14. Шанс
Сона окончательно запуталась — она теперь вообще не понимает Чонгука. То кричит, то целует. Опять. Он, чёрт его дери, опять поцеловал её. Это… Это уже не смешно. Да что с ним вообще такое?!
И даже сейчас она не понимает его. Сейчас он сидит и, ухмыляясь себе под нос, наблюдает за тем, как она ставит завтрак на стол, но, самое главное, он не игнорирует её, как раньше. Это странно. Она думала, что после вчерашнего он вообще даже не будет смотреть в её сторону, но сейчас такое внимание…
— М-можно м-мне пойти собираться? — она почему-то заикается из-за внимательно взгляда Чонгука и смотрит на Хван, отчего та улыбается и кивает головой в знак согласия.
А ещё Соне неудобно. Жутко неудобно в присутствии Чонгука, особенно после того, как он узнал о её чувствах.
— Я тоже пойду, — звучит голос за спиной, когда Сона уже выходит из столовой, и, услышав этот голос, она замирает на месте, не зная, что делать, и гадая, что сделает Чонгук. Но потом она выбирает лёгкий путь — бег. Быстро побежав в сторону своей комнаты, она уже хочет открыть дверь, как чужая ладонь останавливает её, захлопнув дверь обратно.
— Куда бежишь? — звучит голос прямо над ухом, вынуждая девушку затаить дыхание, и Чонгук довольно ухмыляется, замечая её нервозность. — Точнее, от кого?
— Н-ни от к-кого, — её голос дрожит, выдавая её состояние, а сама она, шумно сглотнув, будто бы набираясь смелости, медленно оборачивается к парню, стоящего к ней вплотную.
— Да ну нах, — цокает он, закатывая глаза, когда понимает всю ситуацию. — Только не говори, что вновь начала притворяться, будто бы ничего не произошло, — в голосе читается раздражение, ибо ему это всё уже в порядком надоело.
— Обычно, это ты так делал… — тихо тянет она, отведя взгляд в сторону. — Что ты вообще хочешь от меня? — наконец берёт она себя в руки и вновь смотрит на Чонгука.
— Ничего.
— Ничего? — горестно усмехается она, отчего Чонгук кивает. — Тогда почему сейчас стоишь тут? Почему поцеловал меня вчера? Почему целовал до этого? Почему вообще делаешь всё это?! — больше не выдержав, повышает она голос.
— Просто потому что, — только и отвечает он, больше не находя другого ответа, потому что да, он и сам не знает, что хочет от неё. Не знает, почему его отношение поменялось к ней за этот месяц. Ощущение, будто бы он потерял причину ненавидеть её. И это пиздецки странно.
—Это из-за того, что ты узнал о моих проклятых чувствах, да? Тебе просто отвратно из-за этого, и ты хочешь показать мне моё место, да? — уже тише говорит она, поджав губы и опустив взгляд на пол.
— Не неси чепуху, — хмурится парень, не понимая её логику, ведь у него и в мыслях не было издеваться над ней из-за её любви. Правда, вначале, когда только он узнал о её чувствах, была злость на неё, но никак не презрение и желание унизить.
— Это не чепуха, я просто говорю очевидное — ты опять играешься. Эти поцелуи, эти изменения в твоём характере… Это ведь всё часть игры, да? Наверное, эта игра из-за моих чувств стала ещё веселее, — горестно усмехается она, наконец сказав Чонгуку всё, что она думает про него, отчего он раздраженно сжимает челюсти.
— Не. Неси. Чепуху, — по словам повторяет он, пытаясь справиться со злостью, наполняющей его сознание. Черт, какого же она, оказывается, была мнения о нём. Неужели он такой плохой в её глазах?
Но, блядь, Чонгук, ты и вправду был плохим.
— Ты конченный псих и избалованный мальчишка, решивший, что играть с чувствами людей — это весело, — продолжает Сона, не смея остановить свой порыв злости, потому что накипело. А Чонгук раздражается ещё больше и хочет уже ответить ей, как сзади раздаётся знакомый голос:
— Как ты разговариваешь с господином? — хмурится Лиен, вошедшая в холл и случайно ставшая свидетелем последних слов Соны. Увидев жену брата, Чонгук резко отходит от Соны, чтобы не вызвать подозрений, а Сона же расширяет глаза и не знает, что делать, а её сердце ускоряет свой темп от страха.
— Нет, Чонгук, ты слышал, как она говорила с тобой? — не понимает Лиен, почему Чонгук только что стоял и спокойно слушал всё то, что говорила ему прислуга. А ещё она не понимает, что эти двое вообще тут делали и почему стояли друг к другу так близко.
— А ну, извинись, — обращается она уже к Соне, отчего та непонимающе смотрит на неё.
— Что?..
— Я сказала тебе извинит…
— Те слова были сказаны мне, — не выдержав, раздраженно говорит Чонгук. — Значит, и мне решать, будет она извиняться или нет. — Лиен удивлённо вскидывает брови, а потом закатывает глаза, подмечая, что Чонгук всегда был так груб с ней, а сам он вновь смотрит на Сону и кивает в сторону её двери, тем самым приказывая, чтобы она зашла в свою комнату. Сона моментально слушается его, удивляясь тому, что он защитил её перед Лиен.
— Между вами явно что-то происходит, — прищуривается Лиен, как только Сона заходит в свою комнату, посему Чонгук теряется, не зная, что ответить. Конечно же, Лиен замечала эти их переглядывания во время завтрака, но она не обращала на это особого внимания, но сейчас всё это…
— Между нами ничего не происходит. Но если бы и происходило, это тебя не должно волновать, невестка, — он сдержанно отвечает, пытаясь не быть слишком резок с ней, ибо вдруг вспоминает, что она как бы важна для них — как-никак, дочка богатенького партнёра отца.
— Хм, ладно, — пожимает Лиен плечами и наблюдает за тем, как Чонгук поднимается по лестнице на второй этаж, в свою комнату. — Точно что-то происходит.
***
На самом деле, у Лиен всё прекрасно. Вроде. Засосы и синяки на теле до сих пор до конца не зажили, напоминая о случившемся неделю назад, и эти воспоминания так отвратительны и ненавистны ей. Но, тем не менее, радует, что Намджун отстал от неё. А ещё это одновременно до жути раздражает её — он ведь даже не извинился.
А Намджуну тяжело. Ему тяжело сдерживать себя, чтобы не извиниться перед женой — знает ведь, что она не простит и сделает ещё хуже. Каждый раз, когда он вечером, приходя с работы, заходит в спальню, чтобы забрать одеяло и подушку для того, чтобы поспать на диване в гостиной, и видит жену, лежащую на той самой кровати, огромное чувство вины разрывает его изнутри. И эта вина становится ещё сильнее, когда он опускает взгляд на её оголённые плечи и ключицы и видит следы, что он оставил во время порыва злости. И он наконец не выдерживает. Заходит в гостиную и случайно сталкивается с Лиен, которая сидит, смотря телевизор, и в душе появляется неутолимое желание наконец как-то всё исправить — Намджун и вправду уже устал от всего этого.
— Лиен, — зовёт свою жену, наконец набираясь смелости, и неуверенными шагами приближается к ней. Но он сразу же останавливается, когда Лиен, нахмурившись, поднимает на него вопросительный взгляд и просто молчит, не желая говорить с мужем.
— Нам нужно поговорить.
— Нам не о чем разговаривать, — наконец подает она голос и, выключив телевизор, встаёт с дивана, намереваясь выйти из гостиной, но Намджун останавливает её у двери, схватив за локоть.
— Нам есть о чем говорить.
— Не смей прикасаться ко мне, — шипит она, с ненавистью смотря на мужа, отчего тот быстро опускает её локоть.
— Пожалуйста, давай поговорим, — теперь чуть от не умоляет он, а Лиен же устало вздыхает, наконец сдаваясь. Всё равно ведь ясно, что он не отстанет от неё.
— Ну.
— Я хотел… извиниться, — тихо говорит, прикусив нижнюю губу.
— И? Это всё? — вскидывает она брови и, закатив глаза, хочет уже выйти из гостиной, так ничего и не ответив, как Намджун вновь останавливает её, только уже словами:
— Да, я знаю, что ненавистен тебе, знаю, что моему поступку нет прощения, но просто знай, что я люблю тебя и всегда любил, — на одном дыхании говорит он, наконец набираясь смелости, а Лиен же расширяет глаза, не веря своим ушам. — Так что можешь злиться сколько хочешь, но, пожалуйста, не уходи от меня, — и она тут же приподнимает уголки губ.
— А я уже поверила тебе. Браво, какой ты, оказывается, хороший актёр — лезешь из шкуры вон, даже в любви признаешься, чтобы я не ушла от тебя и не погубила бизнес твого папаши, — говорит она, склоняя голову вбок и не переставая ухмыляться.
— Что? Нет, ты меня неправильно поня…
— Я всё правильно поняла — ты тот же щенок, верно бегающий за отцом, и наплевать на меня, — говорит она, приближая своё лицо к нему, и смотрит в его удивлённые глаза от такого заявление.
— Но знай, я не уйду. И не потому, что ты так хочешь, а потому, что это я так хочу. Хочу остаться и каждый день напоминать о том, какой ты жалкий человек, — шипит Лиен, уже не скрывая своего раздражения, и, отстранившись от Намджуна, наконец выходит из гостиной. Она шумно вздыхает и прикрывает глаза, когда избавляется от присутствия мужа, уже даже не узнавая саму себя.
Она… Она не была такой. Никогда не причиняла кому-то вред, не унижала никого. Просто этот брак изменил её. Но она не может уйти — гордость не позволяет. Ведь, как-никак, так будет казаться, будто бы она сбежала как трусиха.
***
— Ты в последнее время стала отдаляться от нас, — возмущенно надув губы, говорит Дэсон, а сидящая рядом Мирэ согласно кивает, вынуждая Сону в недоумении изогнуть брови.
— В смысле? Мы же каждый день видимся.
— В том смысле, что ты таишь всё в себе. Мы же замечаем, какая ты задумчивая и рассеянная в последние дни. У тебя явно что-то происходит, — говорит Мирэ, обиженно опустив взгляд на свой обед. — Мы тебе всё рассказываем о своих проблемах, и в то же время о тебе мы знаем только имя да фамилию.
— Не преувеличивайте, — закатывает глаза Сона, но в следующее мгновение короткая мелодия, говорящая о том, что ей пришла смс-ка, отвлекает её внимание.
Чонгук:
«Отойди от подруг. Нам нужно поговорить».
А вот этого она никак не ожидала.
Расширив глаза, Сона переводит взгляд в сторону, где всегда сидел Чонгук со своей компанией, и хмурится, видя, как он, ухмыляясь ей, кивает в сторону двери, намекая, чтобы она вышла. Удивляет, что он вообще сохранил её номер. Когда-то, около трёх-четырёх лет назад, Хван заставила своего сына взять номер Соны, мало ли, вдруг понадобится — как-никак, она работает у них. И Сона отчётливо помнит, с каким недовольным лицом он записывал её номер, но она думала, что он сразу же удалит, когда мать отстанет от него, но сейчас… Странно.
«Я не хочу с тобой разговаривать», — отправляет она в ответ, а Чонгук лишь закатывает на это глаза.
«Я и не спрашивал, хочешь ты или нет». — И она тут же скрипит зубами, поднимая на парня возмущённый взгляд.
«Мы только утром поговорили», — всё ещё не сдаётся она, хоть и понимает, что бесполезно.
«Утром нам не дали поговорить. И вообще, что за смелость дерзить мне? Я считаю до трёх, и если ты к этому времени не поднимешь свой зад с места, то я подойду и помогу тебе».
«Ты бредишь. Рядом с тобой Мия, так что, пожалуйста, займись ею, на не лезь к другим девушкам».
«Один», — приходит в ответ, и Сона зло хмурится, понимая, что её проигнорировали.
«Два», — вновь приходит смс-ка, отчего появляется маленькая тревога в душе.
А что, если Чонгук не бредит?
Нет, не может быть. Он не такой уж и ненормальный, чтобы подойти к ней у всех на виду.
«Три». — И Сона тут же встаёт с места, когда замечает, что Чонгук тоже поднимается, и, кинув возмущённым подругам, что ей нужно отойти на минуту, направляется в сторону выхода под довольный взгляд Чона.
— Вот так бы и сразу.
***
— Чего ты хочешь? — скрещивает она руки на груди, когда дверь этого пустого кабинета за Чонгуком захлопывается, и оборачивается на парня, показывая всё своё недовольство.
— Поцелуй, — говорит он и рывком впивается в её губы, прижимая удивлённую таким поворотом событий девушку к преподавательскому столу сзади. Сона сначала не понимает происходящее, потом, когда до неё доходит всё, то начинает мычать через поцелуй, сопротивляясь.
— Да хватит! — повышает она голос, наконец отталкивая его от себя, и зло смотрит на него, часто-часто дыша то ли от скопившихся чувств, то ли от того поцелуя. — Хватит уже целовать меня!
— Почему? — вскидывает он брови, не понимая истерику девушки. — Не нравится? — задаёт он вопрос, заставляющий её покраснеть и отвести взгляд в сторону.
Нравится. Конечно же, ей, чёрт возьми, нравится. Но… она ещё и боится. Боится этих изменений в Чонгуке, думая, что он просто в очередной раз играет с ней. Наверное, сегодня побалует поцелуями, а на завтра растопчет чувства в грязь, вернув её на землю и показав своё место.
— Не нравится.
— Ты же любишь меня, — прищуривается Чонгук, а Сона поднимает на него удивленный взгляд, а потом, поджав губы, опускает голову, не смея отрицать очевидное. Он что, каждый раз будет упоминать об этом?
— Так в чем проблема? — он не понимает, почему девушка так сильно сопротивляется ему.
— А ты меня любишь? — задаёт она вопрос, вынуждающий его покашлять пару раз и уставиться на неё как на дуру. Ему послышалось? Она что, реально спросила это?! И чёрт, Чонгук не знает, что ответить. Но он знает одно — он не любит её. Это что-то другое. Что-то непонятное. — И ты спрашиваешь, в чем проблема? — горько усмехается она, когда молчание Чонгука затягивается надолго, доказывая, что нет, он не любит её. Чонгук любит её. Это даже звучит абсурдно.
— Судя по всему, ты соврал, сказав, что хочешь поговорить, так что я пойду. И да, пожалуйста, забудь о моих чувствах и вообще последний месяц и веди себя так же, как и прежде, — говорит она и направляется к выходу, наконец вздыхая с облегчением от осознания того, что он теперь отстанет от неё. Должен отстать. А ещё какое-то непонятное чувство разрывает её изнутри вместе с этим облегчением. Может быть, она просто врала самой себе, и, на самом деле, она не хочет, чтобы Чонгук отстал от неё и вёл себя как раньше?
— Да, я не люблю тебя, — вдруг говорит он, когда она уже собирается выйти, и, услышав его слова, она замирает на месте, но всё ещё не оборачивается на него.
— Но, чёрт, когда дело касается тебя, я становлюсь словно безумцем. Я в последнее время не могу видеть тебя грустной, не могу видеть тебя с другими, не могу даже, блядь, наслаждаться твоим заплаканным видом из-за жгучего чувства внутри, которого никогда раньше не чувствовал. А ещё мне хочется тебя целовать. Снова и снова. А твой чёртов аромат вишни повсюду преследует меня, даже когда я нахожусь с другими девушками. Ты слишком сильно застряла в моих мыслях. И это не любовь, нет, это что-то другое. Что-то гораздо сильнее. — Сона перестаёт дышать, не веря собственным ушам, и медленно оборачивается на парня, который смотрит на неё в упор. — И да, я ненавидел тебя раньше. Терпеть тебя не мог, каждое твоё действие вызывало во мне отвращение, но тогда… Тогда я, как ты и сказала в ту ночь, был маленьким мальчиком обиженным на мир. Ты была счастлива, понимаешь? Тебя, чёрт побери, бросил родной отец, и ты работаешь прислугой, каждый день терпя унижение, но ты всё равно была счастлива, и твоя улыбка до жути бесила меня. Я хотел, чтобы ты тоже страдала, хотел, чтобы ты тоже чувствовала всё то, что чувствую я в том проклятом доме Чон Винхо, но потом… что-то поменялось. В тот день, на кухне, когда я поцеловал тебя, внутри меня что-то начало меняться. И это что-то нарастало с каждым днём, а потом я узнал о твоих чувствах, — усмехается он, взъерошив свои волосы. — И окончательно потерял причину ненавидеть тебя, — Сона обдумывает услышанное, не зная, что сказать и что ответить. С одной стороны, обидно, конечно же, что он упомянул об её отце и о её статусе, а с другой… приятно от его других слов.
И теперь Сона запуталась: Чонгук неотрывно смотрит на неё, ожидая ответа, а она не знает, что ей сказать. Сказать ему в очередной раз: «Оставь меня в покое, я не поведусь на твой обман», — или же дать ему шанс? А может, он и сейчас врёт?
— Ну? — не выдерживает Чонгук её молчание и прикусывает губу в ожидании ответа, смотря на неё как-то… с надеждой в глазах? Сона не знает, что написано в его взгляде, но он точно раньше никогда не смотрел на неё так.
— Что? — всё ещё тупит она, не понимая, что должна ответить.
— Не будешь против, если я поцелую тебя прямо сейчас? — облегчает он ей задание, задавая прямой вопрос.
***
— Оппа, ты не видел Сону? — спрашивает Дэсон, подходя к Тэхёну, стоящему с друзьями в коридоре. Услышав вопрос девушки, Тэхён отходит от друзей, сказав тем, что скоро подойдёт, и непонимающе смотрит на блондинку.
— Нет, а что?
— Просто она ушла пятнадцать минут назад неизвестно куда после того, как ей пришла смс-ка, а я её всё найти не могу, — объясняет она всю ситуацию, волнуясь за подругу. Тэхён хмурится, тоже начиная волноваться за Сону, и невзначай бросает взгляд в сторону какого-то кабинета, и всё бы ничего, если бы из этого кабинета не вышла Сона, вся растрепанная и красная.
— Вот же о… — говорит Тэхён, приподняв уголки губ, но сразу же замолкает, когда за ней выходит Чон Чонгук с довольной ухмылкой на губах.
— Эм… что?! — Дэсон тоже видит это и замечает их состояние, особенно смущённое лицо подруги, и хочет уже подойти к ней и всё выяснить, как к Соне подходит преподаватель Чхве с какими-то указаниями. — Тэхён, пожалуйста, скажи, что у меня галлюцинации, — говорит она, ибо если её не подводит память, то этот кабинет пустовал из-за отмены пар группы, в которой учится Мирэ.
А Тэхён и не слушает Дэсон, сжав челюсти и руки в кулак, наблюдая то за Соной, то за довольным и уж больно счастливым Чонгуком и мечтая врезать второму, и плевать, что он как бы был его другом.
Ведь он посмел притронуться к Соне.
***
— Алло, отец, — говорит Тэхён, когда слышит родной голос по ту сторону, и подходит к окну, всё ещё пытаясь справиться со злостью из-за того, что он увидел.
— Я хочу поговорить с ней, — шумно выдыхает, замечая, как во дворе университета сидит Сона на скамейке и слушает всё то, что говорит ей злая Дэсон. И он сжимает в руках свой телефон, когда слышит ответ отца. — Какое к чёрту время, отец?! Пойми… мне тяжело. Тяжело быть для неё чужим и давать в обиду разным подонкам. Тяжело делать вид, будто бы её жизнь ни капли меня не волнует. Она моя сестра, отец, и она тоже имеет право это знать, — он просто устал притворяться.