Часть 3.
ОТ АВТОРА: напоминаю, курсив - воспоминания.
_________________________________________________________________
Утро началось с Лиён. Она по своей натуре жаворонок и только благодаря ей, Тэхён последние года успевал проживать дни полностью, а не по двенадцать часов, как в юности. Но в выходной точно не хотелось так просыпаться. Если он и уснул с дочкой, то сейчас он проснулся один, а этот вихрь было слышно по всей квартире.
— Папа, папа, папочка, — залетела девочка в комнату с размаху прыгая на кровать, случайно съехав отцу локтем по паху. Верно, хватит дрыхнуть.
— Да, — голос был спросонья хриплый, но лучше ответить этому ангелу, чем снова получить под дых.
— Я ведь иду на день рождения. Суб-бо-та, — по слогам выговорила она. Лиён всё ещё училась отличать дни и правильно их называть. По утрам её память шалила и Тэхён подозревал, что намеренно, потому, что трудно ребёнку притвориться, что он не отличает дни, когда можно не идти в садик и баловаться. Мужчина делал вид, что относится с пониманием к такому роду забывчивости.
Семья собралась в кухне. Лиён уже была умыта и причёсана к празднику. Оставалось только одеться и к десяти её заберёт Джису (мама одной из подружек Лиён). Тэхён занимался приготовлением завтрака, чувствовал себя просто чудесно выспавшимся. С таким настроением можно было даже заняться черновиками некоторых статей на следующую неделю.
— Папочка, а можно я расскажу своим подружкам о папе? У него такой красивый голос, — буднично спросила дочь. И тут Тэхён спустился с небес на землю. Казалось, он забыл о вчера или его пронесло. Но не тут-то было. Сейчас, главное оставаться деликатным.
— Лиён, солнышко, ты не можешь рассказывать о папе. Помнишь уговор? Дочка надула губки и задумчиво посмотрела вверх.
— Папа очень занят, и он не может нас видеть...
— Правильно.
— ...но я просто скажу, что он красиво поёт, — обиженно протянула Лиён. Это разговор с каждой минутой становился напряжённее. — Я ведь видела по телевизору!
— Вот это, ты точно не можешь сказать, — Тэ старался не повышать голос, это никогда не было его методом воспитания, но становилось труднее с каждым словом. Лиён ведь не виновата ни в чём, ей лишь приходится продолжать распространять начатую ложь. Ким сделал глубокий вдох. Он присел возле дочки, чтобы быть на уровне её глаз. — Лиён, я не хочу, чтобы тебя обижали. Никто не поверит, что твой папа известный певец. Я не позволю никому над тобой смеяться, так же и ты не должна позволять этого. Пока меня нет рядом ты себе защитница, понимаешь?
Лиён внимательно и долго смотрела в глаза своему папе, такими же кофейными глазами, как у него, а затем медленно кивнула.
— Вот и молодец, моя радость, — Тэхён чмокнул дочурку в нос, и та засмеялась. Напряжение спало.
— Если поела, то иди переодевайся. Лиён ловко выскочила из-за стола и маленьким ураганом понеслась в комнату.
Какой он счастливчик, что дочка понимает многие взрослые вещи. Тэ тяжко выдохнул. Он надеялся, что смог уберечь свою малышку на сегодняшний день от жестокого мира.
***
— Сокджин-оппа, — счастливый смех раздался в коридоре. Лиён, словно обезьянка повисла на дяде, обняв его и руками, и ногами. Джин радостно улыбнулся, покачиваясь с племянницей.
— Привет, хён! — сказал Тэхён, едва успевая забрать пакеты с рук брата.
— Я кое-что принёс нам и моему Цветочку, — Джин, перехватывая девочку на одну руку, второй начал копаться в одном из пакетов. — Смотри! — воскликнул он, доставая плюшевую крольчиху-полицейскую, о которой так мечтала Лиён. Та радостно взвизгнула, начав ворочаться на руках дяди. Джин спустил её на пол, а Лиён радостно запев «спасибо», ухватила крольчиху и исчезла в комнате.
— Ты её балуешь, — пожурил Тэхён Джина.
— Вовсе нет, — как обычно отмахнулся тот от брата.
— Кстати, я принёс нам... — рука Сокджина оказалась в пакете, достав затем оттуда любимые Тэхёном куриные крылышки в пикантной панировке. Тэ, как и его дочка минуту назад запел «спасибо». Джин засмеялся. — Малыш, тебе сколько годиков?!
— Я просто радуюсь, что не алкоголь — вчера мне и так хватило, а ты ведь знаешь, какой я чувствительный после алкоголя.
— Рано радуешься, — опять засмеялся Джин, загремев одним из пакетов. Звук цокающего стекла заполнил комнату.
После того как Лиён забрали на праздник, братья, включив для фона какую-то передачу, расположились на диване, похрустывая курицей. Тэхён кратко рассказал вчерашний день.
— Хён, она теперь всем хочет рассказывать какой папа у неё чудесный, какой у него голос и так далее, — жаловался Тэ. — Я её сегодня уговорил не рассказывать об этом на празднике. Я должен рассказать ей правду. — И как ты это себе представляешь? — Может ты сначала поговоришь с ней, настроишь психологически. А потом я ей всё расскажу. Конечно рано всё взваливать на малышку, но я не могу дальше тянуть. Надеюсь, она не возненавидит меня после этого.
— Тэ-Тэ, — Джин присел поближе и приобнял его за плечи, — она конечно маленькая ещё, но много чего понимает. Мы не будем вдаваться во все подробности, и она никогда не станет ненавидеть тебя. Но она должна знать...
— ...но она должна знать, какой её отец на самом деле. Каким был Хиёнг на самом деле.
Заручившись поддержкой хёнов и звонками родителей, Тэхён начал возвращаться к жизни. Сокджин купил квартиру для будущей маленькой семьи и на правах лучшего в мире дяди поселился с Тэхёном. Сам парень перевёлся на усиленный заочный курс в попытках обогнать своих однокурсников и закончить университет экстерном.
Первый год — беременность и рождение Лиён давался с трудом. Он с трудом успевал учится и не работал. Упрямился, когда Джин делил с ним жильё и зарплату, готовил есть и всячески оберегал. Он чувствовал себя обузой, свалившейся на голову брату. После одного из скандалов Джин взял заслуженный отпуск и оставался дома. С детским педиатром в доме жилось спокойно, хоть Лиён росла не капризной, послушной и доброй малышкой. Тэхён стал чаще выходить на улицу не только на прогулки с Лиён, а и сам — дышать, думать и наконец-то мечтать. После года трудностей он научился балансировать на грани и не падать — учился, подрабатывал в интернете и самое главное — растил Лиён.
Все выдохнули. Тэхён приходил в себя. У Лиён было целых три няньки, которые не только отдавали любовь, но и получали её взамен — смехом, первыми шагами и словами. Отца Лиён никто не вспоминал, только Тэхён однажды, от нечего делать сидел в соцсетях, наткнулся на фото своего бывшего. Пол дня горьких воспоминаний и обзора фото, где альфа в различных компаниях, с различными омегами, убедили Тэхёна, что альфе он больше не нужен (а нужен ли был когда-то?) и что он его никогда не побеспокоит. Ким успокоился и выдохнул: пусть он лучше воспитает свою малышку один, чем когда-либо позволит альфе связаться с ними.
Когда дочке исполнилось два года, маленькая компания, включая Джина, Чимина и Юнги, ещё и отмечала окончанием Тэхёном университета.
Парень устроился, как и мечтал, в издательство своего любимого журнала. Работал отдалённо, появляясь лишь на еженедельную планёрку в понедельник, благо главный редактор была экспериментатором и одобрила такой режим работы.
Пожалуй, где-то в этот период начался ещё один виток начавшейся лжи.
Началось всё с того, что Тэ сидел в гостиной, работая над статьёй об одном из восходящих айдолов. Он сидел на официальном сайте компании, листая десятки фото, чтобы выбрать, что-то для статьи. Лиён сидела рядом и казалось не вникала в работу папочки. Как бы не так.
— Это мой папа? — словно гром посреди ясного неба, прозвучал вопрос, которого Тэ надеялся не слышать ещё лет пять как минимум. Он боялся времени, когда сдаст дочь в сад и там она заметит, что их семья не такая, что кого-то не хватает. Но Лиён росла по-взрослому мыслящей, серьёзной и пытливой. Джин говорит, что Тэ был таким же малышом и в свои три донимал маму вопросом: «Откуда я появился, мамочка?».
Тэ потерялся, так как не знал, как реагировать на этот вопрос. Но, наверное, его юношеское мышление и характер одним ребёнком не выбьешь, он решил плыть по течению. Лиён лишь два года, она не запомнит этого разговора надолго.
— С чего ты взяла малышка?
Лиён в это время, усевшись папе на колено смотрела в экран ноутбука, где мелькали непонятные ей символы и множество фотографий. Со всей непосредственностью, свойственной маленьким детям, она медленно начала объяснять папе.
— Я спросила у дяди Чимин~и, дяди Ю, — Ким усмехнулся от сокращения, — и Джини, они сказали он занят, — девочка начала кукситься, упираясь папочке в живот. Тэхён почувствовал волну обжигающей горечи. Он жалел, что его малышка не чувствует полноценной любви. Как бы он не старался быть Лиён двумя родителями сразу, но что-то подсознательное, биологически заложенное, не обманешь. Он ощутил, как футболка под щекой дочки намокает. Отодвинув ноутбук, он взял ребёнка на руки прижимая к себе. Что-то закололо в сердце Тэ, видя слёзы своей малышки.
— Ты скучаешь, папочка? — икая спросила Лиён, вытирая глаза. Тэхён постарался утешающе улыбнуться. Девочка продолжала смотреть на него, явно ожидая ответа.
— Немножко, — приврал Ким. За мудаком Хиёнгом он явно не скучал, но будь его альфой Чон Чонгук, что мило улыбался с экрана ноутбука — Тэхён явно бы заскучал.
Вот так Ким Лиён в свои два года сделала вывод, что этот дяденька с экрана папочки — её папа.
Вот так не оправдалась надежда Ким Тэхёна, что дочка забудет этот разговор. Он не отрицал, тогда нужно было разубедить Лиён, а теперь вынужден был огорошить ребёнка, тем что её настоящий папа — мудак... то есть плохой человек, а тот дяденька, просто красивый и неизвестный им человек. Сколько раз за эту неделю он почувствует себя самым худшим отцом, незаслуживающим такую дочь?