гук. – Чимин присаживается на корточках возле него. – Что случилось?
- Хён готовит.
- Хён… что?..
- Намджун-хён. Там. – Чонгук кивает на закрытую дверь кухни. – Готовит ужин. Для нас.
- Ладно, и?..
- Он гений. Он много знает. Быстро читает. Красиво говорит. Дал мне много советов и помог с кучей вопросов. Я люблю его и уважаю, но, боже, мы все умрём.
А потом Чимин вспоминает, как у него спрашивали про огнетушитель. Как Намджун чуть не сжёг книжный магазин, когда пробовал приготовить лапшу в электрочайнике.
- Ты не понимаешь, - продолжает Чонгук. – Даже если он справится, и мы не взлетим на воздух, еда, которую он приготовит, будет несъед…
В этот момент распахивается дверь на кухню, и выходит красный и потный Намджун в ужасно знакомом розовом переднике. – Слушай, а ты, случайно, не знаешь… О, привет, Чимини.
- Хён! – Чимин вскакивает на ноги, хватает коробку с капкейками. – С днем рождения! Надеюсь, тебе понравится. Желаю тебе интересного и насыщенного года…
- Да, да, спасибо, Чимин-а, это очень мило, - перебивает Намджун, принимая капкейки и рассеянно похлопывая его по спине. – Вы не знаете, как отскрести коричневый рис, который не должен был быть коричневым, со дна кастрюли?
Чимин оборачивается на Чонгука, оседающего на подушках.
- Мы покойники.
* * *
- Я его прибью, - заявляет Юнги.
Он выходит из кухни к сидящим в гостиной Тэхёну, Чонгуку и Чимину. Юнги отбирает из рук Чимина баночку пива и опустошает её меньше, чем за секунду. Чимин успел выпить только половину.
Юнги отдаёт ему пустую банку и вытирает рот тыльной стороной руки.
- Я устал. Не могу. Туда я больше не пойду.
Он выглядит замученным после пятнадцати минут – с момента прихода сюда – на кухне, где пытался разгрести намджунов бардак. И помочь приготовить ужин на пятерых.
- У него там двенадцать рецептов. Двенадцать. Не знаю, с чего он решил, что справится один. Он даже лук нарезать не в состоянии! Я подсказал ему перевернуть нож острой стороной… Так, всё. – Юнги хмурит брови, сжимая пальцами переносицу. – У меня от одной мысли об этом начинается мигрень.
- Хён, масло разбрызгивается! – орёт Намджун из кухни.
- Сделай меньше огонь! – рычит Юнги, а потом смотрит на остальных. – Звоните Сокджину.
- В Европе сейчас разгар дня, он, наверное, работает… - начинает Тэхён.
- А не похоже, что мне насрать? – Юнги, очевидно, не в настроении, а Чимин почему-то в восторге.
- Ой, да ладно, хён, это же здорово. Джуни-хён решил нас угостить…
- Честное слово, Чимини. Ты милый, но в чёрном списке идёшь следующим. – Чимин улыбается шире, хоть и заливается румянцем, потому что Юнги назвал его милым. Юнги тыкает пальцем в Тэхёна. – Вызванивай Джин-хёна, пока я не прикончил Намджуна ножом для чистки картофеля.
С этими словами он спешит обратно на кухню и захлопывает за собой дверь. Тэхён, Чонгук и Чимин переглядываются.
Тэхён тяжело вздыхает, вытаскивая телефон. Он звонит Сокджину по скайпу. Гудки идут и идут, но, прежде чем он успевает нажать на отбой, ему отвечают.
- Тэхён-а? – Сокджин перекрикивает шум за спиной. Звуки машин и гудки. Камера отключена. Наверное, он куда-то направляется.
- Хён! У нас срочное дело! – говорит Тэхён.
- Что? Ой, простите, извините… - Кажется, Сокджин с кем-то столкнулся и теперь извиняется на корейском. – Что случилось?
- Намджун-хён готовит.
- ОПЯТЬ?! – Сокджин чуть ли не визжит. – Я же ему говорил… - Он резко выдыхает. – Что он готовит?
- Без понятия. Он хотел устроить сюрприз. Юнги-хён с ним, но он на грани нервного срыва.
- Боже. Что ж, Юнги хотя бы предотвратит масштабную катастрофу.
- Он угрожал ножом для чистки картофеля.
- Понимаю. Послушайте. – Шум вокруг Сокджина утихает, как будто он отдаляется от дороги, но голоса людей всё равно можно разобрать. – Я сейчас не могу говорить, но… Я… Я перезвоню, ладно?
- У нас нет времени!
- Знаю, знаю! Потом поговорим!
Сокджин завершает вызов, и страдальцы в гостиной понимают, что у них не осталось надежды.
- Мы можем что-нибудь заказать! – кричит Тэхён в сторону кухни.
- Да! Или разреши нам помочь! – добавляет Чонгук.
- Я умею разогревать еду в микроволновке! – щедро предлагает Чимин.
- А Чонгук отлично разогревает сами микроволновки! – вставляет Тэхён, получая тычок от Чонгука.
Дверь открывается, бледные руки в татуировках выпихивают Намджуна в гостиную, и опять закрывается.
Напряжённый Намджун выглядит так, будто за последние несколько часов готовки видел слишком много.
- Ужин, вероятно, задержится на полчаса, - с трудом выдавливает Намджун. – Пришлось готовить соус с начала, потому что кто-то случайно добавил соду вместо соли…
- КТО-ТО?! – ревёт Юнги из кухни. Намджун морщится.
- Банки одинаковые, - объясняет он. – Те же белые кристаллики. С каждым могло случиться.
Чимин сочувствующе улыбается.
- Ничего, хён, спешить нам некуда, - успокаивает он, надеясь поднять ему настроение. – Мы не сильно голодные.
- Да. Одна банка пива приравнивается к двум яйцам вроде? – Чонгук кивает на свою банку. – Нам пока хватит.
Намджун тяжело вздыхает, ведя рукой по волосам. Задерживается на несколько секунд, как будто собирается со смелостью, а потом идёт обратно на кухню.
- Ты справишься, хён, - кричит Чимин вдогонку.
Намджун очень хотел приготовить для них, сделать приятное после всего, что с ними произошло. Он не виноват, что готовка ему не поддаётся. И координация движений. И ориентация в пространстве. Чимин подумывает присоединиться к ним на кухне, чтобы Юнги своим ворчанием не испортил настроение Намджуну окончательно.
Он почти озвучивает эту мысль, как вдруг звонят в дверь.
Устанавливается тишина. Тэхён хмуро окидывает взглядом Чимина с Чонгуком.
- Чимин-а, Гук, два хёна на кухне… - считает он на пальцах. – И я… Мы кого-то ждём?
В дверь снова настойчиво звонят. Чонгук пожимает плечами и, поставив банку пива на столик, идёт открывать.
Чимин сразу узнаёт вошедшего. По фотографиям и одному видеозвонку.
Ким Сокджин стоит на пороге. С кругами под глазами, в помятой одежде и взлохмаченной причёской – после долгого перелёта – но всё равно каким-то образом красивый. Да так, что взгляд не отвести.
Чонгук теряется.
- Как далеко от нас Франция? – спрашивает он ни у кого конкретно. Сокджин улыбается, бьёт Чонгука по руке, а потом заключает в объятья.
- Хён! Джин-хён! – Тэхён скатывается с дивана, перепрыгивает через кофейный столик и присоединяется к ним со смехом.
Чимин тоже поднимается с улыбкой и ждёт, когда прыгающие вокруг Сокджина щенята отпустят его.
- Приятно познакомиться, Сокджин-щи. - Чимин кланяется.
- С нетерпением жду возможности познакомиться с тобой как следует, Чимин-щи. – И гонит всех в квартиру, чтобы ввезти за собой маленький чемодан. В этот момент дверь на кухню распахивается.
Выходит озадаченный шумом Намджун, который не сразу замечает Сокджина. А потом у него отваливается челюсть.
- Ого. Когда я попросил позвонить ему, я не имел в виду телепортировать из Парижа, - ворчит Юнги за спиной Намджуна, но, кажется, никто не слышит.
Стоит тишина. Все ждут реакции Намджуна.
- Ты… - начинает он тихо, удивлённо. – Ты здесь. – Чимин никогда не видел его таким растерянным, даже когда им вместе пришлось пережить страшное.
Улыбка у Сокджина робкая, как будто предназначена только для двоих. Он жмёт плечами.
- Я не знал, что тебе подарить на день рождения. И решил: что может быть лучше возможности лицезреть самого красивого человека на Земле лично?
Намджун стоит ещё ровно секунду, а потом начинает смеяться. Они с Сокджином одновременно идут навстречу друг другу, чтобы крепко обняться.
Возможно, Сокджин пошутил бы что-нибудь ещё, но улыбка вдруг слетает с лица.
- Что-то горит?
- Вот чёрт.
* * *
Сокджин – волшебник. Чимин не видит другого объяснения. Даже после того, как ему говорили, что биологически он обычный человек, как Тэхён.
Остаётся магия. Настоящая неведомая магия, которая не может быть исследована научно. Как из Гарри Поттера. Как иначе человек может за полчаса организовать настоящий банкет после попыток готовки Намджуна, одновременно терпеливо объясняя ему, что он делал не так и как в следующий раз надо поступать.
Пока они занимаются готовкой, дверь в кухню не закрывается, и Чонгук, Тэхён и Чимин стоят в проёме и зачарованно наблюдают за процессом.
Позже они едят – точнее сметают – всю еду, которую Сокджин расставил на столике. Чимин больше слушает, чем говорит, потому что всем интересна история Сокджина, которого поймал модельный агент на пересадочном рейсе.
Чимин изредка поглядывает на Юнги, когда убеждается, что никто не видит. Смотрит, как Юнги ест, улыбается и думает, когда же ему представится возможность с ним поговорить.
* * *
В итоге они оказываются на крыше здания Намджуна. Дом невысокий, с одной стороны закрытый корпоративным стеклянным зданием, из-за которого ничего не видно. Но находиться на улице и вдыхать свежий сентябрьский воздух приятно.
У них есть алкоголь, но они много не пьют. Всё-таки завтра среда.
Сокджин готовит коктейли из соджу, клубничного сока и чего-то слишком сладкого на вкус Юнги. (Но он розовый, а значит во вкусе Сокджина.) Тэхён выпивает два бокала из шести трубочек одновременно, встаёт и тут же падает. (Чонгук ловит его, и они все смеются над напившимся Тэхёном.)
Чимин яркий и громкий, и Юнги периодически задерживается на нём взглядом. Чимин смеётся всем телом, повисая на ближайшем к нему человеке и сваливаясь с пластиковой корзины, на которой сидит. Он искренне радуется, и он такой красивый… Иногда срывается на хихиканье, которое для Юнги слишком.
Юнги старается участвовать в разговоре. Он много месяцев не видел Сокджина, не считая пары звонков по скайпу. Он вслушивается в рассказы Сокджина, смеётся, когда нужно. Он, может, и не в лучшем настроении сейчас, но приятно сидеть вот так вместе. В знакомой компании. Как в старые времена.
Когда Сокджин с Чонгуком начинают потасовку за орешки – единственную закуску, которую они притащили с собой после ужина на крышу – Юнги встаёт и отходит в сторонку.
Он глубоко вдыхает и опирается на перила, рассматривая пустынную улицу внизу.
В другой день – будь он другим человеком – он бы остался со всеми, где Сокджин входит в раж, но Чонгук не отстаёт. Где Тэхён достаёт телефон, чтобы заснять их битву за орешки. Юнги бы сел рядом с Чимином, смешил и дразнил. Было бы заметно, насколько сильно он хочет его поцеловать.
Чёрт.
Юнги опускает голову и смотрит на свои кроссовки, сжимая зубы. Чёрт.
Позволь себе что-то приятное, хён.
Глупый Намджун со своим глупым советом и глупой добротой.
Вот только Намджун не глупый. Какой угодно, только не глупый, и именно это Юнги беспокоит больше всего.
Потому что Юнги не может себе этого позволить. Ни в коем случае. Он не поступит так с Чимином. И ни с кем. Нельзя.
- Эй, - окликает голос рядом. Юнги подпрыгивает от неожиданности.
Чимин хихикает.
Позади включают музыку, а Сокджин с Чонгуком начинают позировать Тэхёну – в смешных позах и с орешками – но Чимин здесь. Мягкий в золотистом свете уличных фонарей внизу, с растрёпанными волосами и нежной улыбкой. На его плечах лёгкое одеяло. Уже полночь, в одной футболке прохладно.
Чимин опирается на поручень рядом с Юнги и окидывает взглядом улицу. Тишину между ними прорезает икающий смех Сокджина.
Чимин тоже взрывается от смеха.
- Джин-щи забавный, - говорит он. – Я удивлён, что он способен съесть больше Чонгука.
Юнги мычит.
- Однажды у нас был конкурс по поеданию пирога, - рассказывает Юнги. – Бабушка Джин-хёна испекла… Четыре? Или пять пирогов? Пробовала готовить по новым рецептам. Тэхён предложил расправляться с ними без рук и приборов.
- О нет.
- Вёл Чонгук. Он почти доел целый пирог. В начинке был по самые уши. Но пришлось остановиться. Джин-хён вдохнул лимонное безе и начал задыхаться. Повод для вызова скорой помощи был… странным.
- О боже. – Чимин сотрясается от смеха. – Чуть не убит лимонным пирогом.
- Ага. Конкурсы с едой мы воспринимаем очень серьёзно.
Чимин заваливается набок от смеха и прижимается лбом к плечу Юнги. Юнги сам с трудом сдерживает улыбку. Счастье Чимина заразительно, а его волосы пахнут персиками.
Смех медленно затихает в ночи. Чимин успокаивается и выпрямляется. За ними Тэхён инструктирует Намджуна, как правильно подкидывать орешки, чтобы словить их ртом. Судя по звукам, один снаряд попал Тэхёну в глаз.
- Почему «SOPE»? – вдруг спрашивает Чимин.
- Что?
- Почему «SOPE»? – повторяет он, глядя в сторону тату-салона. – Что это означает?
- Это… - Юнги сглатывает. – У меня, как у продюсера, есть несколько псевдонимов, как ты знаешь.
- Да.
- Шуга один из них.
- Ты широко известен под этим именем, - замечает Чимин, и Юнги фыркает.
- Громко сказано. Просто это имя приносит мне наибольший доход. – Он чешет за ухом, потому что нервничает, рассказывая о том, о чём обычно молчит. – Хоби – совладелец салона – любил называть себя нашей… надеждой. Это глупо, наверное, но в этом есть доля правды. – Юнги тихо выдыхает, стараясь не заострять внимание на том, что Хосока сейчас рядом нет. – Если прибавить первую букву фамилии, то получается Джей-хоуп. Поэтому…
- Поэтому… - Чимин сопоставляет факты. – Шуга. И Хоуп. «SOPE». Ух ты…
- Да.
- Никогда бы не догадался. Я думал, это неправильно написанное на английском «soap» - мыло. Не знаю почему.
Юнги улыбается. Близость Чимина ему приятна. Между ними снова устанавливается тишина. За спиной кто-то издаёт звуки летящего самолёта и вся компания смеётся.
- Ты скучаешь по нему? – спрашивает Чимин потом. Осторожно, словно боится реакции Юнги. – Скучаешь по Хосок-щи?
- Да, - без раздумий отвечает Юнги. Это даже не вопрос. Конечно, он скучает по Хосоку. – Он… Он был моим лучшим другом.
- Ты с ним не общаешься?
- Нет. – Юнги опускает взгляд на свои руки. – Не думаю, что он хочет со мной общаться. - Так и должно быть. Хосоку лучше держаться от Юнги как можно дальше, для его же блага.
- Откуда ты знаешь?
- Если бы он хотел со мной общаться, он бы написал, так ведь? – Ответ выходит сухим. Тон досадливый, как у дующегося школьника. Он сразу жалеет о сказанном. – Прости. – Он рад, что Чимин не предпринимает попыток уйти.
- Не всё так просто, - аккуратно говорит Чимин. – Он может думать так же. Если бы ты хотел с ним пообщаться, ты связался бы.
И Юнги много раз пытался это сделать. Брал в руки телефон. Вводил сообщение, как будто это что-то будет значить.
Прости
Я не могу исправить случившееся
Пожалуйста, не надо меня ненавидеть
Пожалуйста, вернись
Каждый раз печатает, пугается, стирает. Потому что… потому что вспоминает о том, что наделал и хочет убежать. Покинуть этот город, это место и этих людей и никогда не возвращаться. Может быть, тогда он смог бы забыть. Может быть, тогда было бы не так больно.
- Если бы у тебя была возможность с ним поговорить… - начинает Чимин. – Если бы ты знал, что он выслушает… Что бы ты сказал?
Юнги задумывается. Куда бы ушли его неотправленные сообщения, что сказал бы Хосок, если бы ответил. Юнги с ужасом думает, что в ответ получит лишь молчание. Это будет гораздо хуже, чем то состояние… в котором он находится сейчас.
- Не знаю, - отвечает он. – Я бы… извинился. Спросил, злится ли он на меня до сих пор. Спросил… - Юнги чувствует, как сжимается всё в груди. Он закрывает глаза, сосредотачиваясь на тепле стоящего рядом Чимина, терпеливо ждущего ответ. – Боится ли он меня до сих пор. Я не хочу… Чёрт. Я не хочу, чтобы он меня боялся.
Чимин обвивает его рукой, держа ладошку на спине, успокаивает. Юнги хочет повернуться, зарыться лицом в изгиб его шеи, вдохнуть его запах…
- Ты хочешь сказать и спросить очень много, - шепчет Чимин.
- Да. – Соглашается Юнги, сглатывает вставший в горле ком. – Это так.
- Может быть, стоит начать с чего-то… попроще? Например… с привета?
Юнги открывает глаза.
- С привета? – Звучит банально. Ужасно обыденно.
- Разве не так начинаются все разговоры? Привет, как дела, давно не виделись. Постепенно подойти к более серьёзной теме.
- Привет. – Одно слово, простое приветствие. И всё же сердце Юнги бьётся в страхе не получить ответа. Вдруг Хосок не хочет его слышать? Он смотрит на Чимина. – Для тебя всё настолько просто, Пак Чимин?
Чимин улыбается так ярко, что в груди Юнги мгновенно разливается тепло.
- Нет. Но гораздо проще начинать сначала. И двигаться шаг за шагом.
Юнги улыбается в ответ. Чимин держит ладонь на его спине, и он так близко, смотрит своими большими и очаровывающими глазами.
- Хён, - шепчет Чимин и придвигается на долю сантиметра, но Юнги уже забывает, как дышать. – В тот раз, у Чонгука… Я… - Между ними сильное, опьяняющее притяжение. – Я хотел… - Чимин замолкает. Не говорит, чего он хотел, но его взгляд опускается на губы Юнги. Чёрт, чёрт…
- Да, - шепчет Юнги ему. – Я знаю. – Знает, потому что только об этом и думает. Губы Чимина близко, пухлые и манящие…
Юнги собирает всю свою выдержку, чтобы отвернуться. Он не отстраняется от Чимина, не нарушает момент. Немного снимает напряжение, но оно остаётся, тяжёлое, замершее в ожидании.
Чимин едва слышно выдыхает. Не спешит, скорее всего, решает, уйти или нет.
А потом Юнги чувствует, как на плечи опускается одеяло. Чимин подвигается ближе, делится теплом. Они больше не разговаривают, просто смотрят в ночь, на здание Чонгука и его ремонтную мастерскую.
Тэхён нарочно громко вздыхает позади, Сокджин повторяет за ним, а Юнги прикусывает щёку.
Нужно отказать. Собраться и сказать нет, прекратить это… Отказаться от того, что так хорошо и правильно, от того, чего он жаждет.
Он должен защитить себя. Но, прежде всего, защитить Чимина.
Но чувствуя, как татуировки хаотично и безудержно двигаются под длинными рукавами, как его эмоции, он уже понимает, что у него ничего не получается.