Часть 4
Тэхён не стал в тот же день беспокоить Лиён. Она вернулась с праздника такая счастливая и весёлая. Было бы бесчувственно разрушать ей настроение. Он договорился, что Джин завтра приедет после работы и они поговорят.
Так вышло, что Сокджин «случайно» рассказал о разговоре Юнги, а там и Чимин узнал. Поэтому у них сегодня вечерний воскресный аншлаг. Лиён радовалась количеству гостей и вниманию, что всегда безоговорочно принадлежало ей, хвасталась подарком Джина (Чимин шутя сердился и кидал на хёна обиженные взгляды — «борьба» за лучшего дядю была извечной темой). Тэхён же в это время нервно мерил шагами кухню. Единственным свидетелем этой паники был скучающий взгляд Юнги, но его терпение не могло быть безграничным. Он дёрнул шагающего мимо Тэхёна за рукав и силком усадил возле себя. Судя по тишине в гостиной, Джин приступил к психологической «атаке». Но и Юнги был хорошим психологом (когда нужно).
— И что за паника?
Тэ упрямо молчал, обиженно выпятив губу.
— Твоя дочь умнее тебя, поверь мне.
— Спасибо, хён!
— Ага, а теперь завари мне кофейку.
Подобные беседы всегда действовали как-то отрезвляюще. Тэ занимался кофе, когда зашёл Чимин и со спины обнял сидящего Юнги.
— Ты опять с кофе, — пробурчал парень. Ким решил незаметно послушать, тихо копошась с чайником. — Ты обещал.
— Чим, — мягко промурчал Мин. Тэхёну было всегда забавно наблюдать, как спокойный, уверенный, а порой жёсткий в решениях, острый на словцо и саркастичный хён, превращался в зефир возле его лучшего друга. — Я иногда не могу себе отказать, ты же знаешь.
— Знаю, но давай через «не могу»? — едва слышно ответил Чимин. Тэ пришлось напрячь слух, чтобы их слышать. Но подслушивать было плохо, поэтому на правах друга — можно напролом.
— О чём детки шепчем? — лица хёнов, возмущённо вытянулись.
— Мелкий, не обалдел? — вот и вернулся привычный Юнги-хён. Ким проигнорировал хёна, ставя на стол чашку с ароматно пахнущим кофе. Для того, кто ненавидел этот бодрящий напиток, Тэхён варил кофе безупречно. Именно поэтому Юнги едва не заскулил, когда Чимин, не дав ему сделать глотка, вылил кофе в раковину.
— Я чаю сделаю, — совершенно невозмутимо сказал Пак.
— Ребя-я-ят, что происходит? — непонимающе спросил Тэ, ведь судя по лицу Юнги-хёна, его эта ситуация не то чтобы не удивила или возмутила, скорее позабавила. Вон сидит улыбается, дёснами светит.
— Не скажу, — сверкая румянцем на щеках, сказал Чимин.
Тэхён пожал плечами на эти странности. Но это не значило, что он забудет и не разберётся, разве что Чимин~и раньше не расколется. У самого Кима сейчас были собственные тревоги. Он прислушался к голосам в гостиной. Кроме шумящего фоном телевизора, слышались тихие голоса — это хорошо, Лиён не замкнулась в себе и общается в ответ.
— Ты уверен, что это хорошая идея?
— Нет, хён, это отвратительная идея.
— Юнги-хён, ты мог бы быть и помягче, — надул губы Тэхён. По нему и не скажешь, что он двадцатидвухлетний ответственный папа, скорее сам двухлетний ребёнок.
— Просто, подумай хорошенько, — хмурил брови Юнги. — Теперь ты будешь закрывать все телевизоры, газеты и прочее. Нужно было с большей расстановкой выбирать айдола-папочку для дочки.
— Юнги! — шокировано рядом выдохнул Чимин. Они конечно знали характер Мина, но теперь его ревностная защита своих донсэнов умножилась с появлением Лиён.
— Прости хён, нужно было остаться с её отцом-насильником, как это я не подумал! — повысил голос Тэ.
В комнате повисла звенящая тишина. Ким понимал, что глупо было плыть по течению, давать надежду своей малышке, снова лгать. Лучше и легче, наверное, было бы если он бы сказал, что её отца нет вообще. Со «смертью» она бы смирилась быстрее. А сейчас он сам загнал себя в угол, так ещё и сыпал своими проблемами направо и налево, разочаровывая хёнов.
— Я пойду посмотрю, чтобы Лиён не проснулась, — Чимин тихо вышел гостиной.
— Тэхён, — чуть слышно начал Юнги, — я не то имел ввиду, ляпнул сгоряча.
— Я не виню тебя, просто я не знал, что делать. Начиная с того дня, когда ты пошёл со мной в больницу, я часто чувствую себя подвешенным, неспособным что-то сделать, никогда не готовым к такой ответственности. Наверное, поэтому я так лажаю, — шмыгнул носом Тэ.
Юнги сжал плечо донсэна, а тот просто кивнул — они научились говорить взглядами и просить прощения без слов.
— А знаете, — неожиданно раздавшийся голос Джина, заставил вздрогнуть, — думаю нужно где-то месяцок последить за этим, а потом она забудет эту тему, да и лицо этого айдола забудет. Кстати, кто он?
— Чон Чонгук.
— Айгу-у-у! Хороший пацан, слышали его последний релиз? — лица сидящих Тэхёна и Юнги удивлённо вытянулись. Чимин, который только зашёл в комнату, поражённо завис. — Что?! Он действительно известный... — пауза в комнате затянулась, — тогда нужно будет на пару месяцев дольше следить за Лиён.
Остальные молчаливо согласились. Могли ли они тогда знать, что что-то пойдёт не так?
— Не волнуйся, твоя дочь умнее тебя будет, — захихикал Пак, а Юнги прыснул в кулак. — И ты туда же? Муж и жена — одна сатана, — пробормотал Тэ, пыхнув Чимину под нос яблоко — ограничить количество язвительных комментариев. Тот, радостно отозвался на яблоко, тут же вгрызаясь в него.
— Тэ? — послышался голос брата.
— Давай, — ободрил Юнги, тут же мелко задрожавшего донсэна.
Тэхён не был из робкого десятка, мог всегда острым словом заступиться, но его вечной слабостью была боль. Не важно физическая или душевная. Идя в комнату, он чувствовал, будто идёт на казнь. Приговором будут слова Лиён. Его малышка, которая едва родилась дала ему самые сильные крылья, а сейчас, могла своей боязнью или недоверием — оборвать их.
Ким зашёл в комнату, стараясь по максимуму оценить настроение Лиён. Та была спокойна, сидела на коленях Джина, а едва зашёл Тэхён, сорвалась и полетела к нему. Тэ рефлекторно распахнул объятья, обнимая малышку, вдыхая родной карамельный запах. Стало легче, дрожь прекратилась, дышалось свободней.
Семья присела на диван. Тэхён кивком поблагодарил брата, который тихо крался на выход. Парень не знал с чего начать разговор, ведь не имел ни малейшего представления о чём говорил Джин.
— Папочка, — Тэ был благодарен, что дочка начала разговор. Сейчас она казалась решительней и смелее его самого. — Мой папа плохой человек?
— Это тебе Джин сказал?
— Нет. Он рассказал мне, что есть люди, которые причиняют боль и их не хочешь больше знать. Если я не знаю папу, значит он плохой. Да?
Как было страшно смотреть в чистые невинные глаза своего ребёнка и рушить его видения. Лиён, наверное, думала, что её отец хороший, но он для Тэ в памяти остался насильником. От такого воспоминания трудно излечиться. Сказать такое трёхлетней малышке? Нет. Возможно, когда она будет намного старше он расскажет всё без утайки и она поймёт полностью. А сейчас...
— Лиён, когда ты подрастёшь ты поймёшь больше, а сейчас...
— Я большая!
— Конечно, — улыбнулся Тэхён. — Твой дядя всё верно сказал. Твой папа сделал мне однажды больно, но мне теперь не так больно, потому что у меня есть ты. Ты не должна его ненавидеть, но боюсь, что ты его не увидишь. У него своя жизнь.
Лиён долго смотрела на свои ладошки и покусывала губу, так она делала, когда думала. Волнение вновь возрастало в груди Тэхёна.
— Папочка, мне хватает тебя, — робко сказала дочка, а подняв влажные глаза, Тэ чувствовал, что сам на грани слёз. — Ты не скучай за ним, и я не буду.
— Хорошо, — сказал Тэ, обнимая дочку, — только не плачь, малышка.
— Хорошо, — отразила ответ Лиён.
Они скрепили обещание на мизинчиках, как делали это с того дня, как Лиён в первый день садика научилась этому. Одна из новых традиций семьи Ким.
— Папочка?
— Да?
— Тот дяденька с телевизора...тот, что не мой папа...
— Да, Лиён, он не твой папа.
— А мог бы быть. Он классно поёт, мы похожи.
Тэхён посмеялся с таких простых доводов ребёнка.
— Может однажды ты увидишь его.
— Да-да-да! — повеселела Лиён.
Она спрыгнула с коленок и громким: «Я увижусь с не папой» и побежала в кухню.
— Это не было обещанием, Ким Лиён! — вдогонку крикнул Тэхён. Тяжко выдохнув он пошёл к веселью, зарождающемуся на кухне.
К его счастью разговор закончился малой кровью. Кризис миновал.