3.Прошлое
Эндрю уставился на кудрявого темноволосого мальчика, сидевшего перед ним с тех пор, как они были в паре на одном из занятий по науке, по неизвестным причинам. У Эндрю вошло в привычку не ходить на занятия, потому что они были скучными, и он не думал, что доживëт до двадцати лет, поэтому не видел смысла пытаться накопить ещё больше ненужного дерьма в своей голове. Но как раз в тот момент, когда его безразличие к собственной жизни и школе почти заставило его не посещать её вообще, появился Алекс. Новичок в классе. Эндрю старался не обращать на него внимания. Парнишка нервничал, и по тому, как он оглядывался по сторонам, фиксируя все выходы из класса, Эндрю предположил, что он рискует сбежать. Это было три месяца назад, первый день в школе после летних каникул, и Эндрю всё больше и больше интересовался происходящим. Алекс и в самом деле был рисковым парнем, потому что всякий раз, когда у них была история или английский, Алекс уходил. Эндрю хотел выяснить почему, потому что любопытство всегда брало верх. Поэтому, когда английский начался после обеда, он нашёл Алекса на площадке. Они оба были в команде: Эндрю - вратарь, Кевин - нападающий, Аарон - защитник. Алекс играл и как нападающий, и как защитник, что делало его самым опасным игроком на поле. Эндрю медленно подошёл и сел на скамейку рядом с ним.
– Ты пропустил английский, - сказал Эндрю хриплым и низким голосом. Алекс повернулся и посмотрел на него.
– Ты тоже пропустил английский, - парировал Алекс.
– Только потому, что ты чертовски нервничаешь, - сказал Эндрю, доставая из кармана пачку сигарет. Он вытряхнул сигарету, сунул её в рот и закурил. Он глубоко вдохнул, прежде чем выдохнуть. – Что не так с английским и историей?
Алекс пожал плечами, как будто это было очевидно, почему он не посещал эти два класса. Эндрю уставился на него, сигарета болталась во рту, дым медленно вырывался из него. Он приподнял бровь, молча прося его пояснить.
– Я не ... я им не доверяю. Мистер Хамфри и мистер Уолш. Они заставляют меня чувствовать себя неловко.
– Они тебя трогают?
– Что? Нет. С чего бы им делать это?
– Я серьёзно, Алекс. Если кто-то прикасается к тебе без твоего разрешения, ты приходишь ко мне. Я буду их бить, - это было сказано с такой серьëзностью, что карие глаза Алекса немного расширились, прежде чем вернулись в нормальное состояние. Алекс протянул руку и выдернул сигарету из губ Эндрю, положив окурок между своими губами, уголки которых растянулись в ухмылке, прежде чем он затянулся. Дерьмо.
– Ладно, - сказал он и выдохнул вместе с сигаретой.
– И сними контактные линзы, Алекс. Они тебе не подходят, - Эндрю протянул руку и выдернул сигарету изо рта Алекса. Кончики его пальцев на мгновение коснулись его губ, и тогда Эндрю отдëрнул руку, прежде чем встать со скамейки. Алекс появился на следующий день, к счастью, без контактных линз. У Алекса были самые красивые голубые глаза, которые Эндрю когда-либо видел, и они подходили ему больше, чем пара дешёвых контактных линз, которые он носил раньше. И вот теперь Эндрю здесь, два месяца спустя, и у него куча дерьмовых проблем, потому что он испытывал чувства к тому, кто не обращал внимания ни на кого, кто предпринимал какие-либо ухаживания, включая Эндрю, даже если они просто работали над грëбаным домашним заданием по науке. Алекс был явно заинтересован в математической части науки, и в настоящее время он говорил о том, как математика работает, когда дело доходит до науки. Грëбаный ботаник.
– Эндрю? Ты меня слушаешь?
Конечно же Эндрю не слушал его, потому что математика утомляла его до бесконечности. Больше всего он думал о том, как двигались красивые губы Алекса, когда он говорил. Он думал о том, как мягко они чувствовались под его пальцами. О том, как ему хотелось прижаться своими потрескавшимися губами к мягким губам Алекса. Интересно, целовался ли Алекс с кем-нибудь раньше или он будет первым? Это вызвало мурашки по его спине, но также заставило его желудок перевернуться при мысли о том, что это будет первый поцелуй Алекса.
– Земля вызывает Эндрю, - сказал Алекс, помахав рукой перед его лицом. Эндрю убрал руку от лица, насмешливо глядя на брюнета.
– Нахуй тебя. Ты же знаешь, я ненавижу науку.
– Я знаю. Вот почему я делаю тебе домашнее задание, - сказал он с усмешкой. – И именно поэтому ты делаешь мне домашнее задание по английскому.
– Заткнись или можешь делать его сам.
Алекс рассмеялся, в уголках его глаз появились морщинки, а губы расплылись в широкой улыбке. В последнее время он всё чаще улыбался Эндрю, и это заставляло желудок Эндрю делать странные вещи, а сердце учащëнно биться. Он был уверен, что это всего лишь интрижка и что это чувство скоро пройдет, но этого не случилось даже на Рождество, когда он не видел Алекса. Он даже не мог связаться с Алексом, потому что у него не было телефона. Очевидно, мать не разрешала ему иметь телефон, что Эндрю считал полной чушью, но он не мог заставить Алекса купить сотовый для себя. Или одолжить один из старых Эндрю.
***
Был канун Нового года; он только что пообедал с Ники и Аароном, прежде чем его близнец отправился проводить время с Кевином. Ники всë ещё был дома, но он разговаривал с Эриком по дерьмовой телефонной связи. В дверь постучали, и Эндрю нахмурился. Он не хотел вставать с дивана, чтобы посмотреть, кто пришëл, но решил, что если это важно, то они будут стучать и дальше. И они так и сделали. Он вздохнул, вставая и надевая свои волчьи тапочки, которые Аарон подарил ему на Рождество. Он отпер дверь и открыл её, едва не захлопнув снова, когда увидел Алекса. Брюнет улыбнулся, но не встретился с ним взглядом. Его нос и щёки покраснели от холода, и он был одет как всегда в потрëпанную одежду, его старые конверсы были полны дыр – он мог видеть синие носки Алекса под красной тканью его обуви.
– Можно мне войти? - тихо спросил он, крепко обхватив себя руками. Эндрю кивнул и отступил в сторону, пропуская Алекса в дом. Он запер за ними дверь и внимательно посмотрел на него.
– Как ты узнал наш адрес? - спросил Эндрю, скрестив руки на груди.
– Я вломился в офис школы несколько часов назад. Я просмотрел твоё досье, - сказал Алекс, как будто не извиняясь за то, что читал личную информацию об Эндрю без его ведома. Эндрю предположил, что это было воровством, но эта мысль ему не понравилась. Он позволил Алексу раздеться, повесив его мокрую куртку на вешалку в ванной вместе с промокшей обувью и сумками. Когда Алекс вытерся и краснота на его щеках исчезла, на левой щеке появился отпечаток ладони.
– Кто-то ударил тебя.
– Моя мама.
– Причина, - это не было вопросом, потому что он обещал Алексу, что защитит его, если кто-нибудь попытается поднять на него руку. Алекс начал дергать себя за концы рукавов – это была его нервная привычка.
– Эй, - сказал Эндрю, подходя к нему ближе, но не слишком, оставляя Алексу личное пространство, хотя Эндрю ничего так сильно не хотел, как быть в личном пространстве Алекса, чтобы их губы слились в нежном поцелуе. Но он не стал этого делать, потому что не знал, хочет ли Алекс, чтобы он целовал его, или нравятся ему вообще парни.
– Я не уйду. Помни, что у меня не так уж много друзей, Алекс, - сказал Эндрю, всë ещё скрестив руки на груди, хотя и не так крепко, как когда Алекс появился на пороге. Алекс поднял на Эндрю ясные, как лёд, голубые глаза. Его брови были нахмурены, и Эндрю захотелось прижать большой палец к месту между бровями, чтобы разгладить его. Алекс сглотнул, и было легко заметить, что он нервничал из-за того, что собирался сказать, и Эндрю тоже нервничал, потому что он не знал, собирается ли Алекс сказать ему, что уходит, или он умирает от какой-то неустановленной болезни.
– Я сказал маме, что у меня ... есть чувства к кому-то из школы. Она сказала, что чувства не принесут мне ничего хорошего, и когда я сказал, что это один из мальчиков из моего класса, она ударила меня, - сказал он, глядя куда угодно, только не на Эндрю. Желудок Эндрю скрутило, и он почувствовал себя неловко при мысли о том, что Алекс может любить кого-то, кто не был Эндрю. Это всегда было возможно, и Эндрю знал, что рано или поздно его сердце будет разбито, но он никогда не думал, что это сделает Алекс. Он скрестил руки на груди и пошëл на кухню, чтобы приготовить им что-нибудь выпить. Он знал, что Алекс последует за ним, если ему не скажут иначе.
– Твоя мать не права, что ударила тебя, Алекс. Любовь - это... - Эндрю замолчал, подыскивая слова, чтобы объяснить, что любовь - это просто любовь.
– Любовь есть любовь, независимо от пола. Мой кузен Ники - гей. Я гей. Здесь ты в безопасности, - сказал Эндрю, наливая виски в две кружки, больше в свою, чем в кружку Алекса, потому что тот не пил. Алекс скользнул на барный стул у кухонного островка. Он смотрел, как Эндрю наливает воду и немного мятно-зелëного чая в одну чашку, а какао – в другую. Он опустился на стул рядом с Алексом и пододвинул к нему чашку с чаем.
– Выпей это. Это поможет тебе быстрее согреться, - сказал он, делая глоток из своей чашки. В животе у Алекса громко заурчало.
– Извини, - смущëнно пробормотал он. Эндрю закатил глаза и снова встал. Он вытащил кастрюли и сковородки, когда они ужинали с Аароном и Ники, и поставил Алексу тарелку с едой, разогрев её в микроволновке. – Спасибо, Дрю, - сказал он, слегка улыбаясь. – За еду и за то, что позволил мне вломиться на твою новогоднюю вечеринку для одного человека.
– Не стоит об этом, Лекс, - пробормотал Эндрю, глядя на брюнета и закатывая глаза. Алекс широко улыбнулся, прищурившись, и принялся за еду. Когда брюнет поел, Эндрю вымыл посуду и налил им ещё по стаканчику, прежде чем они вышли на крыльцо покурить и насладиться фейерверком перед началом нового года. Алекс ничего не говорил о мальчике, который ему нравился, и Эндрю не собирался настаивать, чтобы Алекс рассказал ему об этом.
– Могу я тебе кое-что сказать? - спросил Алекс, сидя рядом с ним, и только тлеющий огонёк сигареты освещал его лицо.
– Всегда, - он повернул голову и посмотрел на Алекса. Люди начали пускать фейерверки, и огни от разноцветных «бомб» осыпали их смесью синих, пурпурных, красных и зелёных искр и огней. После этого Алекс ничего не сказал. Эндрю смотрел на Алекса, а Алекс смотрел на фейерверк.
– Ты мне нравишься, - сказал Алекс, когда фейерверки стали громче, и Эндрю едва не пропустил его слова, потому что они были произнесены таким тихим голосом, что Эндрю подумал, что это намеренно, чтобы он не услышал их, но он услышал. А мысли Эндрю неслись со скоростью сто двадцать миль в час, обдумывая все последствия признания Алекса. Он раздавил сигарету о керамическую пепельницу, стоявшую между ними. Он отодвинул еë подальше и осторожно прижался коленом к колену Алекса.
– Можно я тебя поцелую?
Голова Алекса повернулась так быстро, что Эндрю почти испугался, как бы Алекс не повредил себе что-нибудь.
– Что?
– Я хочу поцеловать тебя. Могу я ..?
Алекс уставился на него, открыв рот, когда услышал слова Эндрю. Эндрю не мог сказать, что происходит в голове Алекса, и, вероятно, это было к лучшему, поскольку Эндрю готовился к отказу.
– Да, - сказал Алекс, его голос внезапно стал хрупким и уверенным одновременно. Он придвинулся ближе, и Эндрю позволил ему это сделать. Если бы Алекс был кем-то другим, то Эндрю прижал бы нож к их яремной вене и сказал бы им, чтобы они отвалили, но он попросил поцеловать Алекса, и Алекс сказал «да», и это было всё, о чём Эндрю мог думать. Он повернулся к Алексу, протянул руку, чтобы коснуться щеки брюнета, а большим пальцем погладил скулу. Алекс держал одну руку на коленях, а другую прижал к порогу, когда они наклонились одновременно; потрескавшиеся губы Эндрю прижались к мягким губам Алекса. Это было всем, о чëм Эндрю думал, и это было в десять раз лучше, чем в его воображении. Алекс, задыхаясь, ответил на поцелуй, позволив Эндрю углубить его ещё раз, прежде чем он отстранился, чтобы посмотреть на Алекса. Алекс покраснел, это было видно даже по отпечатку руки матери на его щеке.
– Как это было?
– Хорошо. Действительно хорошо, Дрю - сказал Алекс, его голос был тëплым и мягким – мягче, чем Эндрю когда-либо слышал его раньше, а взгляд таким же спокойным. – С Новым Годом, Дрю. Дрожь пробежала по спине Эндрю от звука голоса Алекса и от выражения его глаз.
– С Новым годом, наркоман.
***
После Нового года всё вернулось на круги своя, за исключением того, что они с Алексом убегали из класса, чтобы целоваться в пустых коридорах и на крыше между общими сигаретами. Алекс никогда не оставался ночевать у него дома, даже когда Эндрю просил его об этом. Эндрю также никогда не бывал в доме Алекса, и Алекс никогда не говорил о своём доме, за исключением тех случаев, когда он говорил о своей матери и ещё одном раунде оскорблений с её стороны. Алекс всё больше и больше прогуливал школу, и это беспокоило Эндрю больше, чем ему хотелось бы признать. Алекс всë ещё приходил на тренировки, и хотя он хотел спросить Алекса, что происходит, он не хотел показаться любопытным. Примерно в марте Алекс снова начал посещать занятия, как обычно.
– Мне очень жаль, - сказал Алекс Эндрю однажды после школы. Они сидели на своей обычной скамье у поля, где Кевин тренировался с Аароном и ещё несколькими ребятами. – Дома много чего происходит. Моя мама сумасшедшая, говорит, что хочет переехать в Великобританию к своему брату, и я думаю, что она немного сошла с ума от всего этого, если честно.
Эндрю поднял бровь. Вот тебе и любопытство.
– Все в порядке, - сказал Эндрю, хотя думал, что Алекс лжет ему.
– Нет. Это не так, Эндрю. Ты всегда был рядом со мной, и я хочу, чтобы ты знал, что я сожалею о том, что происходит, - сказал он, поднимая взгляд от скамейки, на которой сидел, туда, где стоял Эндрю. Он потянулся и взял Эндрю за свободную руку, притягивая его ближе. Эндрю начал подходить, пока не оказался перед Алексом. Он наклонился и прижался губами к его губам. Поцелуи Эндрю никогда не были мягкими, и если Алекс предпочитал их другим, он никогда ничего не говорил.
– А что ты будешь делать позже? - спросил Эндрю, и его слова почти утонули в их губах.
– Ничего, но мама хочет, чтобы я вернулся домой к восьми.
– Я привезу тебя домой к восьми.
Алекс улыбнулся и кивнул, прежде чем они снова прижались к друг другу губами. Эндрю докурил сигарету, пока Алекс делал домашнее задание по математике. Эндрю сунул пачку сигарет в рюкзак, потом перекинул его через плечо, а Алекс тем временем запихивал домашнее задание в рюкзак. Он носил эту рваную штуковину с собой с сентября и никогда не выпускал её из виду, если только они не играли в экси. Эндрю не сказал своему близнецу или Кевину, что они уезжают, прежде чем он пошёл к своей машине. Алекс последовал за Эндрю к его машине, бросив сумку на заднее сиденье, а потом сел на пассажирское сиденье рядом с Эндрю.
– Куда мы едем? - спросил он, пристëгивая ремень безопасности.
– Ты увидишь, Лекс, - сказал Эндрю, заводя машину.
***
Через час Эндрю припарковал машину на пустой возвышенности. Он отстегнул ремень безопасности и вышел из машины, обошëл еë и сел на стол рядом с той скамейкой, перед которой припарковался. Алекс тоже отстегнул ремень безопасности, обошёл машину и сел на скамейку перед Эндрю. Никто из них ничего не сказал, они просто сидели, наслаждаясь тишиной и покоем.
– У меня есть кое-что для тебя, - внезапно сказал Эндрю, почти испугав Алекса, когда тот начал рыться в кармане.
– Для меня? - спросил он. Эндрю бросил на Алекса равнодушный взгляд, держа в руках коробочку для украшений.
– Да, Алекс, у меня есть кое-что для тебя. Это обещание. Обещание, потому что... я хочу ... - он прикусил нижнюю губу. Он подыскивал слова. Он посмотрел на коробку. Он не был силен в словах. Он не привык к чувствам, всë это было для него в новинку. – Я хочу, чтобы мы были вместе. И это обещание, что мы будем вместе. Что я буду защищать тебя от твоей матери и от всех остальных.
– Это делает нас парой? - спросил Алекс с самодовольной улыбкой. Эндрю раздражëнно вздохнул. Он потëр глаза и ущипнул себя за переносицу, прежде чем поднять глаза.
– Наверное, так оно и есть, - сказал он, и губы Алекса прижались к его губам в горячем поцелуе.
– Да. Да, Дрю, - прошептал он в потрескавшиеся губы Эндрю. Он отстранился, вспомнив, что Эндрю не любит, когда к нему прикасаются без разрешения. Но Эндрю притянул его назад за шею. Их губы соединились в глубоком поцелуе, полном обещаний и взаимных чувств. На этот раз Эндрю отстранился, но Алекс остался рядом. Он сел между ног Эндрю и тот открыл коробку, которую держал в руках. Эндрю вытащил одно из титановых колец и надел его на указательный палец Алекса, а Алекс надел другой на палец Эндрю.
– Я хочу остаться на ночь. Можно? - спросил Алекс, и Эндрю не стал ему отказывать или подвергать сомнению его решение игнорировать желание матери, чтобы он был дома к восьми. Они оставались в этом красивом месте, обмениваясь взглядами и поцелуями, пока не начало темнеть. Они остановились в «Макдональдс» и купили еду, которую ели в машине на стоянке. Потом они отправились домой к Эндрю. Было ещё не поздно, всего десять вечера, но в доме было темно. Эндрю знал, что Ники на работе в Эдеме, но проверил свой телефон, нет ли сообщения от Аарона. Он остановился на ночь в доме Кевина, а это означало, что они с Алексом остались одни. Они не спешили, потому что для этого не было причин. Эндрю первым пошёл в ванную, потом Алекс. Они оба забрались в постель, Эндрю прижался спиной к стене, а Алекс - спиной к комнате, так что они оказались лицом друг к другу. Алекс наклонился вперёд, затем Эндрю повернул голову так, что их носы соприкоснулись. Эндрю молча протянул руку, и Алекс взял её.
– Спи спокойно, Лекс, - пробормотал Эндрю.
– Спи спокойно, Дрю, - прошептал Алекс. Эндрю заснул под тихое дыхание Алекса, а когда проснулся, его уже не было. Чувство страха наполнило его. Он вскочил с кровати и заметил, что сумка Алекса исчезла. И его одежда тоже. Он провёл рукой по своим спутанным во сне волосам и оглядел спальню. Он нигде не видел кольца, но на комоде нашёл письмо, написанное небрежным почерком Алекса.
"Дорогой Эндрю, Когда ты найдёшь это письмо, меня уже не будет рядом. Я должен был уйти, иначе с тобой случилось бы что-то плохое, а я не могу этого допустить. Ты обещал защитить меня. Теперь моя очередь защищать тебя. Со мной все будет в порядке, не волнуйся.
Скоро увидимся.
Твой навсегда,
Алекс. "
Алекс исчез, и Эндрю почувствовал, как его сердце разрывается на части.