Не пробуждай, не пробуждай..{Данзас/ОЖП}

Александр знал, что отец умрет.

Всю ночь его охватывало лихорадочное чувство, съедающее изнутри.  Он не находил себе места, блуждал меж книжных стеллажей. Пытался читать, но не помогало. Глаза не разделяли ни букв, ни слов. Хотелось психануть, выкинуть книгу в окно.

Внутри словно возник маленький, мерзкий механизм. Он вращался из стороны в сторону, впиваясь в мышцы и кровавую массу тканей. Этот механизм мешал ему думать, говорить да и вообще сидеть. Эти медленно двигающиеся шестерёнки разрывали грани его бытия, его сознания.

Александр встал и направился к выходу, желая броситься к отцу, разрыдаться, но нельзя . Он упёрся горячим лбом в дверь, кребя её ногтями. Наконец, механизм мучительно замкнулся, и молодой человек беззвучно разрыдался. Горячие слезы ошпаривали бледные щеки, сердце, кажется, громко бьётся. Князь поджимал ноги под себя, уселся на колени.

Не жить ему более. Отца убил.

Он так и сидел всю ночь, в голове - вид мёртвого Михаила Павловича в гробу. Утром в комнате появился лакей со словами: "Извините, там Его Сиятельство...".

-Что?- раздраженно прервал его Александр, натыкаясь на трогательный взгляд чуть не  плачущего слуга.

- Его Сиятельство мертв, - тихо сказал лакей, опуская взгляд в пол.

Воцарилась гробовая тишина. Неожиданно большой книжный стеллаж с грохотом рухнул на пол, поломавшись. Книги разлетелись по полу, а разломанные доски заскрипели. Лакей шарахнулся от этого звука, отпрыгнув назад, князь не реагировал.

-Прикажи, чтобы за доктором съездили..-  приказал Александр сквозь зубы.

Слуга поспешил исполнить приказ, а князь свернулся на полу, словно от сильной боли в животе. Разум отказывался принимать происходящее , сердце разрывалось, ребра громко трещали. Обыкновенно завитые кудри растрепались, на голове образовалось воронье гнездо.

После все как в тумане - сочувствующий врач, холодный и бледный Михаил Павлович, слезы Жизель. Александр закрылся ото всех в кабинете отца, не пуская никого к себе.

Для Екатерины же это была трагедия. Ей сказали в лоб, не сделали интриги. Она, сперва захотев что-то сказать, рухнула назад. Доктор подхватил ее, усадил в кресло.

- Екатерина Михайловна, отдышитесь, - доктор поднёс к ее ноздрям нюхательную соль, придерживая спину, - Я оставлю Вам и Александру Михайловичу некоторые травы для успокоения нервов.

- от чего погиб papa? - на вздохе поинтересовалась она, вытянувшись в кресле, словно штык.

- Князя хватил удар,- монотонно ответил врач- немец, - есть , конечно, одна деталь..-мужчина сдвинул брови, задумавшись.

Доктор был невысокий человек под пятьдесят с лысиной и равнодушным взглядом. Он был одет удобно, края рубашки были закручены до локтя, а золотые часы поблескивали на жилете. Густые брови делали лицо серьезным и несколько жестоким.

- Впрочем, князь был давно болен.. - немец потер подбородок, а его взгляд наконец смягчался, - примите мои соболезнования, Екатерина Михайловна. Ваш отец - замечательный человек, и это невосполнимая потеря.

Екатерина всхлипнула и разрыдалась. Ее плечи подрагивали, а сама она как-то сжалась, словно запуганный котенок. Горячие слезы ручьем текли по щекам, капая на утреннее голубое платье. Катенька спрятала лицо . Врач глубоко вздохнул, слушая всхипы и плачь девушки. Он поспешил оставить ее, так как был доктором тела, а не души.

Так Екатерина Михайловна и просидела в кресле, свернувшись калачиком, почти до самой ночи. В голове крутилось множество вопросов, главный из которых - "Что будет дальше?". Без отца жизнь пойдет в совершенно другом ритме, все перевернется с ног на голову. Катенька не представляла своего существования без Михаила Павловича, без его язвительности по утрам, без хмурых бровей и лёгких шаркающих шагов. И розы! Что теперь будет с ними, ведь он так любил их. Кому теперь ухаживать за ними?

Бывало, отец допоздна засиживался у себя в оранжерее, перебирая набухшие бутоны. Он аккуратно, бережно прикосался к их стеблям, ровнял. Впредь за ними должна будет ухаживать Катя и слуги, ведь Александр отцовской страсти к ботанике не разделял.

К вечеру ,почти к ночи дом почившего князя Треплева поселило одно очень приятное лицо. Огоньки свеч устраивали хоровод отблесков на его темных очках, которые представили из себя два маленьких стёклышка- овальчика с тонкой проволокой оправы. Сам он был закутан в чёрный плащ, а подмышкой нес темную трость, в руках сжимал цилиндр.

Целью визита этого лица было выразить сочувствие семья погибшего старого приятеля, а также оповестить юную княжну о  кое-каких неприятностях.

Сперва его провели к Александру Треплеву, который с большим усердием что-то писал в отцовском кабинете. Когда лакей доложил о приезде Сперанского, юноша нервно вздрогнул, отложил бумагу и велел просить реформатора к нему.

Михаил Михайлович неспешно и даже как-то вальяжно, словно прогуливаясь по набережной Невы, монотонно стуча каблуками туфель, прошел в помещение, встав прямо напротив молодого человека. Кабинет князя Михаила Павловича являл собой большую комнату с книжными стеллажими, залежами бумаг и портретом императора над рабочим столом. Где-то на книгах стояли старенькие колбы, красовались горшки с цветами, а на стене, внизу императорского портрета, гордо висела шпага.

-Здравствуйте, Александр Михайлович, - сочувствие сочилось из каждого слова, - как узнал печальную весть - сразу к Вам.

Сперанский обратил внимание на то, что князь выглядел очень плохо: осунувшийся, с кругами под глазами и нервно дергающимися губами, с растрёпанными кудрями и обгрызенными ногтями. Его это насторожило и вызвало новую волну эмпатии.

- Добрый вечер, Михаил Михайлович! - Треплев мигом поднялся со своего места и прошел к реформатору, обнимая того, - Благодарю, что явились к нам. Не хотите ли чаю? Коньяку?

- Простите, мой мальчик, откажусь, - Сперанский обнял его в ответ, сверкая серьезными и одновременно печатными глазами из-под очков.

Наконец он присел на софу в углу, а Александр расположился возле него.

- Я к Вам ненадолго,- предупредил гость, упираясь тростью в ковёр, - Приехал выразить соболезнования. Мы ценили вашего отца..- он замолчал на мгновение, - впрочем, слова - это слабое утешение. Я предлагаю Вам свою помощь. Если вдруг Вам что-либо понадобится, например, разобраться с бумагами, то знайте, что я к вашим услугам.

- Благодарю, Михаил Михайлович! - Александр резко взял его за руку, за его теплую руку с постепенно начинающий терять упругость кожей. Его ресницы трепетали так, словно юноша хотел разрыдаться. Сперанский не мог не обратить на это внимания, а потому вновь обнял юнца, прижав голову того к своему плечу.

Меж тем молодой человек лишь тихо всхлипнул, а уже через секунду резко оторвался от сильного плеча.

- Извините,это все нервы. Спасибо большое, Михаил Михайлович, - Александр отстранился от него, пряча взор, - Вы - хороший друг нашей семьи и отца.

- Да, я помню, как мы ещё в 1806 вместе обедали, - мужчина горько улыбнулся, - признаться, мне бы хотелось увидеть и Екатерину Михайловну, я могу это сделать?

- Да, конечно, я прикажу привести ее, - упоминание сестры взбодрило юношу, и он рефлекторно выпрямил спину и взмахнул головой.

- Не стоит тревожить дитя, я сам подойду к ней, - Сперанский выставил перед собой ладонь, ещё раз уверяя, что все сделает сам.

Михаил Михайлович распрощался с юношей, пообещав, что ещё явится к нему на днях. В кабинете остался лишь Александр, который сразу же после скрипа закрывающейся двери, рухнул на софу. Появление в доме Сперанского, этого героя, этой жертвы кровожадного двора и Аракчеева, причём жертвы не сдавшейся, а продолжающий активно бороться за жизнь. Александр ощутил ещё больший груз вины, разыгрызающий его изнутри, словно какое-нибудь мерзкое и ненасытное насекомое. Этот благородный человек предлагает им помощь! Треплев считал себя последней дворовой псиной, которую следовало отправить на бойню.

Согнувшись пополам, как-будто ощущая физическую боль, юнец тихо завыл.

Между тем Сперанский шел по темному коридору в гостиную. Лакей указал ему , что именно там сейчас находится молодая княжна Треплева. В голове реформатора крутилось множество мыслей, одна другой не слаще.

Вдоволь наплакавшись, Катенька сама не поняла, как уснула. Она скрючилась в кресле, попытавшись найти удобную позу. Когда Екатерина услышала шум приближающихся каблуков, то резко выпрямилась, дернулась и чуть не упала с просонья. Сонливость как рукой сняло. Девушка торопливо начала поправлять платье, чтобы оно выглядело не слишком уж помятым.

Вскоре раздался лёгкий стук в дверь, в проёме возник знакомый силуэт Михаила Сперанского. Позади него стоял лакей. Мужчина забрал у него подсвечник с единственной свечой и попросил их оставить. Слуга повиновался.

- Михаил Михайлович! - радостно воскликнула девушка, поднимаясь к нему  навстречу.

Сперанский, как уже было сказано ранее, являлся старым знакомым семьи Треплевых. Сам князь по молодости был либералом, поэтому считал за честь иметь в друзьях главного либерала эпохи. Реформатор сподвиг князя перевести крестьян с барщины на оброк, построить в деревнях больницы.

- Добрый вечер, Екатерина Михайловна, - он пожал ее бледную, тонкую ручку, - примите мои соболезнования.

- Спасибо Вам, мне , как и Александру очень ценна ваша поддержка, - она крепко сжала его ладонь, взглянув на него заплаканными глазами.

Дети считали Сперанского чуть ли не сэром Ланцелотом во фраке. Его неподкупность, холодный ум и верность своему делу - все это было достойно уважения.

Михаил Михайлович на секунду улыбнулся в знак благодарности за теплые слова, а затем быстро оглянулся и прислушался, очевидно, убеждаясь в том, что их никто не подслушивает.

- Признаться, я пришел к Вам ещё и по другому делу..- прошептал он , наклоняясь к лицу девушки, - вчера был арестован Пушкин, его антиправительственные и вольные стихи не могли не привлечь внимание соответствующих лиц. Но беда кроется и в том, что вместе с ним арестовали и Константина Данзаса.

Девушка отшатнулась, словно от удара. Слова Сперанского испугали её. Теперь она была точно уверена , что беда не приходит одна.

- Константин? Как?- воскликнула Катерина, повышая голос.

- Потише, Екатерина Михайловна, - предупредил ее Михаил, - Василий Андреевич спас своего protégé(протеже) ,как и Данзаса. Но теперь их отправят в ссылку. Место ссылки, правда, пока мне неизвестно. Ясно одно- подальше от столицы. Жуковский попросил меня передать просьбу Данзаса: он желает Вас видеть, просил не говорить об этом Александру Михайловичу, - Сперанский замолчал, а Екатерина быстро кивнула, - завтра днём я приеду к вам и скажу, что берусь отвезти Вас к подруге, к Татьяне Владькевне. Вы все поняли?

Девушка крепко сжала его руку, а после утвердительно кивнула, давая понять, что она все прекрасно поняла. Михаил Михайлович в последний раз кротко улыбнулся, а после простился с юной Треплевой.

Оставшись одна, Катенька на ватных ногах доползла до своей спальни, отослала горничную и рухнула на кровать.