𝟾
т̸в̸о̸и̸ р̸у̸к̸и̸ л̸у̸ч̸ш̸е̸ д̸р̸у̸г̸и̸х̸, я̸ н̸е̸ м̸о̸г̸у̸ з̸а̸б̸ы̸т̸ь̸ и̸х̸ н̸е̸ м̸о̸г̸у̸ з̸а̸б̸ы̸т̸ь̸...
Мы шли по пустому парку.
Фонари мигали. Листья хрустели под ногами.
Тишина не была неловкой — скорее, освобождающей.
Словно каждый шаг вымывал изнутри то, о чём не хотелось говорить.
Руслан шёл рядом.
Иногда чуть ближе, иногда на шаг впереди.
Он не лез с вопросами. Не пытался "помочь". Просто был.
И этого было достаточно.
— Не боишься высоты? — вдруг спросил он, не оборачиваясь.
— Не особо.
Он не ответил.
Просто свернул с тропинки, будто знал дорогу вслепую.
⸻
Через пару минут мы подошли к старому ларьку.
Он был закрыт, облезлый, с нарисованной баллончиком буквой "А".
Руслан подошёл к окошку и, не спрашивая, сказал:
— Две эссы и два гаража клюква.
— Будешь что-то?
— Нет... — я немного опешила. Всё происходило быстро.
Он заплатил, взял пакет и пошёл дальше.
Я едва поспевала.
— Ты иногда меня пугаешь, — пробормотала я.
— Придём — ещё спасибо скажешь.
⸻
Через десять минут мы стояли перед старой девятиэтажкой.
Мой старый дом.
Я сразу не узнала его — было темно. Но потом...
Мурашки. Сердце.
Спазм внутри.
Я ничего не сказала.
Он тоже.
Руслан попытался вызвать лифт. Не работает.
— Блядь. Пешком, — выдохнул он с наигранной драмой.
— Ладно, не умрём.
Мы пошли.
По бетоныи ступеням, покрытым пылью, плесенью и временем.
На шестом этаже я уже тяжело дышала, но виду не подала.
— Осталось немного, — сказал он.
И в его голосе была... забота.
Та, которой мне давно никто не давал.
На последнем пролёте он достал ржавый ключ.
Старый, как сам подъезд.
Открыл железную дверь на крышу.
Щелчок, скрежет.
И вдруг — воздух.
⸻
Крыша.
Ночь.
Город.
Темно-серое небо, вдалеке огни трассы.
Старые антенны, бутылки, чьи-то надписи на бетоне.
Но вид — будто открытка.
Тот самый момент, когда ты чувствуешь себя живой, потому что всё вокруг такое мёртвое.
Я подошла ближе к краю.
Присела.
Достала сигарету.
— Это стоило девяти этажей, — выдохнула я.
— Знал, что тебе понравится, — сказал он тихо, садясь рядом.
— Летом здесь круче. Покажу как-нибудь.
Он достал из кармана косяк.
Я только взглянула — ничего не сказала.
— Будешь? Пополам.
Я колебалась. Но взяла.
{Слишком доверяю. Уже.}
Он поджёг. Затянулся. Передал мне.
Я вдохнула. Горечь, дым, осадок на языке.
Выдохнула в небо.
Смотрела, как дым растворяется в облаках.
— Значит, не в первый раз, — заметил он.
— Угу. Просто...
— Иногда хочется исчезнуть хотя бы на пару часов.
Он кивнул.
Смотрел перед собой.
И снова — не на меня.
А сквозь.
Мы сидели молча.
Потом он вдруг сказал:
— Давай поиграем в "Правду".
— это типа: "вопрос — честный ответ"?
— да,начну я.
Он подумал секунду.
— Почему вы уехали из Орехово?
— Из-за смерти сестры.
— Нас, кажется, разорвало этим. Мама, отец, я.
— Питер был как бегство. Только бежать можно от кого угодно — кроме себя.
Он кивнул.
И что-то сжал в руке. Кажется, банку.
— Теперь я. Сколько у тебя было девушек?
— Две.
— Хотела бы назад в Питер?
— Нет. Там я умерла. Здесь хотя бы есть шанс ожить.
Мы продолжили игру.
Потом устали.
Смеялись.
Говорили всякую фигню.
Как дети, которым позволили на пять минут быть счастливыми.
Я сидела, положив голову ему на плечо.
Он не отстранился.
Дышал ровно.
Пальцы его слегка коснулись моего колена.
Мелочь. Но я это почувствовала.
— Русь...
— А?
— Ты хороший.
Он ничего не сказал. Только улыбнулся.
И вдруг — тишина.
Та, в которой слышно, как всё меняется.
— Соня.
— Давай встречаться?
__________________________________
00000000000000000000000000000000000
цитата/отрывок из песни:: "если станет плохо" -
вышел покурить||
\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\