Глава 13
Хмурые тучи нависли над городом в своём угрожающем исполинском обличии и не позволяли даже вообразить солнечные лучи, скрыавемые их серой завесой. Эти гиганты погрузили город во всеобщее уныние, изредка разражаясь громом и молниями подобно Зевсу. Они словно решили наконец выразить весь свой гнев и ярость на жалких букашек под названием "люди", вечно шагающих по земле. Казалось, гиганты наконец приняли последнюю, отчаяную попытку свергнуть людей с верхушки пищевой цепи, атакуя их раскатами грома дабы те наконец оставили в покое изрядно уставшую от них планету.
Достоевский был отделённ от этого яростного сражения. Он сидел в практически пустой комнате и его пальцы перебегали по клавишам пианино. Музыка разливалась по помещению приятным звучанием. Фёдор отдавал предпочтение Шопену и часто именно его композиции раздавались в зале. Вот и сейчас он играл один из его этюдов, прикрыв глаза от эстетического удовлетворения. Нота за нотой вырвалась из инструмента и подобно дымке окутывала пространство. Брюнет с наслаждением терялся в этом тумане, исчезая из пространства и времени.
Юноша не заметил как позади появился Николай и молча вслушивался в его игру. Блондин не проронил ни звука пока бледные пальцы сами не перестали нажимать на клавишу за клавишей. Лишь тогда Гоголь приблизился и с лёгкой улыбкой произнёс.
-я и не знал, что ты столь прекрасно играешь. Сколько же ещё у тебя скрытых от меня талантов?
Фёдор уже перестал вздрагивать при таких неожиданных появлениях и лишь спокойно развернулся к собеседнику лицом.
-не так много как ты думаешь, однако хорошо владеть всеми аспектам исскуства - удел графского сына.
Николай усмехнулся и провёл пальцем по белым клавишам, рассматривая как те блестят под его ладонью.
-я тоже когда-то играл. Уже несколько лет не притрагивался к инструменту.
-почему же?
-отец лично учил меня играть. Однако специфичными методами. Если я ошибался, он резал мне пальцы.
Блондин снял одну из белоснежных перчаток и показал едва заметные шрамики на пальцах похожие на бледные кольца.
Фёдор вложил его руку в свою и начала разглядывать уже зажившие раны, от которых остались далеко не зажившие воспоминания.
-было очень больно?
-поначалу адски, но потом свыкся. Всё детство не переносил лишь когда он загонял иглы мне пол ногти, однако вскоре и эта пытка прекратилась так как я не мог играть после такого.
Николай болезненно усмехнулся глядя на собственную руку. Достоевский коротко вздохнул и слегка наклонил голову, оставив почти невесомый поцелуй на ладони. Николай поначалу удивлённо вздёрнул брови, а затем ухмыльнувшись приподнял лицо юноши за подбородок и оставил подобный поцелуй уже на губах.
-как ты заботлив, я тронут.
С усмешкой произнёс Николай, рассматривая аметистовые глаза брюнета.
-если будешь шутить, больше от меня никакой заботы не дождёшься.
-какие ужасные угрозы! Вы так меня в могилу сгоните, милорд!
Рассмеялся Гоголь и отстранился.
-враньё, тебя ничего в могилу не сгонит. Как не стыдно.
- знаешь, я в одной книге как-то вычитал цитату. "Враньё- единственная человеческая привилегия над всеми организмами." И я это высказывание активно поддерживаю.
-ты не исправим., - закатил глаза Фёдор и перевёл взгляд обратно на инструмент. Пианино поблёскивало на свету, словно умоляя сыграть на нём. - может сыграешь со мной в четыре руки спустя столько лет?
Гоголь какое-то время молча глядел на инструмент, не говоря ни слова. Словно не решался просто взять и нажать хоть на одну клавишу. Однако спустя почти минуту он сел рядом с брюнетом и положил руки на клавиши.
Мелодия разлилась по особняку, усиленная новой парой рук. Достоевский поражался тому как быстро и ловко скакали пальцы партнёра по клавишам и сам еле поспевал за ним. Ноты ударяли по ушам настолько красиво, что дыхание прерывалось на несколько секунд и всё тело отдавалось силе звука. Было нечто великолепное в том, чтобы сидеть вот так и переноситься из тяжёлого тела и удушающей наружности в духовный мир музыки. Оба всецело отдались этому моменту и позволили волне музыкального безумия захлестнуть их целиком, сокрушая течением. Эта минутная слабость была для обоих несвойственна, но сейчас они не могли и помыслить о чём-либо ином кроме музыки, скользящей в ушной раковине.
Когда музыка затихла и двадцать пальцев неподвидно замерли брюнет взглягул на лицо Николая. Тот выглядел отсранённым словно сидел вовсе не здесь и неотрывно глядел на собственные пальцы, всё ещё лежащие на клавишах. Его мысли блуждали далеко от просто родного зала и находились как минимум в астрале ил вовсе другой галактике. Достоевский позволил ему какое-то время спрятаться за завесой иного мира и когда прошло уже около двадцати минут он наконец отвлёк блондина от размышлений.
-ты превосходно играешь. Даже лучше чем я ожидал.
Резко вглжя блондина вновь сменился на ощорнгй блеск, а от сжатых губ не осталось и следа. На бледном лице вновь появилась непринуждённость и лёгкая усмешка.
-какая честь заслужить повадки от самого Фёдора Достоевского! Я бесконечно благодарен.
Фёдор нахмурился и отвёл взгляд.
-ещё раз пошутишь, больше хвалить не буду.
Николай с аффектацией сморщился и театральной приложил руку к груди.
-и не стыдно тебе разбрасываться такими ужасными угрозами? В могилу человека сведёшь.
Брюнет закатил глаза и нажал на пару клавиш чтобы заглушить трёп юноши нежным звучанием нот. Гоголь заметил его манёвр и обиженно скрестил руки.
-никакого уважения.
Достоевский закатил глаза и специально вновь прошёлся пальцами по инструменту. Его страна я наконец дали плоды и блондин затих на какое-то время. В этот раз взгляд лазурных глаз обратился в окно. По стеклу безпощадно били капли ливня в тщетных старания пробраться внутрь. Николай же своим взглядом словно дразнил их мол: как же вы ничтожны. "Давайте, попробуйте добраться до меня!"
Спустя пару минут Гоголь к разочарованию брюнета вновь заговорил. Юноша уже хотел внвль начать играть, но его пальцы замерли в милиметр над инструментом когда до черепной коробки дошёл смысл сказанные ему слов.
-Фёдор, как насчёт прогулки?
-там же ливень.
-и что? Можно же просто взять зонтик. Не уж то тебя останавливает столь ничтожно препятствие?
Брюнет смлтрле на собеседника как на психически нездорового человека, но тот лишь с надеждой глядел в аметистовые глаза, словно ребёнок, просящий у родителей горячо сделанную игрушку.
-тц, ладно..
Наконец пробормотал Достоевский и поднялся. Гоголь с победоносным видом побежал за ним следом, весело улыбаясь.
***
Парни прошмыгнули через уже ихлюбленной ими чёрный ход и зонтик тут же раскрылся, когда в лицо плюнуло холодным, жгучим ветром. Фёдор с неприкрытой ненавистью глядел на серые тучи и дождевые капли, пока блондин лишь рлсмеиваясь, наблюдал за ним.
-куда идём?, - безрадостно спросил Достоевский, глядя на бехцветный пейзаж уходящей вдаль улицы.
-сам не знаю. Куда глаза глядят.
Достоевский хотел было возмутиться, тчо его вытащили просто чтобы шататься неизвестно где, но брюнета уже схватили за руку и потащили прямо по грязным лужам.
Улица была серой и мрачной. Тучи сгустились и нависли над душой в своё исполинском величии, то и дело разражаясь небесным слезами дабы показать жителям скромной планеты земля как сильно люди докучают небесам своим присутствием. Дороги покрыли лужи, грязь и слякоть. Всё окрасилось в мрачные тона и вызывало лишь остервение. Только светлая макушка впереди была чем-то ярким и отчасти приятным во всей этой картине. По итогу Достоевский предпочёл глядеть на игру ветра с белоснежной косой и просто идти вслед за Николаем.
В какой-то момент они дошли до моста, на котором уже не раз беседовали, глядя на водную гладь. Вот и сейчас оба несговариваясь остановились и взглянули и на реку. Вода постоянно плескалась и бурлила от приходящих к ней капель дождя. Она словно хищник впитывала в себя плоть добычи со сладким вожделением.
Николай слегка наклонил голову и взглянул брюнету в глаза, словно искал среди ледяной глади озера скользящую по воде рыбёшку.
-о чём ты думаешь? - спросил Гоголь и его собственные глазные яблоки блеснули словно молния среди тёмного неба.
Брюнет молчал и лишь через небольшой отрезок времени озвучил беспокоящую его мысль:
-почему ты выбрал меня? Ты так и не ответил на это вопрос.
-я сам не знаю. Сомневаюсь, что тебя устроит этот ответ, но это правда. Ты просто понравился мне и я смотрел только на тебя в той толпе напыщеных аристократов.
-не верю.
-Враньё- единственная человеческая привилегия над всеми организмами. Однако сейчас я этой привилегией не воспользовался. Тебе решать, доверять мне или нет.
Достоевский вздохнул и опустил взгляд в бездну размышлений. И ведь выбор действительно трудный, доверять Николаю или нет?
-ты много врал?
-так много, что мог захлебнуться в желчи, стекающей из моего рта., - невозмутимо ответил блондин, глядя на бушующее в неистовстве небо., - а ты?
-я не меньше.
-как думаешь, почему люди врут?
-мне бы для начала понять истинную природу человека, чем самые сложные аспекты его сознания.
- хм... думаю, мы-есть не что иное, как связка или пучок различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении. А враньё наш способ воспринять угрозу. Спасти себе жизнь, обманув соперника.
Фёдор молчал, обдумывая слова собеседника. Одна мысль перетекала в другую пока молчание не затянулось на пару десятков минут. Гоголь был не против и слушал плеск течения, позволяя Достоевскому уединиться со своим разумом.
Николай вышел из под защиты зонта и положив руки на перила, прикрыв глаза, чувствовал как волосы наполняются тяжестью воды. Фёдор лишь сейчас оторвался от собственной черепной коробки и нахмурился.
-простудишься же..
-я не настолько хилый, чтобы меня взяла болезнь из-за такого пустяка., - с ухмылкой ответил Гоголь. Достоевский вздохнул и вместо бесполезных упрёков молча подошёл и закрыл Николая зонтом.
-не хочу лишние недели ждать твоего выздоровления.
Собеседник недовольно насупился, но возмущаться вслух не стал. Вместо этого он приблизился к юноше и запустил руку в его тёмные волосы. От холода по затыдку и брюнета прошли мурашки, но он и не думал отстраняться. Николай же приблизился вплотную и вдохнул как можно больше его запаха. Когда лёгкие наполнились до предела, то блондин сократил остатки расстояния между ними и накрыл собственными губами губы юноши. Этот поцелуй ненадолго отделил их от всего мира и позволил утонуть друг в друге целиком.
Утонуть безвозвратно.
______________________________________
Продолжение следует