Ненависть без причины [завершён]

Пары сменяются одна другой, и на последней Чонгук устало вздыхает, вновь убеждаясь, что учебная жизнь скучна и однобразна. Ночная жизнь с выпивкой и друзьями веселее. А ещё он убеждается, что Сона — настоящая заучка, которая сделала все домашнее задание на сегодня. Хотя у неё даже выбора нет, ведь всё-таки её мать надеется на неё.

       Он закатывает глаза, когда выходит из здания и видит Сону. Она стоит у дороги, наверное, хочет поймать такси. Нет, Чонгук, конечно, с радостью отвёз бы её домой на своей машине, но у него слишком «блестящая» репутация для того, чтобы подрабатывать шофером для неё.

Она всё ещё стоит к нему спиной и бубнит что-то нецензурное, злясь из-за того, что ни один таксист не остановился. Это веселит его. Да, он садист, которому нравятся чужие страдания. Упс, ошибочка: он садист, которому нравятся её страдания. Он не знает почему, но когда он видит, как она плачет, страдает или мучается, он испытывает какой-то неописуемый и непонятный кайф. А особенно этот кайф чувствуется, когда она страдает из-за него. И именно поэтому сейчас он, проходя мимо неё, не может просто так уйти, не сказав ни слова.

— Хочешь, я отвезу тебя? — спрашивает он, ехидно ухмыльнувшись. Она оборачивается, когда слышит этот до боли раздражающий голос, и хмурит брови, пытаясь понять подвох. Уж слишком-то сладко сказал он эти слова. — Только тебе потом придётся заплатить мне… — говорит он, осматривая её с ног до головы, потом поднимает взгляд на её лицо и засматривается в шоколадные глаза, — своим телом.

      Сона готова поклясться, что он сказал это серьёзно. Даже его гадкая ухмылка пропала с лица, когда он произнес эти два слова. Но это отнюдь не смущает. Она, наоборот, начинает злиться. Он хоть и сын госпожи, но не имеет никакого права разговаривать с ней так. А ещё он не имеет права так унижать словами и втаптывать её чувства в грязь.

— Я бы лучше с ним переспала… — говорит она, кивая в сторону выходящего из университета толстого и весьма уродливого парня, — чем с тобой.

      Казалось, обычные слова, которые он мог попросту проигнорировать, но почему-то он сжимает челюсть от раздражения.

       «Чертова сука. Да на тебя никто и не посмотрит. Это только я так уделяю тебе внимание.

      И то из-за скукоты».

— А ты уверена, что он согласится переспать с такой, как ты? — шипит он, чуть склоняя голову набок, и бросает взгляд на того самого толстого парня. Этот универ один из лучших в стране. И тут, само собой, учатся богатенькие дети. А Сона это знает и поэтому понимает суть сказанных слов Чонгука. Он, чёрт бы его побрал, вновь упомянул о её статусе. А это уже унижает. Ким сжимает губы в тонкую полоску, чтобы иметь контроль над своими эмоциями, и с ненавистью смотрит на него. Он же ухмыляется, оставаясь довольным результатом от сказанных им слов.

— Иди куда шёл, Чонгук, — вздыхает брюнетка, больше не желая продолжать этот бессмысленный, но также и мучительный разговор.

      Странно, прошло десять лет с того времени, как он начал издеваться над ней, она ведь уже должна была привыкнуть к этому? Но каждый раз его слова и его выходки переходят границы, как бы соревнуясь между собой, и никогда не дают возможности привыкнуть к себе.

— Особо не задерживайся, милая, — ехидно улыбаясь, говорит Чон своим «заботливым» голосом и, решая, что издевательств на сегодня достаточно, идёт в сторону своей машины.

      Может, он и раздражает её до потери пульса, но она всё равно не может пожаловаться на него. Госпожа Хван очень любит Сону, чуть ли не считая её своей дочерью, и даже в детстве пару раз кричала на Чонгука, когда тот начинал издеваться над ней перед матерью. И сейчас девушка уверена, что если скажет госпоже Хван о том, как с ней поступает её сын, то она снова будет ругать его, как в детстве… Но вот какие-то чувства внутри не дают ей покоя, царапая её сердце, когда она представляет, как будет злиться Чонгук после этого.

      Она не боится его. Она боится, что он возненавидит её ещё сильнее…

***

— Милый, а где Сона? — спрашивает мать, как только Чонгук заходит в гостиную. Госпожа Хван до сих пор верила, что Чонгук и Сона вместе ходят в университет. В отличие от Чонгука, ее совсем не волновал тот факт, что если люди узнают, кем приходится им Сона, то начнут пускать разные сплетни и усмешки.

— У нее дополнительные пары, — вопрос матери не заставляет его занервничать, ведь как-никак этот вопрос он слышит каждый день и давно придумал к нему подходящий ответ.

      Больше не сказав ничего, он поднимается на второй этаж и идет в свою комнату с намерениями отдохнуть.

— Слушаю, Чимин, — отвечает брюнет на звонок и плюхается на свою кровать.

— У нас сегодня тусовка. Заедешь к нам? — спрашивает голос по ту сторону, на что Чонгук ухмыляется. Он ещё и спрашивает? Да Чонгук на всё готов, лишь бы избавиться от этой скукоты и от этого дома!

      Чонгук любил адреналин. Он любил опасность и любил, когда адреналин наполняет его сознание и кровь до основания. А в этом доме единственное, что он испытывал, так это ненависть к Соне и отцу, презрение к брату и его жене и уважение к матери. Только там — за пределами этого дома, он чувствовал себя «живым». И поэтому чуть ли не каждый день ходил в ночные клубы вместе с Чимином. А еще он любил поехать в эти клубы на своем мотоцикле, который купил отец, когда ему исполнилось восемнадцать лет. Он любил чувствовать свободу, гоняя по бесконечному городу и вдыхая запах ночной жизни. И поэтому он в спешке переодевается в обыкновенные черные джинсы, белую футболку и кожаную куртку, желая поскорее уйти от этого душного дома.

      Возможно, он слишком торопится, спускаясь с лестницы, раз уж даже не замечает проходящую мимо девушку и довольно сильно толкает ее плечом. Хорошее настроение Чонгука быстро катится к черту, когда он видит главный предмет своей ненависти.

— Эй, осторожнее! — говорит темноволосая раздраженно и автоматически хватается за плечо.

— Не волнуйся, не умрешь.

      Слова сказаны с ненавистью, как и всегда. А сам он, больше не желая портить свое настроения и дальше, продолжает свой путь к двери.

— Мудак, — хмуря брови и все еще хватаясь за плечо, говорит Сона, смотря вслед Чонгуку.

      Она иногда, точнее никогда, не понимала, что в нём нашла. Да, может быть, и красивый, но это только снаружи. Может быть, и веселый, но только не с ней. В душе он самый настоящий дьявол, который высасывает ее душу с каждым днем… и пленит ее сердце с каждым днем. Но она упорно старалась оставаться холодной и безразличной, делая вид, что его шуточки всего лишь задевают ее. А на самом деле они убивают ее. Каждый день Сона умирала и воскресала по сто раз. Каждый день она с глупой улыбкой на лице вспоминала его смех. Он смеялся вместе с друзьями. И когда замечал ее, то прекращал смеяться, сверля ее взглядом. А это убивало еще один раз.

***

      Вот она — свобода. Когда ветер всё сильнее и сильнее дует в твое лицо, заставляя расслабиться и когда хочется кричать как ненормальный, показывая всем, что ты чувствуешь его — адреналин.

      Что может быть лучше этого?

      Эту атмосферу свободы прерывает какой-то человек, обогнав его. Чонгук на секунду переводит взгляд с дороги на этого наглеца. Черный шлем на голове не дает возможности определить его пол. Но этот человек тоже оборачивается в его сторону, бросая на него взгляд через плечо. Чонгук не знает почему, но воспринимает это как вызов и поэтому ускоряется, чтобы вновь быть первым.

      Вообще, Чонгук не против гонок и прочих игр, он, наоборот, любит показывать всем своё превосходство, но, наверное, на этот раз ему это не удастся: он конечно же, обгоняет этого человека, но всего лишь на несколько секунд.

— Чёрт, — шипит он, смотря вслед своему противнику. Это уже плохо. Он не любит проигрывать. Он вновь ускоряется, ещё не принимая свое поражение, и вроде бы вновь выходит вперёд, но и на этот раз всего на несколько секунд: этот человек гоняет, не жалея своего мотоцикла.

Кажется, на этой дороге только они, ибо и Чон, и тот человек не обращает внимание ни на что. Ни на грубые маты водителей, ни на светофоры… Это то, что и хотел Чонгук. Он хотел делать все, что сам хочет. Он хотел почувствовать себя свободным: не сыном, который делает каждый шаг, спросив у отца, не парнем, у которого есть какая-то непонятная обязанность мучить Сону. Да, возможно, он и проиграл, но полученные эмоции стоят того.

      Они останавливаются у какого-то заброшенного здания. Чонгук ухмыляется, когда его противник снимает свой шлем. Как и ожидалось — мужчина. Темные волосы и такие же темные глаза, в которых читается веселье. Видно, не только Чонгуку понравилась эта их маленькая гонка.

— Хорошая была гонка, — говорит парень и, вставая с мотоцикла, идёт в его сторону. — Тэхён. Ким Тэхён, — представляется брюнет и, улыбнувшись, протягивает свою руку Чонгуку.

— Ага, давно так не веселился, — соглашается с ним Чон и пожимает протянутую руку. — Чон Чонгук.

— Значит… ты увлекаешься гонками? — спрашивает Тэхён, кивая в сторону мотоцикла брюнета. Тот на секунду тоже смотрит на свою «красавицу», а потом хмыкает.

— Не особо, но иногда случается, — честно отвечает Чон. — А ты?

— В Пусане часто участвовал в стритрейсинге. Я сюда недавно переехал, — отвечает он, на что Чонгук ухмыляется ещё шире. Ну конечно же. У этого парня огромный опыт, вот он и умудрился обогнать Чона. Это поднимает его настроение ещё сильнее.

— Недавно, значит… — тянет брюнет и на секунду задумывается. — Хочешь, я помогу тебе освоиться?

      Наверное, Чимин не будет против, если брюнет притащит своего нового знакомого на тусовку.

***

— Где Чонгук? — сурово спрашивает мужчина, привлекая внимание Соны.

— Он ушёл прогуляться, господин Чон, — осторожно отвечает она, моля Бога, чтобы у этого человека было хорошее настроение.

— Лучше уроки учил бы. Бездельник, — раздражённо шипит Винхо, отчего его сидящая рядом жена кладет свою руку поверх его руки, как бы пытаясь успокоить.

— Он ещё молод. Пусть повеселится.

— Отец прав, мама. Я в его годы уделял всё своё время учёбе, а не шатался по городу без дела, — вмешивается парень, который сидит напротив своих родителей.

— Но… — хотела бы возразить женщина, но её перебивает господин Вонхо:

— Хватить защищать его, Хван. Он уже не ребёнок, — говорит мужчина и убирает руку своей жены. — А ты, Намджун, — обращается он к своему старшему сыну, — иди за мной. Нам нужно обсудить важные дела, — с этими словами он встаёт с места и направляется на второй этаж. Блондин тоже встаёт и, последний раз посмотрев на свою мать, следует за отцом.

— Но ему всего лишь восемнадцать… — тихо говорит женщина, смотря вслед своему мужу.

      Сона, услышав это, улыбается. Госпожа Хван слишком сильно заботится о своих детях. Но девушка сейчас не согласна с мнением женщины: Чонгук уже далеко не ребёнок, которым его считает мать. Сона не раз видела, как из его комнаты выходят полуголые девушки и осторожно идут к выходу, боясь, что их заметят. Вообще, можно перечислить много вещей, доказывающих то, что Чонгук не ребёнок, но всё равно госпожа Хван и дальше будет считать его маленьким мальчиком, который любит шоколадное мороженое.

— Сона, твоя мать приезжает завтра? — вдруг спрашивает темноволосая, смотря на Ким. Та кивает головой и расцветает улыбкой. Дело в том, что её мать неделю назад уехала в Пусан на похороны одного родственника. Сона, конечно же, тоже пошла бы с матерью, но та упорно отказывалась, говоря, что ей надо учиться. Девушка любила свою мать и уважала её. Она даже заменяла ей отца, всеми силами стараясь, чтобы её дочка не чувствовала неполноценность. Может, и поэтому она безоговорочно слушала её.

***

      Она шумно вздыхает, когда ложится на мягкую постель и чувствует холод спиной. Это заставляет её расслабиться и прикрыть глаза на секунду.

— Где же он? — спрашивает она саму себя, когда переводит взгляд на настенные часы. Уже два часа ночи, а Чонгука всё нет. Девушка горестно ухмыляется своей тупости. Где он может быть? Конечно же, в каком-нибудь клубе и с какой-нибудь девушкой. Сегодня он не придёт, это каждый знает. А ещё она знает, что сегодня вновь не будет спать, думая о нём и пытаясь выкинуть из головы. Наверное, посреди ночи будет писать в своём личном дневнике о сегодняшнем дне, говоря, что ненавидит его, а в конце добавляя, что не может ненавидеть. Это повторяется почти что каждый день.

      Дневник… Это так глупо и по-детски. Ведь именно этот дневник может разрушить жизнь девушки, если кто-то почитает его. И, спрашивается, зачем ей это? Но вот причина в том, что только в дневнике она может выговориться, написать свои накопившиеся чувства и почувствовать какое-то облегчение. Дневник был её немым собеседником, с которым она может спокойно говорить, не скрывая ничего.

***

Сона лениво открывает глаза, когда слышит громкий стук входной двери. Привстав, она смотрит на часы и шумно вздыхает, когда видит, что сейчас четыре утра. А стук всё продолжается и продолжается, и девушка первый раз в своей жизни жалеет о том, что её комната находится на первом этаже. Полностью встав с кровати, она идёт открывать дверь, ибо если так и дальше будет продолжаться, то госпожа и господин Чон точно услышат. А Сона знает, кого могло принести в такую рань, так что скандалов пока не хочется.

— Чего стучишься как ненормальный? — раздражённо спрашивает темноволосая, открывая дверь. Ну вот, как и ожидалось — Чонгук собственной персоной.

      Девушка хмыкает, когда видит, в каком он состоянии: потрепанная футболка, кожаная куртка на руке и растрёпанные волосы. А ещё он не в настроении, это видно по нахмуренным бровям и усталому виду.

— Отъебись, и так голова болит, — шипит парень и проходит в дом, нарочно толкая её плечом.

      Девушка сжимает свои руки и поджимает губы в тонкую полоску, с ненавистью смотря на Чона.

      Да что он себе позволяет? Вообще, если бы Сона просто проигнорировала стук в дверь, то он сейчас уже слышал бы ругань отца.

— Выглядишь как бомж, — комментирует брюнетка, заставляя Чонгука остановиться. Он иронично вскидывает брови, а потом ухмыляется, опуская свой взгляд на пижаму девушки. Сона сразу же прикрывает лицо Спанч Боба, то есть свою пижаму, и понимает, что совершила ошибку, комментируя одежду парня.

— А ты выглядишь как шестилетняя девочка, — говорит он, рассматривая пижаму девушки. И вот чёрт, он только сейчас осознаёт, что она выглядит далеко не как шестилетняя девочка, а наоборот: пижама еле прикрывает бедра девушки, и мало того, так эта пижама немного обтягивает это тело. А её сонный вид придает какую-то… сексуальность. Сжав свою челюсть, он поднимает на неё свой взгляд и с ненавистью смотрит в её глаза. Раздражение вновь окутывает его с головой.

— Пора бы тебе уже взрослеть, — шипит он до того, как разворачивается и уходит в сторону своей комнаты, оставляя удивлённую девушку одну.

       Неужели она такая наивная, если вышла открывать дверь молодому парню в таком виде? Неужели думает, что Чонгук ничего не сможет с ней сделать, кроме как унижать незначительными словами?

      Да, она и вправду как шестилетняя девочка…